- Бесспорно.
- А если предъявят свои права строители?
- Все, что построено на моей земле без предварительного договора на
аренду, принадлежит мне. Пусть строители обращаются в суд. Закон на моей
стороне.
- Последний вопрос. Как вы относитесь к объявлению на фасаде дома о
бесплатных квартирах?
- Я приказал его снять. Распоряжаюсь квартирами я. И цены назначаю я.
Кто платежеспособен - милости просим".
Я пошел в бар и выпил уйму дряни. Но не опьянел, во всяком случае, не
убил в себе тупого отчаяния. Только в глазах все помутнело и закачалось.
Таким меня и нашел Вэл.
- Читал?
Я кивнул.
- Что скажешь?
- Соглашаюсь с тобой. Я кретин.
- Не придирайся. Я сказал это в запальчивости. Просто ты не подумал о
последствиях, а твои "невидимки" не знают английского законодательства.
Кстати, они еще здесь?
- Не знаю. Если здесь, ничего не предприму без твоего совета.
- Увы, - вздохнул Вэл. - Завтра вылетаю в Москву.
- Совсем? - испугался я.
- Временно. В Москве постараюсь заинтересовать ученых. Удастся -
вызову. Узнай только, может ли поле последовать за тобой или передаст тебя
другому в другой зоне рассеяния.
Я не ответил. Помутневший мир еще более потемнел и закружился. Шатаясь,
я встал.
- Что с тобой? Тебе плохо? - спросил Вэл.
- Просто выпил лишнее, - сказал я сквозь зубы.
- Я провожу тебя.
- Не надо. Все равно.
Мне было действительно все равно. Я оставался один на один с империей
"невидимок". Помощь Сузи проблематична. Духовный мир ее, ограниченный
конспектами лекций по ядерной физике - микромира, бесконечно далекого от
микромира гостей, - был лишен широты воображения и железной логики Вэла. А
что мог извлечь из контакта с пришельцами я, еще более ограниченный
преподаватель литературной классики, отброшенный из современности в
историческую глубь елизаветинской Англии?
Я вернулся домой протрезвевший. Только злость осталась, неостывшие угли
гнева, вновь готовые вспыхнуть. Я вам устрою еще одно чудо, господа
ревнители частной собственности! Я вас обогащу еще больше, мистер Харрис,
обогащу, как Мидас, прикоснувшись к вашему краденому имуществу.
Подойдя к окну, я снова увидел творчество "невидимок". Дом стоял
мрачный, скучный, с грязно-серыми подтеками на фасаде. Объявления о
бесплатных квартирах уже не было. Часть тротуара возле дома была окружена
недостроенным высоким забором; строители, не закончив работу, уже ушли.
Харрис демонстративно защищал свое право собственности. Скоро ему будет
что защищать, только едва ли он справится.
И я, не оглядываясь, сказал вслух:
- Если вы еще здесь, измените структуру дома напротив. Сделайте его
золотым, как статуэтку на книжной полке. Пусть он будет сплошным,
монолитным куском чистого золота.
Долго ждать мне не пришлось - минуты две-три, не больше. Дом стоял там
же, не шелохнувшись. Ничто в нем не изменилось, кроме окраски. Он стал
светлее, чище, исчезли грязные подтеки, свет от уличного фонаря весело
заиграл на его ровно желтой поверхности, даже издали блестевшей, как
начищенная медь. Но я знал, что это не медь.
- Ну вот и все, - сказал я себе. - Теперь посмотрим, что будет завтра.
9. ЗОЛОТОЙ ЦИКЛОН
Утром я проснулся поздно, часов в одиннадцать, и мог бы спать еще
дольше, если б не разбудил меня шум за окнами. Не просто шум, обычный для
уличного происшествия, а шум большого уличного скандала. Я открыл окно и
обомлел: ничего подобного в Лондоне не было со дня его основания.
Новоявленное создание "невидимок" превратилось в сверкающий золотой
брусок, повторяющий форму массивного пятиэтажного дома. Внизу, как
муравьи, его облепили люди. Недостроенный забор был повален, по его
сломанным доскам напирали вновь прибывающие. Строители в синих
комбинезонах, орудуя кто ломом, кто кувалдой, отбивали куски золота от
стен, углов и ступенек подъездных лестниц. Кто-то отпиливал их золотые
перила, кто-то стучал пневматическим молотком, выгрызая из стены огромные
бесформенные куски. Все это галдело, орало, вопило, толкало и сшибало друг
друга под ноги напирающих с тротуара. В шуме порой различались выкрики,
как лай или рычание в драке собак.
То просительно:
- Отдай лом!
То визгливо:
- Пусти, убью!
То со стоном:
- Ой!
То угрожающе:
- Отойди, хуже будет!
В человеческом муравейнике, облепившем дом, кипели страсти. То у одного
угла, то у другого начинались драки. Может быть, с увечьями. Может быть,
смертельные: лом не тросточка. Какой-то парень в кепке - лица его сверху
не было видно - выпиливал кусок из углового ребра, взобравшись на
стремянку, приставленную к стене. На моих глазах у него выбили ее из-под
ног, он свалился, а за ним обрушился отпиленный золотой кусок, должно быть,
очень тяжелый, потому что сразу сбил с ног кого-то внизу. Выпиленный с
таким терпением кусок тотчас же подхватил один из стоящих рядом и побежал
по улице, расталкивая встречных. "Стой!" - закричал полисмен, только что
подъехавший на мотоцикле. Человек с золотой добычей не оглядываясь бежал
дальше. "Стой!" - повторил полисмен. Бежавший споткнулся, уронил брусок.
Полицейский догнал его на мотоцикле, соскочил, схватил брусок и умчался,
никем не преследуемый.
Я кое-как оделся и выскочил на улицу, даже не закрыв за собою дверь. Но
перейти улицу не мог: она буквально кишела охотниками за золотом. И я
остался у подъезда рядом со стоявшим тут же бородачом, наблюдавшим с
ироническим удовольствием за вавилонским столпотворением.
- Экстра шоу, - сказал он улыбаясь.
- Почему же вы не присоединяетесь? - тем же тоном спросил я.
- У отца денег достаточно плюс стенокардия. Вполне могу позволить себе
роскошь неприсоединения. А каков спектакль!
- Давно смотрите?
- С утра. Строители как пришли на работу - видите забор поваленный? -
так бросились с инструментом к золотой махине. Один сковырнул ломом ручку
от двери и побежал в ювелирную лавочку за углом. А минут десять спустя
вернулся, размахивая пачкой ассигнаций. "Золото, кричит, чистое золото! Не
теряй время, ребята. Обогащайся!" И началось!..
- Даже пилами орудуют.
- Это уже присоединившиеся. Все пилы для металла скупили в округе.
Видите, даже пневматический молоток действует. Должно быть, центнер золота
или около того уже выщерблено. А скольких придушили в давке - не
сосчитать.
- Не вижу полиции, - удивился я.
- А вон они, полисмены, - сказал бородач, указав на балкон. - Они на
втором этаже работают. Два выломанных или отпиленных куска дадут больше,
чем десятилетняя служба в полиции. Организованное обогащение.
- Что же власти смотрят?
- А что власти! - усмехнулся бородач. - Власти завидуют. И мэр города,
и начальник полиции сами бы не прочь отхватить по центнеру золота, да
престиж не позволяет. Впрочем, кажется, идет экстренное заседание кабинета
министров.
Я внутренне ликовал. Вот вам мой подарок, предубежденные и скептики.
Попробуйте-ка научно объяснить "чудеса" на Друммонд-стрит, если сумеете.
Хотел бы посмотреть на ваши лица, когда я выложу перед ареопагом
Королевского научного общества свои доказательства недоказуемого ничем,
кроме догматов епископа Кентерберийского. Отвратительный спектакль,
развязавший самые гнусные человеческие инстинкты, не вызывал у меня
отвращения. Мне не хватало только Харриса. И я дождался.
- Они убьют его, мистер Клайд! - тревожно вскрикнула Розалия
Соммерфилд.
Она стояла рядом, в группе зрителей, не зараженных золотой лихорадкой
или из трусости не рискующих присоединиться к "старателям".
- Он с ума сошел! Что он делает?!
- Кто? - не понял я.
- Харрис. Мистер Харрис.
Тут только я заметил его. Толстенький лысый человечек, точь-в-точь
мистер Пикквик в старости, выскочив из черного "роллс-ройса", метнулся по
сломанным доскам забора к толпе.
- На помощь! Полиция!
- Куда лезешь, старик? На кладбище захотел раньше времени? - оттолкнул
его детина с куском золотых перил под мышкой, похожим на отрезок
железнодорожного рельса.
- Это грабеж! - взвизгнул Харрис и схватился за рельсу.
- Пошел, дурак! - рявкнул рыжий и легонько пнул Харриса в грудь.
Лысый "Пикквик" отлетел на метр и грохнулся на поваленные доски забора.
Кто-то наступил ему на пальцы. Он пискнул и замолчал.
- Они раздавят его! - в ужасе закричала Розалия.
- Да погодите вы! - озлился я и, перебежав улицу, выхватил у кого-то
из-под ног онемевшего Харриса и, как куль, подтащил его к машине.
- Везите домой, - бросил я шоферу.
Дальнейшая судьба Харриса меня не интересовала. Да и других, пожалуй.
Только бородач сказал равнодушно:
- Зря рисковали. Одним хапугой стало бы меньше.
А внимание зрителей было привлечено только что подъехавшей автомашиной,
похожей на пожарную, но без шлангов и лестниц, а с короткими и тупыми
жерлами, как у пушек на старинных гравюрах.
- Водомет, - сказал кто-то, а бородач заметил с ухмылкой:
- Кажется, начинается последнее действие.
Две мощные водяные струи, как стальные канаты, хлестнули по
человеческому муравейнику, облепившему дом. Они ударили сверху и снизу,
резанули по фасаду взад и вперед и начали бить в упор по секторам,
двигаясь навстречу друг другу. Под ударами воды, сбивавшей с ног, люди
падали, подымались, крича и захлебываясь, ползли на четвереньках, пытаясь
уйти от водяных смерчей. Одним удалось вынести свою драгоценную добычу,
другие растеряли ее под водяными хлыстами, третьи так и остались лежать на
покрывших тротуар и часть улицы опрокинутых заборных щитах.
Разметав толпу у дома, водометы ударили по тротуару напротив, хотя там
никто никому не мешал. Но водяные струи били без предупреждения и без
разбора, словно атакующие стремились убрать всех свидетелей их атаки.
Минуту спустя и наша группа была сметена водяным смерчем... Мне
показалось, что на меня обрушился водопад. Ничего не видя, зажав нос и
рот, чтобы не захлебнуться, опираясь на стену, чтоб не упасть, я кое-как
выбрался из зоны водяного обстрела.
Бар был рядом. За столиками уже шумели, обсуждая происшествие. Я не
вслушивался. Мокрый насквозь, я взобрался на табурет у стойки и промычал
что-то нечленораздельное.
- Там были? - спросил бармен.
- Там, - прохрипел я.
- Я видел. Ужас!
- Ужас, - повторил я. - Чего-нибудь покрепче, Мэтт.
- Вам надо переодеться, сэр. Совсем промокли, сэр.
- Потом, - отмахнулся я. - Шотландского, пожалуйста.
Я пил, пока не согрелся. Потом вернулся домой, благо идти было недолго.
Ни участников, ни зрителей спектакля на улице уже не было - только
полукольцо солдат на посту возле дома. Он стоял по-прежнему пятиэтажным
желтым бруском, но изъеденный, как проказой, ямами, вздутиями, рубцами и
ссадинами.
- Что с вами, Монти?
Я поднял голову: Сузи.
- Вошла без звонка, Монти. Дверь была открыта.
- Все равно, - сказал я.
Сузи присела возле меня на корточки и захлопотала.
- Не огорчайтесь, Монти. Что сделано, то сделано. Надо думать, что
делать дальше.
- Вы видели? - спросил я.
- Я пришла, когда уже убирали раненых.
- Много?
- Несколько человек. Не так уж много, судя по рассказам о том, что
творилось. Вы успокойтесь. Все уже кончилось.
- Нет, не все, - сказал я и мысленно воззвал об уничтожении дома со
всем, что от него осталось. Пусть будет пустырь, как и раньше.
- Посмотрите в окно, - сказал я.
Сузи взглянула и вскрикнула:
- Это опять вы?
- Я.
Золотой дом исчез со всеми крупицами золотых крошек от стамесок и
молотков. Вдоль каменного тротуара тянулся грязный земляной карьер.
- Теперь уже все, - сказал я, - только не знаю, что делать дальше.
- Я говорила с профессором Бруксом, - начала Сузи.
- Ну и что?
- К сожалению, пока ничего. Брукс не хочет вмешиваться. Не верит.
Сравнил вас с Адамским.
- Кто это - Адамский?
- Какой-то шарлатан, который писал в американских газетах, что летал в
другую галактику на летающем блюдце.
- Докатились, - хмыкнул я.
- Я была и у Каммингса в "Дейли трумпет". Рассказала все, как на
исповеди. Он явно заинтересовался, но боится рисковать. Большая сенсация,
слишком большая для одной газеты. Нужна, говорит, пресс-конференция.
Что-нибудь помасштабнее, и с пресс-конференцией можно рискнуть.
- Мне не масштабы нужны, а польза! - запальчиво отрезал я. - Хочется
сделать что-нибудь полезное людям. Не хапугам вроде Харриса, а порядочным
людям, обиженным жизнью.
Сузи помолчала, потом расцвела. Даже глаза заблестели.
- Я, кажется, придумала.
- Что?
- А если освободить Диаса и Лоретто?
10. ГЕОГРАФИЯ ВОЛШЕБСТВА
Мигель Диас и Хосе Лоретто были гражданами одной из латиноамериканских
республик, где уже около года захватила власть военная клика. Ни того, ни
другого не за что было ни повесить, ни расстрелять - ни один из них не
принадлежал к запрещенным военной диктатурой партиям. Но Диас и Лоретто
руководили профессиональным союзом докеров, забастовка которых была явно
не в интересах дирижировавших экономикой республики иностранных монополий.
Бастующие продержались немногим более месяца, но в конце концов забастовка
была сорвана правительственной олигархией, а Диасу и Лоретто предъявили
наспех сфабрикованное обвинение в убийстве полицейского офицера,
руководившего штурмом забаррикадированного забастовщиками столичного порта
в Агиласе. И хотя Мигель и Хосе даже не были в это время в Агиласе, а
находились от него за сотню километров, в другом центре забастовки - в
порту Альмадене, оба оказались подходящими кандидатами для полицейской
расправы. Обоим угрожала смертная казнь, и только полное отсутствие
доказательств их виновности вынуждало военную прокуратуру откладывать
судебный процесс, не суливший обвиняемым никаких надежд на спасение. Ни
возмущение прогрессивной общественности всего мира, ни протесты даже
немногих легальных общественных организаций Агиласа не поколебали
деспотического решения диктаторов. Диас и Лоретто по-прежнему находились в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг