путники шли следом. Девушки не оглядывались, не смотрели на них, зато пять
пушистых снежно-белых зверей мелькали в отдалении, то скрываясь в высокой
траве, то с протяжным ревом подпрыгивая вверх. Огромные коты резвились, но
один, самый крупный, не спускал с пленников темных зрачков, и Скиф,
оборачиваясь, неизменно встречался с ним взглядом. "Этот, что ли, перебил
полосатых тха?" - мелькнуло в голове. Спросить бы, да как? Он полез в
карман, нащупал свой трофей, обернутый платком. Ухо гиены слегка
попахивало, но уже начало подсыхать, сморщиваться; его покрывали жесткие
короткие волоски, колючие, как стальная проволока. Подумав об этом, Скиф
огладил лямку комбинезона, где было зашито его тайное оружие, - гибкий
стальной стерженек оказался на месте.
- Неважные дела, - вдруг проворчал Джамаль. - Девушки хороши, особенно та,
золотая, на белом коне, как царица Тамар... Да, девушки хороши, а дела
плохи...
Скиф молча кивнул.
- Вах, не ко времени подвернулись эти купцы! Надо было нам не спешить,
пошарить у моря... - Джамаль пощипал пробивающуюся бородку. - Как думаешь,
откуда они взялись, а?
- Наверное, их выбросило к югу от скалы. Помнишь? Тот серый утес, где мы
прятались от волн... Он закрывал берег.
Кивнув, Джамаль задумчиво уставился на конские крупы и фигурки всадниц,
покачивавшихся в седлах. Несмотря на свои доспехи и плащи, выглядели они
изящными, как цирковые наездницы.
- Хорошие девушки... вах, какие хорошие! Только зря принимают нас за
демонов. Что за демон? Какой демон? Я же сказал: княз - значит, княз!
- Устроят нам эти хорошие девушки очную ставку с купцами, а потом начнут
задавать всякие вопросы. Как бы не истыкали стрелами, - произнес Скиф. Он
все пытался разглядеть Сийю ап'Хенан за преградой из щитов и плащей, но ее
не было видно.
- Это ты как эх-перд говоришь, да? - Джамаль покосился антрацитовым глазом
на компаньона и вздохнул. - Вай, если б я успел потолковать с тем купцом
наедине... Как его?..
- Зуу'Арборн, - подсказал Скиф.
- Зураб, значит... Если бы я мог потолковать с ним с глазу на глаз...
Купец, понимаешь ли, купца всегда поймет! - Он вдруг усмехнулся и добавил:
- Ну, поглядим! Посмотрим! Быть может, я смогу... - Князь вдруг замолчал,
погрузившись в размышления. "Что он собирается выкинуть?" - подумал Скиф.
Они обогнули пологий курган, к которому примыкала небольшая роща. На ее
опушке, у степного озерца, высилось с полдюжины шатров, горели костры,
бродили стреноженные скакуны. Скиф, окинув взглядом привычную картину
походного бивака, решил, что отряд воительниц невелик - может, их
насчитывалось три десятка или чуть больше. Одна девушка, на коне, но без
доспехов, присматривала за лошадьми, еще две суетились у большого котла,
что висел над огнем на медной треноге, остальных не было видно. У крайнего
костра тесной кучкой сгрудились смуглые невысокие люди: троица в полосатых
коротких кильтах, с нагими торсами, перехваченными ремнями, и важного вида
мужчина в годах, чернобородый, полный, осанистый, в просторном одеянии,
похожем на хитон. Метрах в пяти от них в траве лежал Белый Родич,
следивший за смуглокожими недреманным оком.
Увидев потерпевших крушение мореходов, Джамаль внезапно ускорил шаги, а
потом, обогнув всадниц, припустил со всех ног. Руки его раздвинулись,
распахнулись - да так, что лопатки чуть не стукнули друг о друга; сейчас
он напоминал орла, ринувшегося с небес на добычу. Но на лице у князя
расплывалась самая доброжелательная улыбка, а глаза сияли восторгом и
неподдельной теплотой.
- Вах, Зураб! Гамарджоба, Зурабчик, дорогой! Жив, клянусь могилой матери!
Слава Богу, слава и хвала! Выплыл! Ни буря тебе нипочем, ни волны, ни
ветер! Значит, удачлив ты, Зураб, и удачлив втройне: сам уцелел, меня
встретил, а вместе со мной - золото! Немного, правда, но что уж смог
спасти мой ленивый племянник...
Подведет он нас под монастырь, подумал Скиф, с тревогой наблюдая, как
дородный и невысокий Зуу'Арборн со страхом отшатнулся от Джамаля. Но вдруг
купец, увернувшись от княжеских объятий, пал на колени и ткнулся лбом в
траву, а за ним и все его люди. Их словно бы подкосило внезапным ударом
грома, грянувшим с ясных небес.
Скиф замер, ожидая, что бог с жалом змеи сейчас тоже грянет во все
колокола. Но святой Харана молчал, а значит, опасности не было. Харана
безмолвствовал, зато купец и его смуглые мореходы голосили в четыре глотки:
- Великий... пресветлый... благодетель и господин наш... хранитель
очагов... владыка над владыками... щедрый, милостивый, справедливый...
заступник... князь князей... - В этом дружном хоре Скифу слышался то
басистый голос купца, то более тонкие и робкие - матросов. Он по-прежнему
стоял, замерев в изумлении, и очнулся только тогда, когда почтенный
Зуу'Арборн начал лобызать ноги его компаньона.
Джамаль, ничуть не ошеломленный, тянул купца вверх за ворот хитона и
приговаривал:
- Ну, Зурабчик, ну, успокойся, дорогой! Все позади, все... Вах, все
неприятности в прошлом, генацвале! Ты тут, я тут, оба мы живы-здоровы, ни
убытков, ни потерь!
Но про убытки и потери упоминать, пожалуй, не стоило. Купец, поднявшись на
ноги, взвыл с новой силой:
- Но мой таргад, господин! Мой прекрасный корабль с высокими мачтами, с
крепкими веслами, с двумя сотнями черных гребцов-сену! Мое превосходное
судно, что мчалось по морю быстрей урагана! Мои товары! Прозрачные ткани
из Хота, шерсть из Кампары, сизамские раковины, мякоть артальских орехов,
плавники морских фонарей, белый металл, красный металл! Все на дне, все! А
мои люди! Ты посмотри, владыка, осталось всего трое! О, боги Джарайма,
грозные боги! За что вы караете меня! - Тут он вцепился в бороду; полетели
клочья черных волос, мореходы горестно застонали.
- Не сетуй на богов, Зурабчик, - со значением произнес Джамаль и похлопал
предводителя джараймов по плечу. - Боги дали, боги и взяли. И еще дадут, и
снова возьмут! Такое торговое дело, вах! - Он принялся нашептывать на ухо
Зуу'Арборну что-то утешительное.
"Ай да Доктор, - размышлял тем временем Скиф, наблюдая за этой сценой, -
ай да искусник, клянусь пятым ребром шайкала! Без осечек работает, э?
Плыли мы на этом самом таргаде - значит, плыли... И все, кому положено, о
том помнят! Помнят и знают, кто такой Джамаль, сын Георгия... великий и
пресветлый благодетель, хранитель очагов, заступник милостивый и князь
князей... о
Он повернулся к Сийе ап'Хенан и ее девушкам, следившим за трогательной
встречей, и произнес:
- Купец Зуу'Арборн нас узнал. Ты довольна? Или сомневаешься и насчет купца?
- Довольна, клянусь милостью Безмолвных! А купец... что купец... - Сийя
пренебрежительно повела плечом. - Обычный коротышка из Джарайма... Хвала
Небесному Вихрю, они редко попадают в Амм Хаммат!
Не обращая больше внимания на Джамаля и смуглокожих мореходов, Скиф взялся
рукой за стремя, поднял голову. Взгляд его утонул в темных глазах Сийи
ап'Хенан, и, кроме них, он не видел сейчас ничего - ни своего компаньона,
о чем-то толковавшего с дородным купцом, ни воительниц, снимавших седла с
лошадей, ни огромных хищников, что редкой цепочкой окружили лагерь. Только
ее глаза и его - теплое мерцание летнего ночного неба и ясная голубизна
полудня.
Он выдохнул воздух, перевел взгляд на пальцы Сийи, крепко вцепившиеся в
узду, и пробормотал:
- Ну, хорошо... хорошо, что ты довольна. Не хотелось бы мне, чтоб нас
считали демонами... Да и не верю я в них. Рот девушки удивленно округлился.
- При чем тут вера, светловолосый? Ару-интаны, похитители душ, существуют,
хоть мы и не видим их, Но ведь не все сущее можно разглядеть, верно? Ты не
видишь ветра, но чувствуешь его, ты можешь закрыть глаза и не смотреть на
дерево падда, но запах все равно погрузит тебя в сон. Так и ару-интаны:
невидимы, но ощутимы по делам своим... Вспомни гребцов на вашем корабле -
разве не были они сену, мертвецами с пустым взглядом, добычей демонов? -
Она спрыгнула с коня, сняла шлем, и пепельные локоны потоком хлынули на
плечи. - Ну, ладно, хватит о них! Ты не сену и не демон, светловолосый, и
ты нравишься мне, как и твой родич... А потому я сама отвезу вас в город.
Отвезу и замолвлю слово перед властительной Доной и мудрой Гайрой.
- Кто они? - спросил Скиф. В висках у него стучало, кровь прилила к щекам.
"Ты нравишься мне, светловолосый..." Эта девушка не стеснялась говорить
то, что было у нее на уме.
- Дона ок'Манур - наша хедайра, из клана Правящих Людьми, а Гайра
арТакаб... О, Гайра - великая прорицательница, глава Видящих Суть,
Неподвластных Сну! Все в городе Двадцати Башен покорны им...
- В городе Башен, красавица? Ты сказала: в городе Башен? - раздалось за
спиной у Скифа. Он резко обернулся: сзади стоял Джамаль, покинувший купца,
и на лице его застыло уже знакомое выражение радостного ожидания и
надежды. - Девушки на конях, степь и город с башнями... - внезапно
пробормотал князь. - Похоже... очень похоже...
- На что похоже? - переспросил Скиф, глядя на компаньона в некотором
недоумении.
- На то, что обещал Доктор, племянник! - Глаза Джамаля вновь обратились к
Сийе ап'Хенан; теперь он просто пожирал ее взглядом. - Так ты говорила о
городе с башнями, красавица? Он выстроен прямо в степи или стоит на скале?
- На скале. - Сийя кивнула в знак согласия, и ее пепельные волосы
метнулись по плечам. - Наш город стоит на скале, и властвуют в нем Дона
ок'Манур и Гайра ар'Такаб, Мудрая, Не Знающая Сна! Лишь они умеют
толковать знамения Безмолвных Богов, и лишь им ведомы песни Небесного
Вихря, защищающие от ару-интанов.
Вдруг зрачки Джамаля сверкнули, губы беззвучно зашевелились; он выглядел,
как человек, пораженный вспышкой молнии. "Что это с ним?" - промелькнуло у
Скифа в голове. Потом он вспомнил фильм, виденный в чертогах торгового
князя, и перед глазами на миг возникли зеленые тяжкие волны колыхавшейся
под ветром травы, отряды всадниц в блистающих доспехах и темная громада
скалы, увенчанной короной башен. Джамаль, вероятно, размышлял сейчас о том
же самом; брови его сошлись в линию, лоб избороздили морщины, ноздри
затрепетали - словно у барса, почуявшего добычу. Хриплым голосом он
произнес:
- Скажи, черноглазая госпожа моя, та из владычиц ваших, что зовется мудрой
Гайрой... она... она, выходит, совсем не спит?
Девушка молча кивнула.
- Вах, какое удивительное дело! А песни - песни, спасающие от зла? От
всякого зла или только от... Сийя прервала его властным движением руки.
- Песни - тайна Видящих Суть, и не будем говорить о них, Джаммала, сын
Гер'гия! Расспросишь о них Дону и Гайру - они, если захотят, ответят. И
решат вашу судьбу! - Девушка отвернулась и начала расседлывать коня, потом
бросила через плечо: - Но не беспокойтесь ты, светловолосый, и ты,
Джаммала! Я обещала замолвить за вас слово, и я это сделаю.
* * *
Как оказалось, слово у Сийи ап'Хенан не расходилось с делом. Они выехали в
город Двадцати Башен в тот же день, после вечерней трапезы, провели в
дороге большую часть ночи и подремали несколько часов на рассвете. Когда
Скиф спросил, зачем путешествовать ночью, девушка ответила коротко и
непонятно:
- Шинкасы.
Он принялся расспрашивать Сийю и из ее ответов понял, что шинкасы - племя
степных разбойников, охотившихся за людьми, скакунами, скотом и всем, что
плохо лежит. Между этими грабителями и амазонками существовали странные
связи: с одной стороны, лютая ненависть и вражда, с другой - нечто
напоминавшее торговлю; товаром же служили и лошади, и ткани, и зерно, и
слитки меди, и невольники. Этих последних Сийя называла "сену" - вероятно,
то был местный эквивалент слова "раб".
Отряд их, направлявшийся в город Двадцати Башен, оказался
немногочисленным: шестеро мужчин, считая с Зуу'Арборном и его моряками,
четыре девушки и Белый Родич, неторопливо трусивший впереди цепочки
всадников. Все остальные, и амазонки, и звери, остались в лагере, одном из
многих станов воительниц из касты Стерегущих Рубежи. Скиф решил, что то
была пограничная стража, и не ошибся. Из слов Сийи выходило, что народ ее
делился по родам или Башням и каждый был занят своим делом: Стерегущие -
стерегли, Надзирающие - надзирали. Правящие - правили, а Видящие Суть
служили богам и защищали народ от коварства демонов. Насколько помнил
Скиф, это называлось клановой дифференциацией - довольно сложная
общественная структура, бытовавшая в средневековой Индии.
Впрочем, исторические изыскания его сейчас не занимали. Гораздо приятней
было смотреть в бездонные глаза Сийи, слушать ее голос, любоваться
пепельными завитками, падавшими на виски, ловить ее улыбки и взгляды.
Постепенно она разговорилась. Посматривая то на Зуу'Арборна с его
смуглокожими матросами, тащившимися в арьергарде, то на Джамаля,
пристроившегося к златовласой Тамме, девушка спросила:
- Вы в самом деле родичи по крови? Джаммала - темный и черноглазый, ты -
светлый, с глазами цвета небесного камня... - Она коснулась рукояти меча,
изукрашенной бирюзой. - И оба вы, клянусь Небесным Вихрем, слишком рослые
для джараймов!
Обернувшись в свой черед. Скиф поглядел на Джамаля - тот, вылитый
дьявол-искуситель с коварной улыбкой на устах, о чем-то толковал с Таммой.
Глаза его горели любопытством и таким радостным детским изумлением, словно
до сей поры ему не встречалось женщины очаровательней златовласой амазонки
- что, впрочем, могло оказаться чистейшей истиной: Тамма была очень
красива.
Скиф ухмыльнулся.
- Моя мать родилась в северных краях, - пояснил он. - Это правда, что мы с
Джаммалой непохожи, но твои девушки тоже все разные.
У двух амазонок из их отряда кожа была смугловатой, а волосы -
темно-каштановыми; у третьей, Таммы, на плечи струился водопад золотых
кудрей, глаза же сияли чистым изумрудом. Она и в самом деле была очень
хороша, но Сийя ап'Хенан, с черными очами и пепельными локонами, казалась
Скифу прекрасней всех. Единственная и неповторимая - и на Земле, и в
других мирах!
Сийя кивнула - дрогнул высокий султан из конского волоса.
- Да, мы разные. В горах, в степи и лесах, что лежат на востоке, много
всяких племен, и отовсюду мы берем мужчин, как заповедали Безмолвные Боги.
Они совсем дикие, ибо не знают священных песен и не умеют защищаться от
ару-интанов... Но я слышала, что за морем, в Джарайме, Артале, Хоте и
других странах, иные обычаи. Там мужчины правят, а женщины повинуются, да?
Скиф утвердительно хмыкнул, не решаясь спросить, как амазонки "берут"
мужчин. Для чего, это было понятно, но вот какая судьба ожидала трутней,
исполнивших свой долг? Не становились ли они товаром, предназначенным для
шинкасов? Или их просто убивали? Или приносили в жертву Безмолвным,
Небесному Вихрю и прочим божествам местного пантеона?
- Ваши женщины слишком терпеливы и покорны, - заметила Сийя. - Наверное,
тебе такие и нравятся, Скиф?
- Нет. Покорные женщины рожают покорных сыновей.
- Верное слово! Пусть не станет оно прахом! - Алые губы девушки дрогнули в
улыбке. - Ну, а ты, Скиф? Разве ты не из них? Ведь твоя мать тоже...
- Я же сказал, что она была невольницей, рабыней! Ее принудили к
покорности!
Он представил лицо матери, согнувшейся над ученическими тетрадками, и
мысленно попросил у нее прощения. Пожалуй, зря: она и в самом деле была
рабыней, только властвовали над ней не мужчины, а время, долг и
обстоятельства.
Сийя удивленно подняла темные брови.
- Твоя мать - рабыня? Рабыня? Но что это значит? Теперь пришел черед
удивляться Скифу. Припомнив слово, которым здесь вроде бы обозначали людей
подневольных, он пояснил:
- Сену.
Девушка вздрогнула и уставилась на него в полном недоумении. Скиф
догадался, что сказал что-то не то.
- Сену? Распадись и соединись! Из каких же краев ты прибыл, светловолосый?
При чем тут сену? Демоны отняли у них души и разум; они спят, едят и
работают - конечно, если за ними присматривать. И всем известно, что у
сену не может быть потомства!
- Но почему? Разве они не люди?
- Конечно, нет! Они выглядят, как люди, но... Резкий удар меча о щит
прервал ее. Потом взревел Белый Родич - яростно, угрожающе; шерсть его
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг