Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
нынешний прокурор области ничего не утверждал, предоставив мне самому решить
вопрос о передаче дела Глебовского в суд. Ну, я и решил.
     - Потянуть время?
     - Поскольку это не юридический термин,  я на него не отвечу.  А решил я
пересмотреть дело.  Следствие продолжается.  Глебовский еще не обвинен,  и я
думаю, что обвинен он не будет.
     - А если мы обсудим это письмо на бюро горкома? Что вы скажете?
     - На бюро?
     - Допустим.
     - То же самое,  что сказал и вам. Я прокурор, пока еще с работы не снят
и несу всю ответственность за следствие. А оно еще не закончено.
     Глаза Кривенко чуть потеплели.
     - Вы правы,  конечно, и оказались гораздо решительнее и проницательнее,
чем я думал, - сказал он.
     - Могу ли я вас спросить: почему?
     - Вы  ни  разу не  сослались на Кострова и  на его разговор с  вами,  и
понимаю, что вы оправдываете Глебовского не из карьерных соображений. Письмо
я передаю вам. Ознакомьтесь и отвечайте.
     - Хорошо, я отвечу. Сразу же. А если уж говорить о проницательности, то
я  почти уверен,  что  оно инспирировано одним лицом и  продиктовано страхом
перед разоблачением. Кстати, больше половины рабочих не подписались под этим
письмом:  далеко  не  все  на  заводе убеждены в  виновности своего главного
инженера. Тайна следствия вынуждает меня умолчать пока о его результатах, но
могу  вам  определенно сказать,  что  преступление хитро  задумано  в  умело
совершено, а мотив его не ревность, а тот же доводящий до ужаса страх.
     На этом и кончилось еще одно осложнение, мешающее Бурьяну.


                                 12

     Фролов  был  не  просто  жуликом,  а  крупным  хищником,  действительно
хитроумным мастером незаметного обогащения за  счет государства.  Начал он с
детства в  Смоленске в  годы  после  первой  мировой войны,  ловко  воруя  у
школьников учебники,  завтраки,  а иногда,  если это удавалось,  и деньги. В
семье мелкого продавца его поведение не считалось пороком,  и он,  не спеша,
воровал и  копил.  Шли  нелегкие годы сельскохозяйственного и  промышленного
строительства,  Фролов,  не  попав  в  вуз,  работал  маленьким счетоводом в
Седлецке на ниве сельскохозяйственной кооперации. Однако и тут, где большими
деньгами не пахло, все же ухитрился "приработать" несколько тогдашних тысяч,
научившись ловко подделывать чужие подписи.  Но в конце концов попался,  был
судим и угодил в тюрьму на несколько лет. Похищенные деньги у него отобрали,
да он особенно и не грустил: хотелось большего. Не читая "Золотого теленка",
он мечтал о  миллионе.  Только у него не было ни обаяния Остапа Бендера,  ни
способностей "великого комбинатора". Миллион ему лишь мерещился.
     Случилось так,  что его судимость состоялась всего за несколько месяцев
до начала войны,  когда из Седлецка его перевели в смоленскую тюрьму.  После
ожесточенного сражения под Смоленском гитлеровцам 16  июля 1941 года удалось
ворваться в город.  Все осужденные уголовники были тотчас же освобождены,  а
судебные  дела  их  переданы  в  гестапо.  Многие  стали  полицаями.  Мухин,
отбывавший заключение за  вооруженный грабеж  в  сберкассе,  получил высокое
назначение в гестаповской карательной администрации, а вот Фролова оккупанты
недооценили:  бывший  счетовод советской потребительской кооперации заслужил
только местечко делопроизводителя в городской управе.  Правда, и здесь можно
было поживиться на взятках и  подачках,  но до миллиона было далеко,  как до
господа бога в лице местного гауляйтера.
     В  конце концов оккупанты,  ищущие агентов для  борьбы с  партизанскими
группами,  рассеянными вдоль железных дорог,  ведущих к Смоленску, забросили
Мухина и  Фролова в  лес  для присоединения к  одному из  таких партизанских
отрядов,  конечно, с фальшивыми документами и легендами. В скитаниях по лесу
Мухин  сфабрикованные документы потерял,  но  Фролов  сохранил и  поддельную
бумажку,  и  деньги.  Случай свел обоих с  отрядом Глебовского,  и судьба их
известна.  Но  даже  при  воссоединении с  наступающими советскими  войсками
припрятанные деньги Фролову удалось сохранять.
     Война,  как это ни  странно,  оказалась для него источником дальнейшего
обогащения.  Гражданская специальность Фролова привела его  в  интендантскую
часть,  и первым его трофеем была продажа грузовика с американской тушенкой.
Купил ее некий Шинберг, интендант в капитанском звании, тут же реализовавший
покупку на  черном  рынке  в  освобожденном Смоленске.  Жулик  жулика  видит
издалека,  и  Шинберг сразу же оценил Фролова.  Аферы по искусно подделанным
документам продолжались безнаказанно. В конце войны оба интенданта-мошенника
орудовали в  тылах Советской Армии в  Германии,  вывозя все,  что  удавалось
похитить в  брошенных немецкими богатеями поместьях:  от трофейных автомашин
до фарфоровых сервизов.  Но вот на мине где-то в Силезии подорвался вместе с
автомашиной Шинберг, Фролову же повезло. Все похищенное двумя интендантами с
липовыми документами перешло в руки перекупщиков в тыловой Одессе, в Киеве и
даже в Москве.
     Первая же деноминация советской денежной системы,  ограничивающая сумму
обменивавшихся денег,  буквально в одну ночь разорила Фролова.  Не мог же он
явиться  в  обменный  пункт  с  огромным венгерским чемоданом,  до  застежек
набитым денежными кредитками -  уж  сколько их  там было,  он не считал,  но
больше миллиона наверняка.  И расстался он с ними у мусорного ящика в первом
же  проходном дворе на  Арбате,  даже  не  вздохнув и  не  обернувшись.  Был
миллион, нет миллиона. Что поделаешь, ведь Остап Бендер, потеряв столько же,
тоже не плакал.
     В  этом  же  дворе у  тех  же  мусорных ящиков он  и  встретил Мухина с
чемоданом  такого  же  объема.  Встретил  впервые  с  того  дня,  когда  они
расстались в  разделившемся партизанском отряде.  Встретились,  узнали  друг
друга - дворовый фонарь позволил, - остановились.
     - Фрол? - спросил Мухин.
     - Я, - сказал Фролов.
     - Выбросил свои?
     - Выбросил. Не идти же сдавать.
     - Верно.  Подожди-ка меня, я свои с чемоданом оставлю. Да и свой брось,
на черта он тебе сдался.
     Потом они  сидели в  ресторанчике на  Арбате,  пили  зеленый грузинский
тархун - водки в продаже тогда еще не было - и обменивались воспоминаниями.
     - Много выбросил?  -  спросил Мухин:  тогда еще он  был Мухиным,  а  не
Солодом. И шрама на лице у него не было.
     - Не считал. На всю жизнь хватило бы.
     - Настоящие?
     - А ты думал? Кровные.
     - А у меня,  брат,  с гитлеровской печатной фабрики. В гестапо из сейфа
взял,  когда наши покровители домой драпали.  Для хождения в  оккупированных
советских землях предназначались.  И здесь действовали: немцы печатать чужие
деньги умели.
     - Почему ж ты с гостями не драпанул? Такой бы им пригодился.
     - А я,  мужичок,  уже понял, что им конец. Что бы я в Германии делал? В
лагере  для  военнопленных  сидеть  или  в  шпионскую  школу  податься?   Их
американцы вдоволь настроили.  Только работа эта не по мне. Влипнешь в конце
концов - "смерш" не храм Христа Спасителя. Сам пропитаюсь. Независимо.
     - Можно сберкассу взять, если сумеешь. Тебе это раз плюнуть.
     - А  что?  -  равнодушно отмахнулся Мухин.  -  И  возьму,  если  случай
представится.  Но ведь и другие способы есть.  Трофейных машин сейчас много.
Своих еще не строим,  а по улицам не пройти.  То "хорх" обгонит, то "майбах"
или  американские "форды"  да  "шевроле".  У  "Метрополя" посмотри,  сколько
"линкольнов" стоит.  Ну  те,  что с  собачкой на радиаторе.  Взять такой что
чихнуть умелому человеку. Взял да и гони на юг. Там с хода купят.
     - В долю берешь? Не обману.
     - Трусоват ты, Фрол. Не сгодишься.
     "Трусоват,  - подумал Фролов. - Мухин прав. Большие деньги без риска не
подберешь,  а рисковать так,  в открытую страшно. Посижу где-нибудь в артели
или  на  периферию подамся.  Толкачом на  завод  или  при  колхозе  каком  с
шабашниками.  Даровые деньги везде  можно найти,  если  на  ротозея либо  на
жулика набредешь.  Нет,  с такими,  как Мухин,  лучше не связываться.  Время
терпит".
     То  была  последняя встреча Фролова с  Мухиным,  пока тот  не  явился в
сплавконтору  свияжского  лесопромышленного завода  в  лике  Солода  Михаила
Михайловича весной этого года.


                                 13

     Заседание  парткома  комбината  открылось после  обеда  в  директорском
кабинете. Присутствовали, кроме членов бюро, все начальники отделов во главе
с Глебовским.  Заседание открыл секретарь парткома Саблин,  человек хлипкий,
юркий,   все  на  заводе  знающий  и  всюду  поспешающий,   как  и  положено
старательному секретарю, хорошо ладившему и с горкомом и с обкомом.
     - У нас, товарищи, один вопрос: о сплавщиках, работающих посезонно и не
состоящих в штате. Вопрос поставлен главным инженером Глебовским, - начал он
и умолк.
     - А на черта лысого нам эти сплавщики, - воспользовался паузой плановик
Косых,   грузный,   лысый  и  в  противоположность  Саблину  медлительный  и
неторопливый.  - Сплавляют они лес с обеих лесосек? Сплавляют. Справляется с
ними Фролов? Справляется. Так чего же нам в эту кутью влезать?
     - Тебе слово, Глебовский, - сказал секретарь.
     Глебовский, не подымаясь, задумчиво заговорил с места:
     - Сплавщики нам нужны.  Река в этих местах бурная, порожистая, быстрая.
Только в заводях тихо. Но промышленный лес не может накапливаться в заводях,
а  катером его по  реке не спустишь.  Значит,  без сплавщиков мы обойтись не
можем.  В  штаты,  однако,  их не зачислишь:  зимой им делать нечего,  зимой
грузовиками обходимся, отчего производительность на три-четыре месяца в году
неизбежно падает.  Железнодорожную ветку  нам  пока  строить  не  разрешают:
сплавные  сезоны  выручают с  избытком.  Вот  вам  и  предыстория сплавки  и
сплавконторы.  Завконторой набирает рабочих сам, ищет умельцев с других рек,
шарит по деревням, ему известным, да и расплачивается сам, сдельно конечно.
     - А чем плохо это? - перебил кто-то. - Всюду так, где реки порожистые.
     - Не всюду.  Плохо то,  что коллектива у нас нет. Единого. Сплавщики на
отлете.  Живут  в  общежитии летней  постройки,  зимой  пустующем,  отдельно
обедают,  отдельно гуляют.  Ни по фамилиям, ни в лицо на комбинате их никто,
кроме Фролова и поварихи, знать не знает, даже трактористы с лесосеки.
     - Что  верно,  то  верно,  -  сказал  бригадир  трактористов  Фомин,  -
отмежевались они от  вас,  да  и  мы  на дружбу не лезем.  Из комсомольского
возраста они  давно вышли,  люди  пожилые,  солидные.  Да  и  промеж себя не
дружат,  на  каждом плоту  свои,  обособленно и  живут.  Где  ты  их  только
набираешь, Фролов?
     Фролов откликнулся неохотно и зло:
     - Главный инженер ведь сказал где.  По деревням у сплавных рек ищу. Это
новых.  А старые сами весной приходят.  Да и не так уж много их у нас, чтобы
вопрос на партком выносить.
     - Потому  и  выношу,  что  отдел  кадров  не  вмешивается,  -  возразил
Глебовский.  -  Без  контроля отдела кадров набираете рабочих,  Фролов.  Мне
скажут,  что так издавна повелось,  ну,  а я скажу,  что плохо ведется,  тем
более,  если издавна. "Мертвые души" могут появиться в платежных ведомостях,
по которым расплачивается Фролов с  плотовщиками.  Я не обвиняю Фролова,  он
старый  работник  комбината,  а  такими  обвинениями  с  ходу  без  проверки
бросаться нельзя,  но предлагаю отделу кадров вызвать,  а  если это помешает
сплаву,  то  проверить на месте наличие всех работающих у  нас плотовщиков и
сверить  их  фамилии с  платежными ведомостями сплавконторы.  Одновременно я
лично  считаю нужным сообщить в  городской ОБХСС  о  необходимости такой  же
проверки   и   за   несколько  прошлых   сезонов.   Если   возможно  хищение
государственных средств,  а  при  таком порядке найма и  расплаты оно вполне
возможно, то вмешательство городской прокуратуры необходимо. Пусть Фролов не
обижается.  Никакой тени на него я не бросаю,  но интересы государства - это
интересы государства, и мы оба с ним обязаны их блюсти.
     Все  сидели  молча,  не  глядя  друг  на  друга,  ничего  не  добавив к
сказанному.
     Саблин лаконично изложил резолюцию:
     "Поручить завсплавконторой тов.  Фролову  передать  отделу  кадров  все
анкеты и трудовые книжки работающих в нынешнем сезоне сплавщиков, а главному
бухгалтеру тов.  Микошиной сверить их фамилии с фамилиями,  проставленными в
платежных ведомостях сплавконторы.  В  случае  расхождений главному инженеру
тов.  Глебовскому связаться  с  городскими органами  Министерства внутренних
дел".
     Расходились по-прежнему молча. Репликами не обменивались.


                                 14

     Фролов приехал из города на грузовике.  Сам правил.  Было уже поздно, и
Солод  мирно  похрапывал на  койке.  Фролов  зажег  лампу,  вынул  из  шкафа
неначатую бутылку водки и соленый огурец. Выпил стакан и крякнул:
     - Кха!
     Солод проснулся:
     - Откуда так  поздно?  И  сразу за  водку.  Налей и  мне.  Рыба жареная
осталась?
     - Осталась, если ты не сожрал.
     Солод присел к столу,  как и был, в подштанниках. Сочувственно взглянул
на чем-то расстроенного приятеля.
     - Где был, корешок? Случилось что?
     - Случилось.  Докопался  Глебовский.  Сегодня  на  парткоме  потребовал
проверить  по  трудовым  книжкам  плотовщиков платежные  ведомости.  Нет  ли
приписанных "мертвых душ". Тоже мне Чичиков, сволочь!
     - Чичиков это ты, корешок. "Мертвые души"-то у тебя. И много ли будет?
     - Никого не будет. Порядок.
     - Спроворил?
     - В  двух  деревнях по  реке  пятерых нанял.  Тыщу рублей за  спектакль
выложил.  Трудовые книжки раздал с фамилиями,  под которыми они, мол, у меня
плотовщиками работали. Ну, да поварихе еще сотенную, чтоб своими признала. А
трудовые книжки  на  всю  сплавную братию  придется завтра  в  отдел  кадров
свезти: партком требует. А там сверят с ведомостями, и все чистенько, как из
прачечной.
     - А плоты кто вместо них гонять будет?
     - Никто.  Я  их за пьянку в  общежитии с мужиками уволю.  И к мордам их
привыкнут, когда менты выспрашивать начнут, кто лишний зарплату получал.
     - Так у тебя норма сплавки понизится, - сообразил Солод.
     Фролов уже с улыбочкой еще водки выпил.
     - Не  снизятся.   Занижены  они  у  меня,  потому  люди  и  работают  с
превышением на сто и больше процентов. Нажму, и еще превысят.
     - И с каждого сдерешь?
     - Ну, там уж по грошику.
     Солод,  давно уже все понявший, а видимо, и присмотревшийся, как Фролов
маневрирует, захихикал для вида, а может быть, и с расчетцем:
     - Знаю я  твои грошики.  За  семь лет  у  тебя,  наверное,  полмиллиона
накоплено.
     - Не считал.
     - А прячешь где?
     Фролов промолчал, а Солод добавил хитренько:
     - Все равно узнаю.  И поделимся,  говорю.  Честно,  по-каторжному.  Все
равно смываться придется.
     - Рано об этом.  Глебовский у меня в голове. Как бы избавиться от него,
заразы. Закопает в конце концов.
     - А мы его к ногтю,  -  сказал Солод.  -  Тыщ десять дашь, причешу. Раз
хлоп, два в гроб. И на твоих плотовщиков все свалим. Сначала, конечно, алиби
себе обеспечим.
     Вздохнул Фролов:
     - Не поможет алиби: мотив у меня.
     - Не  будут  искать мотив  у  старого партизана.  Вон  ты  на  карточке
красуешься с  усами,  как  у  Буденного.  Партизан Фролов в  отряде капитана
Глебовского.
     Солод  поднес  лампу  со  стола  к  стенке,  где  красовалась  в  рамке
увеличенная фотокарточка партизанской группы  в  лесу  у  брошенной сторожки
лесничего.
     - Когда это вас снимали?
     - Почему вас?  Там ты тоже есть.  С  краюшка рядом с  Костровым стоишь.
Перед тем как разделиться, нас и запечатлели.
     У Солода рука дрогнула. Оглянулся, нашел, швырнул фотографию в рамке на

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг