заметил.
- Вот этого парня, - говорит он, поглядывая на меня, - я вспоминаю как
будто. Был такой пистолетный шумок в Сильвервилле. Но то, что он узнал
меня в баре "Аполло", - брехня. Не был я в этом трактирчике. Играл в тот
вечер в карты с приятелями.
- С кем? - спрашивает следователь.
- Я уже сказал на допросе в Вудвилле.
- Повторите.
- С Эдом Химом и Лансье по кличке Меченый. В покер играли до утра.
Допросите обоих - подтвердят.
- Допросим. Но оба ваших свидетеля - бывшие уголовники. У каждого не
меньше трех лет заключения. Ненадежное алиби, Пасква.
- А это уж суд решит.
- Пока еще идет следствие.
- Вот я и отвечаю. В "Аполло" не был. Никого не убивал. Все.
Следователь вынимает из папки мятый черный платок и передает его одному
из присутствующих в камере полицейских.
- Завяжите ему платок. Не туго, а так, чтобы платок мог съехать в ту
или иную сторону.
Полицейский завязывает платок под глазами Пасквы.
- Сдвинуть направо или налево? - спрашивает он.
Я делаю это сам.
- Вот так, - оборачиваюсь я к Маису. - Можно узнать?
- Можно, - соглашается Маис.
- Мы и узнали.
- И все-таки в "Аполло" я не был! - нагло смеется Пасква. - И никого не
убивал. Не докажете.
- Уведите, - приказывает полицейским следователь.
Позже мы все трое встречаемся у Бойля.
- Опознали? - интересуется он.
- Опознали, - подтверждает Маис.
- А почему такие кислые? Отрицает?
- Все. Твердит, что не был в тот вечер в "Аполло". Есть свидетели.
- Знаю. Липовые свидетели. И алиби липовое.
- Надо это еще доказать. Присяжные могут и не учесть прошлого
свидетелей Пасквы, - со вздохом говорит следователь. - А в настоящем
против них у нас ничего нет. Игра в карты и выпивка не повлияют на алиби.
- Я предполагал нечто подобное, - рассуждает Бойль. - Но для присяжных
эти свидетели надежнее. - Он делает кивок в нашу с Мартином сторону. - У
них больше авторитета. Один - советник всеми уважаемого сенатора, другой -
корреспондент распространенной газеты. И у адвокатов Пасквы ничего не
найдется, чтобы их как-то и в чем-то скомпрометировать. Так что будем
надеяться, джентльмены.
- Паскву собирается защищать адвокатская контора "Берне и Тардье", -
как бы вскользь замечает следователь, - крупная фирма.
Бойль хитро подмигивает мне, и я сразу понимаю, на кого работает эта
фирма. Значит, впереди еще одна схватка с Мердоком. Но состоится ли она?
Не знаю. Если удастся мой "серебряный вариант" и Уэнделл нажмет на Бойля,
никакого суда не будет. Паскву ликвидируют свои же по приказу Мердока.
Только отдаст он такой приказ или нет?
Именно этот вопрос и задает мне Мартин, когда мы с ним встретились на
другой день в ресторане "Эдем" на Больших бульварах.
- Нужно вовремя сообщить ему, что Пасква освобожден без всяких на то
оснований. Мердок непременно свяжет это с полицейским налетом на его
лесную; "берлогу".
- Но если "берлога" действительно принадлежит ему, то опасность
угрожает не только Паскве.
- Мердок не стал бы хранить серебро в своей хижине, - говорю я. -
Вероятно, она куплена на чужое имя - может быть, того же Пасквы.
- Ну а вдруг Мердок раскусит твою игру?
- Трудно. Слишком хорошо она закодирована.
- А все-таки? Ведь мы гостили в этой "берлоге".
- Риск есть, - соглашаюсь я. - Тогда ликвидировать будут нас, а не
Паскву.
- Тебя не посмеют.
- Почему? Ночная выходка какого-нибудь "пистолетника". Бойль даже
следов не найдет.
- Найдет Уэнделл. Цену Мердоку он теперь знает. И у него тоже своя
газета. Только влиятельнее.
- Нас с тобой, Дон, к этому времени уже похоронят. Кстати, где здесь
хоронят?
- Католиков на кладбище аббатства Святого Петра, евангелистов где-то на
севере за Городом. У католиков я был. Хоронят торжественно, с аббатами в
парадном облачении и с вереницей черных фиакров. Где нас похоронят,
неизвестно. Мы не числимся ни в одном приходе.
- Глупо, конечно, сдохнуть в другом пространстве и времени, - вздыхаю
я.
- А если обратиться к нашим галактическим невидимкам? Попроситься
домой, а?
- Как?
По дороге в "Омон" мы оба молчим. Снова тот же проклятый вопрос: все ли
мы познали, чтобы уже готовиться к возвращению на Землю? Я почти убежден в
том, что неведомые галактисты хотят через наши умозаключения и
умонастроения - словом, через наше восприятие всего здесь происходящего -
постичь законы развития человеческого общества. Почему они выбрали именно
нас - понятно: ведь мы были первыми, кто прикоснулся к модели этого
общества, первыми увидели ее недостатки. Сейчас модели, созданной
галактистами, уже нет, возникло предоставленное самому себе человеческое
общество, сменились поколения, установился определенный общественный
строй. Это мы увидели и осознали. Но поняли ли позвавшие нас, что характер
исторического процесса и не мог быть другим, - не знаю. Может, что-то ими
недопонято и недооценено, и нам придется еще многое увидеть и оценить?
Если надо, так подождем...
Я не делюсь с Мартином своими мыслями, он со мной тоже. Но молчание
явно затянулось - мы уже пришли в гостиницу.
- Сменим тему, - говорю я. - Мы пока здесь и будем делать то, что
задумали.
- "Серебряный вариант"?
- Да.
- Письмо Бойлю?
- Да.
- Предлагаю решение, - говорит Мартин, - не вырезать никаких слов из
газет. Просто я напишу левой рукой. Умею писать обеими.
- А почерки схожи?
- В том-то и дело, что нет. Даже специалисты-графологи удивлялись.
- Тогда пиши: "Уважаемый сенатор Стал..."
- Почему Стил?
- Вопросы потом. Пиши: "...из заслуживающих доверия источников мне
стало известно, что украденное с парохода "Гекльберри Финн" серебро в
слитках до сих пор находится в целости и сохранности. Спрятано оно в
лесной хижине километрах в пятидесяти по дороге, ведущей от Вудвилля на
юго-запад, к Реке. Свернуть надо на проселок на сорок втором километре, у
полусожженного молнией старого дуба. Хижина оттуда километрах в десяти или
около того. Окружена высоким бревенчатым забором и с виду необитаема. Все
окрестные поселения далеко, и о хижине этой почти никто не знает.
Неизвестно, и кому она принадлежит, для чего построена и кто в ней живет.
Но похищенное серебро находится именно там, в подвале. Люк в подвал в
первой комнате, с большим железным кольцом. Если кольцо вывернуто, то,
наверное, остались следы, и люк все равно можно будет открыть. Слитки
сложены в тех же ящиках, в которых их перевозили на пароходе. Обращаюсь к
вам, сенатор, как старый и преданный избиратель ваш. Надеюсь, что вы
немедленно известите полицию. Почему не делаю этого сам, вы легко поймете.
В полиции много разных людей, и я не уверен, что мое письмо, даже
адресованное уважаемому комиссару Бойлю, обязательно дойдет до него, а не
будет вскрыто или украдено. Вы же можете передать его из рук в руки.
Друг".
Мартин протягивает мне написанное.
- Отнесешь Стилу?
- Зачем беспокоить отрешившегося от политических интриг старика? Отдам
письмо Бойлю.
- Когда?
- Сегодня. Вернее, теперь же.
Так начинается наш "серебряный вариант".
16. МАТ В ДВА ХОДА
В приемной у Бойля меня встречает референт, почему-то именующийся здесь
адъютантом. Седоватый, вылощенный и угодливый, как постаревший Молчалин,
дослужившийся до правителя канцелярии у Фамусова, ставшего министром или
по крайней мере губернатором, он ловко регулирует прием тайных и явных
агентов, полицейских инспекторов и таких визитеров, как я. Бойль уже знает
о моем приходе и просит чуть-чуть подождать. Это "чуть-чуть" продолжается
больше сорока минут, но я не обижаюсь. У меня есть время мысленно
отредактировать мой рассказ о вручаемом письме. Почему я не отдал его по
адресу и действую без ведома Стила? Об одном варианте я уже говорил
Мартину. Другой: потому что Стил болен - он действительно прихворнул после
визита на биржу - и все равно поручил бы мне передать Бойлю письмо. Но при
этом он возликовал бы - дивитесь, мол, как любят меня избиратели, -
немедленно позвонил бы Уэнделлу, потребовал бы срочного опубликования
письма в "Сити ньюс". Я знаю Стила - именно так он и сделал бы. Но
необходимо ли это? Зачем сталкивать его с Уэнделлом, который, конечно,
сразу поймет ненужность скоропалительной шумихи: а вдруг письмо -
мистификация, розыгрыш или оно уже запоздало и никакого серебра в лесной
хижине нет. Возможен и третий, более откровенный вариант. Почему я не
показал письмо Стилу? А для чего? Все равно оно должно попасть к Бойлю, а
тот сумеет найти серебро и не говоря никому о письме. Мне такой вариант
выгоден: Бойль еще больше упрочивает свою репутацию политика и
криминалиста, а я приобретаю полезного союзника - ведь в "теневом
кабинете" Уэнделла Бойлю уготована та же роль начальника полиции.
И вот я перед ним. Он встает из-за стола навстречу.
- Понимаю, что ваш визит не случаен, мсье Ано. Итак, что произошло?
Вместо ответа я передаю ему письмо. С каменным лицом он пробегает его,
потом, не подымая головы, прочитывает еще раз и спрашивает:
- Это не фальшивка, мсье Ано?
- Не знаю. Я вскрываю все письма к сенатору. Но именно это счел нужным
сразу показать вам.
Бойль задумывается, потом нажимает кнопку звонка.
Входит адъютант.
- Инспекторов Жиро, Марси, Чира и Генделя ко мне немедленно. Если
Генделя нет на месте, пусть зайдет Крош.
- Слушаюсь, мой комиссар. - Адъютант бесшумно скрывается за дверью.
- Наш с вами разговор, мсье Ано, мы на несколько минут отложим, -
говорит Бойль. - Необходимы срочные распоряжения.
Я молча жду. Минуты две-три спустя в кабинете появляются четыре
полицейских инспектора в форме и выстраиваются шеренгой в двух метрах от
стола.
- Генделя нет, - докладывает крайний справа. - Я вместо него.
- Хорошо, Крош, - кивает Бойль. - Вы справитесь. Но ответственным за
операцию будет Жиро. Он и отвечает на мои вопросы. Если у других возникнут
замечания, разрешаю вмешаться. Итак, слушайте. Шоссе из Вудвилля на
юго-запад к Реке вам известно?
- Да, мой комиссар, - отвечает инспектор.
- На сорок втором километре по шоссе есть поворот на лесной проселок.
Где-то у сожженного молнией дуба. Кто-нибудь видел его?
- Да, мой комиссар, - на этот раз отвечает Крош.
- Тогда все четверо возьмите по десять полицейских каждый и три
грузовые машины. Найдите километрах в десяти от поворота лесную хижину,
окруженную высоким бревенчатым забором. Разделитесь на четыре отряда и
окружите ее. Если встретите сопротивление - подавите. В первой же комнате
есть, вероятно, замаскированный люк в подвал. Отыщите его, откройте и
спуститесь вниз. Там должны быть ящики со слитками серебра, похищенные с
"Гекльберри Финна". Должны быть. Но это еще не значит, что вы их сразу
обнаружите. Они могут быть замаскированы, а могут быть и вывезены. Тогда
ищите следы: перевозку двух тонн серебра скрыть не так просто. Найдете
слитки - грузите их на машины и везите под охраной сюда, в казначейство.
Все, кроме Жиро, после доставки серебра возвращаются в Управление. Жиро со
своим десятком остается в казначействе до тех пор, пока ящики со слитками
не будут проверены, подсчитаны и зарегистрированы специально выделенными
для этого банковскими работниками. Об исходе операции немедленно сообщите
мне по телеграфу из Вудвилля. Задание понятно?
- Да, - хором отвечают инспекторы.
- Тогда действуйте, - приказывает Бойль, а когда они покинули кабинет,
спрашивает у меня, как выстреливает: - Стил знает?
- Нет, - говорю я, - только мы с вами. И незачем кому-либо знать о
письме. Если серебра в хижине нет, то вся история станет смешным
анекдотом, в который не стоит впутывать ни вас, ни меня, ни сенатора. Если
же серебро будет найдено, вы можете информировать об этом общественность,
не упоминая о письме.
- А Уэнделл? Глава партии имеет право знать о подробностях.
- Вы о них и расскажете. Как искали и как нашли. Уэнделл оценит ваши
усилия.
- Но не ваши. На что же рассчитываете вы?
- На вашу любезность. Она мне понадобится. Может быть, после того, как
вы поговорите с Уэнделлом.
Мне почудилось, что в глазах Бойля промелькнула тревога.
- А если вы проболтаетесь? Мне это, пожалуй, обойдется дороже.
- Во-первых, я не болтлив, господин комиссар, во-вторых, нас связывают
хорошие отношения и, в-третьих, я не захочу ссориться с сенатором.
- Но он, кажется, уходит в отставку?
- Не тревожьтесь, Бойль, я не попрошу у вас места полицейского
инспектора.
- Скромничаете, мсье Ано, - усмехается Бойль и добавляет как бы
вскользь, между прочим: - Вы могли бы работать и моим помощником.
Еще одно предложение. Вы мне льстите, господин Бойль! Будет достаточно
и вашей ответной любезности. Лишь бы найти серебро.
- Спасибо, Бойль, но у меня другие перспективы. А пока подождем
результатов розыска.
С этими словами я откланиваюсь.
Серебро нашли в тот же день к ночи, нашли именно там, где предполагал
Мартин. Ни один из ящиков не был выброшен на рынок, и охранявшие их
четверо "пистолетников" сдались полицейским без выстрела. Мало того, они
назвали своего главаря и номинального хозяина хижины. Чек Пасква!
Скупую информацию об этом я получил от инспектора Кроша, встретившего
меня рано утром по дороге в сенатский клуб. Инспектор передал также
извинения Главного комиссара, которому срочные дела не позволяют увидеться
со мной лично, и просьбу не говорить пока никому о найденном серебре, дабы
не спугнуть еще оставшихся на свободе преступников.
Придя в сенатский клуб, я сразу же попросил газеты. Но о находке
серебра в них не было ни слова.
Пресса молчала и на следующий день. Я сидел у себя в номере и рассеянно
листал "Сити ньюс", когда меня позвали к телефону. Звонил Уэнделл.
- Приезжайте ко мне, Ано. Вы здесь нужны. Немедленно, и никаких
отговорок. Экипаж за вами выслан. Жду.
Я выехал. Уэнделл жил в ампирной вилле. К дверям надо было идти через
сад, мимо окон хозяйского кабинета. Сквозь тюлевые прозрачные занавески я
разглядел лысый затылок Бойля, сидевшего в кресле спиной к окну. Зачем я
понадобился? Или Бойль струсил и рассказал о письме, или Уэнделл решил
сдержать свое обещание относительно Пасквы.
- Садитесь, Ано. Как вам уже, наверное, известно, серебро найдено, и не
без ваших усилий, - сказал Уэнделл. Я взглянул на Бойля, но он отвел
глаза, а Уэнделл усмехнулся и продолжил: - Я одобряю и понимаю ваше
самоисключение из дела. Это вполне согласуется с вашими планами. Я сообщил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг