где появиться норе, почва начинала пучиться и крошиться, потом вдруг
проваливалась вниз, а из норы высовывалась страшная рожа какого-то зверя.
Вслед за рожей лезли здоровенные лапы вроде кротовых, а потом вылезал весь
зверь величиной с овцу, с виду же похожий на ежа, только щетина была гуще и
короче. Следом за большими кое-где вылезали также и их детеныши.
Гура слегка толкнул Ершова локтем и сказал почему-то шепотом:
- Как есть ежи...
Ершов не успел ответить, как эти лунные ежи побросались в воду, которая
словно закипела среди плавучих кустов. Было хорошо видно, как лунные ежи
охотились за водяными гадами и, поймав добычу, быстро плыли к берегу. Скоро
по всему берегу копошились эти ежи со своими детенышами, пожирая добычу.
Потом зверье разлеглось спать, а среди плавучих кустов опять заскользили
водяные гады, объедая зеленые ветки.
- А здорово они спят, - позевнул во весь рот Гура, - даже лапы кверху
торчат.
- А мы целые сутки не спали, - тоже зевая, заметил Ершов и стал
укладываться на диване.
- Ну, что ж, поспим на Луне, - засмеялся Гура, взбираясь на другой
диван. - Не знаю только, воздух тут есть или нет? Как ты думаешь, Саша?
Но Саша вместо ответа захрапел во все носовые завертки. Скоро заснул и
Гура.
НА ЛУНЕ
Когда они проснулись, увидели опять то же самое: лунные ежи метались по
воде и ловили водяных гадин. Поглядели они поглядели, да и заскучали, а со
скуки пообедали, опять выспались и опять проснулись.
Но только опять солнце без изменения на полдне стоит и, видно, печет
нестерпимо - над озером парит, а иногда туманом чуть-чуть заволокет, но
опять просветлеет. Животины эти лунные по-прежнему то плавают, то жрут.
- Что ж нам тут торчать, - заявил Гура, - катай, Саша, на Марс.
Но Ершов брови навел, молчит и думает.
- Надо, - говорит, - дознаться: есть на Луне воздух или нет?
- Оно и так видать, что есть, - заметил Гура, - ежели эти самые ежи
дышут, а к тому же и вода и кусты.
- Так-то оно так, - возражает Ершов, - а я хочу самолично узнать, а
потому из нашего небесного корабля хочу выйти на лунную землю...
Испугался Гура.
- Не выходи, - говорит, - Саша! Неровен час, что случится! Сам себя
загубишь, да и я один ни к чему не способен.
Усмехнулся Ершов, усы покрутил ухарски так и отвечает:
- Мы это осторожно оборудуем. На рожон лезть не буду.
Подошел к стене, трак- трак, - и готово: дверка настежь открылась.
Ничего не случилось, только словно из печи жаром на них пахнуло.
Вышел Ершов, и Гура за ним вылез. Дышут ничего себе, ни в чем
затруднения нет, только жарко. Сунули руки в воду, а вода горячая.
- Словно на полке в бане, - крикнул Гура, - нарвать бы этих кустов
зеленых да попариться! Эх, хорошо. Люблю, Сашка, парную!..
Только было они веничков наломать хотели, как гады водяные бросятся в
сторону - дзыг по воде, инда брызги дождем.
- А, чтоб вам пусто, дьяволам, - крикнул Гура, отшатнувшись от воды, и
взглянул на берег.
Там все ежи проснулись. Одни из них уставились на приятелей с
удивлением, а другие позлей, видно, приближались, крадучись.
- Гляди, Шурка, гляди, - заорал Гура, - к нам крадутся.
Мотнулся к небесному кораблю, да с первого шага его словно что
подбросило вверх... К счастью упал он у самой дверки.
- Дура ты, дура, - смеется Ершов, - забыл, что мы легкими стали. Ползи
по земле в комнату, а я и один постою.
В это время подкрался к нему лунный еж и за сапог норовит ухватить, но
Ершов слегка наддал ему вбок носком - тот так и взвился; пролетел чуть не
полозера и в воду шлепнулся. Все же Ершов хоть и воюет, а к дверке сам
пятится. Швырнул еще двух-трех ежей по воздуху, в комнату вскочил и дверку
завинтил наглухо.
- Тут, брат, с жары умрешь, - говорит, а сам весь потом обливается...
- Хорошо бы, - вздыхает Гура, - теперь полотенчиком обвязаться да чайку
стаканов с десяток испить...
Посидели они так с полчасика, беседуя и отдыхая, словно после бани, а
за окном странное твориться начало: пар от озера идет и туманом вверх
уходит, а потом сверху снежком падает и тает тотчас же. Прошел так еще
часик, и все кругом затуманило - зги не видать.
- Что же мы делать-то будем в таком парном отделении, - спрашивает Гура
с тоской.
- Ждать у моря погоды, - отвечает Ершов, - потому и в трубу ничего не
увидишь, а без трубы мы ни на Марс, ни на Землю дороги не найдем.
[Image005]
- Гляди, Шурка, гляди, - заорал Гура, - к нам крадутся...
Завелась с этого времени скука у приятелей, такая скука, что на сердце
словно камень стопудовый давит. Сначала они было счет дням повели, да потом
спутались. Ничего разобрать нельзя - сидят словно в светлом облаке; спать
лягут, проснутся, - опять это облако к окну небесного корабля будто
прилипло. Гура совсем затосковал, а Ершов хоть и храбрился, но видать было,
что и ему тошно.
- Хуже, чем в мышеловке сидим, - плакался Гура.
Сколько так времени прошло, неизвестно, только проснулся раз Гура и
видит - дождь моросит и снежком перебивается. Туман поредел, а по озеру
совсем объеденные кусты плавают. Прошло так дня два, и лунные ежи в норы
полезли и так закупорились землей, словно пробками заткнулись.
- Ну, вот и лунный день к концу идет, - сказал Ершов, - скоро мы звезды
увидим и полетим дальше.
Действительно, лунный день кончался и, когда тучи рассеялись, солнце
стояло совсем низко, как у нас на Земле перед закатом. Значительно усохшее
лунное озеро покрылось ледяной корочкой и медленно заносилось мелким крепким
снежком. Длинные, почти черные тени острыми клиньями уже тянулись от крутых
берегов впадины. Медленно приближалась лунная ночь.
Гура вдруг весело поглядел за снежный простор и сказал с усмешкой:
- Тут, брат, без шубы не погуляешь, а у нас и пальтишек нет. Придется,
ничего не поглядевши, на Марс катить...
- Как ничего не поглядевши, - возмутился Ершов, - круг всей Луны
облетели, день и ночь видели, лето и зиму, а главное нашли, что воздух, вода
и снег есть. Там, говорил профессор, жизни нет, а мы и кусты водяные видели,
и пловучих гадин, а ежей этих самых я ногой самолично пинал... Одно только
верно, что людей здесь никаких нет, и как им тут жить...
- Верно, - говорит Гура, - правильно, только вот скучно здесь, и от
скуки спиться можно. Уж ты сделай милость, на Марс кати, а там и в Москву
поспевать надо - боюсь, как бы в лавке меня не сократили за отлучку.
- Я, - говорит Ершов, - с удовольствием, но ждать лунной ночи
приходится.
Пообедали с горя, выпили и айда спать в ожидании ночи.
Все же им еще три раза пришлось на Луне пообедать, пока не наступила
ночь окончательно, и звезды кругом не заиграли, как жар на черном небе. Две
недели без трех дней на Луне просидели. Пробовал было Ершов от безделья по
радио с Землей говорить, как с профессором Джоном Айрсом уговорился, да
ничего не вышло. Никакого ответа на все вызовы, а кроме того и с Земли
никаких признаков вообще не проявилось.
- Досадно, - говорит Ершов, - а хорошо бы это в наши газетки сообщенье
катнуть: вот, мол, на Луне, братцы, сидим. Первые куда залетели на зло всем
английским Керзонам покойным и живым Чемберленам...
Но Гура опять расстроился.
- Брось, - говорит, - Саша, политику, давай Марс. Винти скорей, что там
надобно, - домой пора.
- Ладно, - Ершов сказал и сам к трубе.
Окошко уже закрыли давно, темно совсем в небесном корабле, хоть глаз
выколи, только чуть приметная синяя лампочка у трубы искоркой светит Ершову
на стрелки. Вертит стрелки Ершов, на значки разные поглядывает, и вот
наконец, на экране, что на стене висит, красная звездочка обозначилась.
- Марс это, - обрадовался Гура, - я его сразу узнал. Только все же ты,
Саша, проверку сделай. Пусти трубу на большую силу, чтобы каналы видать
было...
Ершов согласился и, как только каналы на Марсе показались, повернул
главный винт.
- Прощай, Луна, - крикнул он, - опять летим!
ЧУДЕСА И ФОКУСЫ
Теперь все было до невероятности странно. Гура вспоминал, что говорил о
разных чудесах профессор, но тогда ему там, на Земле, это казалось просто
брехней.
Началось же это все таким образом. Когда часа на три они от Луны
улетели, Гура, повернувшись на диване, на котором хотел вздремнуть, вдруг
полетел в потолок. Долетев до потолка, он тихонько ударился, и словно
пушинка, полетел вниз на диван. С дивана опять в потолок, и пошла канитель:
вверх - вниз, вверх - вниз. Конца нет! Со страха у Гуры глотку перехватило,
но потом, как заорет. Ершов даже привскочил на стуле и тоже замелькал вверх
и вниз, да еще скорей Гуры, так просто и мельтешит в глазах.
Только Ершов мигом в себя пришел, уцепился рукой за скобу на потолке и
сразу успокоился.
- Петя, - говорит сквозь смех, - а ты схватись за что-нибудь. Вот,
говорил ты тогда профессору, что, дескать, мы не обезьяны, а придется,
верно, и по обезьяньему полазать.
Уцепился кое-как и Гура за скобку на диване, и сел и от страха отошел.
- Почему это, - говорит, - нас так кидает?
А Ершов отвечает:
- Не кидает нас, а мы просто вес потеряли, и все, что ни есть в нашей
комнате, весу никакого не имеет.
При этих словах он отпустил скобку и повис в воздухе, как мыльный
пузырь, - только из стороны в сторону слегка покачивается. Потом достал
карандаш и прямо его на воздух положил, и карандаш около него повис.
Гура от удивления глаза протирать стал и, покачнувшись, опять полетел,
но не вверх, а вдоль комнаты - к трубе. По дороге посчастливилось ему
веревку поймать, но веревка была довольно длинная, и Гура все же лбом
припечатался к холодной зрительной трубе, но не ушибся нисколько, так словно
холодным ветерком дунуло и назад, в другой конец комнаты, погнало.
Не мало времени они так проканителились, пока не привыкли ловко
пользоваться шнурами, скобами, ремнями и прочим. Привыкнув, даже забавляться
разными фокусами начали. Они свободно плавали в воздухе, как рыбы в воде, но
когда Ершов чиркнул спичкой, чтобы закурить свои любимые папиросы, произошел
первый неприятный фокус. Спичка зажглась, погорела несколько мгновений и
погасла, не дав возможности закурить папиросу. Ершов чиркнул вторую - то же
самое. Так он полкоробки испортил, а все не закурил.
- Что за чорт, - изругался Ершов, - поневоле выходит режим экономии.
Но с Гурой еще чище дело произошло. Пить он захотел. Подкрался он со
всеми предосторожностями к графину с водой. Поймал ловко и графин и стакан.
Открыл пробку стеклянную и тут же на воздух положил, потому что дело-то уже
под самым потолком происходило. Приготовился, словом, - перевернул графин
над стаканом и даже облизнулся от жажды, а вода и не думает литься...
Поставил Гура стакан на воздух, уцепился рукой за скобку на потолке да
как тряхнет графином. Ну, вода и выскочила сразу, лентой по воздуху
распласталась, а потом в большой шар собралась и плавает. Поудивлялся,
поудивлялся Гура, а пить-то хочет. Долго он гонялся за водяным шаром, как за
бабочкой и, наконец, настиг его на столе.
Шар задел за середку стола и прилип к нему. Гура, уцепившись за край
стола, стал пить, слизывая воду под смех Ершова.
[Image006]
...Они свободно плавали в воздухе, как рыбы в йоде...
- Ну, брат, - говорил тот, - мы тут не только по-обезьяньи лазаем, но и
лакаем по-собачьи!
- А долго нам до Марса лететь? - спросил жалобно Гура.
- Да с Земли месяца полтора, а с Луны не знаю, как это выходит...
- Неужто нам этак полтора месяца по воздуху плавать?!
- Нет, - успокоил его Ершов, - там в скорости нас начнет Марс к себе
притягивать, и все переменится.
Много еще разных чудес с ними случилось, да ко всему они привыкли.
Человека теперь уже ничем до удивишь, а потому через два дня они на воздухе
превосходно спали и не тревожились.
Заснут себе на диванах, ничего, а только во сне повернется кто
покруче - глядь уже под потолком. Ничего - и там спит. Стукнулся о потолок
или ткнулся рукой и глядишь, утром под столом проснулся. Так все время по
воздуху и летали. Привыкли и тем более, что никогда никаких ушибов не было.
Сколько времени они в таком состоянии были, они не знали, так давно
счет всяким дням и часам потеряли. Только вот один раз сидят они, из коробок
консервы вылизывают и видят, что все концы веревок и ремней, которые в
воздухе, как в воде плавали, загибаются словно живые и к стенке липнут.
[Image007]
...Долго он гонялся за водяным шаром, как за бабочкой, а, наконец,
настиг его на столе...
Выпустил коробку Гура от удивления, а коробка вместо того, чтобы в
воздух виснуть, поползла, как улитка, к той же стенке, где и концы веревок
прилипли. Да и самих их с Ершовым к стенке тащит. Обрадовался Ершов.
- Мы, - говорит, - к Марсу подъезжаем, только к стенке все одно не
станем. Вот сейчас я стрелку поверну, и все образуется правильно: пол внизу
будет, а потолок вверху.
Перебежал он по скобкам и веревкам, покрутил, что надо, и небесный
корабль встал, как следует, и коробка с консервами от стены отвалилась и,
хотя бесшумно на пол спустилась, а со стола оставшаяся там вода на пол
закапала.
- Опять все, как на Земле, - воскликнул Ершов, - курить хочу до смерти!
Достал скорей папиросы, чиркнул спичкой - горит! Закурил и клубы дыма
пускает.
- Ну, теперь, - говорит, - все в порядке, только спуск не прозевать,
чтобы нас на-нет не размозжило.
- А разве наша машина не выдержит? - спросил Гура.
- Не выдержит? Да, если с такой быстротой, как мы летим (а мы быстрей
пули зашпариваем), то так шваркнемся об Марс, что сразу в огненный газ
превратимся вместе со всей машиной...
- Значит и на Землю придется с опаской возвращаться?
- А ты думал как? Ну, брат, теперь не мешай. Гляди в окошко, если
хочешь, открою сейчас, а я обратный ход давать буду и тормозить повсякому.
Приник Гура к окошку и видит Марс таким, как профессор им его в трубу
показывал. Только теперь видно было, что огромные каналы наполнены водой и
блестят в лучах Солнца. Видны были также пробегавшие белые облака, которые,
как лебеди, тянулись над каналами и над красной землей Марса.
Горы были очень редки, а виднелась повсюду равнина, гладкая, как
ладонь. "Это совсем с Луной не схоже, - подумал Гура, - а скорей вроде наших
южных степей".
Но вот они все ближе к Марсу, а выходит, как и на Земле, спускаются
вниз значит. Теперь уж заметно стало, что местность на Марсе пустынна, и
только около огромных водяных каналов широкими полосами по обоим их берегам
растут леса, кудрявятся кустарники или раскидываются сочные травяные луга.
- Ну, это, как на Земле, - радовался Гура, чувствуя кроме того, что и
тяжесть в него снова вливается.
Одно только удивительно на Марсе - деревья, трава, кусты - все это не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг