как?
- Да нет, паспорт и все документы у него пропали при бомбежке. А
переводы выдаем по справке, выданной нашим местным сельсоветом взамен
утерянного паспорта... Ну так как - ваш это Сидоров, или как?
- Похоже, что наш, - не очень уверенно ответил Василий, - но
некоторые сомнения все же остаются.
- Мы хотели бы встретиться с ним лично, - добавила Надежда. - Как к
нему пройти?
- Да очень просто. Идите вон по той улице до самого конца, и самая
последняя избушка - его. Но только на машине вы туда не проедете, там даже
наш тракторист Максимыч намедни увяз. Да вы оставьте ее возле почты, я уж
присмотрю.
x x x
Преодолевая бездонные лужи, Дубов с Чаликовой медленно, но верно
пробирались к избушке Сидорова. Вдруг Надя остановилась:
- Вася, а вам не кажется странным - в Италию с Францией он посылает
искусствоведческие статьи с обратным адресом, чтобы получить ответ и
гонорар, а в недальний Кислоярск - "из деревни от дедушки". К чему бы это?
- Может, просто забыл уточнить по рассеянности? - предположил
детектив. - Хотя нет... И вообще, похоже, все сходится!
- Что сходится? - не поняла Чаликова.
- Осторожно, Наденька, не поскользнитесь. Если я не ошибаюсь, нам вон
к той избушке... Добрый день, господин Сидоров! - радостно закричал Василий
высокому и чуть сутуловатому человеку в старой фуфайке, который копался в
огороде. Тот поднялся с грядки и подошел к полуобвалившемуся плетню:
- Чем могу служить, господа?
- Разрешите представиться. Я - частный детектив Дубов, а эта
очаровательная дама - журналистка Чаликова. Мы занимаемся поисками людей,
пропавших во время военных действий.
- Естественно, по запросам заинтересованных лиц, - добавила Надя.
- Любопытно, кому это понадобился Сидоров, - невесело усмехнулся
огородник. Однако в его глазах за толстыми стеклами очков мелькнуло
недоумение и даже легкий испуг.
- Ну, например, директрисе кислоярского музея госпоже Свешниковой, -
не задумываясь ответила Чаликова. - Ее заинтересовали ваши исследования в
области, так сказать, сравнительного демоноведения, и она хотела бы
поделиться с вами своими мыслями.
- Искренне сожалею, что забыл указать в письме точный обратный адрес,
- учтиво заметил Сидоров, - однако очень сомневаюсь, чтобы почтеннейшая
Тамара Михайловна специально для этого стала обращаться к частному сыщику.
- Разумеется, - согласился Дубов. - Мы, конечно, рады, что помогли
госпоже Свешниковой вас разыскать, но куда больше сами рады, что нашли вас.
- И, понизив голос, добавил: - Уважаемый Всеволод Борисович.
Сидоров спокойно обвел взглядом Дубова и Чаликову и столь же спокойно
произнес:
- Давайте пройдем в дом. А то негоже гостей принимать на улице.
Изнутри избушка Сидорова выглядела еще беднее, чем снаружи. Наде и
Василию сразу бросилось в глаза, что вперемешку с нехитрым крестьянским
скарбом повсюду лежали рукописи на многих европейских языках. А из красного
угла, где в деревенских избах обычно находятся образа, глядел портрет
академика Лихачева.
- Присаживайтесь, господа, - пригласил Сидоров. - Извините за
беспорядок, сейчас поставлю самоварчик...
- Может быть, приступим к делу? - нетерпеливо предложил Василий.
- Да, конечно, - откликнулся хозяин. - Как я понял, когда вы назвали
меня Всеволодом Борисовичем, это не было простой оговоркой, не так ли?
- Совершенно верно, - отчеканил Дубов. - Я с полной ответственностью
утверждаю, что вы - бывший директор Старгородского музея Всеволод Борисович
Козицкий. И не пытайтесь этого отрицать!
А хозяин ничего и не отрицал - он продолжал возиться с самоваром.
- Нам известно о вас гораздо больше, чем вы думаете, - продолжал
Дубов. - Если хотите, я могу рассказать в подробностях, как вы превратились
из директора Козицкого в беженца Сидорова.
Сидоров по-прежнему молчал. Но заговорила Надя:
- Погодите, Вася, но с чего вы взяли, что господин Сидоров - это
Козицкий? Ведь директор музея пропал без вести, а по официальной версии -
погиб...
Дубов поудобнее устроился на колченогой табуретке:
- А вот послушайте. И если я в чем-то ошибусь, то прошу вас, Всеволод
Борисович, меня поправить. Когда началась Мордавско-Придурильская война, то
музейные ценности, в том числе картины Врубеля, оказались под угрозой: они
могли погибнуть при бомбежке либо просто быть распроданы.
- За оружие, - вставила Надя.
- За оружие и боеприпасы, - подтвердил Василий. - Но вы, Всеволод
Борисович, этого допустить никак не могли, а потому начали вентилировать
вопрос о переправке картин и всего прочего за кордон, а конкретно - в
Кислоярск. Однако обстоятельства вынудили вас форсировать события. Но
наивный маневр с целью запутать следы не дал желаемого результата - на
восточном выезде из города грузовик 33-33 МОР был остановлен отрядом ОМОНа,
вашего водителя Костю выволокли из кабины и принялись зверски избивать...
- Он погиб? - вскрикнул хозяин.
- Кто, Костя? Жив и здоров, - успокоил его Василий.
- Слава богу! - прошептал Козицкий. - Я до сих пор не могу себе
простить, что оставил его...
- Ну, не упрекайте себя так, Всеволод Борисович, - мягко сказала
Надя. - Все равно вы бы ничем ему не помогли, а ведь вам нужно было спасать
коллекцию.
- Дальнейшее представляется мне так, - продолжал Дубов. - Поскольку
Придурильские руководители не очень-то доверяли своим омоновцам, то им
просто было дано распоряжение задержать грузовик и передать спецслужбам, без
указания на характер и ценность грузов. Однако омоновцы, начав избивать
водителя, так увлеклись своим любимым занятием, что даже сразу не заметили,
как вы пересели за руль и уехали. А для "отмазки" перед начальством их
командир Мстислав составил рапорт в том смысле, что вы оказали сопротивление
и вас пришлось поставить к стенке, а грузовик сжечь. Ну или что-то в этом
роде. - Василий отхлебнул чаю из треснувшего стакана и продолжал: - Именно
то обстоятельство, что вас считали погибшим, а грузовик уничтоженным, и
позволило вам довольно долго и беспрепятственно передвигаться по территории
Придурильской республики.
- В мирное время я много ездил по Старгородскому району с лекциями и
краеведческими экспедициями, - вздохнув, сказал Козицкий. - И, смею
надеяться, неплохо знаю все лесные и полевые дороги. Именно по ним я доехал
до этих мест, а ночью пересек Кислоярское шоссе. Тут, сразу за Субботином,
находятся заброшенные полигоны - раньше они были на территории двух
районов, Старгородского и Кислоярского. Но я знал, что там есть дороги, по
которым можно пересечь границу... - Директор надолго замолк. Тогда слово
вновь взял Василий:
- То, что вы находитесь здесь, означает одно: переправить ценности
через кордон вы так и не смогли. Но это значит и другое: раз вы тут живете
под чужим именем, рискуя быть разоблаченным, то ценности не погибли, а
хранятся где-то поблизости. Или я не прав?
- Вы совершенно правы, господин Дубов, - спокойно сказал Козицкий. -
Просто я подумал, что если вы с такой точностью воссоздали мое бегство из
Старгорода, то и найти место, где я прячу музейные ценности, для вас не
составит труда. А может, вы его уже знаете?
- Ну, это уж вы преувеличиваете мои способности, - чуть смутился
Василий. - Я ничего доподлинно не знаю, лишь могу предполагать с большей
или меньшей долей вероятности. Что касается места... - Василий на минутку
задумался. - Скорее всего, это где-то на полигоне. Не так ли?
- Да, - кратко ответил Козицкий. - Я заехал на полигон, но запутался
в многочисленных дорогах - ведь раньше я там никогда не бывал. А уже
близился вечер, да и бензин заканчивался. Нужно было что-то делать, и я не
нашел ничего лучшего, как загнать грузовик в заброшенный бункер. Но тут
вдруг начался налет. Наверно, они заметили, что по бывшему полигону что-то
движется, и решили на всякий случай скинуть бомбу. Должно быть, завалило
въезд в бункер, и я оказался в кромешной тьме. Я и сейчас без содрогания не
могу вспомнить, как шарил по стенам моего склепа и всюду натыкался на
шершавый холодный камень... Но потом немного освоился и, обдирая до крови
пальцы, прорыл небольшой лаз и выбрался наружу. Ну а остальное вам, должно
быть, известно не хуже, чем мне. Я сказался беженцем по фамилии Сидоров,
поселился здесь, в Субботине, и продолжал, по мере возможностей, научную
работу. - Всеволод Борисович тяжело вздохнул. - Но теперь, как я понимаю,
ей пришел конец?
- Всеволод Борисович, мы могли бы взглянуть на ваши сокровища? -
спросил Дубов.
- Отчего же нет, - невесело усмехнулся директор. - Взгляните, пока
можно. Очень скоро они будут распроданы, а скорее всего - разворованы, я
сгину в подвалах Придурильской охранки, а вам наш президент торжественно
вручит какой-нибудь орден...
- Нет-нет, Всеволод Борисович, вы нас, кажется, принимаете не за тех,
- возразила Чаликова. - По крайней мере, с Придурильской охранкой мы
ничего общего не имеем.
- Знаете, я уже никому не верю, - задумчиво откликнулся директор. -
Но мне кажется, что вы явились не со злыми намерениями.
- Мы явились в поисках истины! - заявил Василий.
- А что есть истина? - резко обернулся к нему Козицкий. - Я веду...
то есть искусствовед-любитель Сидоров ведет обширную переписку со всем
светом, в том числе и с коллегами бывшего директора музея Козицкого. И
наверняка многие из них догадываются, что Сидоров - это и есть Козицкий, но
вида не подают, потому как понимают, что иначе... Ну да вы сами знаете.
- Да, конечно, - кивнула Надя, вспомнив зверское лицо Мстислава.
- Между прочим, я переписываюсь также с одним человеком, живущим в
окрестностях Калининграда, - продолжал Всеволод Борисович. - Конечно,
открыто он об этом не пишет, но из писем я понял, что он скрывает часть
Янтарной комнаты. Этот человек тоже отлично понимает, что если он откроет
истину, то все будет просто-напросто разворовано. Истина - это прекрасно, я
сам за истину, но когда она становится личной собственностью непорядочных
людей, то стоит подумать - а не придержать ли ее под спудом до лучших
времен?
- Я с вами не согласен, - раздумчиво ответил Василий, - но и мешать
вам не намерен... Нет, я не вправе брать на себя роль судьи.
- Вы хотели посмотреть на музейные ценности? - прервал вновь
возникшее молчание Козицкий. - Что ж, я готов их вам показать. Но дождемся
ночи - днем нас могут увидеть.
x x x
В прохладной тьме директор карабкался по осыпающемуся склону, освещая
свой путь керосиновой лампой "летучая мышь". Он пыхтел, отдувался, но
Василий с Надей еле поспевали за ним. Всеволод Борисович знал каждый камушек
на этом склоне, и сей нелегкий путь был ему привычен. А главное - в
радость. Он шел в свой Храм. А дорога, ведущая к Храму, всегда трудна, но
радостна. И он служил своим богам внутри этого мрачного, поросшего корявым
кустарником холма. Он знал, зачем карабкается по неверному склону, знал,
зачем корпит ночами над рукописями, знал, зачем живет. И Василий мог бы
позавидовать ему, если бы сам не был столь же одержимым служителем своей
богини - Фемиды.
Козицкий отвернул в сторону огромный булыжник, прикрывавший мрачный
лаз. Согнувшись, на четвереньках, они проникли в таинственные глубины холма.
Узкая нора, по которой они ползли, казалась бесконечной. И страх наступал им
на пятки - казалось, что холм сейчас осядет и погребет их под собой. И
никто даже не узнает, куда они исчезли.
- Все это похоже на страшную фантастику, - сказал Василий, чтобы
как-то отвлечься от охватывающего ужаса. - Теперь я не удивляюсь, что
возникла легенда о похищении вашего грузовика инопланетянами.
- Эту легенду придумал я, - ответил Козицкий. - На случай, если бы
кто-то случайно заметил меня на полигоне и вообще - для того, чтобы
подпустить побольше туману. Ведь люди так склонны верить подобным сказкам!
И как-то внезапно лаз закончился. Василий и Надя осторожно поднялись на
ноги и стали оглядываться. В неверном свете керосиновой лампы вырисовывались
темные бетонные стены огромного помещения. Посредине стоял покрытый толстым
слоем пыли грузовик. К его заднему борту была приставлена небольшая лесенка.
Директор поднялся по ней, откинул брезент, и Надежда представила себе, что
это вовсе и не грузовик Зил-130, а старинный испанский галеон, груженый
сокровищами исчезнувшей навсегда цивилизации. Цивилизации далекой, как Марс,
и непонятной, как ацтекские письмена. Но породившей прекрасные творения
искусства, которые уже непонятны вздорным и измельчавшим потомкам. Те, кто
должен был наследовать эти сокровища, погрязли в стяжательстве и наживе.
Тот, кто не имеет собственной культуры, не в состоянии понять и чужую. И вот
остался один - хранитель не сокровищ, но реликвий прошлой культуры, тот,
кто понимает, что уйдут в небытие озлобленные дикари и народится новая
цивилизация, и новые люди смогут принять в свои руки, не замаранные чужой
кровью и награбленным златом, дар великих предков, и возобновится связь
времен. Торжественная тишина повисла в темной пещере. Всеволод Борисович как
бы передал Василию и Наде часть той ответственности, которую по велению
судьбы взял на себя. Ответственность перед культурой. Ответственность перед
человечеством. И они почувствовали всю ее тяжесть. Василий присел на
последнюю ступеньку лестницы и невидящим взором уставился в темноту. Надо
было сделать выбор, такой, чтобы потом не стыдиться самого себя всю жизнь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. БЕСЫ
Обеды в ресторанчике "Три яйца всмятку" были уже в какой-то степени
традиционными. Конечно, когда Дубов и его друзья находились в городе. И
разговоры за десертом тоже велись традиционные - о всякой небывальщине.
Так, на этот раз господин Ерофеев потчевал сотрапезников историей о том, как
таможенники отняли у его шофера микроавтобус и укатили на нем в Кислоярск,
где он впоследствии и был найден. Публика с удовольствием смеялась в том
месте, где водитель ставил печать в документы всем желающим и за это ему
совали деньги, так что за день он заработал более тысячи долларов. После
чего ночью отправился домой на попутке. Смеялись, но не верили. Хотя и сам
господин Ерофеев не особенно в это верил.
- А может, он мне и лапшу на уши повесил, - смеясь, пожимал плечами
бизнесмен, - сам где-то халтуру провернул, потом приехал в город, оставил
микрушник на другом конце Кислоярска и наплел мне целую историю. Хотя зачем
- непонятно.
- Может, чтобы вы не узнали? - предположил Серапионыч.
- А мне-то какое дело, - снова пожал плечами Ерофеев. - Бабки
заработал - молодец. Машину в гараж поставил, и гуляй вальсом.
- Нет, ну я имел в виду, - продолжал Серапионыч, - чтобы вы не
узнали про его отлучку.
- Да нет, доктор, - улыбнулся Ерофеев, - машину нашли гаишники на
Родниковой в тот же вечер, когда он должен был вернуться в город.
- Тогда зачем придумывать какую-то безумную историю? - обиделся на
вруливого водителя Серапионыч. - Странно.
- Вот и я говорю - странно, - обратился Ерофеев к Дубову. - А вы
что скажете, господин сыщик?
Дубов задумчиво покрутил ложечкой в стакане с чаем:
- Знаете ли, я как раз проезжал через эту таможню и, судя по вашему
рассказу, примерно в то же время. И таможенники были на месте и, по-моему,
никуда уезжать не собирались. Но дело не в этом.
- А в чем? - нетерпеливо спросил Ерофеев.
- Да в том, что эти таможенники - бывшие Кислоярские омоновцы, и сюда
им соваться - полное безумие.
- Значит, соврал? - уточнил Ерофеев.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг