хорошо. - при этом кот предусмотрительно спрятался за колченогий стул. -
Ну давай, щелкай.
На этот раз свеча вместе с массивным подсвечником со скоростью снаряда
полетела в сторону двери. Там подсвечник ударился о притолоку и свалился
прямо на хвост коту. Кот издал нечеловеческий вопль. Он запрыгал по избе,
испуская жуткие проклятия и дуя себе на хвост. В конце концов он опустил
хвост в сундук, полный мокрых тряпок, и, похоже, ему полегчало.
- Да, правда твоя. Пожалуй, на сегодня хватит.
x x x
В комнате на постоялом дворе детектив застал обоих скоморохов, однако
те его даже не заметили, занятые не то репетицией, не то читкой некоего
драматического произведения. Василий невольно прислушался - пьеса оказалась
исторической, на тему завоевания Новой Мангазеи царем Степаном. Как Дубов
понял из текста, действие очередной сцены происходило на холме, откуда царь
наблюдал, как его славное воинство грабит город, поджигает дома и насилует
мангазейских женщин. При этом Степан произносил возвышенный
пятистопно-ямбовый монолог.
"СТЕПАН:
Скажите, чтоб не очень увлекались
В поджогах, грабежах и баболюбстве -
Я ведь желаю только проучить
Сей град за непокорство и гордыню,
С лица ж земли сносить не собираюсь.
Ведь я же не злодей и не насильник,
А своего народа благодетель.
А так как нынче Ново-Мангазея
Уже в составе царства моего,
Об чем указ вечор подписан мною,
То я не ворог подданным своим,
Пришедшим ныне под мою корону,
А царь - хоть грозный, но и справедливый!..
Что скажешь ты, мой верный воевода?
ВОЕВОДА:
Приказ я отдал прекратить разбой -
И так уж все пограбили, что можно
И девок перепортили довольно.
СТЕПАН:
Молчи! Меня касаться это не должно;
Я - царь, а не убийца, не насильник.
А коли наши славные стрельцы
Кой в чем переусердствовали малость,
Пускай господь их судит, а не я.
ВОЕВОДА:
Как скажешь, Государь, все в царской воле.
СТЕПАН:
Что это за людишки там стоят?
ВОЕВОДА:
Градоправитель Новой Мангазеи...
Ну, то есть бывший, я хотел сказать,
А вместе с ним старейшины градские.
СТЕПАН:
Чего им? Впрочем, подойдут пускай.
Да им скажи, чтоб слишком не робели -
Ведь я их новый царь, а не какой-то
Упырь, иль бес, иль злой поработитель".
- Ну как? - вдруг обернулся к Василию Мисаил, читавший за царя
Степана. Правда, в его исполнении грозный монарх больше смахивал на
гоголевского городничего.
- Довольно любопытно, - осторожно ответил Дубов. - Что это за пьеса?
- О, это великое произведение великого сочинителя! - важно сообщил
Антип. - Считавшаяся безвозвратно утерянной трагедия Джона Уильяма Свампа
"Завоевание Мангазеи".
- Там и для тебя есть что сыграть, Савватей Пахомыч, - подхватил
Мисаил. - К Степану приходят городские старейшины, они просят пощадить
мирных жителей и обещают отдать ему все свои несметные богатства, но царь
отвечает, что ему и так все принадлежит, а главного старейшину велит высечь
у себя на конюшне. И тогда сей старец выхватывает из-за пазухи дамасский
кинжал и гордо закалывается. Уверен, что у тебя это прекрасно получится!
- Я подумаю над вашим предложением, - дипломатично уклонился от
ответа Дубов. - Но что это за Джон Уильям как там его и почему трагедия
неизвестная, если у вас есть ее текст?
- Джон Уильям Свамп был по роду занятий представителем одного крупного
торгового дома с Альбиона в Новой Мангазее, - начал терпеливо объяснять
Антип, - но основным делом его жизни стало сочинительство для подмостков.
Свамп был свидетелем завоевания Мангазеи царем Степаном и поведал об этом в
своей трагедии, написанной хотя слогом аглицких драм, но на нашем языке,
коим он, долгие годы живя здесь, овладел в совершенстве. Но потом все списки
этой трагедии были отобраны, а сам Джон Уильям выслан обратно в Англию.
- Так что же, значит, все описанное имело место на самом деле? -
заинтересовался Дубов.
- Да как ты не понимаешь, Савватей Пахомыч, - загорячился Мисаил, -
художник имеет право на свое видение происходящего. Это ведь не какой-нибудь
бездарный ремесленник...
- Да нет, это-то я понимаю, - поспешно перебил детектив, не желая
вдаваться в концептуальные дискуссии о художественном вымысле и пределах его
допустимости, - просто я не понимаю, как эта пьеса два века спустя попала к
вам.
- Загадочное дело! - с сомнением покачал головой Антип. - Сегодня мы
выступали на площади со своими шутками, а когда уже собрались уходить, то к
нам подошел какой-то невзрачный господин и сказал: "Что вы всякую дрянь
играете - это с вашими-то способностями!". Протянул нам этот свиток, а сам
был таков.
Василий осторожно взял в руки свиток с "Завоеванием Мангазеи":
- Бумага хоть и не очень новая, но двести лет ей никак не дашь. А вы
уверены, что это действительно та самая вещь, а не какая-нибудь подделка?
- Да как ты можешь?! - чуть не подпрыгнул Мисаил. - Так написать мог
только настоящий великий маэстро!..
- Ну хорошо, - опять не стал спорить Василий, - допустим, что это и
есть та самая трагедия. А вы не задумались, почему она всплыла именно
сегодня? Не оттого ли, что кому-то выгодно разжигать в Мангазее
противо-царь-городские настроения? И вы прекрасно знаете, кто он - этот
кто-то!
- Князь Григорий?.. - неуверенно пробормотал Антип.
- А вам не кажется странным, - продолжал Дубов, - что пьесу,
считающуюся утерянной два века назад, неизвестно кто отдает неизвестно каким
скоморохам...
- Как это неизвестно каким?! - сорвался с места Мисаил. - Просто
человек увидел, что такие даровитые скоморохи, как мы, исполняют всякую
дрянь, и решил нам помочь!
- Вздор! - решительно заявил Василий. - Если хотите, я могу
рассказать, как все было, а вы уж сами решайте, как поступать. Двести лет
назад все списки крамольной трагедии были изъяты и, скорее всего, вывезены в
Царь-Город, где их поместили в спецхран. Ну, то есть, в тайное
бумагохранилище, - поправился детектив. - Мне доподлинно известно, что
сторонники князя Григория имеются в самых высоких Царь-Городских кругах, и
они-то, имея доступ в спецархив, могли вынести оттуда рукопись трагедии и
сделать с нее сколь угодно списков - один из них и попал к вам.
- Но для чего? - удивился Антип.
- Это элементарно! - в сердцах брякнул Василий. - То есть, я хотел
сказать, что и дураку понятно. Для того же самого, для чего тут
распространяют подметные письма - чтобы возможно больше мангазейцев ожидали
князя Григория как освободителя и благодетеля. Он, в отличие от недоброй
памяти царя Степана, надеется взять город с наименьшими жертвами и
разрушениями. И отнюдь не из каких-то человеколюбивых побуждений, а чтобы
заполучить в готовом виде всю здешнюю инфраструктуру.
- Чего-чего? - не поняли скоморохи.
- Ну, налаженные торговые связи, пристани, судоверфи, всяческие
мастерские, кузницы и все такое прочее. Так что думайте сами, вкладывать ли
свою лепту в победу князя Григория, или нет. Мне кажется, что мы сюда
прибыли, скажем так, с несколько иной миссией.
- Да, пожалуй, - пробормотал притихший Мисаил. А Антип неуверенно
добавил:
- Кто его знает? Князья Григории приходят и уходят, а эта, как ее,
инфра - остается...
x x x
Едва только Серапионыч возвратился в терем Рыжего, как хозяин кинулся
ему навстречу:
- Ну как, доктор, есть надежда?
- Случай, конечно, запущенный, - со знанием дела ответил Серапионыч,
проходя в гостиную, - но отнюдь не безнадежный.
- Доктор, а нельзя ли это как-нибудь ускорить? Ведь государство в
опасности!
- Как любит говаривать один наш общий знакомый, "Не спеши, а то
успеешь", - поправил на носу пенсне доктор.
- Знаю, знаю, - подхватил Рыжий, - "Тише едешь - шире лицо".
- Морда, - учтиво поправил Серапионыч. - Наш общий знакомый в данном
контексте употребляет именно это словечко.
- Что ж, морда - так морда, - вздохнул хозяин. - Ну ладно, не буду
вас торопить. Но только вы очень уж не затягивайте.
- Ну а как там наш боярин Андрей? - поинтересовался Серапионыч,
проходя в гостиную. - Уже оклемался?
- Да, вроде бы пришел в себя и даже что-то пытается говорить, -
ответил Рыжий. - Но я сам только перед вами пришел и его еще не видел.
- Ну так пойдемте вместе, - предложил доктор.
Внешний облик боярина Андрея говорил, что дело хоть медленно, но верно
идет на поправку. Едва завидев Рыжего, боярин очень обрадовался и даже
попытался привстать на кровати.
- Лежите, пациент, вам вредно делать резкие движения, - остановил его
Серапионыч.
- А говорить он может? - затревожился Рыжий.
- Вообще-то может, но пока лучше не напрягать связки, - заметил
доктор.
- Но ведь от этого зависит судьба страны! - взмолился Рыжий.
- Что у вас за страна такая, что ее судьба зависит то от запоя главы
государства, то от нескольких слов члена Боярской Думы, - проворчал
Серапионыч. На что Рыжий ответил:
- Знаете, доктор, имеется такой анекдот: один червячок спрашивает у
другого: "Ну зачем мы живем в этой противной навозной куче?". А второй
отвечает: "Понимаешь, есть такое понятие - Родина".
- Ну ладно, - сжалился доктор, - говорите. Только кратко.
Боярин Андрей заговорил еле слышным шепотом, то и дело надолго
прерываясь:
- Я был у князя Длиннорукого... Там были все, кто за него... Сначала
князь выставил большую бочку зелена вина, а потом...
- Пожалуйста, без лишних слов, - перебил Рыжий, - тебе нельзя много
говорить. Как я понимаю, у Длиннорукого произошло нечто такое, что заставило
тебя со всех ног броситься ко мне в терем, так ведь?
- Да, - с трудом выдохнул боярин Андрей. - Длиннорукий, как выпил,
стал похваляться, что скоро в Царь-Город явится князь Григорий и всем, кто
был против него, покажет, где раки зимуют... И что он уже готовится
преподнести Григорию столицу, как на тарелочке... А потом, выпив еще чарку,
сказал: "И знаете, как это будет? В условленный день я приглашу и царя, и
бояр, и Рыжего к себе на празднества, а потом все, кого я упрежу, незаметно
выйдут наружу... - Боярин Андрей надолго замолк, но потом, собрав последние
силы, с огромным трудом договорил: - А кого не упрежу, тех подожгу вместе с
теремом". - Боярин закрыл глаза и без чувств уронил голову на подушку.
x x x
Едва дождавшись захода солнца, Василий извлек из своего
немногочисленного багажа армейский компас. Этот прибор был позаимствован из
походного снаряжения майора Селезня, но стараниями колдуна Чумички приобрел
новые способности, которые, однако, действовали только в определенные часы:
от заката до первых петухов.
Благодаря этим новым способностям стрелка компаса теперь указывала не
на север, как обычно, а куда-то на юго-запад. Это значило только то, что
немалая часть пущенных за два дня в оборот "лягушачьих" монет (не менее
четверти) находится в одном месте, а направление стрелки соответственно
указывало в сторону этого места.
- Господа скоморохи, - высокопарно обратился Дубов к Мисаилу и
Антипу, - нынче ночью нас с вами ждут великие дела.
- Что за дела? - живо заинтересовались господа скоморохи.
- Нам предстоит идти по горячему следу, пробираться сквозь запутанную
паутину улиц и закоулков Новой Мангазеи и в конце концов узнать, где она -
эта черная бездна, куда проваливаются благородные металлы!
По выражению лиц скоморохов Василий понял, что смысл его вдохновенной
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг