бушприт окован медью, с него на цепях свисают крюки-якоря...
Корабль был очень велик и на первый взгляд казался неповрежденным, но,
когда особенно крутой и высокий вал подбросил Кирилла к облакам, он
заметил, что в среднем корпусе зияют пробоины, что весла переломаны, мачта
покосилась и грозит рухнуть за борт, что балки, крепившие боковые
поплавки, изогнуты и расщеплены, а медный таран на носу мотается
туда-сюда, сокрушая обшивку. Тримаран - а это был несомненно тримаран
размером с римскую пентеру - погибал; трепали доски, лопались канаты,
захлебывались в соленой воде моряки, сон становился жуткой явью. Однако
все шло по заказанному сценарию: море, шторм, кораблекрушение... Скольким
же людям с этого судна сулили смерть нелепые фантазии Джамаля?
Князь снова крутил головой, вытягивал губы, хрипел:
- Что?.. Кто... кто... зовет?
- Кто зовет, тому мы не поможем, - со злостью пробормотал Кирилл. - Давай
греби к берегу, великий финансист.
Минут через пять он оглянулся. Над водой торчал остроконечный таран,
освещенный прорвавшимися сквозь тучи солнечными лучами; начищенная медь
отливала красным золотом, словно огромный рожок или бивень сказочного
левиафана. Казалось, морское чудище сейчас затрубит в него, испустит
долгий протяжный стон, взяв первую ноту погребального реквиема, но от
гибнущего корабля не слышалось уже ни звука. Людские крики смолкли, лишь
ветер выл и ярился, разгоняя облака, да грохотали волны, накатываясь на
близкий берег. Окованный медью бушприт сверкнул последний раз и скрылся.
Сцена опустела, занавес пошел вниз.
"Может, кто выплывет..." - промелькнула мысль. Мощно загребая воду,
стараясь дышать размеренно, Кирилл направился к берегу. Плыть было тяжело:
волны захлестывали рот, мокрый комбинезон лип к телу, сковывал движения,
Джамаль, по-прежнему цеплявшийся за него, болтался, как баржа на буксире.
Его лицо посерело, темные волосы прилипли ко лбу, воздух хрипел и клокотал
в глотке. На воде он держался не слишком уверенно и был, вероятно,
перепуган до смерти, но из упрямства не выказывал страха - подгребал
ногами и правой рукой, стараясь не наваливаться на инструктора всей
тяжестью.
"Сбросить комбинезон?" - подумал Кирилл. Потом он припомнил, сколько
полезного распихано тут и там, начиная от стальной проволоки и кончая
компасом и мешочком со слитками, и решил, что нельзя жертвовать остатками
имущества. Берег казался близким. С волны уже можно было разглядеть
подножие серого утеса, мокрый песчаный пляж и нависавший над ним крутой
обрыв. Медленно, но неуклонно они приближались к суше и к спасению.
Валы вдруг стали выше. Теперь они изгибались шеями непокорных скакунов,
закручивались водоворотом, и Кирилл догадался, что под ним береговая
отмель. Наступал самый опасный момент. Если отдаться на милость волне, она
завертит, закрутит, ударит о каменистое дно... В лучшем случае оглушит, в
худшем - переломает кости. Он вспомнил, как их учили десантироваться в
шторм: поджать колени к груди, опустить голову, сгруппироваться, затем,
когда почувствуешь дно, резко выпрямиться и бежать - бежать, чтобы
откатившийся вал не потащил в море. Но сейчас некогда было втолковывать
Джамалю все эти премудрости - тот еле шевелился и слабел с каждой секундой.
Придется седлать волну, понял Кирилл. Рискованный способ - тут все
зависело от удачи и от умения удержаться на гребне хотя бы минуту-другую,
пока волной не вынесет на берег. Он повернулся к Джамалю, нащупал его
плечо, подтянул князя поближе и крикнул:
- По моей команде греби! Греби сильнее, ногами и рукой, иначе нам крышка!
Тот что-то промычал в ответ - видно, понял. Лицо у него совсем побледнело,
глаза блуждали.
Раскачиваясь вверх-вниз, Кирилл выбирал волну. До пляжа было метров
двадцать, и тут полагалось действовать с осторожностью: если врежешься
головой в камень, второй попытки не будет. А камней здесь хватало! Они
торчали у самого уреза воды - буро-зеленоватые, обросшие водорослями,
шершавые... Будто туши больших мохнатых чудищ, погрузившихся в море и
выставивших на поверхность крутые спины и хребты с острыми шипами.
Накатился вал, еще один и еще... Сейчас! Кирилл вскрикнул, потащил Джамаля
вперед. Тот догадался, что пора пришла, яростно заработал ногами,
вспенивая воду. Волна подняла их, швырнула к берегу; ее прозрачный край
затрепетал крыльями бабочки, потом начал скручиваться в тугой валик
тарана, готового обрушиться на камни, гальку и песок. И в этом мире, как
на Земле, воды и твердь вели свой вечный спор за господство; море,
изменчивое и бурное, штурмовало сушу, суша оборонялась, подставляя под
удары волн скалистые бастионы, песчаные отмели, груды земли и валунов. В
этой борьбе гигантов люди были всего лишь крохотными мошками, захваченными
ураганом; их ловкость, упорство и сила не значили ничего.
Почти ничего! Почти!
Им удалось удержаться на гребне. Огромный вал прокатился по пляжу до
самого берегового откоса; внизу стремительно промелькнули мохнатые
каменные спины, потом длинные пучки водорослей, скатанная водой галька,
серая песчаная поверхность... Кирилл перевернулся, принял завершающий удар
плечом, прикрывая собой Джамаля. Они рухнули на песок, вцепились в него
скрюченными пальцами, уперлись ступнями в податливую, пропитанную влагой
массу. Волна с шорохом откатилась назад, вылизывая пляж прозрачньш языком,
и Кирилл, пошатываясь, поднялся.
- К скале! - Он помог спутнику встать. - К скале! Быстрее!
Серый утес был совсем рядом. Он нависал над морем, вдавался в воду, словно
исполинская гранитная башня, прикрывая своей массивной тушей маленький
клочок земли - расселину между скалой и береговой кручей. Перед ней
желтела полоска песка и неровной грядой торчали каменные обломки -
довольно большие, человеку по грудь. Волоча за собой Джамаля, Кирилл
бросился под их защиту.
Они успели добежать, ускользнув от очередной волны, с гулом прокатившейся
по камням и песку. Она, однако, была пониже той, что выбросила их на
берег. Ударившись о гранитную стену и обессилев, вал сполз в море с
раздраженным шипением. Кирилл сделал несколько шагов, ощущая, как босые
ступни вязнут во влажном песке, и выпустил плечо Джамаля - тот тряпичной
куклой рухнул вниз. Лишился чувств? Кирилл с тревогой склонился над своим
клиентом, нащупывая пульс, но князь был жив-здоров, только грудь у него
ходила, как кузнечные мехи. Крепкий мужик! Против Самума не потянет, но в
триарии сгодится вполне! Кирилл размышлял об этом без тени сарказма; к
счастью, для своих сорока пяти Джамаль находился в отличной форме, иначе
оба они уже кормили бы рыбешек в этих теплых водах.
Внезапно ему стукнуло в голову, что во время недавнего заплыва он даже не
вспомнил ни про Харану, ни про спасительный пароль. Он боролся за свою
жизнь и жизнь спутника так, словно это не было игрой, словно они могли
умереть по-настоящему, погибнуть необратимо и навсегда, потерпев поражение
в бескомпромиссном споре с волнами и ветром. Тревожный признак! Нельзя так
забываться... и нельзя забывать, что возвращение всегда гарантировано, что
все опасности этого мира - или этого сна - всего лишь лекарство от скуки,
источник сильных ощущений, но никак не гибельной угрозы...
Ощущения в самом деле оказались сильными - его клиент лежал от них
пластом. Размотав ремень, прикрепленный к ножнам катаны, Кирилл стянул
комбинезон и рубаху, пристроил свое добро на ближайшем валуне и вновь
склонился над спутником. Дыхание его уже стало успокаиваться, но глаза
были еще закрыты; и сейчас, всматриваясь в побледневшее лицо торгового
князя, Кирилл понял, что тот красив. Казалось, перенесенное напряжение
смыло, стерло все чуждое и наносное, приоткрыв истинную сущность этого
человека, - здесь, на диком берегу, у мятущегося моря. В своих пещерах
Али-Бабы он был другим - капризным, высокомерным, самоуверенным... Но
сейчас пышные перья опали, смылись яркие краски, и на поверхность
проступило иное: мужественная красота, зрелое достоинство, упорство и
бесконечное терпение горца. А также нечто таинственное, почти неощутимое,
нечто такое, что находилось за гранью понимания и чувств... Отблеск
древней крови? Печать бесчисленных поколений, вдруг проступившая в момент
смертельной опасности?
Может, он и в самом деле князь, в смущении подумал Кирилл, настоящий
князь, последний в роду великого Саакадзе? Биографию картлийского моурави
он представлял весьма смутно, но, кажется, у него были сыновья... много
сыновей... Вот только кто из них выжил в те далекие страшные времена?
Присев на корточки, он похлопал Джамаля по щекам. Глаза клиента
приоткрылись, он глубоко втянул воздух, закашлялся и попробовал сесть.
Кирилл помог ему, придерживая за плечи, потом снял ножны с японским мечом,
расстегнул лямки комбинезона и содрал рубашку. На голой груди князя
болталась витая цепь с вычурным медальоном - похоже, старинной работы.
Минут пять Джамаль не мог произнести ни слова. Он судорожно кашлял,
сплевывал, пытаясь избавиться от соленой влаги - судя по всему, воды он
нагло'тался изрядно. Наконец его вытошнило, и после этого дела пошли на
лад: он перестал трястись, глаза обрели осмысленное выражение, на щеки
начала возвращаться прежняя смуглота. Вскоре ему удалось прохрипеть:
- Ты... ты меня вытащил? Вах, генацвале, ты меня вытащил?
- Вы выплыли сами. Я немного помог.
Некоторое время Джамаль сидел, уставившись взглядом в море и собираясь с
силами. Вроде бы скандалить и предъявлять претензии он не собирался, но
Кирилл, выждав немного, решил, что пора поддержать престиж фирмы.
- Все, как вы заказывали, - сухо произнес он. - Море - теплое, шторм -
самый настоящий, и корабль, на котором мы плыли - как бы плыли, - уже на
дне. Мы - два морехода, два воина или купца из неведомых краев, которым
повезло остаться в живых. Все остальные, похоже, погибли, и некому нам
объяснить, где находятся те края и куда шло судно... Вот так, мой князь.
- Слушай... - Джамаль откашлялся, прочищая горло. - Слушай, дорогой, мы не
в том месте, чтоб выкать и поминать, кто княз, кто поп, а кто холоп. Не
надо, прошу! Мы здесь компаньоны. Так что обращайся ко мне по-людски.
- Но вы старше на семнадцать лет...
- И вот этого тоже не надо, генацвале! Старше, но еще не старик... - Он
сильно надавил на голый живот и сплюнул, избавляясь от остатков влаги. -
Вай, что за гадость! Совсем не похоже на "Букет Абхазии", да?
- Ну, чего ты хотел, то и получил. - Кирилл усмехнулся, решив, что клиент
и в самом деле прав: на этом диковатом берегу "вы" звучало как-то
неуместно.
- А разве я что сказал? Разве я недоволен? - К Джамалю быстро возвращались
силы. - Разве я не весел? - Он оскалил белоснежные зубы, но улыбка
получилась какой-то вымученной. - Подарки вот жаль... Ай, какие подарки!
Изумрудный браслет, кольца, серьги! Любая женщина душу отдаст! И все на
дне... Лишь это осталось. - Он смял в горсти висевшую на шее цепочку и
сокрушенно помотал головой.
- Мои слитки были в нагрудном кармане, - сказал Кирилл, покосившись на
свой комбинезон.
- Вах, это только золото! Только золото! А кольца, браслет, камни... То
была красота, дорогой! Красота! Понимаешь?
- Все вернется, Джамаль, все вернется вместе с нами. А здесь... Ты ведь не
потонул вместе с кольцами и браслетом, верно? И твоя красота при тебе.
Чего еще надо?
Компаньон, внезапно приободрившись, кивнул.
- Хорошо сказано, дорогой! Но запомни: покорив женщину, ты должен сделать
ей подарок, красивый подарок. Иначе какой ты мужчина?
- Вот лучший подарок для амазонки. - Кирилл пнул валявшийся на песке меч.
- Они больше всего любили оружие.
- Ты думаешь? - Джамаль недоверчиво уставился на него.
- Знаю. Хороший клинок они предпочитали любым побрякушкам.
Князь вздохнул.
- Молодой ты еще, генацвале, хоть и эх-перд... Понимаешь, женщина есть
женщина, и блестящий камешек она не сменяет на ножик... Ну, ладно! -
Джамаль с кряхтеньем поднялся, бросил взгляд на светлеющее небо. - Что
будем делать? Поднимемся наверх, да?
- Обождем. Снимай комбинезон, клади на камень, пусть сохнет. А мы пока что
проверим, чего удалось спасти. Потом вычистим одежку, и в путь! - Кирилл
всмотрелся в солнечный диск, золотившийсясреди облаков, - похоже, в этом
мире, как и на Земле, миновал полдень. Его часы показывали сорок минут
первого. Всего сорок минут! За'это время они едва не отдали концы и
распрощались с большей частью своего имущества.
Но кое-что осталось - два великолепных клинка, зажигалки, компас,
нейлоновый шнур, перочинные ножи, таймер в наколенном кармане - в его
окошечке ярко горели цифры "01". День первый! Двухсотграммовый кисет с
небольшими золотыми слитками сейчас особой ценности не представлял, лучше
бы сохранилась обувь или аптечка. Впрочем, стоило благодарить судьбу и за
то, что есть: они могли развести костер, вырезать себе дубинки, сплести
сандалии, сделать луки. Из лука Кирилл умел стрелять - не очень хорошо, но
с сорока шагов смог бы подбить птицу размером с фазана. Если тут водятся
фазаны... Ну не фазаны, так будет другая дичь! Наверняка в местных лесах
найдется что-нибудь съедобное - плоды, Ягоды... Волнение на море
успокаивалось, с суши потянуло ветерком, и Кирилл, принюхавшись, различил
запахи леса, свежей листвы и хвои и еще какой-то незнакомый аромат,
сладкий и возбуждающий - от него слегка кружилась голова.
Тучи рассеялись. Солнце тут было ярким, щедрым - - видно, Доктор уловил
бродившие у Джамаля мысли насчет кавказского взморья, теплого, ласкового и
изобильного. Над комбинезонами поднялся легкий парок, клинки катаны
заблистали серебром, их лакированные ножны, очищенные от песка,
переливались словно отшлифованный обсидиан. Джамаль подставил грудь
солнечным лучам и с шумом выдохнул воздух.
- Как называется, дорогой? - Он распростер руки, словно обнимая
необозримое морское пространство и дикий скалистый берег. - Как это
называется? Красноглазый говорил, да я не помню...
Кирилл наморщил лоб.
- Амм... Амм Хаммат, точно!
- Красивое имя... И хорошо здесь! Вах, хорошо! Как в Сухуми в бархатный
сезон! - Глаза Джамаля обрели прежний антрацитовый блеск и жадно шарили
сейчас по краю берегового обрыва, словно он хотел разыскать что-то
знакомое, привычное - некий признак, дарующий этому миру устойчивость и
нетленность. Ноздри его раздувались: видно, и он уловил доносившиеся
издалека сладкие ароматы.
Вдруг князь ударил себя по лбу и повернулся к компаньону.
- Эй, генацвале, надо бы нам разобраться с'одним делом! Мы в этот Амм
Хаммат добрались? Добрались. Из моря выплыли? Выплыли. Теперь подумай, кто
мы есть? Кто ты, кто я? Кто мы вместе? Подумай и скажи, как эх-перд!
- Ты клиент, я проводник. - Кирилл перевернул быстро сохнущие комбинезоны.
- Чего еще мудрить?
- Ха! Так у Нилыча мы записаны - клиент, проводник... А здесь мы кто? В
этом Амм Хаммате?
Догадавшись, в чем суть вопроса, Кирилл кивнул.
- Тут мы два морехода с погибшего судна. И приплыли мы... - он бросил
взгляд на компас, - откуда-то с запада.
- Вай, мореходы! Простые мореходы! Еще скажи - гребцы, так нас сразу и
усадят за весла! Нет, дорогой, - Джамаль многозначительно покачал пальцем,
- мы не простые моряки. Тут, видишь ли, как в торговом деле: не пустишь
пыль в глаза, не дождешься уважения, не получишь и выгоды... - Он опустил
веки, размышляя, потом Широко улыбнулся. - Значит, так: я - княз,
путешественник, ты - воин, мой телохранитель... нет, лучше племянник! Оба
мы - благородной крови, клянусь мамой!
- В племянники я тебе не подхожу, - сказал Кирилл. - Масть у нас больно
разная.
- Масть, вах! У моего брата - кровного брата! - Джамаль стукнул себя
кулаком в грудь, - была красотка с севера. Ты в нее и уродился! Пойдет?
- Пойдет, дядюшка. Давай-ка собираться. Одежда высохла. Что ж, легенда не
хуже всякой другой, подумал Кирилл, натягивая комбинезон и рассовывая
имущество по карманам. Нож вместе с упругим нейлоновым шнурком он спрятал
на груди, намереваясь сразу же, как попадет в лес, вырезать лук и стрелы.
Ремень, на котором висели ножны катаны, плотно охватил его талию.
Застегнув пряжку с чеканным силуэтом дракона, Кирилл полюбовался
серебристым лезвием и вложил меч в ножны. Не так уж было все скверно, и
неизвестно, что пригодится более в этом мире: тупая мощь "шершня" или
хороший клинок. И умные речи, разумеется! Прав Джамаль: не пустишь пыль в
глаза, не дождешься и уважения. А не будет уважения, будет нечто иное... к
примеру, каменоломня или скамья на галере.
Они неторопливо побрели вдоль берега. Влажный песок холодил ступни, солнце
пекло затылок, море играло сапфировыми отблесками, словно недавний шторм и
гибель корабля были всего лишь ночным кошмаром. Почти инстинктивно Кирилл
направился к северу от серой скалы - как будто там, за степями и лесами,
под хмурым балтийским небом лежал родной город. Тянувшийся справа обрыв
был крутым, почти отвесным, высотой метров пятнадцать; не стоило рисковать
и лезть на него очертя голову. Найдется где-нибудь трещина, лениво
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг