стол так, что стекло зазвенело.
- Что ж ты молчал, гад мышачий?
- Так тебя на снимке ни один мент не узнает.
- Сжечь эту пакость сейчас же! - Солод сорвался в крике.
- Нельзя сжечь. Пока нужна она здесь как визитная карточка.
Солод вынул фотографию из рамки, достал финку из куртки, висевшей на
спинке стула, и ровненько отрезал край снимка.
- Вот и Кострова отрезал, - огорчился Фролов.
- Дай спички!
- Сунь в печку. Там уйма бумажного хлама. Только сейчас жечь не надо.
Подозрительно: ночь. Мало ли что жгут. Запалим, когда похолодает.
Солод допил водку и снова на койку брякнулся. Не прошло и минуты, как
он захрапел. А вот Фролову не спалось. Думал, сопоставлял, комбинировал. А
наутро с красными от бессонницы глазами сказал опохмелявшемуся Солоду:
- Дам тебе десять тыщ, Мухин. Только не за Глебовского.
- А за кого? - насторожился Солод. Даже за Мухина не одернул.
- Обдумаю все - узнаешь.
15
Подымаясь к себе, Бурьян заглянул в бывший кабинет Жаркова, где теперь
работала Верочка.
- Есть новости, Андрей Николаевич, - сказала она. - Нашла мальчишек,
которые возле Глебовского суетились, когда он патроны для охоты заготовлял.
Они у него в специальном ящичке хранятся. Ну и разгорелись у мальчишек
глаза: стащили четыре патрона. Оба из четвертой средней школы. Перешли в
восьмой класс. Олег Пчелкин и Виктор Хохлик.
"Двигаем", - подумал Бурьян и прибавил:
- Надо еще, чтобы они сознались. Вы хоть расспросили их, прежде чем к
нам вызывать?
- Конечно. Все расспросила. Сначала бычились, а узнав, кто вы,
раскололись сразу. Гипноз ваших спортивных доблестей подействовал. Тогда
совсем ребятишками были, а слухи помнят. Да они оба сейчас в приемной у вас
сидят.
Бурьян прошел к себе и увидел двух крепких пареньков лет по пятнадцати.
Оба так и сверлили его глазами, а в глазах застыло напряжение, как у
спринтеров на стометровке.
- Ко мне, ребята? - спросил он.
- К вам. Нас Вера Петровна прислала. Вы тот знаменитый Бурьян?
- Тот.
- Говорят, вы в школах, в городах, где работаете, физкультурой
занимаетесь?
- И у вас займусь, когда дело закончу.
- Нам бы кролем выучиться плавать. Или брассом.
- Так по вашей реке не поплаваешь.
- У нас в трех километрах заводь большая. Туда по вечерам на рыбалку
ходят.
- Будет время, и мы сходим. Научу вас обоих плавать - мастерами
станете. А сейчас по делу поговорим. Но запомните: с одним условием - правду
и только правду.
Теперь у обоих в глазах была готовность спортсменов на тренировке.
- Спрашивайте, - сказал Хохлик.
- Это вы четыре патрона у Глебовского сперли?
- Мы. Хохлик взял два, и я два, - сказал Олежка Пчелкин, веснушчатый
парень с короткой челкой. Сказал охотно, не запинаясь.
- Давно?
- Недели за две до ареста дяди Илюши.
- И что же вы с ними сделали?
- Витькины два мы израсходовали. По воронам били из отцовской
двустволки. Я попал, а Хохлик промазал.
- Верно, - подтвердил Хохлик. - У меня меткости нет. Будете нас учить,
постараюсь не мазать. У пятиборцев как? По движущейся цели стреляют или по
тарелочкам?
- Со стрельбой погодим, - возразил Бурьян. - Скажите лучше, куда другие
патроны дели?
- Так первые два мелкой дробью были набиты, бекасинником, а другие два
картечной, крупнющей. Побоялись. Так у нас их Солод забрал. Где-то побоку
шлялся.
- Это какой Солод? - заинтересовался Бурьян.
- Да водитель фроловской легковушки. Перекошенный такой, бородатый. По
лбу до бороды шрам, как топором хрястнули, - пояснил Пчелкин, он был
разговорчивее угрюмого Витьки. - Сказал, что стрелять в городе милиция не
разрешает, а патроны забрал. Хозяину, говорит, отдам, и чтоб, мол, держали
мы язык за зубами, а то донесет. Есть, говорит, такая статья в уголовном
кодексе. По ней, дескать, и малолетних берут за стрельбу в городе.
- В городе, конечно, стрелять нельзя, - предупредил мальчишек Бурьян, -
и у отцов брать охотничьи ружья тоже не следует. Это я вам как прокурор
говорю. Ждите меня в школе: вот дело закончим, я поговорю с вашим
директором, и мы спортивный кружок оборудуем. Ждите, я никогда не обманываю.
Ребята отступили к двери, стараясь не поворачиваться к Бурьяну спиной.
Обоим явно хотелось поговорить о Глебовском, но Бурьян был уже не будущим
"дядей Андреем", а прокурором города, мальчишка же всегда уважают
прокуратуру и уголовный розыск, хотя бы по детективным романам.
- Будете проходить мимо комнаты номер шесть, скажите Вере Петровне,
чтобы ко мне зашла. И, если может, пусть не задерживается, - попросил
Бурьян. Звонить ей по свияжскому телефону ему не хотелось.
"Сказать или не сказать Верочке о своих подозрениях? - размышлял он. -
Ведь подозрения еще не доказательства. Но Верочка не только самостоятельный
следователь, выезжающий с инспекторами уголовного розыска по вызовам
дежурного по городу, но и имеет отношение к расследованию дела Глебовского.
Пусть пока еще только подозрения, но сказать все равно надо". Однако первой
начала Верочка:
- Есть еще новости, Андрей Николаевич. Звонил Соловцов, которому я
передала подобранный мной спичечный коробок, что Жарков в окошко выбросил.
Установили его предполагаемого владельца. Он действительно приехал из Риги.
Еще весной приехал, месяца за три до ареста Глебовского. По фамилии Солод.
Живет на квартире у Фролова, у него же и работает водителем легковушки.
- Кажется, мы нашли убийцу, Верочка.
16
- Я думаю, что пресловутое дело Глебовского является фактически
инсценировкой убийства, - продолжал Бурьян, - а режиссером ее был Фролов,
единственный человек на заводе, у которого был мотив для такой инсценировки.
Вы знаете о заседании парткома, на котором Глебовский выступил фактически с
обвинением Фролова в приписках, сделанных в платежных ведомостях сплавщиков?
- Конечно, знаю и протокол этот читала, но Жарков запретил мне им
заниматься: незачем, мол, беспокоить бывшего партизана, у которого, дескать,
и наглядное свидетельство есть - фотокарточка его партизанской группы.
Карточку эту я видела, и снят он на ней вместе с нынешним секретарем обкома
Костровым. И сказал Фролов мне, что у Кострова есть такая же карточка и что
прошлое его, Фролова, чисто, хотя он и находился одно время в заключении по
ложному доносу в Седлецке. Я все же, несмотря на запрещение Жаркова,
побывала в Седлецке и порылась в архивах. Что же оказалось? Арестован был
Фролов не за антисоветскую деятельность, а за хищения в сельскохозяйственной
кооперации с помощью подложных документов и амнистирован без восстановления
в должности. А когда я сказала об этом Вагину, он только рукой махнул: зачем
я не в свои дела суюсь, Жарков, мол, знает, что надо делать, и разберется.
Ну, вы сами понимаете, что к Жаркову я уже не пошла.
Не отвечая, Бурьян позвонил в сплавконтору.
- Фролов слушает, - прозвучало в трубке.
- Бурьян говорит. Да, прокурор. И это верно. Мало того, что вы
рассказали Жаркову, дело ведь пересматривается. Да, необходимо кое-что
уточнить. Когда можете сегодня приехать? Через час. Хорошо, жду. Думаете за
Пивоваровой заехать? Отлично. Не будем ее тогда повесткой беспокоить.
Значит, порядок? Тогда до встречи.
Бурьян положил трубку и через междугородную вызвал область:
- Соедините меня с первым секретарем обкома. Доложите, что звонит
прокурор из Свияжска. Нет, с областным прокурором мне разговаривать незачем.
Скажите, что звоню по делу Глебовского. Да-да, он в курсе.
Костров откликнулся очень быстро:
- Товарищ Бурьян? Слушаю. Что новенького?
- Могу вас порадовать, Аксен Иванович. Следствие хотя еще не доведено
до конца, но у меня уже налицо ряд существенных доказательств невиновности
Глебовского. Да, стрелял не он. То была инсценировка убийства, хитро и умело
продуманная. Кто виновен, пожалуй, уже знаю. И в связи с этим у меня к вам
несколько вопросов. Не удивляйтесь: все вопросы относятся к вашему
партизанскому прошлому. Первый: у вас есть фотокарточка партизанской группы
Глебовского?
- Есть. Не при себе, конечно. Снимал нас прилетевший на самолете
фотокорреспондент из Москвы. На другой день мы, разделившись, вышли на
соединение со своими: артиллерия уже бухала где-то вдали. Да, вот еще
кое-что. Перед разъединением пришли к нам двое в лесу, один с бумажкой от
руководителя городского подполья, другой без документов. Мухиным назвался, а
документы потерял, говорит. Может, и вправду потерял: в боях всяко бывает.
Но Глебовский построже - расстрелять, мол, и все. А мне жаль стало парня,
глупо ни за что людей в расход пускать. Со своей группой в поход по болоту
взял, по дороге, говорю, проверю. И проверил, когда он наш десяток на шоссе
к гитлеровским броневикам вывел. Мы и очухаться не успели, как нас по рукам
и ногам колючей проволокой связали. А я лежу, носом в мокрый торф
уткнувшись, и слышу: "Эрханген", - говорят. А гауптман ему: "Кейне цейт,
эршиссен". Кумекаю, мол, что времени у них мало, расстреляют, значит. И
расстреляли. Этот парень, между прочим, которого я пожалел, редкой сволочью
оказался. Каждого в голову, ну и меня так же. Только у него рука, что ли,
дрогнула, а пуля по черепу прошла да волосы с кожей срезала. Ну, пока я без
сознания лежал, все гестаповцы уехали. И Мухин с ними. Мухин - это тот
предатель, который нас расстреливал. Он на фотокарточке рядом со мной стоит.
А второго не помню, он с Глебовским ушел.
- А вы того, что расстреливал, опознать сумеете, если, скажем, здесь же
в Свияжске встретитесь?
- На всю жизнь запомнил. Не ошибусь.
- Только ведь измениться он мог: возраст, скажем, лыс, борода. Много
лет прошло.
- По глазам узнаю. Волчьи глаза у него, когда волк на тебя с оскаленной
пастью идет. А тебе это зачем, прокурор?
Бурьян подумал, прежде чем ответить:
- Есть мыслишка у меня, Аксен Иванович. Может быть, и ошибаюсь я, а
может, и нет. Ведь только такой наглотавшийся крови выродок, если бы он жил
в этом городе, мог, скажем, за крупные деньги убить здесь незнакомого, ни в
чем не повинного человека.
Слушавшая с разрешения Бурьяна этот телефонный разговор по другой
трубке Верочка, словно сомневаясь, спросила:
- А почему вы думаете, что наш Солод именно и есть тот самый Мухин?
Ведь это же, собственно, ни на чем не основанная догадка.
- Вы рассказали мне об этой карточке, что висит на стене у Фролова. Два
чужака были в партизанском отряде Глебовского и Кострова. Один из них по
какой-то, может быть изготовленной гитлеровцами, фальшивке проник в отряд
без проверки. Другой завершил проверку предательством и расстрелами. Кто мог
быть сообщником Фролова, способным на такую мерзость, как убийство по
предварительному заказу? Я не вижу никого здесь ни из сплавщиков, ни из
трактористов. Почему же Фролов, никого не пускавший в сожители, предоставил
крышу Солоду? Значит, они были давно знакомы, и, может быть, не только
знакомы, но и связаны какими-то общими гадостями. И потом, Костров говорил о
волчьих глазах, а я эти глаза тоже видел.
- Где?
- На шоссе у станции я его поймал, подвезти за десятку. Ну и подвез
меня до "обжорки". И, узнав, что я новый следователь, взъярился. Не люблю,
говорит, с легавыми дело иметь. Тут-то я волчьи глаза и увидел. И жаргон
подходящий. А в дополнение жалобу - "весь город об этом говорит" - тут же и
передал: почему, мол, дело Глебовского в суд не идет? О пересмотре еще не
знал, а то бы к волчьим глазам и волчья пасть приобщилась. Да и патроны ему
у мальчишек отнять легче легкого было. И пыжи от патронов бросить мог, где
было точно рассчитано. А спичечный коробок случайно швырнул. Уйти незаметно
мог, только с дерева спрыгни да мимо противоположных заборов к машине
проскользни в темноте, благо на углу она Фролова ждала.
Фролов, между прочим, явился не через час, а к вечеру, сослался на
неотложные дела.
- Почему это я вам понадобился? - повысил он голос. - Ведь я показания
уже давал! И Пивоварова ждет в приемной - тоже в недоумении.
- Не кричите, здесь вам не сплавконтора, - оборвал его Бурьян. - Я вас
спрашивать не о том буду. Почему это вы раньше один жили, жильцов не
пускали, а тут вдруг жилец объявился?
- Старый кореш, воевали вместе, как же такого дружка не пустить.
- Где воевали?
Жирное лицо у Фролова словно сдвинулось. Не ожидал он такого вопроса,
не ожидал, и подступил страх к горлу.
- А к чему вам знать, где воевал? - начал он вторую атаку. - На фронте,
понятно. На каком, спросите? На Западном. Часть, может быть, вам интересна?
Интендантская часть. Еще чего пожелаете?
Легко отразил наскок Бурьян:
- Случилось это, Фролов, уже после освобождения Смоленска, а до августа
сорок третьего года вы в гитлеровской городской управе делопроизводством
занимались. Так?
- Так-то оно так. Но я в должности этой партизанскому подполью помогал
и в конце концов, когда уже разоблачением запахло, подпольщиками в
партизанскую группу Чубаря был переброшен и от него с сопроводиловкой
переправлен к Кострову. Даже в делах участвовал: понтонный мост через болото
взрывали. Спросите первого секретаря обкома - он подтвердит. Он был тогда у
нас политруком. Потом на две группы разделились, ну, а тут наши танки
подошли, мы и воссоединились.
Уже совсем побелевший от страха Фролов все еще продолжал оправдываться:
- Здесь я и закрепился в интендантской части. До Венгрии прошел с
шестнадцатым гвардейским полком. Да вы не хмурьтесь, товарищ прокурор, я всю
положенную проверку в "смерше" прошел, все документы хранятся, где
полагается. Орденов больших нет, но солдатскую "Славу" имею, и партизанская
моя "визитная карточка" у меня на стенке висит как удостоверение личности в
прошлом.
"Выкладывать ему все мои козыри или нет? - размышлял Бурьян. - Пожалуй,
пока не стоит. Все равно Ерикеев его со дня на день возьмет за шкирку и в
два счета расколет. Лучше уж подождать: еще спугнешь главного, и сбежит
Солод сегодня же ночью. Ищи его потом по всему Союзу. Что-что, а он мне
целехонький нужен. Ведь иначе и Глебовского не вызволишь, повиснет на нем
жарковское следствие".
- Ну что ж, - дружески улыбнулся он Фролову, - я вполне удовлетворен
разговором. Только бы мне на вашу "визитную карточку" посмотреть. Для
проверки, сами понимаете, должность такая.
- Так поедемте, - обрадовался Фролов, - у меня и машина здесь. А
Пивоварова вам, наверное, уже не понадобится.
Бурьян задумчиво постучал по столу пальцами. "Чего ж он раздумывает? -
мелькнула мысль у Фролова. - Хорошо еще, что его "визитная карточка", хотя и
обрезанная Мухиным, все же висит на месте: пусть убедится прокурор, что у
Фролова военное прошлое чисто, как струйка воды в ручье, пусть поглядит, как
сидит Фролов на корточках в партизанском окружении перед аппаратом".
Но Бурьян, подумав, сказал:
- А если попозже, Николай Акимович? Подождете? У Меня тоже своя машина
есть. И скажите Пивоваровой, чтобы домой шла. Пожалуй, мне она действительно
не понадобится. Ее показаний, данных Жаркову, вполне достаточно.
Фролов уехал совсем успокоенный.
17
После ухода Фролова Бурьян позвонил Ерикееву:
- Как у тебя с Фроловым, Миша?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг