нашего не забудь... С каких это пор он агентом и твоим напарником
заделался, э?
По порядку, так по порядку, решил Скиф, приступая к докладу. Он начал
говорить, с удовольствием отмечая, как щеки у шефа багровеют, как брови то
взмывают вверх, то изгибаются подобно двум мохнатым гусеницам, а карие
зрачки наливаются охотничьим блеском. Когда было сказано о зеленых вратах,
об оринхо, сегани и аркарбах, о гихаре и тайо, о Воплотившихся и Великом
Плане Сархата, Пал Нилыч крякнул в первый раз; потом крякнул во второй,
услышав про Защиту, ментальное кодирование и телгского Наблюдателя. Плюнув
на предосторожности, он раскурил трубку и, с наслаждением затянувшись,
кивнул на спящего Джамаля:
- Получается, только он может повторить этот фокус? Ну, с блокировкой и
защитой?
- Почему же? Премудрая мать Гайра... - начал Скиф, однако Пал Нилыч
прервал его, махнув рукой.
- На Земле - семь миллиардов народу, парень! Это ж сколько нам премудрых
понадобится? У нас ведь не Амм Хаммат, у нас демократия, и главный принцип
таков: или всем, или никому! А у девушек твоих - штучное производство... с
плясками да песнями! - тут он бросил взгляд на Сийю, которая, уже не
притворяясь спящей, слушала, распахнув огромные глаза. - Нет, так дело не
пойдет, - задумчиво протянул Сарагоса, покачивая головой. - Если нам и
помогут премудрые, так не из Амм Хаммата, а с этого Телга, когда
разберутся, что к чему! А в ином случае...
- В ином случае?.. - переспросил Скиф, когда пауза затянулась.
- В ином случае надо выжечь этот гадючник дотла! - кулак Сарагосы грохнул
о колено.
- Слова воина, - негромко, но с одобрением пробормотала Сийя. Веки ее
снова опустились, и длинные пушистые ресницы легли на матово-смуглые
подглазья.
- Гадючник-то не маленький, Пал Нилыч, - произнес Скиф - Сфера их
наполовину готова, дяди Колиной "штучкой" ее никак не спалишь, а с
пирокинетиками у нас напряженка. Нету пирокинетиков! Есть "механики" да
"слухачи", и еще Доктор. Доктор, правда, сны с реальностью путает, зато по
мишеням не мажет... - Скиф встрепенулся, озаренный новой идеей, и вскинул
глаза на шефа: - А не пробовал ли он что-нибудь распылить или поджечь?
Скажем, на другом краю Галактики или в туманности Андромеды?
- Доктор пусть своим делом занимается, - буркнул Сарагоса. - Коли мы сюда
добрались, так распылим и сожжем без него... в этом мы ба-альшие
мастера... может, самые лучшие во всей Галактике и туманности Андромеды...
- Он пожевал губами и добавил: - Распылять - не строить, сержант. Вопрос
лишь в том, что распылять, где и когда.
Он поднялся, решительно подошел к Джамалю и хлопнул его по спине; затем,
когда звездный странник раскрыл глаза, сказал, протягивая руку:
- Похоже, князь, знакомиться нам нужно по новой? Как разведчикам двух
союзных держав? Значит, ты - Ри Варрат, Наблюдатель с Телга, а я -
полковник Ивахнов, куратор звена С, с Земли... Оба мы - гуманоиды, оба с
того самого Древа, о котором ты Скифу толковал; делить нам нечего, спорить
незачем, и враг у нас общий. А коль есть общий враг, нам выгодно быть
друзьями и прежнего не поминать. Ты надо мной шутил, я на тебя сердился...
И бог с этим! Прости меня, если не все ладно у нас с тобой получалось...
Ну, Ри Варрат?
Джамаль, ошеломленно хлопая глазами, стиснул могучую длань Сарагосы,
привстал и вдруг расхохотался.
- Ну, Нилыч!.. Ну, даешь! Диплома-ат! Прежде ты меня за торговца
помидорами держал, теперь в галактические разведчики производишь! Вах,
спасибо, дорогой! - Улыбка его растаяла, как предутренний туман под
солнцем, и Скиф увидел, что глаза звездного странника полны печали. - Но
запомни, Нилыч: я не только Ри Варрат, гость с Телга, я - Джамаль, сын
Георгия Саакадзе, - тихо произнес он. - Сын Земли, как вы со Скифом,
рожденный женщиной Земли и вскормленный ею... неважно, что случилось это
со мной не в первый раз... важно, что случилось... И я, Джамаль Саакадзе,
друзей себе ищу не по выгоде, а по сердцу. Вот, Нилыч, согласен на такое
условие? И на такой союз?
- Это кто ж все-таки предлагает - гость с Телга или сын Земли? - спросил
Сарагоса с самым серьезным видом, не выпуская руки Джамаля.
- Оба, дорогой, оба!
Они устроились на серебристом плаще сегани и начали толковать о разных
разностях: о метаморфах-Бесформенных и их Великом Плане, о вратах, ведущих
сквозь темпоральный вакуум из мира в мир, о тайо и странных видениях
Сарагосы, вызванных бетламином, о земной Системе и телгской Миссии, о
Докторе и о том, что фэнтриэлы - не сны, а самая настоящая реальность.
Разговор протекал в мирном русле, и Скиф, усевшись рядом с Сийей, вначале
прислушивался к нему. Но вдруг в голове его всплыли слова Сарагосы о том,
что распылять - не строить, и стали гудеть и звенеть под черепом, словно
набатный грохот двух перекликающихся в тревоге колоколов.
Распы-лять - не стро-ить... распы-лять - не стро-ить... распы-лять - не
стро-ить...
"Верно, - подумал он, - распылять - не строить". Кто-то когда-то создал
двеллеров - Древние, как полагает Джамаль, или каприз природы, но и в том,
и в другом случае эта странная раса возникла не в один день; как, впрочем,
и земное человечество, она развивалась сотни тысяч лет, быть может -
миллионы. И свою огромную сферу, символ могущества и торжества разума,
сархи создавали тысячелетиями, научившись за это время и другим вещам -
таким, как путешествия сквозь тайо и операции над сознанием своих жертв.
Вероятно, они овладели тайнами тяготения, научились создавать
конвертеры-преобразователи, о которых говорил Джамаль, а с их помощью -
или каким-то иным способом - получали материалы с удивительными
свойствами; например, то вещество неимоверной прочности, из которого был
собран каркас гигантской сферы, или серебристую ткань, непроницаемую для
лазерного луча. Все это было достойно восхищения, ибо доказывало, что эта
раса, пусть не принадлежащая к Древу Гуманоидов, стремится жить и творить,
а значит, цели ее понятны, объяснимы и близки любому из звездных народов,
в том числе и земному человечеству.
Да, все это было бы достойно восхищения, если б сархи нашли иные способы,
позволявшие обрести индивидуальность... Не вселенский грабеж, а что-то
другое, более изощренное и к тому же безопасное для остальных
галактических рас... Но путь грабежа являлся самым легким и простым, и
Бесформенные избрали его - а потому их следовало уничтожить. Распылить! И
Скиф был совершенно уверен, что для выполнения этой задачи не потребуется
ни тысячелетий, ни даже сотен лет. Распылять - не строить! Вопрос лишь в
том, что распылять, где и когда...
Но если б сейчас в руках его было какое-то фантастическое оружие,
неимоверной мощности излучатель, способный одним импульсом уничтожить всю
эту расу грабителей-метаморфов, и их Великий План, и их рукотворную сферу
вместе с алым солнцем и материнской планетой - если б все это было в его
власти, он не сумел бы сказать, удалось бы ему коснуться спуска. С одной
стороны, распыляющий импульс был справедливым возмездием, заслуженной
карой; с другой - деянием необратимым, означавшим гибель миллиардов
разумных существ, уничтожение их тысячелетнего труда и, следовательно,
торжество энтропии.
А также в любом случае этот выход оказался бы самым простым - столь же
простым, как путь насилия и грабежа, избранный сархами для обретения
индивидуальностей...
- Ложись и спи, светловолосый, - сказала Сийя, погладив теплой ладошкой
его щеку. - Ложись и спи. Пусть Джаммала и Cap'Arocca тоже спят. Много
разговоров, много тревог... Надо отдохнуть. Я посторожу...
Она не отняла ладони, и Скиф, погружаясь в сон, продолжал чувствовать ее
тепло, твердые валики мозолей у пальцев и горьковатый аромат степных трав.
Потом темные глаза Сийи распахнулись над ним ночными небесами Амм Хаммата,
и он увидел, как над равниной встают три луны - багровая Миа, серебристый
Зилур и крошечный юркий Ко.
"Три луны... - уплывая в дремоту, подумал он. - Значит, пришло время
любви... любовь сильнее ненависти... любовь творит новую жизнь... а жизнь
должна торжествовать всегда..."
Он спал.
Глава 12
СИЙЯ АП'ХЕНАН
Она сидела на холодном полу, привычно скрестив ноги и положив на колени
обнаженный клинок. Трое мужчин спали у стены - ее светловолосый и два его
родича или друга, князь Джаммала и второй, которого звали то Сар'Агоссой,
то Панилычем. Она глядела на них.
Распадись и соединись! В этом мире следовало поглядывать не только на
мужчин, но и по сторонам! Опасность здесь грозила отовсюду; в любой миг из
зеленого пятна могли вынырнуть демоны, похожие или непохожие на людей, но
одинаково омерзительные и опасные; в любой миг они могли призвать
всесокрушающий вихрь - не тот, Небесный, который принес Безмолвных Богов,
а смертоносный ураган, сокрушающий плоть и кости; в любой миг тело могло
сделаться легким, словно сухая травинка, и взмыть к потолку от самого
слабого движения. Но Сийя ап'Хенан не боялась; Сестре Копья не пристало
бояться.
Разумеется, место это, лежавшее за магической зеленой дверью, казалось ей
угрожающим и странным. Тут не было деревьев и трав, гор, скал и равнины;
тут не журчали ручьи, не струились реки, не плескались морские волны;
кроме чудовищ-оборотней, тут нельзя было встретить ни единой живой души -
ни клыкастых Белых Родичей, ни бурых и серых быков, ни длинношеих хошавов,
ни прыгунов-хиршей, ни даже отвратительных тха, вонючих хиссапов и хищных
птиц, что питаются падалью. Но главное - и самое поразительное! - в этом
мире не было неба! Лишь один раз, за прозрачной стеной, она увидела звезды
и тьму, напоминавшие ночные небеса Амм Хаммата, но не являлось ли это
наваждением, иллюзией, сотворенной силами зла? Ведь звезды не мерцали, их
сочетания казались незнакомыми, а луны, багровая Миа, серебристый Зилур и
крохотный Ко, вовсе исчезли! Конечно, она понимала, что в этих далеких
краях, лежавших, быть может, за безднами, преодоленными Небесным Вихрем по
пути в Амм Хаммат, небо должно быть иным - иные звезды, иные луны, иные
формы и цвета сиявших ночью облаков. Однако где же эта ночь? И где день?
Но здесь не было ночи и не было дня - а значит, не было солнца и голубого
неба. Вместо неба простирались в вышине серые своды, свет падал неведомо
откуда, дыхание ветра не колыхало воздух, и не было в нем никаких запахов,
ни степных ароматов, ни смолистого духа кедровых лесов, ни даже сладких
убийственных испарений падда, погружавших в дурные сны. И потому воздух,
хотя и был он прохладен и свеж, казался Сийе мертвым.
Впрочем, чего еще ожидать в земле демонов? Было бы странно, если б она
походила на настоящую землю, землю людей... Ни Гайра ар'Такаб, ни другие
мудрые женщины, Видящие Суть, Правящие или Искусные В Письменах, ничего не
знали о мире ару-интанов и не могли поведать о нем Сийе, Стерегущим или
девушкам из других Башен. Ну так что же? Пусть она не знала, как выглядит
этот мир, но догадывалась, что будет он не похож на все виденное прежде,
ибо демонам, разумеется, не нужна земля и все, что растет и живет на ней.
Ведь они питаются людскими душами, и теперь Сийя воочию убедилась, что это
- истина.
Да, они пожирали души и, словно в насмешку, принимали облик погубленных
ими людей! Об этом она догадалась еще на побережье, в куполе, когда Скиф и
Джаммала допрашивали тварь, пожравшую душу Зуу'Арборна, карлика из
западных краев. А здесь, среди серых стен, огромных колодцев и гигантских
пещер, перед которыми подземелья ее родного города казались крохотными и
ничтожными, она за малое время встретила столько демонов в людском
обличье, что трупами их - если б Безмолвные покарали нечисть единым
ударом! - можно было бы выложить дорогу от Маульских гор до Внутреннего
моря.
Но Безмолвные никого не карали. Паир-Са, бог воинов, Владыка Ярости,
обитающий на багровой луне, - другое дело; он мог облачиться в броню и
спуститься на землю, мог повести в бой отряды конных и пеших, мог обрушить
на демонов свой сверкающий меч, свой гнев, а также твердь земную и воды
морские. Мог, но почему-то не делал этого; либо обижался, что народ Башен
больше почитает Безмолвных, либо и меч его, и гнев, и твердь с водами были
бессильны против демонов.
Безмолвные же, как говорила премудрая Гайра, не воевали. Они могли
посоветовать, могли защитить и одарить Силой, могли помочь в мирных
занятиях - в таких, как обучение Белых Родичей, строительство башен и
стен, присмотр за плодородными угодьями, работа с металлом, глиной и
камнем или с прозрачным стеклом, какое умели выплавлять Сестры Огня.
Конечно, Безмолвные обладали великой мощью: глас их, неслышимый для
людского уха, дробил прочные камни, мысль облекала человеческую душу
несокрушимой броней, храня ее от посягательств демонов. Но все же они были
богами созидания, не разрушения; и священный куум, трезубец из молний,
предназначался не для уничтожения врагов, а лишь для защиты от них.
Это казалось Сийе странным. Разве Безмолвные не желали сокрушить демонов?
Стереть их с лица земли, развеять прахом и в том, и в этом мире - и в
любом из миров, где они осмелились появиться? Или сокрушить для Безмолвных
не означало уничтожить? Но всякой войне, в ее понимании, надлежало
кончаться смертью; не покорением противника, не мирным договором, а
гибелью одной из сторон, то есть все-таки уничтожением. Ибо какой же мир
возможен между людьми и демонами, похищающими души? Конечно, никакой - и
об этом толковал Сар'Агосса, старший родич ее возлюбленного. И он,
разумеется, был прав!
Взгляд ее снова обратился к мужчинам. Все они были разными, непохожими
друг на друга, и спали по-разному. Джаммала - ничком, уткнувшись
черноволосой головой в скрещенные руки; он тихо посапывал, иногда
вздрагивал во сне и перебирал ногами, будто собирался куда-то бежать. Меч
его и кинжал валялись вместе с боевым поясом около бедра, и это было
неправильным - оружие у воина должно быть всегда под рукой.
Вот Скиф, ее светловолосый, все сделал как надо, как старшие сестры из
Башни Стерегущих учили и ее саму. Он лежал на спине, согнув колени, и
ладонь его покоилась у пояса - там, куда он сунул свой странный маленький
лук, испускавший фиолетовые молнии. Он мог вскочить в любое мгновение и
вступить в бой, и дыхания его не было слышно - даже во сне ни звук, ни
неловкое движение его не выдавали. "Наверно, - подумала Сийя, - его тоже
учили старшие сестры или братья - и учили хорошо! Ибо он был всегда
настороже, как положено воину".
Сар'Агосса тоже когда-то был воином. Устроился он правильно, на спине, и
свой метатель молний не выпустил из рук, однако храпел. Не так чтобы
сильно, но шагов с двадцати его бы расслышал всякий, даже юная девчонка,
впервые выехавшая в степной дозор стеречь рубежи от шинкасов. Тут,
конечно, ни степи, ни шинкасов не было, но недостатка врагов не
замечалось; тут каждый встреченный был врагом, и потому Сар'Агоссе стоило
бы спать не так шумно.
Взгляд Сийи скользнул по его хмурому лицу с густыми насупленными бровями и
плотно сжатым ртом. Даже во сне можно было угадать в Панилыче человека
власти - пусть не такой высокой, какой располагали Дона ар'Такаб, хедайра,
и премудрая мать Гайра, но уж никак не меньшей, чем у Рирды ап'Хенан,
Сестры Меча, или Каризы, предводительницы восьмого турма... Интересно,
почему он назвал ее, Сийю, альмандином? И что это значит - альмандин?
Слово ей понравилось; оно было красивым, протяжным, и слышался в нем то ли
отзвук стучавших о наковальню молотов, то ли перезвон колокольцев, какими
украшали конскую сбрую во время праздников.
"Алль-манн-динн", - медленно повторила она про себя и перевела глаза на
Скифа.
Тут мысли о мире демонов, о Безмолвных Богах, о Джаммале и Сар'Агосса
разом выскочили у нее из головы. Разумеется, подумалось Сийе, она все
сделала верно: пошла взглянуть на этот мир, на обитель ару-интанов, ибо
воин не должен упускать случая поближе познакомиться с врагом. Если
Безмолвные дозволят вернуться, ей будет что рассказать! И премудрой матери
Гайре, и хедайре, и Нире од'Ваар, и Зелимме oc'Ta, возглавлявшим Башни
Искусных В Письменах и Танцующих Перед Престолами! Но не в одних рассказах
дело; меч и кинжал при ней, и она еще успеет отправить в бездну не одного
демона! Как тех двоих, в плащах и шлемах, сраженных ее клинком!
На миг это знание - то, что демонов можно убить, - показалось ей самым
важным; ведь если Скиф объяснит, как сделать талисманы с огненными
духами-саламандрами, сестры из Башни Стерегущих выжгут все проклятые рощи
на морском берегу, перебьют демонов, а потом отправятся в Мауль и к
Петляющей реке, нагрянут к Внутреннему морю, переплывут пролив, разольются
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг