- Я видела вещий сон, - прошептала она. - Ты уйдешь, маргар... уйдешь
через три или четыре цикла...
- Сон тебя обманул. Конечно, я уйду когда-нибудь, но не так быстро. -
Он помолчал, собираясь с мыслями. - Этот договор, который ты подстроила...
я выполню его. Спущусь в хранилище, а после, если меня не перемелет и не
сожжет, вернусь в Лиловые Долины и буду ждать.
Она покачала головой.
- Ждать? Чего? Нет, Дважды Рожденный, сон не лжет, и ждать тебе не
придется! Ты уйдешь от меня, покинешь ради другой женщины - той, чей облик
я вижу в твоих глазах, а после исчезнешь... не понимаю, куда и как, но
исчезнешь. Совсем! - Протяжный вздох вырвался из груди Нерис. - Сначала мне
показалось, что тебя заберет Предвечный и в самом деле дарует вторую жизнь,
но это не так. Ты попадешь куда-то в другое место, которое я не могу понять
и объяснить... в место, где нет деревьев, но высятся горы со множеством
пещер, и горы эти сверкают на солнце, а между ними ползают жуки, огромные
жуки в блестящих разноцветных панцирях... Странно, правда? Странно и
непонятно...
Внезапное возбуждение охватило Дарта.
- Скажи, эти сверкающие горы и эти жуки парят под облаками, в небе? И
земля? Ты видела землю? Холмы, равнину? Может быть, океан?
- Нет... не уверена... там не было ни деревьев, ни земли, а только
что-то серое, длинное между горами... - Нерис с досадой поморщилась. -
Разве это важно, маргар?.. Я ведь говорю о другом - о том, что ты уйдешь и
мы расстанемся.
Она придвинулась ближе, положила ладони ему на плечи, и Дарт ощутил
пьянящий запах ее волос.
- Когда-нибудь это должно было случиться, - пробормотал он. - Рано или
поздно все приходит к концу, моя госпожа, в том числе - и счастье быть
твоим защитником. Счастье - такая хрупкая вещь...
Нерис вздрогнула, отстранилась, всматриваясь в его лицо.
- Думаешь, я обманула тебя? Ну, может быть, чуть-чуть, в самом
начале... Куда мне было деваться? Куда, скажи? Лысые жабы хотели, чтоб я
помогала им и чтобы уговорила Сайана... Он - лучший из маргаров, хотя
последнее хранилище нашли и вскрыли до того, как он родился. Конечно, он не
лазал в подземелья, но знал, как это делать, и не испытывал страха, подобно
червям, которых ты вытащил из Долин... В общем, тьяни в нас нуждались,
понимаешь? Они расчетливы и понимают: тот, у кого маргар и шира, в любых
спорах - победитель! Так бывало и в прежних балата... - Нерис вдруг
всхлипнула. - Но Сайан отказался, и жабы его убили... вспороли горло, чтобы
устрашить меня...
- Тебе был нужен новый маргар? Ну, могла бы в этом признаться, не
дожидаясь, пока меня сунут в темницу, - буркнул Дарт и, помолчав, прибавил:
- Темница, конечно, веский довод, но вряд ли укрепляющий доверие.
- Ты тоже лгал мне! - Нерис, вытерев слезы, внезапно перешла в атаку.
- Ты говорил о непонятном, о странных вещах, которых не может быть! О
солнцах, что светят в холодной тьме, и людях, спобных менять свой облик! А
всем известно, что солнце - одно, и облик роо никогда не изменяется: даннит
всегда даннит, а рами - это рами! И еще ты сказал, что ищешь тварь, живую и
неживую, которая ждет тебя у океанских берегов... Ты проговорился! Ты ищешь
зерна бхо! Не знаю, кто послал тебя, но...
- Все сказанное мною - правда, - перебил ее Дарт, - и ты еще
познакомишься с тварью, которая ждет меня, - ведь океанский берег близок.
Кстати, у нее есть имя, и зовут ее Големом... - Он помолчал, подбирая слова
и сожалея о том, что подходящих немного, и на фунги, и на рами. Как
рассказать без подходящих слов о космосе, звездах и о других планетах,
совсем непохожих на этот плоский мир? Как объяснить, что таится за гранью
небес, которые выглядят тут неизменными? Почти неразрешимая задача...
Наконец он произнес:
- Ты видела странные вещи во сне - вещи, которых не понимаешь, не
можешь истолковать и объяснить, но ты уверена, что посланный Предвечным сон
правдив. И это, должно быть, так; мир огромен, и одни вещи в нем мнятся
странными тебе, другие - мне. Ты не можешь представить множество солнц или
таких людей, чьи лица меняются по их желанию, а я... Прости, ма белле, но
мне не верится, что ты способна беседовать с мертвыми.
- Но это в самом деле так! - гневно выкрикнула Нерис. - Те, кто ушел к
Элейхо и получил вторую жизнь, обитают в нас, и я умею с ними говорить!
Умею вызывать умерших! Почему ты мне не веришь?
Потому, что сам был мертв и абсолютно безгласен, чуть не ответил Дарт,
но лишь усмехнулся и пожал плечами.
- Наверное, по той же причине, которая не дает поверить тебе. Слишком
необычно, странно... Души умерших для меня - как солнца, которых ты не
видишь. Не видишь и не веришь, что я прилетел с одного из них, что мой
небесный корабль был разбит и что я - никакой не маргар, а странник,
затерянный в вашем мире. Не знаю, понял ли это кто-нибудь... возможно, твой
отец...
- Возможно. - Гнев Нерис угас, и теперь она слушала Дарта, склонив
голову, с задумчивым выражением лица. - Старый хитрец! Он, быть может,
понял... Долго расспрашивал меня, а потом сказал: рад, что мы с ним
встретились. И добавил: неважно, откуда он взялся, а важно, что он есть.
- Я тоже рад. Шир-до оказал мне благодеяние, позволил коснуться дерева
туи, и я... - Дарт смолк. Ему не хотелось упоминать о своих видениях; это
повлекло бы за собой слишком долгие рассказы, такие же непонятные для
Нерис, как свойства звезд в ядре Галактики. В самом деле, что мог он
поведать ей, что объяснить? Что был военачальником и воином на одной из
далеких планет и принял смерть во время битвы? Что тело его похитили и
привезли на Анхаб, в мир парящих в небесах хрустальных замков? Что там он
получил вторую жизнь - не призрачную, какой наделяет Предвечный, а вполне
реальную и что за это должен отслужить? И служба его - полеты неведомо
куда, неведомо за чем, скитания во мраке Инферно и в позабытых мирах,
покинутых давно усопшей расой... Странные истории, способные вызвать лишь
недоверчивую усмешку!
Нерис пошевелилась, прошептала:
- Может, ты не лгал мне... может, ты не маргар и вообще не рами...
сердце у тебя с другой стороны, и ты не продлил мою жизнь... Может, Нарата
прав: не важно, откуда ты взялся, а важно, что ты есть... - Она поднялась и
потянула Дарта за собой. - Идем! Я тоже не хочу, чтоб ты считал меня
лживой. Идем в шатер и там попробуем поговорить с твоими мертвыми.
Возможно, с предками или с другими людьми, чью смерть ты видел... Такое, я
думаю, случалось, и не раз?
- Случалось, - подтвердил Дарт, вставая. - Но при кончине отца и
матушки я не был... кажется, не был... не помню...
- Может быть, твоя возлюбленная? Или близкие друзья?..
Он покачал головой. Может быть... Память его молчала.
- Значит, я не смогу возвратить их тебе, - сказала Нерис, хмуря брови.
- А жаль! Это стало бы моим прощальным даром... Ведь ты, наверное, их
любил?
"Любил, но не могу припомнить, где и как они умерли", - с печалью
подумал Дарт, вдохнув теплый сырой воздух. Члены его отяжелели, и, не глядя
на джелфейр, он знал, что до рассвета - вернее, до красного времени,
обозначавшего рассвет, - еще далеко. Если отправиться сейчас в поход, то
всем, и воинам, и бхо-носилыцикам, пришлось бы сгибаться под двойным
грузом... Мудро устроен мир, в котором тяготение определяет: день - для
странствий, ночь - для снов и сотворения потомства! Эта мысль его
позабавила; он постоял у шатра, вслушиваясь в голос дождевых струй,
шуршавших по навесу, потом наклонился и шагнул внутрь.
Шатер был просторен и высок - даже у входа ему удалось выпрямиться в
полный рост. Нерис сидела напротив, покачивая в ладонях прозрачный
кристалл, уже знакомый Дарту, - он видел его в своей пещере на
каннибальском острове. Мешокиз полосатой шкуры валялся слева от входа,
рядом с плетеным коробом, где хранилась одежда; справа стояли поднос с
недоеденными фруктами и миска с грудой светящегося лишайника. На этой
мягкой, горевшей неярким светом подстилке спал Брокат. Нерис вытянула
тонкую руку.
- Сядь здесь, смотри на камень и слушай, что я тебе скажу.
Дарт послушно опустился на колени. Кристалл выглядел сейчас иным, чем
в пещере на острове кри-би, - он переливался, словно огромный мерцающий
бриллиант, над которым кружат крохотные радужные смерчи. Казалось, что от
него к потолку шатра тянется столб, сотканный из серебристых нитей и
разноцветных искр, мелькавших в быстрой и подчиненной завораживающему ритму
пляске.
- Ты видишь свет? - спросила Нерис.
-Да.
- Благоприятный признак! Значит, Элейхо наделил тебя внутренним
зрением. Я и не сомневалась... Ты дважды касался дерева туи и что-то
видел... не спрашиваю, что; главное - видел. Это поможет преодолеть стену.
- Какую стену? - Его глаза не отрывались от кристалла.
- Здесь, - Нерис коснулась виска с тускло блестевшим раятом. - Знай,
Дважды Рожденный, что тело наше стареет и умирает, но плоть - лишь
оболочка, сосуд, хранящий дар Предвечного. Этот дар - мы сами; мы слиты с
ним, каждый из нас - его частица, он существует в нас, и в то мгновение,
когда сосуд разбит, он забирает свой дар и отдает его другому. Это и есть
вторая жизнь, лишенная плоти, незримая для нас, но получившие ее осознают,
что сделались частью Элейхо и обрели прибежище. Ты спросишь - где? И я
отвечу: тот, кто окажется рядом в мгновение смерти, и станет прибежищем,
ибо Предвечный не ищет долгих путей и сложному предпочитает простое. По
этой причине потомок обязан сидеть с умирающим, чтобы Элейхо вложил в него
дар из треснувшего сосуда и шире не пришлось искать умершего. А это, скажу
тебе, нелегкий труд! Ведь в Лиловых Долинах множество людей, а в мире их
гораздо больше, и если потомок был нерадив, как ты, то где же искать его
предка?
Мышцы Дарта то расслаблялись, то каменели в ритме мерцания кристалла,
но разум оставался ясен. "Я мог бы объяснить тебе, куда девается душа, если
сосуд расшибли ядром из пушки", - подумал он, но вслух произнес:
- Ты имеешь в виду, что душа умершего переселяется в живого? В того,
кто окажется рядом? Тогда во мне живет немало душ, сударыня, ибо я смотрел
в лицо костлявой гораздо чаще, чем хотелось бы. И где же они? Почему я не
чувствую их?
- Они здесь, за стеной, - Нерис снова коснулась виска. - За той
стеной, которая охраняет дар, назначенный тебе. Стена необходима,
понимаешь? Иначе бы дары перемешались и ты лишился разума - не смог бы
отличить себя от всех почивших, которых поместил Элейхо в твой сосуд. - Она
помолчала, пристально глядя Дарту в лицо. - Эта стена очень прочная, но
ширы умеют справляться с ней. Не разрушать, но делать крохотную щелку... в
своей стене или в твоей-.. щелку, в которую проскальзывают вещие сны,
видения грядущего и прошлого... Так говорит с нами Предвечный - через дары,
принадлежавшие умершим и ставшие теперь его частицей.
Ритм мерцаний кристалла изменился, и над Дартом вдруг сомкнулась
тишина. Он уже не слышал, как стучат дождевые капли, как ветер посвистывает
и шуршит листвой; только голос Нерис, тихий и монотонный, звучал в его
ушах.
- Я помогу тебе раскрыть стену, - промолвила она. - Не знаю, кто к
тебе придет, что скажет и что ты увидишь, прошлое или будущее. Обычно
являются те, кому мы были дороги при жизни, но ты говорил, что смерть твоих
близких прошла стороной... Значит, явятся другие - может быть, враги,
которых ты убил, может быть, те, кого ты предал и обрек на гибель... Это
станет тяжким испытанием. Готов ли ты к нему?
- Я не боюсь, - шепнул Дарт, еле ворочая заледеневшим языком. - Много
грехов у меня на душе, всех не упомнить, но думаю, я никого не предавал.
Если бился, то честно и за победу платил собственной кровью.
Вслух ли он произнес последние слова или они прозвучали лишь в
сознании? Это осталось неясным, ибо мир вокруг разительно переменился:
ткань реальности треснула, поползла, свернулась клочьями, и в разрывах он
увидел небо - мрачное, грозное, затянутое серо-багровыми тучами. Но
серебристое зарево на востоке и редкие искорки звезд подсказывали, что небо
над ним - не то, что нависает над Диском, а земное, и влажный воздух
говорил, что тучи здесь уже пролились дождем.
Была полночь; месяц, озаренный последними отблесками грозы, всходил
над Армантьером, ближним городком, и в его тусклом свете маячили темные
силуэты домов и высокой ажурной колокольни. Впереди катила воды река, и на
другом ее берегу виднелись очертания деревьев, темневших на фоне багровых
яростных небес, - они, казалось, создавали подобие сумерек среди ночного
мрака. Слева высилась старая заброшенная мельница с крестом неподвижных
крыльев, и в ее развалинах то и дело раздавался пронзительный монотонный
крик совы. К реке от города вела дорога, и по обе ее стороны выступали из
темноты низкие коренастые дубы - точно уродливые тролли, присевшие на
корточки и подстерегавшие добычу в этот зловещий час. Время от времени
яркая молния озаряла горизонт, змеилась над черными купами деревьев и,
подобно чудовищному ятагану, рассекала надвое воду и небо. Вокруг царила
тишина; земля была влажной и скользкой после недавнего ливня, и Дарт
чувствовал, как влага и холод проникают в него, заставляя дрожать в
предчувствии смерти.
Он стоял на коленях на речном берегу, рядом с неуклюжей лодкой. Где-то
во тьме прятались темные фигуры в плащах и широкополых шляпах, их было не
меньше десятка, и все они были врагами. Безжалостными мстителями! По
крайней мере, трое из них! Четвертый, в красном плаще и капюшоне, склонился
к нему, связывая руки.
Эти руки поразили Дарта - тонкие, нежные, изящные, с холеной кожей,
они не могли принадлежать ему! Руки пленницы, высокородной дамы, но не
Констанции... Он помнил ее, эту женщину, - в пеньюаре из полупрозрачного
батиста, в чью постель он проник обманом и чуть не напоролся на кинжал.
Кажется, она ему являлась - тут, на Диске, в смутном сне, с лицом,
искаженным яростью... В тот день, когда их с Нерис атаковали черви...
Едва он это понял, как его сознание раздвоилось; он оставался самим
собой и как бы сторонним наблюдателем и в то же время был погруженной в
отчаяние пленницей. Страх неотвратимого возмездия терзал ее - страх,
ненависть и злоба. Эти чувства кружили голову, туманили разум, и не было
сил припомнить ни собственное имя, ни совершенные преступления.
Ее - или его? - губы зашевелились.
- Вы трусы, жалкие убийцы! Вы собрались вдесятером, чтобы убить одну
женщину! Берегитесь! Если мне не придут на помощь, то за меня отомстят!
Одна из темных фигур шевельнулась, и Дарт увидел знакомое лицо -
мрачное, бледное, с благородными чертами. Затем раздался голос, холодный,
как посвист ветра над ледяным морем.
- Вы не женщина, вы не человек, а демон, вырвавшийся из преисподней, и
мы заставим вас туда вернуться! Вы - убийца!
- О, добродетельные господа! - Злая ирония звучала в тоне пленницы. -
Вы называете меня убийцей? Пусть так! Но если вы прикоснетесь ко мне, вы
тоже станете убийцами!
Человек в красном плаще откинул капюшон, ухмыльнулся и погладил
свисавший с пояса широкий клинок.
- Палачу дозволено убивать, сударыня! - возразил он. - Палач - не
убийца, а лишь последний судья. Nachrichter, как говорят наши соседи немцы.
Пленница - или сам Дарт? - испустила дикий вопль, мрачно и страшно
прозвучавший в ночной тишине. Ее губы что-то шептали, кривились в обещании
или мольбе, мужчины возражали ей, а руки палача уже подталкивали ее к
лодке. Страх и ненависть сменились ужасом; пламя адских костров плясало над
рекой, видение было жутким и таким реальным, что Дарт застонал в
мучительной тоске.
Или это стонала женщина?
Бледный, с мрачным лицом, промолвил:
- Ну, палач, делай свое дело!
- Охотно, ваша милость, ибо я - добрый католик и убежден, что поступаю
по справедливости.
Сильные руки приподняли Дарта, безжалостно сдавили и швырнули в лодку.
Он лежал там на дне и в то же время следил за разворачивающейся сценой,
видел, как подходит бледный, за ним - еще один из мстителей, слышал
сказанное ими - последние слова, что предназначены приговоренному к казни.
Затем раздался его собственный голос:
- Прошу простить меня, сударыня, за то, что я недостойным дворянина
обманом вызвал ваш гнев. Сам же я прощаю вам убийство моей возлюбленной и
вашу жестокую месть. Я прощаю вас от всего сердца и оплакиваю вашу участь!
Умрите с миром!
Лодка тронулась, и пленница прошептала:
- Где я умру?
- На том берегу, - отозвался палач. Весла в его руках вздымались и
опадали, словно маятники, отсчитывающие последние секунды жизни. Один берег
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг