в сиянии всех пяти солнц невысокой зеленой копной, будто скопнили только
что скошенную траву, и, по мере приближения вездехода, не расплывался, не
таял, а словно вдвигали его за привычную декорацию. Сначала сокращался
вдвое, потом виднелся только узкий зеленый серп, а в конце концов вездеход
пролетал в привычном уже пространстве пустыни, не задевая ничего зеленого
- ни куста, ни травинки. Да и что могло вырасти на оплавленном до черноты
кварце?
- Не везет, - заметил Библ. - И совсем уже непонятно, почему в одном
случае мираж идет навстречу людям, а в другом уходит?
- Пожалуй, сие от нас не зависит. Миражные "входы" и "выходы" подчинены
каким-то своим законам. А наш вездеход, особенно на высокой скорости,
несет с собой частицу нашего пространства - времени, какой-то
микроскопический обтекающий слой. Когда он, скажем, аритмичен межфазным
соединениям, "вход" закрывается. А может быть, есть и другое объяснение, -
вздохнул Капитан.
В самом деле, на какие еще объяснения можно было рассчитывать в этом
царстве необычайного! Пять разноцветных солнц на небе, пять разных миров
на планете. Блуждающие стога с калиткой-щелью в какое-то Зазеркалье.
Бородатые младенцы, которые сучат ножищами сорок шестого размера и сосут
молочко из пожарных шлангов.
- Если младенец двух метров ростом, - вспомнил Капитан предположение
Алика, - то к зрелости он дотянется до десяти. Значит, все-таки
свифтовское: Бробдиньяг в космосе.
- Едва ли, - не согласился Библ. - Во всех фазах одна и та же
гравитация, близкая к земной. Гигантские рост и вес создадут чрезвычайные
неудобства для гуманоидов. Может быть, здешняя биоэволюция и не повторяет
земную, но едва ли слишком от нее отличается. Тут что-то другое.
- Сейчас узнаем.
Широченный фонтан чистого зеленого пламени, то вздымаясь, то падая, бил
прямо из черного камня метрах в пятидесяти от вездехода, не обнаруживая
тайных намерений погаснуть или уменьшиться. Он бил не высоко, не выше
двухэтажного дома, но и не опускался ниже первого этажа, позволяя
вездеходу свободно пройти сквозь щель. Тускло-серая, ровная, как портьера,
она не открывала тайн мира, притаившегося за ней. То ли это была стена,
или облако, или просто сгусток лежавшего в долине тумана, ни Библ ни
Капитан не смогли ответить, но самое главное, щель не исчезла при
сближении с машиной. И Капитан решился. Он включил отражатель, который в
случае столкновения с непреодолимым препятствием отбросил бы машину назад,
и похожий на черепаху вездеход пошел на таран в центр непонятной мути.
Он прошел ее, как нож масло, без малейшего сопротивления. Силовое поле
отражателя действовало с силой кумулятивного взрыва. Серая масса, а это
была несомненно масса пока еще неизвестного состава и происхождения,
уступчиво сжималась или расступалась, пропуская путешественников. Но она
не пропускала света, и несколько секунд вездеход шел в полной темноте,
пока не вырвался на залитую солнцем лужайку, похожую на газон футбольного
поля.
Капитан остановил машину и оглядел ландшафт в круговом смотровом
стекле. Позади простиралась ровная плоская поверхность не то кустарника,
не то высокой травы, так плотно и густо росшей, что даже вблизи она
походила на двухметровой толщины серый ковер, примыкающий у горизонта к
очень темному, неизвестного происхождения лесу.
- Вот эту серятину мы и прошли, - задумался Капитан. - Интересно, что
же это на самом деле?
- Серые мхи, - сказал Библ. - Палеозойская декорация. А эта лужаечка -
часть просеки, засеянной уже вполне современным газоном и опоясывающей
явно силурийский заповедник. Видимо, мы находимся там же, где уже побывали
Малыш и Алик. В том мире, во всяком случае. А теперь превратимся в
Ливингстона и Стэнли и отправимся в джунгли космической Африки.
Оставив вездеход под силовой защитой, навесив и пристегнув все
захваченное со станции ручное оружие, Капитан и Библ отправились на
рекогносцировку в симпатичные джунгли незнакомого, но явно ухоженного
кустарника за газонной полянкой. Может быть, Ливингстон и Стэнли казались
для сравнения слишком далеким эталоном путешественников, но в своих
кремовых шортах и сетках, предохранявших от жары грудь и спину, в
модернизованных пробковых шлемах с вмонтированными в них миниатюрными
рациями их нынешние последователи действительно походили на участников
сафари в приключенческих фильмах двадцатого века. Запавшие щеки и крутые
морщинки на лбу Капитана и совсем уж колоритная голландская бородка Библа,
окаймлявшая бронзовое от загара лицо, дополняли впечатление.
- Вместе или разделимся? - спросил Библ.
- Вместе, - решил Капитан, - рация пригодится в пожарном случае.
Раздвигая упругие большелистые ветви, протискиваясь в тенетах
вечнозеленых кустов, за которыми торчали уже описанные Малышом и Аликом
высоченные мачты эвкалиптов, Капитан и Библ добрались наконец до другой
полянки и прислушались. Из-за кустов доносились даже не звуки какой-то
членораздельной речи, а просто вскрики, вопли, хрип, свист и хохот.
Осторожно спрямив закрывающий дорогу кривой двухметровый лист, наши
путешественники так и замерли на месте. Перед ними открылся наконец
обитаемый уголок гуманоидного мира Гедоны.
Их было около десятка спортивного вида юношей, почти голых и загоревших
до смуглости жителей тропиков. Из одежды на них были только сандалии без
креплений с неизвестно как прилипшей к ноге подошвой и вполне земные
пляжные плавки небесно-голубого цвета. Лишь двое предпочли темно-синие и,
может быть поэтому, оказались в конфликте с голубоплавочниками.
Тесно-тесно, спина к спине, отражали они их яростное нападение. Дрались
"хлыстами", сверкавшие змейки которых то удлинялись, то укорачивались,
смотря откуда и куда был направлен удар. Любопытно, что удары не оставляли
на коже заметных следов, но каждый меткий "нахлыст" вызывал или гримасу
боли, или подавленный крик, а иногда кто-нибудь из нападавших отбегал и,
гримасничая, растирал пораженное место. Капитан заметил, что, встретившись
в воздухе, лучистые шпаги раскалывались, срезая друг друга, и удары не
достигали цели, но никто из участников схватки не использовал этот прием,
стараясь прежде всего "накрыть" противника. В отличие от лохматых
"младенцев" все они были аккуратно подстрижены и чисто выбриты, но внешне
спортивный лоск не заслонял так и распирающей их первобытности.
- Звери! - сквозь зубы выдохнул Капитан, еле сдерживая накипающий гнев.
Юноши действительно дрались с молчаливой свирепостью, как волки в
земных заповедниках, и только вой да хохот сопровождали избиение
сопротивлявшихся.
Наконец один из них упал, и тотчас же две серебристые молнии накрыли
спину другого. Но он устоял, ответив ударом на удар и в свою очередь сбив
с ног двухметрового гиганта в голубых плавках. "Голубые", взвыв
по-волчьему, участили удары.
- Звери, - повторил Капитан, уже готовый вмешаться в схватку.
- Дети, - остановил его Библ. - Не вмешивайся, это не наша игра.
- Почему игра? - удивился Капитан.
Но ответил не Библ, а старший из "голубых", видимо вожак группы, и
ответил... по-русски.
- Хватит. Две дюжины ударов. Я сосчитал.
"Голубые" остановились. Кто-то крикнул:
- Он и от трех дюжин не сдохнет!"
- Не по правилам, - сказал вожак. - Пусть идет.
"Голубые" расступились, пропуская силача в синих плавках. Шаги его,
неуверенные и медленные вначале, понемногу крепли и убыстрялись. Под конец
он прыгнул и исчез за кустами.
Двое из оставшихся рванулись было за ним, но вожак снова остановил их:
- По правилам игры положено догнать его по другой дороге и снова
встретить лицом к лицу. Догоните - добьете. Я жду здесь.
Оставшись один, он подошел поочередно к лежавшим без сознания юношам и
перевернул каждого лицом к солнцу. Все они казались странно похожими друг
на друга, как для земного европейского глаза кажутся лица монгольского
типа. Но в этих не было ничего азиатского - голубые глаза, прямой нос и
овал лица напоминали землянину скорее скандинавский или англо-саксонский
тип. Лишь приглядевшись, можно было заметить различия, не очень
определенно и резко выраженные и только подтверждавшие первоначальную
мысль о сходстве. И Капитан и Библ почти одновременно нашли объяснение:
перед ними был отборный, физически полноценный и генетически наиболее
совершенный вид гедонийского гуманоида.
- Может, я ошибаюсь, - не очень уверенно произнес Капитан, - но мне
показалось, что они говорили по-русски. Чушь зеленая.
- Они вообще не говорили, - сказал Библ.
Капитан усмехнулся:
- Значит, прямое мысленное общение. Попался, старый дурак, на удочку
знакомых слов.
- Мы просто переводили их мысли в привычные нам слова, - пояснил Библ.
- Сначала мне казалось, что я слышу, а потом обратил внимание, что губы у
них не движутся. Возможно, у них вообще нет речи, как системы связи.
- А крик?
- И зверь кричит.
- Но зверь не мыслит.
- С глубиной этой мысли мы уже познакомились.
- Проверим лично. Есть шанс, - сказал Капитан и, раздвинув кусты, вышел
на поле боя.
С молниеносной реакцией "голубой" обернулся и рассек "хлыстом" воздух.
Но пробковые шлемы и шорты незнакомцев повергли его в такое изумление, что
он совсем по-детски разинул рот.
- Кто... вы? - "услышал" Капитан и ответил уклончиво:
- Мы издалека.
- Почему ты водишь с собой ребенка? - крикнул на Библа гедониец.
- Он не ребенок.
- Разве у вас в школе ходят небритыми?
- Ходят. - Капитан продолжал игру.
- Так ведь он же единицы теряет.
- Что?!
- Ты что - идиот? Биты. Не понимаешь?
- По-моему, он сказал "биты", - сквозь зубы проговорил Капитан, не
глядя на Библа.
- Биты, точно, - подтвердил тот. - Он имел в виду именно биты: у нас
для этого нет других терминов. Условные единицы информации. Сначала он и
сказал: единицы.
- А сколько ему лет? И при чем здесь информация?
Библ только плечами пожал.
- Почему вы оба жужжите? - спросил гедониец.
- Мы не жужжим, мы разговариваем.
- Что?
- У них нет такого слова, - шепнул Библ. - Подберите другое.
- Мы общаемся. Ты разве не слышишь?
- Когда общаются, думают. И не слышат, а понимают. А я слышу: бу-бе-бо,
та-ти-ту... - передразнил гедониец. - Жужжание.
- А сколько тебе лет?
- Полтора года.
Теперь изумились Библ и Капитан.
- Врет? Или у них другая система отсчета?
- Если мы услышали "год", значит, он имел в виду год. Может быть у них
год другой?
- Судя по роже, ему лет двадцать, не меньше.
- Опять жужжите.
- Давно в школе? - спросил Капитан, дипломатично обходя коварный вопрос
о жужжании.
- С детской площадки. Скоро полкруга. А ты сколько?
- Столько же.
- А что у вас на голове?
- Форма, - придумал Капитан. - Экскурсантам дают. Знаешь, что такое
экскурсия?
- Знаю. Нас в Аору возили.
Капитан услышал "Аора", Библ - "Аэра", но комментировать "услышанное"
не стали. Возможно, это заповедник какой-нибудь или город.
- Да спрашивайте же, задавайте вопросы. Не позволяйте ему спрашивать, -
шепнул Библ и спросил, опережая Капитана: - А ты любишь учиться?
- А кто любит? Ты любишь?
- Смотря что. Сегодня был в школе?
- Был. Два часа просидел у компьютера. Голова трещит - сдохнешь.
И Капитану и Библу показалось, что гедониец сказал "два часа", но
"услышали" они это не очень ясно и настаивать на "часах" не могли, однако
термин "компьютер" прозвучал в сознании обоих одинаково четко.
- Вы слышали: компьютер, да? - шепнул Библ, не глядя на Капитана.
- Точно. Чудеса в решете.
- Ты подумал о компьютере? - продолжал Библ, обращаясь к уже
подозрительно косящемуся юноше в голубых плавках. - У нас в школе это
называется по-другому. Машина, которая за тебя думает, тебе подсказывает,
забирается тебе в голову и раскладывает там по полочкам всякую дребедень.
А ты просыпаешься и уже все знаешь. Так?
Гедониец заржал, как лошадь. А Библ, не давая ему опомниться, продолжал
обстрел:
- Чему сегодня учился?
- Счету, - нехотя отвечал гедониец, ему уже начинал надоедать этот
затянувшийся экзамен, - а потом игре в "тро".
Капитан услышал "тарс" и переспросил.
- Шашки, - показалось обоим. - Двенадцать клеточек горизонтально,
двенадцать вертикально. Перемножишь?
- А ты?
- А я и не то могу. Двенадцать семь раз двенадцать и на себя один
двенадцать. Ну?
"У них двенадцатиричная система счета", - подумал Библ и сказал вслух:
- В уме не могу. Без счетной машины не обойтись.
- На машине всякий дурак сумеет. А я - в уме. Мне за это две дюжины
единиц накинули. А за воображение минус.
- Почему?
- Не прошел теста. Шесть проб, а на табло нули.
- На каком табло?
- Световом.
- Сдаюсь, - шепнул Библ Капитану. - Изнемогаю. Еще вопрос, и мы
завалимся. - Но он все-таки задал свой последний вопрос: - А зачем вам эти
условные единицы?
- Не соберешь нормы - конец. Глотай снова жижицу из клистирной трубки.
Капитану "послышалось": из "резиновой кишки". Но смысла не уяснили оба,
и главное, "голубой" это понял.
- Не из школы вы. Откуда - не знаю. Беру в плен, - объявил он и
хлестнул серебристой змейкой.
Капитан нырнул ему под ноги и сбил на землю. Оба тотчас же вскочили, но
Капитан секундой раньше и болевым приемом заставил юношу выронить "хлыст".
- Подберите, Библ, - сказал он, не оборачиваясь. - А ты теперь знаешь,
кого можно брать в плен, а кого нет.
Гедониец не был трусом. Но и третий его прыжок - он, видимо, собирался
укусить Капитана - закончился для него столь же плачевно. Даже не
пошевельнувшись, Капитан левой рукой перебросил его через голову. Для
космолетчика, обученного всем приемам самозащиты, гедонийский школьник
даже с фигурой культуриста был не опаснее земного мальчишки. Сейчас он уже
был сломлен. Не оглядываясь, не пытаясь приподняться, он на четвереньках
пополз в кусты.
- Ну вот и все, - грустно проговорил Капитан. - Контакт исчерпан.
- У нас не было выхода, Кэп, - сказал Библ. - Не подставлять же спины
под их "хлысты".
- И все-таки жаль парня, Библ.
- Убийцу? Все они - убийцы. И пусть не угрызает вас совесть. - Библ
кивнул на безжизненные, обращенные к солнцу лица: - Боюсь, что у них иные
моральные принципы, Кэп, и не с ними надо искать общения.
Капитан задумался.
- Значит, к вездеходу? А может, все-таки рискнем продвинуться? Вон мимо
тех эвкалиптов. Аллейка со всех сторон просматривается. Если что, увидим.
- Он может вернуться не один.
- С нашим оружием, Библ, даже в джунглях Проклы не страшно. "Хлысты" -
детские игрушки по сравнению с пневмоотражателями. А у нас еще и гранаты,
и "пояса". Пусть только сунутся!
"Даже самый опытный и счастливый разведчик на вражеской территории
иногда ошибается", - подумал Библ, но не стал возражать Капитану. Аллейка
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг