них..."
У них!
Знал ли майор Чернозуб, кому он действительно служит? Известно ли это
другим - Леониду и Льву, Лиловой Рубахе и Джеймсу Бонду и прочим моим
топтунам? Или они подчиняются дисциплине и лишних вопросов не задают?
Приказано следить - следят, велят убить - убивают... Где тут правда? А
главное - где вера и любовь? Все так непросто в мире, а особенно в нашей
стране, веками бредущей из ночи в туман, а из тумана в ночь... Все тут
переплелось, проросло друг в друга и намертво сцепилось - истина и ложь,
алчность и бескорыстное служение, жестокость и доброта, маразм и великий
взлет творческой мысли... И каждый из нас должен найти свою дорогу в этих
дебрях, сообразуясь со своими понятиями о честности и достоинстве; каждый
решает, чему служить, за что бороться - или не бороться вовсе.
Экс-генерал закончил просматривать описание и ткнул пальцем в дискету:
- Что здесь?
- Копия, Георгий Саныч.
- Хм... Предусмотрительно... Надеюсь, себе не оставили?
- Если оставил, сдайте меня в утиль вместе с компьютером.
Зубенко соизволил улыбнуться.
- Может, и сдадим. Главное условие нашего плодотворного сотрудничества,
мой дорогой, - искренность. А также преданность. Не забывайте об этом, и
вас не забудут. В смысле поддержки, защиты и благ земных... - Он
повернулся, спрятал бумаги в сейф и произнес начальственным тоном: - Когда
поступит второй документ? Теоретическое обоснование?
- В самом ближайшем времени, - доложил я. - Например, тринадцатого, в
понедельник.
- Хорошо. Иван Иванович, - кивок в сторону Скуратова, - будет держать
ситуацию под контролем. В наблюдении больше нет необходимости, однако
никаких шуточек и фокусов, Дмитрий Григорьевич! Сидите на месте, никуда не
уезжайте. Двенадцатого, в воскресенье, вам позвонят, условятся о встрече.
Скорей всего здесь. - Он хлопнул ладонью по столу, потом начал
приподниматься как бы для прощального рукопожатия, но вдруг снова сел и
заговорил таким тоном, словно оставалась еще одна, позабытая за важными
делами мелочь. - Увидитесь с Александром Николаевичем, скажите, чтоб
перестал дурить, вышел из подполья и взялся за работу. Все прощено и
забыто, никто его не обидит, и все - а прежде всего я, - он ткнул пальцем
в грудь, - все понимают, что Косталевский - человек незаменимый.
Труднозаменимый, скажем так. И нам бы его заменять не хотелось. Он ученый,
так пусть работает! Он, кажется, вам доверяет, Дмитрий Григорьевич. Так
что вы постарайтесь донести до него мое мнение в самой... гм... лестной
форме. Очень постарайтесь, мой дорогой!
- Слушаюсь! - Я поднялся, щелкнул каблуками и принял в обе руки широкую
экс-генеральскую ладонь. Потом сказал: - Позвольте один вопрос, Георгий
Саныч? Какого черта вы ездили в Испанию? Сами, лично? Там ведь были три
таких орла... верней, орел и два подорлика... Вам-то зачем беспокоиться?
- В серьезных делах стоит побеспокоиться всегда, и всюду нужен хозяйский
глаз и присмотр, - прищурившись, произнес Зубенко. - Взять ту же
Испанию... Помните негра, который к вам в приятели набивался? Того,
которого наш Чернозуб потешил "веселухой"? Помните, вижу... Так вот, он
ведь и номер Чернозуба обшарил и кое-что там нашел... еще один футлярчик,
коричневый... Нашел и увез с собой, своим, значит, специалистам - чтоб
поглядели, разобрались... Ну, пусть глядят! Пусть изучают! Вещица-то
редкостная - парализатор. Вам Александр Николаевич о нем не рассказывал?
Я, в полном ошеломлении, смог лишь помотать головой да припомнить - вроде
бы был момент, когда Косталевский засмущался. Точно, был! Когда
обсуждались возможные потенции - гипноглиф страха, например, и прочая жуть
и ужас. Что же он еще сотворил, почтенный наш профессор?..
Зубенко с остроносым переглянулись. - Значит, не рассказывал...
постеснялся... А это, Дмитрий Григорьевич, такой предмет, который
редуцирует ментальную активность. Проще говоря, отключают мышление. Но не
сразу, не сразу... Кто месяц продержится, кто - целый год, но рано или
поздно тихий кретинизм обеспечен. Профессор наш Александр Николаевич
сделал такую штучку, одну-единственную, в порядке эксперимента. Давно еще,
в самом начале... Вот и пригодилась. Пусть разбираются, пусть!
Он засмеялся, а я, почтительно выдавив: "О!.." - шмыгнул за дверь.
Волосы у меня стояли дыбом, а по спине струился пот. Спускаясь на лифте
(конечно, в сопровождении охранника), я размышлял над тем, успеет ли
Ричард Бартон дать фотографию в "Плейбой" - ту самую, с лунными розами, на
фоне какой-нибудь топ-модели. Может, и успеет, но завести свой садик в
Калифорнии ему, похоже, не судьба.
Ну, тут ничего не поделаешь. Не should have a long spoon that sups with
the devil - кто обедает с дьяволом, должен запастись длинной ложкой.
* * *
В этот день я вернулся домой попозже Дарьи, что было событием редкостным и
чрезвычайным. Пережитое и передуманное зашторило лик мой чадрою грусти и
притушило блеск очей; а если говорить без выкрутасов, то был я голоден,
грязен, мрачен и утомлен. Любимая мной, однако, не пренебрегла - обняла,
утешила, приголубила. Пахло от нее розами, и я, прижимаясь колючей щекой к
ее волосам и вдыхая их аромат, вдруг понял, что этот запах отныне будет
ассоциироваться с Дарьей - и сейчас, и после, и во веки веков, в те
далекие-предалекие времена, когда мы будем скрипеть суставами, пить не
вино, а корвалол, и нянчиться с внуками. Должен признаться, что эта
картина меня уже не пугала.
- Что-то я по тебе соскучился, птичка... - Губы мои скользили по шее
Дарьи, спускаясь все ниже и ниже, к ложбинке между маленьких грудей. -
Чего-то мне хочется, а вот чего, не пойму. Может, подскажешь, моя
красавица?
- Есть пирог с капустой, - доложила она. - Еще - салями и салат с
кальмаром. И брусничный морс. Ты любишь брусничный морс, милый?
Потрясающе! Все-таки женщины - догадливые существа, в меру практичные и в
меру романтические, и главная их ценность в том, что они отлично знают,
что нужно оголодавшему мужчине. И не просто нужно, а в первую очередь. За
первой придет вторая, а после - третья, четвертая и так далее, но все - в
свое время и в своем месте, под мудрым женским руководством. Так что я
расслабился и согласился на пирог.
Когда мы расправились с ним, Дарья спросила:
- Что ты так поздно, Димочка? Много дел?
- Много великих дел, - уточнил я. - Великих, но неприятных. Пришлось мир
спасать, солнышко. Сначала - западную демократию, потом - восточную. Хоть
она убога и хромонога, но все-таки наша, российская... И я, подумав, решил
ее тоже спасти. Так, заодно... Как ты считаешь, это патриотический
поступок?
Но она, не ответив, лишь улыбнулась:
- И это - все? Все, чем ты сегодня занимался?
- Не все. Спасение мира было глобальной задачей, а кроме того, я поработал
с моей агентурой из ЦРУ и ФСБ. У них, понимаешь, возникли разногласия по
одному вопросу... очень серьезные разногласия. К счастью, консенсус был
достигнут. Само собой, не без потерь, но все же...
Дарья прижала ладошку к моим губам, а другой рукой дернула за ухо. Голос
ее звучал укоризненно.
- Димочка, милый!.. Ну, когда ты серьезным станешь? Когда, выдумщик мой?
Карр-рамба! Крровь и кррест! Она мне тоже не верила, но я был согласен ее
простить.
Эпилог
Двенадцатого, в воскресенье, мне никто не звонил; не позвонили в
понедельник и в другие дни, будто Хорошев Дмитрий Григорьич, со всеми
чадами и домочадцами, не исключая попугая, переселился в иное измерение,
где не было ни КГБ, ни ФСБ, ни генерала Зубенко, ни остроносого полковника
Скуратова. Зато через пару месяцев, когда в серых петербургских небесах
затанцевали первые снежинки, я обнаружил в "Плейбое" красотку на полный
разворот, с лунными розами в самом интимном месте. То была весточка от
Бартона; значит, он еще оставался жив, в здравом уме и полной ментальной
дееспособности, хоть неизвестно, надолго ли. Впрочем, зулус, парень
бывалый и тертый, мог поостеречься и не заглядывать в коричневый футляр,
подброшенный экс-генералом; тогда его шансы на садик в Калифорнии
становились вполне реальными.
Итак, ловушки захлопнулись, и все постепенно устаканилось. Все, кому надо
забыть, забыли; все, кому надо помнить, помнят. Министр Икс, политик Игрек
и полководец Зет, как все их заокеанские коллеги, сидят по кабинетам,
подогревают народ на митингах и выступают в парламенте с патриотическими
речами, то есть трудятся на благо родины, не жалея языков и сил. Не знаю,
честен ли их труд, и как его воспримут потомки, но о глобальных переменах
ситуации вроде бы пока не слышно. Скажем, чтобы продвинуть в президенты
генерала Зет... И то хорошо! Beneflcium latronis non occidere, как
говорили латиняне: благодеяние разбойника - не убить.
Георгий Саныч Зубенко пашет на ниве металлов и сплавов, торгует, жиреет и
богатеет; недавно распространился слух, что он займется в скором времени
благотворительностью и через год-другой, заработав надлежащий имидж, сядет
в губернаторское кресло в одном из хлебных регионов. Остроносый Иван
Иванович, вместе со всей своей бравой командой, занят полезным делом -
ловит шпионов, наркодельцов и террористов на необъятных российских
просторах. Судя по всему, ловить их не переловить! Они - как сказочный
дракон: вместо отрубленной головы сразу вырастают три новых, гарантируя
Скуратова от безработицы.
Жанна, вдова Сергея, отплакала свое и утешилась, выяснив, что, кроме
квартиры-люкс, ей принадлежит сберкнижка в финском "Окобанке". Гнев ее
родичей тут же пошел на убыль, и Жанна из позора семьи сделалась вдруг
кормилицей и поилицей целого клана голодных горцев; ну а кто кормит и
поит, тот и заказывает музыку. Пока что она не сняла вдовий траур, но
Саид-ата уже вступил в переговоры с лучшими семьями петербургских
магометан, а Жанна кокетничает с претендентами, капризничает и выбирает.
Конечно, теперь и речи нет, чтобы обрить капризницу наголо или подвесить
за уши к люстре.
Ловушки захлопнулись, и я тоже попался в назначенный мне капкан. Живу я по
прежнему адресу, однако в просторных апартаментах: четыре комнаты,
прихожая, две кухни плюс один нахальный попугай. Я бы спровадил его в
кастрюлю, да только супруга не разрешает, а мне ее огорчать не хочется -
как и держать ответ перед братцем Колей, который все еще странствует в
южных морях. За год счастливого супружества я дочитал словарь (последний
термин - "яшма", пестрый поделочный камень), связался с банком "Хоттингер
и Ги" (сто тысяч долларов мне, к сожалению, улыбнулись) и даже научил
Петрушу произносить "мерр-си". Правда, как говорилось выше, от
сухогрузного жаргона он не избавился и временами вместо "мерр-си" вопит
"мерр-твяк!.." и "мерр-зость!..", так что я загоняю его в туалет, чтоб не
шокировал моих клиентов. Видимо, черный гипноглиф власти не действует на
птиц, или же наш Петруша - кадр с особым менталитетом, пернатый монстр и
охальник, не поддающийся колдовству.
Но люди гипноглифу покорны. Люди повинуются ему и могут умереть или
уснуть, забыть и вспомнить, выдать тайну, лечь под нож, предать, убить,
сойти с ума, метаться в беспричинном страхе, впасть в ярость или млеть от
счастья... Но главное все-таки - забыть! Забыть то, что должно быть
забыто. Я знаю. Проверял! Один лишь раз, после тех опытов с моими
топтунами, с Бартоном и мормонышем... Меня подвигли на сей эксперимент
последние слова Зубенко - о той вещице, что редуцирует ментальную
активность, об амулете-парализаторе. Я посовещался сам с собой, потом взял
в союзники дьявола и сделал то, что сделал.
Грех? Возможно. Но в результате научные интересы профессора Косталевского
разительно переменились: теперь он исследует мозг приматов, держит при
кафедре обезьяний питомник и разъезжает по конференциям с прелестной юной
самочкой шимпанзе. Она не так умна, как попугай Петруша, но все-таки умеет
говорить целых пятнадцать слов - и, заметьте, никакого сухогрузного
жаргона! Если ей нужен банан, она говорит "пна", а если груша - "ша".
Очень отчетливо и разборчиво.
Так что профессор счастлив и ни о чем не тревожится, чего не могу сказать
о себе. Моя ловушка - не мой дом и даже не брачные узы; капкан, в который
я попал, неощутим, невидим и не скреплен стенами и печатями, но он
существует, он так же реален, как человеческие чувства, как моральный
долг, любовь и ненависть, горе и радость - и, разумеется, страх.
Да, я боюсь! Боюсь, что Косталевский - не последний гений в нашем мире,
боюсь, что найдутся другие, умные, но не столь щепетильные и благородные,
как он, боюсь, что деловые интересы возобладают над совестью и разумом - и
тогда всем нам крышка, всем нам придется плясать под дудочки новых
гамельнских крысоловов. А временами мне кажется, что открытие
Косталевского уже где-то повторили, что кто-то тайно владеет им,
использует его, подталкивая всех нас к пропасти; что мир вот-вот сойдет с
катушек, и генералы станут самолично резать инородцев, прокуроры - бегать
по шлюхам, шлюхи - ловить президентов на живца, а президенты - прятать в
подвалах своих дворцов обогащенный уран и контейнеры с ядовитыми газами.
И тогда я достаю тот дьявольский соблазн, амулет власти, черную
обсидиановую спираль с мерцающими в глубине серебристыми искрами, и гляжу
на нее в смутной надежде, что все эти страхи мне примерещились, что мне не
надо никого спасать, не надо никуда бежать, поскольку ничего чудовищного,
жуткого в мире еще не случилось. Пока не случилось. Но если случится, если
кто-то когда-то перешагнет запретный рубеж, я до него доберусь. Доберусь
вместе с черным гипноглифом власти!
В конце концов, у меня тоже имеется свой деловой интерес.
OCR: Charmant, сентябрь 2000 г.
1 Witch - ведьма (англ.). Бартон прав: в мире полно колдунов и ведьм,
только мы, из страха или по недомыслию, не хотим признавать этот факт.
(Здесь и далее примеч. Дмитрия Хорошева.)
2 В массе, иными словами - интегрально.
3 There is a time to speak and a time to be silent - есть время говорить и
время соблюдать молчание (английская поговорка).
4 Этот термин я изобрел с ходу, от английского "listen in" - подслушивать.
Что же касается Интернета, то он - волшебное словцо, которого все
лихоимцы-чиновники, законники-беззаконники и политические проститутки
боятся с каждым днем все сильней и сильней.
5 Первый медицинский институт, ныне - Санкт-Петербургский Медицинский
университет им И.П.Павлова (примечание издателя).
6 Я должен заметить, что Машенька, Мария или Марьям - не слишком
подходящее имя для девочки по мнению правоверных, ибо значит оно
"горькая". Марзия гораздо лучше: это эпитет Фатимы, дочери пророка
Мухаммеда, который переводится с арабского самым ласковым образом -
"приятная", "любимая".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг