о них Бойлю от своего имени, как вы и просили, но дело несколько
осложняется: хижина, оказывается, принадлежит... - Он не закончил и
повернулся к полицейскому комиссару: - Расскажите сами, Бойль.
- Хижину, ранее принадлежавшую Вудвилльскому охотничьему обществу,
купил через комиссионную контору "Гопкинс и сын" Чек Пасква за тридцать
тысяч франков, - монотонно начал Бойль. - Купил незадолго до похищения
серебра с парохода и, видимо, с расчетом на это похищение. Более надежного
места для хранения слитков трудно найти. Но откуда у бродяги с большой
дороги такие деньги? Сначала он вообще отрицал эту покупку, но справкой из
конторы "Гопкинс и сын" мы приперли его к стенке. Сознался. А деньги, мол,
выиграл в карты в каком-то игорном доме, точно не помнит. Но дома, где
играют крупно, мы уже проверили - Паскву там не знают. Мелкие заведения,
вроде "Аполло", в счет не идут. Значит, Пасква только расписался в
договоре, а деньги внес кто-то другой.
- Кто, мы догадываемся, - вставил Уэнделл.
- Но у нас нет доказательств. Кассира комиссионной конторы мы еще не
допрашивали, а Пасква не назвал ни одного имени. Мало того, он даже не
помнит, вносил ли деньги лично или кто-то сделал это по его поручению.
Выиграл, хвалился, пьян был, кто-то предложил от чьего-то имени купить
охотничий домик, ну и согласился, благо денег много на руках - девать
некуда - и купил. Как купил - не помнит. Через кого купил - тоже не
помнит.
- А как он объясняет спрятанные в подвале хижины две тонны серебра в
ящиках? - спросил я.
- Никак. Говорит, что купил домик, а переехать туда не успел. Дела. О
серебре понятия не имеет. Знал бы, что оно в подвале, давно бы вывез. А
гангстеры на очной ставке, увидев Паскву, сразу же отказались признать в
нем своего главаря, хотя на предварительном допросе в Вудвилле назвали его
имя. Был, мол, главарь, представился как Пасква, нанял их для охраны
лесного домика, только человек, которого они видят в комнате, совсем не
тот, кто нанимал и платил. Никаких других признаний из них пока выжать не
удалось, но есть все основания думать, что они были наняты не только для
охраны спрятанных в подвале слитков, но и непосредственно участвовали в
налете на пароход. Старые уголовники, полиции давно известные. Расколоть
их, я полагаю, будет нетрудно. Нетрудно и отпустить Паскву, как хочет
этого мсье Ано, и, вероятно, того "пришьют" свои как предателя. Но кого мы
будем судить?
- Четырех "пистолетников", - сказал я, сказал не для Бойля, а для
Уэнделла, которого, видимо, еще больше волновал этот вопрос, я-то знал, в
кого он целил. - Надеюсь, Бойль справится с ними, и они выдадут остальных.
- Кроме хозяина, - уточнил Бойль, - а Пасква и так у нас.
Бойль и Уэнделл колебались. "Пистолетники" могут и не знать Мердока,
Пасква его не выдаст, а суд над Пасквой превратится в спектакль, который
разыграют нанятые Мердоком адвокаты.
Мне нужно было выиграть мой "серебряный вариант", и я попробовал это
сделать.
- Если Паскву, как выразился Бойль, не "пришьют" сразу же после
устроенного ему побега, разве полиция не сумеет вернуть его в камеру?
Шерифы всех кантонов знают его и очно и заочно. Где он спрячется? На
необжитых землях? Выдадут фермеры или охотники. В какой-нибудь лесной
"берлоге"? Долго не просидит. Ему нужны выпивка, карты и партнеры. А
"хозяина" найти тоже можно. Ведь кто-то вел переговоры с конторой "Гопкинс
и сын", кто-то вносил тридцать тысяч франков в ее депозит вместе с
комиссионными. Явно не Пасква. Он даже писать не умеет.
- А если подставная фигура?
- Тогда и ее просветят насквозь. Кого-то назовет, что-то скажет.
Потянется ниточка. Мердок не всесилен.
Впервые было названо имя Мердока, но это уже никого не удивило. Все
знали или догадывались, кто стоял позади авантюры с серебром.
- Нам нужно скомпрометировать Мердока до выборов, - сказал Уэнделл.
- Успеем, - подтвердил я уверенно. - У меня достаточно материала. А
кое-что знает Бойль. Например, то, что у гангстеров, орудовавших на
пароходе, были повязки из галуна. Пасква нам теперь не нужен. Ни до суда,
ни на суде вы от него ничего не добьетесь.
В конце концов можно пойти и на открытую схватку с Мердоком. Однако
Уэнделлу я этого не сказал.
- Вы что-то не договариваете, Ано. - Уэнделл пристально посмотрел мне в
глаза.
- Возможно. Но у меня есть шансы. Пусть Бойль ведет следствие, я
подожду. Вам же невыгодно, чтобы меня пристрелили на улице. А если такое
случится до выборов, вы получите конверт с материалами, достаточными,
чтобы сбросить Мердока с избирательного плацдарма, как пешку с доски.
- Хорошо, - согласился Уэнделл. - Я вам верю. А Паскву отпустите, -
обратился он к Бойлю, - как-нибудь потише, чтобы не пронюхали газетчики.
Как все произошло, позже рассказал мне Бойль. Паскву вывезли без
наручников в тюремном фургоне под охраной двух полицейских. Оба были
проинструктированы и знали, что делать.
- Куда вы меня везете? - осведомился Пасква, садясь в фургон.
- Не разговаривать! - крикнул младший из полицейских.
- Скажи ему. Бой, - вмешался старший, с нашивками сержанта, - с нас же
не брали обязательств скрывать от него цель поездки.
- В Вудвилль, - нехотя пробурчал младший.
- Зачем? - удивился Пасква.
- Судить тебя будут в Вудвилле.
- Почему не здесь?
- А там присяжные из окрестных фермеров. Их не купишь. Да и вашего
брата они не любят.
Разговор этот был обдуман Бойлем и отрепетирован заранее. И он вполне
удовлетворил Паскву. Тот хихикнул и полез в фургон. Почему с него сняли
наручники, не спросил.
Отъехав от Города, на лесном шоссе тюремная карета остановилась.
Сержант открыл заднюю дверцу и сказал Паскве:
- Можешь оправиться.
- Где?
- Пойди вон туда, к кустам.
- Со мной пойдете?
- Нет, - зевнул сержант. - Все одно бежать тебе некуда - везде поймаем.
Но Пасква знал, как и когда бежать. Такого случая упустить он не мог, а
размышлять о причинах беззаботности охранников времени не было. Он просто
укрылся за кустами и замер. Потом тихо-тихо начал удаляться в лесную
темноту.
- Скоро ты? - окликнул младший из полицейских.
Никто не ответил.
- Должно, сбежал, - сказал старший громко, чтобы скрывшийся Пасква его
услышал, - снимут теперь у меня сержантские нашивки.
- Не искать же его в лесу, - ответил младший.
Потом они сели на свои места в карете-фургоне и отбыли для подробного
доклада в Город. Все в точности соответствовало приказу начальства. А
приказы не обсуждаются.
В моей задаче "мат в два хода" первый ход был сделан. Оставался второй.
17. ВТОРОЙ ХОД
Куда бежал Пасква? В Вудвилль? Нет, конечно. Слишком далеко. В лесную
глушь? Едва ли. Там можно встретить и голодного волка, и дикого кабана, да
и ночевка где-нибудь в земляной норе без еды и водки - не перспектива для
Пасквы. К Реке? Тоже не резон. Нарвешься на рыбаков, охраняющих сети и
лодки, рыбацких или пастушьих собак. Ближе всего Город, а на "дне" его
всегда найдется местечко, где встретят, накормят, напоят и спрячут.
Значит, к утру Пасква должен быть уже в Городе, и, следовательно, мой
разговор с Мердоком можно отложить до утра.
Вернувшись ночью от Бойля - похоже, эти ночные встречи становятся для
меня нормой, - я уже не ложусь спать - жду открытия бара, чтобы заказать
завтрак. Но заказывать его не приходится. Появляется, как обычно без
стука, Мартин с пачкой газет под мышкой и в сопровождении официанта,
несущего традиционный завтрак на двоих - бекон, яичницу и яблочный сок.
Пока я просматриваю газеты, Мартин молчит, ожидая моей реакции. Все
газеты полны сообщениями о сенсационной находке двух тонн серебра. Почти
дословно повторялось интервью Бойля. Корреспонденты спрашивали, Бойль
отвечал.
"- Вы уверены, что это то самое серебро?
- Конечно. В банке города проверили число слитков и общий их вес. Все
сходится. Вызванный нами представитель сильвервилльского казначейства тоже
опознал слитки и ящики. Именно их и погрузили тогда в трюм "Гекльберри
Финна".
- И вывезли с построенной специально пристани в лесную хижину?
- Несомненно.
- Где находится хижина?
- В нескольких десятках километров от Вудвилля, в глуши прибрежных
лесов. Взгляните на карту. Хижина помечена крестиком. Вот она".
Здесь газеты дали фотографию - сплошное черное пятно, белая нитка Реки,
кружочек с надписью "Вудвилль" и в трех сантиметрах от него белый крестик.
"- Кому принадлежит хижина?
- Выясняем. Она необитаема.
- А что говорят окрестные фермеры?
- Ничего. Они и не забирались в эти дебри.
- Но кто-нибудь знал о ней?
- Охотники. Один из них даже стучался в ворота, хотел переночевать, но
никто ему не ответил. А перелезть через высокий бревенчатый забор он не
решился.
- Кто он? Назовите имя и адрес.
- Пока не могу. Следствие не закончено.
- Но каким образом вы догадались, что серебро находится именно там?
- Мы искали долго - в Ойлере, Сильвервилле, Вудвилле и в прибрежных
фермерских и рыбацких поселках, перерыли все городское "дно". Допросили
сотни людей и в конце концов пришли к такому выводу.
- Значит, предстоит еще найти виновников кражи?
- Сейчас этим занимаемся. А главное уже сделано. Серебро найдено - все
целиком.
- Общественность это оценит, мистер Бойль.
- Благодарю вас, джентльмены".
Нигде не называлось имя Пасквы: о преступлении в "Аполло" уже забыли, а
с серебром, найденным в лесной хижине, Бойль умышленно его не связал. Не
сообщил он и о ночном побеге Пасквы, и об арестованных четырех
"пистолетниках". Газеты только вскользь замечали, что следствие по делу о
похищении слитков еще продолжается и вскоре все преступники будут
разоблачены и взяты под стражу. В сущности, газетные комментарии сводились
к панегирикам Бойлю - ему одному приписывались честь и слава победителя,
вернувшего Городу украденное у него богатство. Ни о нашем письме к Стилу,
ни обо мне, передавшем это письмо комиссару, даже не упоминалось: Бойль и
Уэнделл сдержали слово.
- Паскву выпустили. Сегодня ночью, - говорю я.
- Просто выпустили?
- Без объяснений. Сейчас он, наверное, уже в Городе.
Я рассказываю Мартину о своих беседах с Бойлем и Уэнделлом.
- Большим человеком становишься, - иронически замечает он. - Что будешь
делать?
- Для начала условлюсь о срочной встрече с Мердоком. Поведаю ему о
Паскве все, как задумали.
- А потом?
- Будем ждать сообщения о судьбе Пасквы. Прикончат его или простят.
Угадал я или не угадал.
- Думаешь зацепить Мердока? Ну а если он вспомнит, что мы тоже были в
его лесной "берлоге" в то время, когда загружали в подвал серебро?
- Может, и вспомнит. Но возникнет вопрос: почему мы молчали два месяца?
Из страха? Он знает, что я его не боюсь. Из выгоды промолчать, а потом
напомнить, когда придет время? Вот оно и пришло, а мы в стороне -
по-прежнему молчим. И никакой прибыли не получаем. Ни тайной, ни явной.
Мердок наверняка узнал бы о нашем вмешательстве, если б оно было
вознаграждено. Но вознаградили-то Паскву! Это - во-первых, а во-вторых, мы
ничего не требуем от Мердока. Ни денег, ни постов. Тебе не нужна должность
редактора "Брэд энд баттер", да и я не прошусь в советники к будущему
сенатору. Так кого же ему винить в полицейском налете на хижину? Паскву, и
только Паскву. Особенно после моего сообщения. А продиктовано оно
стремлением укрепить наши дружеские связи. Чеков у него не беру, но дружбу
закрепляю. Он, зная мою аполитичность, подумает, что я не прочь сблизиться
с ассоциацией, которая может получить несколько мест в сенате.
Предполагает он это? Предполагает. А вот получит ли? Этого, Дон, я пока
тебе не скажу.
- Из того, что я от тебя услышал, - задумчиво рассуждает Мартин, -
делаю нехитрый вывод: Уэнделл и Бойль что-то замышляют против Мердока. И
до выборов.
- Вероятно, скоро нам с тобой придется официально вспомнить о повязках
из галуна на рукавах "пистолетников", спускавших нам лодку с палубы "Гека
Финна".
- Вспомним, если понадобится. Только не поторопились ли мы с Пасквой?
Может, целесообразнее было бы оставить его в тюрьме до суда?
- В Городе нет смертной казни, а на суде он все равно не выдал бы
Мердока. Да и у других "пистолетников" на "Геке Финне" были повязки из
галуна. Стил тоже вспомнит, если ему подскажут.
Вопрос решен, и я звоню от портье Мердоку.
- Говорит Ано, - произношу я шепотком, чтобы за стойкой не слышали. -
Укажите место, где мы с вами могли бы встретиться. - Имени Мердока я при
этом не называю.
- Когда? - спрашивает он.
- Немедленно.
- Так важно?
- Да.
- Приезжайте в кафе "Жюн" на улице Старых вязов. Это недалеко от
театра.
Я надеваю парадный сюртук, лиловый цилиндр.
Мердок уже ждет в полутемном зале за столиком.
- Что случилось, Ано?
- Вы же читали газеты.
- При чем здесь я? - Тон его холодеет.
- Во-первых, серебро было спрятано в вашей хижине.
- Хижина не моя, я в тот раз воспользовался ею случайно.
- Известно, что хижина принадлежит Паскве, хотя он и отрицал это на
допросе.
- Пасква назвал меня?
- Нет, не назвал.
- Тогда пусть в полиции проверяют, кем и у кого она куплена.
- Я полагаю, уже проверили. Но не в этом главное.
- В чем?
- В том, что рассказал мне за завтраком в сенатском клубе комиссар
Бойль, - сочиняю я. - В том, что он не поведал газетчикам.
- А именно? - Тон Мердока совсем ледяной.
- Что Пасква купил себе свободу за две тонны серебряных слитков. - Я
внутренне торжествую, видя, как мертвенно бледнеет Мердок.
- Бойль так и сказал?
- Не совсем. Но я так понял. Пасква, мол, бежал прошлой ночью, когда
его отправляли в вудвилльскую тюрьму в обычной тюремной карете под охраной
всего двух полицейских, причем без кандалов и наручников. Бежал где-то за
Городом на лесной дороге, воспользовавшись случайной остановкой.
Удивленный, я спросил Бойля, почему была проявлена такая беззаботность по
отношению к опасному преступнику. Бойль как-то странно усмехнулся и
ответил: "Теперь он никому не опасен. Главное, что благодаря ему мы нашли
серебро". Ну, я сделал свой вывод и, вернувшись в отель, тут же позвонил
вам.
- Бегство Пасквы и дальнейшая судьба его меня не интересуют, но за
любопытную информацию спасибо, - медленно, очень медленно, как бы нехотя
замечает Мердок, и мне кажется, думает он примерно о том, о чем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг