бы даже чужаки избрали самый щадящий вариант - не взрыв Солнца, но
стерилизацию или отравление земной атмосферы, - им все равно пришлось бы
решать проблему полностью разрушенной экологии, обеззараживать воздух,
воду и почву, создавать заново то, на что природа затратила миллионы лет.
Это стало бы куда более трудной задачей, чем глобальное уничтожение людей!
Гораздо проще освоить необитаемый девственный мир, каких во Вселенной
мириады и мириады, чем вычищать отхожее место, заваленное горами
радиоактивных останков.
Да и зачем могла понадобиться чужакам Земля? Небольшая планета с огромным
населением, с изрядно выработанными минеральными ресурсами - мир, не
первое десятилетие балансирующий на грани экологической катастрофы? К тому
же его обитатели не сумели пока освоить даже планетарный сателлит,
собственную луну, до которой, по космическим масштабам, было рукой подать!
Значит, люди не представляли никакой опасности для расы звездных
странников или агрессоров, способных путешествовать в галактических
просторах.
Что же соблазнительного, что же ценного они могли найти на Земле?
Это был вопрос вопросов!
Он возник при первой же попытке анализа стратегии чужаков, ибо способ их
гипотетической атаки полностью определялся целью завоевания. Что им было
нужно? Вода, воздух, полезные ископаемые? Но таких богатств в космосе
имелось сколько угодно: Гигантские глыбы чистого льда, замерзшие газы,
удобные для транспортировки, полиметаллические астероиды, необитаемые
дряхлые миры, сохранившие, однако, свой оливиновый пояс, неисчерпаемые
залежи ценного сырья.
Быть может, пришельцы желали заполучить Землю? Всю планету, как она есть,
с ее городами, освоенными территориями, энергостанциями, предприятиями,
информационной и транспортной сетью? Но эта гипотеза не выдерживала
критики: глобальная санация Земли обошлась бы слишком дорого, и приз в
виде жалкой земной технологии не окупил бы расходов.
Таким образом, задача, поставленная Системой, на первый взгляд не имела
определенного решения. Сколь долго ни длились бы споры ученых, какие бы
гипотезы ни выдвигались, выпадавшее в осадок резюме было неизменным: на
Земле нет ничего привлекательного для агрессора, владеющего техникой
космических перелетов. Этот вывод подтверждался на каждой конференции,
оседая мертвым грузом в компьютерных банках памяти, пока кому-то из
специалистов - быть может, сразу нескольким - не пришла в голову весьма
простая мысль.
Что самое ценное на Земле? Что делает ее сравнительно редким, если не
уникальным космическим объектом? Что выделяет ее среди прочих космических
тел, гигантских планет наподобие Юпитера, остывших или слишком жарких
миров - аналогов Меркурия, Венеры, Марса, Плутона?
Ответ был однозначен: жизнь! И высшая ее форма - человек.
То было единственное богатство, высшая из ценностей, которой могла
похвалиться крохотная планетка, прозябавшая на дальней окраине Галактики,
Другое дело - зачем люди понадобились чужакам, какую десятину те надеялись
с них взыскать? Но ни один из экспертов Системы, ни один из трудившихся на
нее специалистов, ни один эмпат, провидец и "слухач" не мог сообщить по
сему поводу ничего определенного. А значит, вопрос этот, как и сами
таинственные пришельцы, продолжал угрожающей тенью маячить в сером тумане
неопределенности.
Глава 17
Земля, Петербург, 29 и 30 июля 2005 года
К удивлению Скифа, шеф не пожелал немедленно выслушать отчет. Он лишь
убедился, что оба странника в Мир Снов - и клиент, и незадачливый
проводник - возвратились в целости и сохранности, а потом властно взмахнул
рукой:
- По домам! Все разговоры - завтра!
Вероятно, то было мудрое решение. Скиф пребывал в некотором ошеломлении:
переход от таинственного ночного полумрака девственной степи к яркому
свету земного солнца оказался слишком резким и внезапным. Еще мгновение
назад он обнимал нежное девичье тело, прислушивался к негромкому шелесту
трав, любовался тремя лунами, мерцавшими в темных небесах; теперь же руки
его отягощал плотно набитый рюкзак с торчавшим наружу стволом "АКД", а в
глаза били ослепительные солнечные лучи. Джамаль, которого тоже, очевидно,
оторвали от весьма приятных занятий, с недоумением моргал и кривился,
словно человек, хлебнувший ослиной мочи вместо доброго кахетинского вина.
Самым лучшим в такой ситуации было последовать приказу Сарагосы, что
путешественники и сделали, обменявшись парой слов. Торговый князь, с
сокрушенным видом пощипывая отросшую бородку, направился в свои пещеры
Али-Бабы; Скифа дежуривший в тот день Стилет отвез домой, на Гражданку.
Отец был в институте, мать, как всегда, на кухне. Трехдневное отсутствие
сына не вызвало у нее вопросов: предполагалось, что он сопровождал груз
ценных лекарств не то в Омск, не то в Новосибирск, а может, и в Магадан -
Россия велика! Поцеловав Скифа в заросшую светлой щетиной щеку, мать
задала обычный вопрос: как там? Услышав, что там все в порядке, что людей
на улицах не режут и продукты в той же питерской цене, она довольно
кивнула и погнала сына в ванну, а потом - за стол.
Все казалось знакомым и привычным до тошноты. Но, еще смывая с плеч пыль
странствий, еще разглядывая свои исцарапанные ступни и пересчитывая
синяки, Кирилл вдруг понял, что возврата к прошлому не будет. Прежде всего
он больше не ощущал себя Кириллом Карчевым, выпускником истфака,
несостоявшимся специалистом по скифам, оттрубившим шесть лет в рядах
славного российского спецназа. Не был он и демобилизованным сержантом,
пристроившимся на теплое местечко в загадочную и непонятную фирму. И
оставалось весьма сомнительным, является ли он вообще одним из восьми
миллиардов разумных созданий, населявших в двадцать первом веке планету
Земля. Сам он этого не ощущал; казалось, девять дней, проведенных в
фэнтриэле Амм Хаммата, перечеркнули все, что было с ним до сих пор, всю
его земную жизнь, десятилетия учебы и работы, годы детства, юности и едва
подступившую зрелость. \
"Кем же ты сделался?" - спросил он самого себя, и ответил: "Скифом,
странником по чужим мирам". Они манили его, словно яркий фантом, дрожавший
и переливавшийся над серой пустыней обыденности: мир зарослей на берегу
неведомой реки, мир ледяных неприветливых гор Ронтара, мир Альбы, куда
удалось заглянуть лишь на краткое мгновение, мир Амм Хаммата...
Амм Хаммат! Море, кедровый лес, степь, холмы... низкая трава - зеленый
бархат, высокая трава - словно ковер гиганта... золотая роща, сладкий
аромат, беспамятство... пламя костра, ночное небо - темный бархат, три
луны - как три ярких фонаря, подвешенных в вышине... белые звери, топот
копыт, яростный вопль атакующих шинкасов, блеск клинков, грозная песнь
амазонок... "У меня нет сердца - лед горных вершин в груди... У меня нет
глаз - проблеск молнии мои глаза..." И потом: "Я обещала поучить тебя
стрелять, светловолосый... Я буду луком, а ты - стрелой..."
Сийя! Сийя ап'Хенан из Башни Стерегущих Рубежи! Темноглазая мечта,
воительница с пепельными кудрями!
Тогда он сказал ей:
"Мне понравится всюду, где будешь ты".
И она спросила:
"Ты повторишь эти слова перед Безмолвными Богами?"
Затем... затем было еще что-то... А, вот так:
"Ты скажешь эти слова и станешь моим мужчиной. Мы будем встречаться, когда
три луны поднимаются в небесах, потом расстанемся, потом встретимся
вновь... Как сегодня..."
Сегодня! Скиф знал с полной определенностью, что сегодня наступило утро
двадцать девятого июля две тысячи пятого года на планете Земля; в небе
сияло солнце, а вечером, возможно, выглянет месяц... Один-единственный,
ибо другого в этом мире не полагалось. И ночь трех лун он увидит теперь
лишь во сне...
Скиф вылез из ванны и уселся за стол, к сосискам, яичнице и кофе. Мать,
приписав его угрюмый вид усталости после командировки, не рискнула
приставать с расспросами. Он ел, наливаясь злостью, проклиная свой
торопливый язык и вурдалака Доктора, выдернувшего их с Джамалем из
амм-хамматской степи, словно пару морковок с огорода. Но в чем он мог
винить красноглазого экстрасенса? Пароль был назван, а за этим, как и
положено, следовало возвращение.
Завтра еще предстоит объясняться с шефом, мрачно подумал он, отправляясь в
свою комнату. Эта перспектива тоже не радовала, и Скиф, не желая
предаваться горестным раздумьям, постарался уснуть. Вероятно, скитания в
лесах и степях Амм Хаммата вымотали его. Он проспал до ужина, а потом - до
следующего полудня.
Увы, эта земная ночь, как он и подозревал, не была ночью трех лун! Постель
его оставалась холодной, и сердце стыло в тоске одиночества.
* * *
На следующий день, ближе к вечеру, Сарагоса отвез его в облицованный
гранитом дом на Каменноостровском проспекте, в тихую просторную квартиру
со стенами, увешанными холодным оружием. Очевидно, шеф знал толк в саблях,
кинжалах да мечах; теперь Скифу сделались понятны те жадные взгляды, коими
он обласкивал коллекцию Джамаля. Но тут были не только клинки, дротики да
боевые секиры - на верхней полке застекленного серванта сверкали старинные
ордена, подколотые к пурпурным и голубым лентам, а ниже на темном бархате
круглились бронзовые, серебряные и золотистые диски медалей.
Скиф, слегка отошедший после вчерашних печальных раздумий, с благоговением
обозрел весь этот музей и поинтересовался:
- Вы тут живете, Пал Нилыч?
- Иногда, - буркнул шеф. - Вообще-то здесь живет некий Август Рихардович
Мозель, бездельник, сибарит и коллекционер.
Однако в квартире этого Мозеля Сарагоса чувствовал себя как дома: без
церемоний провел Скифа в хозяйский кабинет, к столу с компьютером, включил
блок аудиозаписи, раскурил трубку и выдохнул струю густого дыма прямо в
микрофон.
- С такой штукой знаком? С компьютерным рекордером?
- Нет. - Скиф помотал головой, разглядывая миниатюрное устройство,
подмигивавшее ему зеленым глазом.
- Можешь излагать, не напрягаясь. Микрофон уловит звук, рекордер передаст
его в машину, и все сказанное будет расшифровано и переведено в текстовую
запись. Завтра проглядишь то, что наболтал, и откорректируешь. Очень
удобно... Понял,э?
- А если я раскашляюсь? - не без любопытства спросил Скиф.
Пал Нилыч нахмурился.
- Умничаешь, скифеныш! Ну, если тебе придет случай чихнуть, посмеяться или
произвести иные бессмысленные звуки, то в файле будет запись: "Лечись,
парень!" Теперь понял?
Дождавшись утвердительного кивка, Сарагоса постучал ногтем по микрофону.
- Ну, раз понял, излагай! Все в хронологическом порядке, не опуская
деталей! Сначала факты, потом домыслы, гипотезы и соображения.
Скиф начал излагать. Пал Нилыч слушал, почти не перебивая, спокойно
потягивая свою трубку; постепенно кабинет наполнялся светлым вечерним
сумраком, кольцами сизого дыма и запахом крепкого табака. Шеф никак не
отреагировал на потери, понесенные экспедицией в момент финиша над бездной
морской, и Скиф догадался, что сие было предусмотрено; не вызвала его
интереса и заключительная сцена, в которой Скифа обучали стрельбе. Он лишь
махнул рукой и пробормотал:
- Тут можно без подробностей, парень. Дело житейское. Без подробностей,
так без подробностей, решил Скиф. Лицо Сийи в ореоле пепельных кудрей,
озаренное светом трех лун, маячило перед глазами, и ему пришлось
напрячься, развеивая этот мираж. Нахмурившись, он приступил к последней
части отчета - к тому, как и по какой причине был назван пароль. Он
старался говорить четко и немногословно, как привык за время армейской
службы; оплошность свою не скрывал и оправдываться не пытался. Если уж
уделался, не лей слезы зря, советовал майор Звягин, слезами задницу не
отмоешь.
- Выходит, радость в тебе взыграла... там, на травке, с девушкой, -
заметил Сарагоса, когда с отчетом было покончено. - С другой стороны,
амнезия... и внезапное исцеление... х-м-м... все-таки повод для счастья. -
Он выпустил густой клуб дыма и задумался, словно пытаясь взвесить, так ли
уж виноват его сотрудник. - Ну, ладно! С князем я сам потолкую, а ты
впредь веди себя поаккуратнее... всякой дряни не нюхай, понял, нет?
- Так точно, - ответил Скиф, стараясь изгнать видения золотой рощи,
бескрайней степи и темных ласковых глаз Сийи ап'Хенан. "Где она сейчас? -
с тоской подумал он. - Что делает? Вернулась ли в лагерь или сопровождает
в свой город Двадцати Башен джараймских мореходов? Или ее вообще нет на
свете, ни в нашей Галактике, ни в туманности Андромеды, и все лишь сон,
наваждение, призрачная тень, навеянная красноглазым Доктором?"
Он вздохнул и перевел взгляд на шефа.
- Ну, подведем итоги, - произнес Сарагоса. - Вернулся ты, скажем прямо, с
излишней поспешностью, но не в том суть... Главное - что ты принес? Что
отыскал в этом Амм Хаммате и припрятал в карман? - Сдвинув брови, он
уставился на Скифа. - Так что же, парень?
Скиф, досадливо скривившись, вытащил полиэтиленовый пакет, вытряхнул из
него платок, развернул. Засохший кожаный треугольничек с грубой шерстью,
колючей, как проволока... Это была вся его добыча - разумеется, если не
считать воспоминаний.
Брезгливо пошевелив мизинцем ухо полосатого тха, шеф покачал головой.
- Небогато! Совсем небогато! Мог бы хоть палку от своего дурманного дерева
прихватить!
Ответа, видимо, не требовалось, и Скиф смолчал, озирая невидящим взглядом
сокровища Августа Мозеля. Клинки на стенах уютной комнаты и ордена в шкафу
поблескивали тускло и загадочно в свете угасавшего дня, неярко мерцал
экран, лукаво подмигивал зеленый огонек рекордера, под потолком клубился
дымок - трубка Сарагосы работала не переставая.
- Впрочем, другого я и не ждал, - буркнул шеф, отодвигая в сторону Скифа
охотничий трофей. - Полезного - ноль, зато масса приключений: амнезия,
драки с разбойниками, скачки, пляски, красотки...
- Плясок не было, Пал Нилыч, - уточнил Скиф. - Были песни.
- А, эти их заклинания? Ну-ну...
- Не заклинания, просто песни. Но говорилось, что есть среди амазонок
женщины, Видящие Суть, которые владеют настоящей магией. Они способны
защищаться от ару-интанов и защитить других. Сийя объясняла, что ни одна
из ее девушек не станет сену, потому что...
Сарагоса небрежно махнул рукой.
- Ха, настоящая магия! Ты о чем это, парень? Ты толковал мне про
ару-интанов, сену и шинкасов - то бишь о демонах, рабах да
бандитах-работорговцах. Вот и все! Примитивный мир, наивное колдовство!
Что в нем толку, э?
- А Доктор - разве не колдовство? - возразил Скиф. Сделал он это из
чистого упрямства, так как, по большому счету, истина была на стороне
шефа. Действительно, что толку в заклятиях против демонов? Кому они нужны
- и эти мифические демоны, и заклятия? Вот если б он принес ветвь с
дурманного дерева падда...
- Доктор - человек с паранормальными способностями, - тем временем пояснил
Сарагоса. - Доктор - это реальность, Скиф. Его, к примеру, можно увидеть и
даже пощупать... А ты видел этих демонов да рабов? Ты знаешь, какие они?
Ты разведал, что стоит за всеми этими баснями? При чем тут, скажем,
золотые деревья? И запах?
- Нет. - Скиф привычным жестом коснулся виска, поправил светлую прядь. -
Но сену не рабы, Пал Нилыч. Я тоже сперва так решил, аналогия
напрашивалась сама собой... Но у них там, в Амм Хаммате, и слова-то такого
нет - рабы... Сийя называла их по-другому - лишенными душ, живыми
покойниками...
- Живыми покойниками... х-м-м! Зомби, что ли? - В голосе Сарагосы вдруг
послышалось любопытство.
"Чего это он покойниками заинтересовался?" - промелькнуло у Скифа в
голове. Он на мгновение прикрыл глаза, увидев озаренную ярким солнцем
морскую гладь, волны, набегавшие на серый песок прибрежной отмели и
раскачивающие мертвое тело.
- Зомби? Черт их знает! - пробормотал он. - Мне ведь попался только один,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг