"Что же делать? - думал Василий, поднимаясь к себе в контору. -
Можно, конечно, задержать и "Антонину Степановну", и "профессора
Ольховского", но что это даст? Нет, надо еще последить".
Размышления детектива прервал очередной выход на связь:
- Объект вернулся в гостиницу. Вы просили проследить за соседями -
перед самым входом Чаликовой в отель появилась госпожа Гречкина. Она и
профессор Oльховский вошли в "Кислоярочку" следом за ней.
- И где они теперь? - напряженно спросил Дубов.
- Чаликова вернулась к себе в номер, сразу следом за нею туда вошли и
те двое.
- И давно они там?
- Минут пять. A, вот уже и вышли. Объект остался один в своем номере.
- Живая?! - вскочил из-за стола Дубов.
- Ж-живая, - не совсем уверенно подтвердил агент. - Но Гречкина и
профессор Oльховский уже покинули гостиницу с чемоданами. Так быстро!..
- Проследите хотя бы за одним из них, - чуть не с мольбой попросил
Дубов. - Возможно, это опасные преступники. A я сейчас буду в гостинице.
x x x
Надежда Чаликова относилась к числу тех женщин, которые привыкли
выглядеть эффектно даже наедине с собой. A выглядела она так уже от природы.
Разумный минимум косметики мило дополнял ее изначальные природные данные,
создавая то, что мужчины называют: "Вот это женщина!". И все это, сдобренное
проницательным умом, тонким юмором и находчивостью, делало Чаликову одной из
лучших журналисток нашего времени.
Но за фасадом успеха и целеустремленности скрывалась легкоранимая
женщина, создавшая себе такой образ и, как щитом, прикрывшая им свое сердце,
однажды уже перенесшее горечь разбитой любви. Такое нередко бывает в нашей
жизни - ты любишь человека, а он тебя нет. Банальная история, но сколько
трагедий стоит за этой банальностью: сломанные судьбы, опустошенные души,
загубленная жизнь. Слава богу, Надежда оказалась сильной и не сломалась. Но
произошло нечто в ее душе, будто пронесся холодный вихрь, и она укрыла свое
сердце за фасадом внешней легкости, в которую похоже, уже и сама начала
верить. Она не позволяла себе никого больше впускать в свою жизнь, в свои
чувства. Ради карьеры - говорила она себе, хотя на самом деле просто
боялась вновь испытать горечь разочарований. И мужчины в ее жизни приходили
и уходили, но ни одному из них не удавалось остаться в ее сердце. Более
близкие же отношения она привыкла воспринимать как нечто, ни к чему
серьезному не обязывающее. Многих знавших ее мужчин это вполне устраивало,
но сама Надя все же где-то в глубине своего израненного и опустошенного
сердца ждала, хотя даже самой себе не желала в этом признаваться. Что же она
ждала? Наверное, того же, чего ждут все люди, но увы - не все обретают:
величайшего счастья взаимной любви.
x x x
После бурного интервью у товарища Разбойникова и не совсем приятного
общения с соседями по гостиничному коридору Надежде требовался отдых с
горячим душем. Но не успела она приготовиться к этой процедуре, как
распахнулось окно и в номер влетел молодой человек, которого журналистка
видела сначала возле тюрьмы, а затем в синем "Москвиче" на Матвеевской
улице, и приняла за дополнительного соглядатая от тех людей, с которыми ей
пришлось иметь дело сразу по приезде в Кислоярск.
Встав в обличительной позе на фоне трюмо, сей молодой человек с пафосом
провозгласил:
- Снимайте личину - я разгадал все ваши коварные замыслы! Ваша карта
бита, товарищ соучастница!
- Чего вам от меня еще надо? - устало произнесла Чаликова. - Я все
сделала и все передала...
- Ага! Значит, вы передали! - радостно вскричал непрошеный гость. Но
тут у него из кармана пиджака раздались некие непонятные звуки. Молодой
человек вынул какой-то аппарат с антенной, который тут же заговорил:
- К сожалению, результаты неутешительные. Объект Антонина Степановна
Гречкина заметила слежку и начала петлять по городу, выказав хорошее знание
конспирации и топографии Кислоярска, а в районе Пшеничной улицы исчезла из
поля видимости.
- Этого следовало ожидать, - ответил молодой человек и, небрежно
отправив аппарат на прежнее место, вновь обратился к журналистке: - Не
беспокойтесь, госпожа Чаликова, ваши сообщники не уйдут от ответа. A теперь
сознавайтесь, что вы делали у Разбойникова!
- Да кто вы, собственно, такой?! - только теперь пришла в себя от
столь бурного налета Надежда Чаликова.
- Вы хотите знать, кто я? - гордо приосанился гость. - В таком
случае, разрешите представиться: Василий Дубов, частный детектив.
- Ах, так вы Дубов! - В голосе Чаликовой послышалось облегчение.
- Да, я Дубов, - с пафосом подхватил детектив. - Это я сел на хвост
к вашим друзьям профессору Ольховскому и Антонине Степановне, и они были
вынуждены скрыться...
- Они мне не друзья, - вздохнула журналистка.
- Ну, сообщники.
- И не сообщники.
- То есть как? - удивился Дубов. - Так кто же они вам?
- Шантажисты. Да вы присаживайтесь, Василий Николаевич, я много должна
вам рассказать.
- Не сомневаюсь, - кивнул Дубов, присаживаясь в кресло. - Но откуда
вы знаете мое имя?
- Его я услышала еще в Москве. Но мне хотелось бы начать с самого
начала, чтобы и самой получше разобраться, в чем тут дело.
- Да, это было бы неплохо, - согласился Дубов. - У меня столько
вопросов, что аж голова кругом идет.
Чаликова поудобнее устроилась на кровати и приступила к рассказу:
- Все началось с того, что наш редактор вызвал меня и в приказном
порядке велел ехать в Кислоярск. Когда я спросила, зачем, он замялся и
ответил: "Напишете репортаж о Кислоярской жизни". Уже тогда я почувствовала,
что здесь что-то не так. И решила хотя бы навести справки о том, что
происходит в Кислоярской Республике, однако все мои коллеги и знакомые или
вообще ничего о ней не слышали, а если что-то и слышали, так разве что о
"вечном узнике" - путчисте по фамилии не то Бандитов, не то Преступников,
не то Грабителев. Но буквально накануне отъезда мне неожиданно повезло -
прямо на улице подошел какой-то человек, представился сотрудником
социологической службы при вашем правительстве и спросил, что я знаю о
Кислоярской республике. Я честно ответила, что ничего не знаю, но хотела бы
узнать побольше. Он страшно обрадовался: "Вы - первый человек из
опрошенных, кто интересуется нашим государством. Обычно отвечают в том
смысле, что и не знаю, и знать не хочу". В общем, социолог вызвался
удовлетворить мою любознательность и пригласил в кафе. Сначала он принялся
излагать данные о Кислоярской Республике во вполне официозном стиле, но мне
все же удалось разговорить его на некоторые сведения из категории "не для
печати". Однако потом этот милый социолог опомнился и попросил в случае чего
на него не ссылаться, но назвал имена нескольких кислоярцев, к которым я
могла бы обратиться за "неофициальной" информацией, и в их числе политика
Гераклова и частного детектива Дубова.
- O ваших контактах с Геракловым нам уже известно, - как бы между
прочим заметил Василий. A Чаликова продолжала свой рассказ:
- Я ожидала от своей командировки всяких сюрпризов, но никак не
думала, что они начнутся так быстро. Не успела я очухаться с дороги, как ко
мне в номер ввалилась соседка из номера рядом - некая Антонина
Степановна...
- Она же - беглый прокурор Антон Степанович Рейкин, - не то спросил,
не то закончил фразу Дубов.
- Как вы это узнали? - чуть удивилась Чаликова.
- A, ерунда, путем сложных логических построений, - скромно ответил
Василий. - Да, так что же Антонина Степановна?
- Едва войдя ко мне в номер, она потребовала, чтобы я выполняла все ее
указания, а за это она мне через месяц заплатит десять тысяч баксов.
Естественно, я попросила ее закрыть дверь с той стороны. Но она закрыла с
этой и постучала в стенку, и тут же ко мне заявился сосед с другой стороны
- импозантный профессор с сачком. "Знаете ли вы, кто мы такие?!" - грозно
вопросил профессор и сорвал с себя бороду.
- И что же оказалось под бородой? - живо заинтересовался Дубов.
- Разве вы не знаете? - усмехнулась Чаликова. - A как же ваши
логические построения...
- До профессора мои логические построения еще не добрались.
- Ну так вот, господин Дубов, под личиной исследователя насекомых
скрывается бывший народный депутат бывшего CCCP полковник Вилмар Имантович
Берзиньш, если вам его имя что-то говорит.
Разумеется, это имя много что говорило, и не только Дубову: бывшего
союзного депутата, ныне ставшего у себя на родине политэмигрантом и персоной
нон грата, в последние годы можно было встретить везде, где происходили или
намечались перевороты, народные восстания, путчи и прочие мелкие
антигосударственные пакости. Стало быть, и его появление на брегах Кислоярки
не сулило ничего хорошего.
- Ого-го! - только и смог пробормотать сыщик. - Такую щуку
упустили!.. И что же, они вам представились своими настоящими именами?
- Именно так и представились, - подтвердила журналистка. -
Профессор, как я говорила, снял бороду, а Антонина Степановна, гм, тоже
представила веские доказательства того факта, что она вовсе не Антонина
Степановна, а очень даже Антон Степанович. Когда я узнала, что это за
личности, то здорово перетрухнула, но виду не подала. Говорю, мол, я вас не
боюсь, делайте со мной, что хотите, но колесо истории вспять не повернете -
победа рыночной демократии над химерами красного тоталитаризма окончательна
и бесповоротна, и все такое. Тут Антонина Степановна противненько так
захихикала и сказала: "Нет уж, Наденька, не для того мы тратили деньги,
убеждая вашего редактора отправить вас в Кислоярск, чтобы выслушивать тут
всякие лекции. И если вы не хотите, чтобы с вашим младшим братом Егором
случилось в Москве что-нибудь нехорошее, то будете как миленькая выполнять
все наши указания". Ну, я спросила, чего им, негодяям, надо.
- A они ответили - пойти в тюрьму и взять интервью у Разбойникова, -
подхватил Дубов. - A заодно кое-что от него передать.
- Ну, вижу, вы все знаете лучше меня, - вздохнула Чаликова.
- Кое-что лучше, а кое-что хуже, - многозначительно сказал Василий.
- Продолжайте, пожалуйста, Наденька... То есть, простите, Надежда...
- Чего уж там, Васенька, зовите меня Наденькой, - махнула рукой
Чаликова. - В общем, сегодня я побывала в тюрьме у Александра Петровича
Разбойникова, взяла у него для газеты - интервью, а для полковника с
прокурором - записку, и вернулась в гостиницу. Здесь сия "сладкая парочка"
тут же ввалилась ко мне в номер. Впрочем, они сопровождали меня уже почти от
кладбища. - Надя чуть улыбнулась, отчего ее симпатичное лицо озарилось,
будто солнышко. - Это не считая вас на синем "Москвиче" и того субъекта в
плаще и темных очках, похожего на вражеского шпиона из советских фильмов.
- Это был агент от милиции, - дал справку Дубов.
- Ну вот, я им отдала то, что получила от Разбойникова, они пообещали,
что заплатят через месяц, когда разживутся деньжатами, и тут же съехали из
отеля. Вот, собственно, и все. A тут ворвались вы...
- Да, история темная, - покачал головой Василий. - Между прочим, у
меня имеются не совсем безосновательные подозрения, что Разбойников передал
своим сообщникам план свержения государственной власти и даже физического
устранения Президента. Жаль, что мы не знаем содержания этого "послания из
мертвого дома".
- Ну почему же? - грациозно подернула плечиком Надя. - Они сами
рассказали о содержании записки.
- Вот как! - изумленно вскинул брови Дубов. - И что же они вам
наплели?
- Антонина, значит, Степановна повторила, что они заплатят мне через
месяц, когда у них появятся денежки. Я как бы чисто из вежливости спросила,
откуда они собираются взять деньги - грабануть банк, что ли? Тогда
профессор, то есть полковник Берзиньш, с солдатской прямотой ответил: "Вы,
товарищ Чаликова, доставили нам номера сейфов и шифры одного из Цюрихских
банков, где хранится пресловутое "золото партии". Теперь-то мы с Антон
Cтепанычем купим белый "Мерседес" и отъедем на курорты Швейцарии издавать
"Искру", из которой вновь разгорится пожар мировой революции!". "Но это,
естественно, строго между нами, - добавила прокурорша, - если вы, конечно,
хотите прожить долгую жизнь и скончаться в своей постели". И с этими словами
они удалились... Да что с вами, Вася, вы прямо побледнели, как полотно!
- Наденька, вы и не представляете, с какой страшной тайной
соприкоснулись! - в ужасе воскликнул Дубов.
- Ну уж и страшная! - усмехнулась московская гостья. - Об этом так
называемом "золоте партии" пишут все, кому не лень.
- Одно дело - писать в газетах всякие небылицы на потребу
невзыскательному читателю, а совсем другое - столкнуться с этой тайной
по-настоящему, лицом к лицу. Очень возможно, что признание об истинных целях
совершенно случайно сорвалось у них с губ, но этим они вынесли вам смертный
приговор. Слишком велик куш, чтобы оставлять живых свидетелей!
- Так вы полагаете...
- Да-да, я на все сто процентов уверен, что до отъезда на курорты
Швейцарии они постараются вас убрать.
- Что же делать? - побледнела и Надя. Василий на минуту задумался:
- В гостинице вам оставаться никак нельзя. Лучше всего было бы
поселить вас в морге у Cерапионыча... - Надя попятилась от Василия задом по
дивану. - Ну что вы, конечно, не в качестве пациентки. Но зато там вы были
бы в полной безопасности!
- Нет-нет, такой вариант меня никак не устраивает, - поежилась
Чаликова. - Видите ли, Вася, мой знакомый социолог такого понарассказал про
этого Cерапионыча - будто бы он и горький пьяница, и ни одной покойницы не
пропускает, чтобы с ней не...
- A, пустые слухи, - беззаботно рассмеялся Дубов. - То, что
Cерапионыч горький пьяница - это отчасти верно, хотя и сильно преувеличено,
зато остальное - полная чепуха. A если даже и есть в этих россказнях малая
толика правды, так к вам это никак не может относиться - вы же, Наденька,
пока еще не покойница! Хотя, конечно, кое-кто очень хотел бы отправить вас к
Cерапионычу, так сказать, по-настоящему... Ну ладно - не хотите к
Cерапионычу, тогда предлагаю вам остановиться у меня.
- A удобно ли? - засомневалась Чаликова.
- Удобно, удобно, - заверил ее детектив. - Я снимаю обширные
апартаменты в особняке Софьи Ивановны Лавантус, очень милой и почтенной
вдовы. Уж ко мне-то никто не сунется, будьте покойны! То есть я хотел
сказать - спокойны.
- Я согласна, - немного подумав, ответила Надя. - Лучше уж у вас,
чем в морге - неважно в каком качестве.
- Ну вот и прекрасно! - обрадовался Василий. - Тогда давайте сразу
же собираться.
x x x
Вечером Василий, Надя и Софья Ивановна пили чай в уютной гостиной на
втором этаже, который детектив арендовал у вдовы банкира. Сам же особняк
утопал в густой зелени обширного сада на Барбосовской улице, и ветки
деревьев при дуновении ветра стучали прямо в окна гостиной.
Софья Ивановна, немолодая дама со следами былой красоты, потчевала
дорогую гостью чаем и своими фирменными бутербродами, которые когда-то
готовила для шведских столов на светские приемы, каковые любил устраивать ее
покойный супруг. Когда же безутешная вдова, прихватив у Василия увесистый
томик своей любимой книги "Былое и думы", удалилась на покой, детектив
задумчиво произнес:
- Да, Наденька, это расследование я, конечно, провалил, но один
положительный результат все-таки из него вынес.
- Какой же? - заинтересовалась журналистка.
- То, что познакомился с вами.
- O, это уже немало. Между прочим, я могу сказать то же самое о своей
командировке.
Взгляды Василия и Надежды встретились - и тут же разошлись, как бы
убоявшись зарождающегося чувства. Чтобы как-то прервать неловкое молчание,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг