- А другой ход, не главный, существует? - спросил Макс.
Мила вместо ответа стала спускаться по склону холма к взорванной сторожке
и взмахом руки поманила мужчин за собой.
За сторожкой начиналось поле, засеянное лавандой. Поле тянулось не далеко
- впереди поднимались кипарисы, а над их острыми макушками шел легий
дымчато-коричневый контур. Горы.
- Дача - за кипарисами, - показала Мила.
Поле, на всякий случай, преодолели бегом. Добежавдо первых кипарисов,
Макс и Луис присели, раздвинули жесткие ветки. И увидели дачу. Высокий
бетонный забор с колючей проволокой. Из-за забора виднеется верхняя
открытая веранда, над верандой - четырехскатная шатровая крыша.
Мила прищурилась. На веранде никого не было. Вокруг, кажется, тоже.
Почему? Ответ пришел в виде запаха гари, гула взрывов и треска автоматных
очередей. Над крышей всплыло плотное облако черного дыма. С той стороны, у
главных ворот, шел бой. А задняя калитка находится здесь, за углом.
Мила поползла к забору на четвереньках. Луис догнал ее, подхватил под
локоть, поставил на ноги.
- Так быстрее. Веди к калитке.
Бронированная узкая калитка была, разумеется, заперта.
- Думаю, там тоже никого нет. Все ушли на фронт, - усмехнулся Луис. -
Прилягте-ка.
Макс упал на землю, увлекая за собой Милу. Луис что-то вынул из левого
набедренного кармана и метнул в калитку. Пригнулся.
Земля чуть дрогнула, короткий грохот на мгновение заложил уши - и снова
слышны лишь звуки далекого боя. Калитки на месте не было - только ошметки
выдранных с корнем петель.
- Веди, дочка. Бегом! - Луис первым вскочил на ноги.
Здний дворик был пуст. Среди покореженных частей калитки лежал
окровавленный труп охранника. "Ванька, - подумала Мила, - он меня на
Мотоцикле катал..."
Изящную тонкую деревянную дверь, ведущую в дом, Луис вышиб одним ударом
ноги. Мила проскочила через узенький холл и побежала вверх по лестнице.
Широкие перила, отчим запрещал по ним съезжать, боялся, что Мила
разобьется. Верхний холл с мягкими кожаными креслами. Новые, отметила
Мила, раньше их тут не было. Дверь в кабинет отчима приоткрыта.
Кабинет был абсолютно пуст, даже без мебели. Милу сюда никогда не
пускали, но она сразу догадалась, какая мебель здесь должна стоять. Та
самая, из фургона. Наверное, диван, торшер, письменный стол и полки с
книгами все еще скрываются в подземельях Ливадии. Но отчим должен быть
здесь, раз на эту дачу повезли Славу. Неужели...
Подвал! В подвал Миле тоже не разрешалось ходить, но она как-то
пробралась тайком, спряталась за шкафом. И увидела такое!..
При этом воспоминании все сентиментальные чувства сразу исчезли.
- Туда!
Мила побежала к другой лестнице. Луис схатил девочку за плечо.
- Стой. Эта лестница ведет к главному ходу, так?
- Иначе не получится. Они в подвале, а туда - только через холл. Надо
спуститься и сразу направо, дверь такая, вся черная... Три года назад была
черная.
Луис пошел впереди, Мила посередке, Макс - замыкающим. На лестнице им
никто не встретился. Но лестница оканчивалась дверью, из-за которой были
слышны выстрелы. Луис прислушался.
- Они... С "калашами". А вот "беретта", тоже они... Теперь наши. Ясно. В
холле два человека, остальные - на улице. Максик, стрелять буду я, у меня
глушак.
Луис попробовал дверь - она оказалась не заперта.
- Дверь в подвал справа, говоришь?
- Да, - кивнула Мила, - вот за этой стенкой уже лестница вниз.
Луис протянул Максу гранату.
- Держи, последняя. Если та дверь заперта, кладешь под дверь, и мы -
обратно сюда. Мил, не шевелись, пока не позову.
И Луис выскочил в холл. За ним юркнул Макс.
- А ты здесь откуда?!
Позади Милы на верхней ступеньке стоял молодой парень в джинсах. В руках
у парня был автомат.
- Талгат! - зашептала Мила и стала торопливо махать обеими руками, - беги
отсюда! Беги!
Но дверь снова распахнулась. Талгат поднял автомат, Луис вскинул руку с
пистолетом быстрее. Чпокнул выстрел - Талгат скатился по лестнице к ногам
Милы. В дверь вбежал Макс.
- Что, проблемы?.. А, уже нет. А там - проблемы.
С ужасающей силой совсем рядом грохнул взрыв, плафоны над лестницей
потухли.
- Что ты взорвал? - подозрительно спросил у Макса Луис.
- Щит. Там дверь - никакой гранатой не прошибешь. Но я усмотрел рядом
щит, кжется - стандартная кодовая система. Его и взорвал.
Луис поджал губы.
- Ну, рискнем.
В холле на толстом делтом ковре лежало два трупа, снаружи гремел бой, но
Мила ничего не успела разглядеть - Макс, удовлетворенно покрякивая,
отодвинул в сторону тяжелую толстенную дверь. Милу втолкнули на лестницу,
ведущую в подвал. Снова Луис бежал впереди, а Макс замыкал.
- Сейчас сразу налево. Впереди - кладовые, а нам не туда.
В подвале было темно - все электричество в доме погасло. Но Мила слишком
хорошо запомнила тот единственный раз, когда оказалась в самом запретном
месте этого дома. Она вела Макса и Луиса на ощупь.
- Впереди провода... Вдоль них направо и до упора.
Они бежали в полной темноте, сворачивая по указаниям милы. Миновали
последнюю лестницу...
Пинком ноги Луис распахнул последнюю дверь. И сразу заорал:
- Отойди от него! Шлюха! Мьерда!
Мила проскочила в страшное помещение вслед за Луисом. В дальнем конце
возле компьютера суетился Евгений Альбертович. Возле него кто-то стоял,
кажется - мама. Поодаль был еще кто-то. Кажется, Бек...
Но Мила поняла, что ей сейчас абсолютно плевать и на Бека, и даже на
маму. Справа громоздилось какое-то чудовищное сооружение, похожее на
зубоврачебное кресло из детских кошмаров.
И к этому кошмарному креслу был привязан толстыми ремнями голый
окровавленный человек. Слава.
Перед ним стоял все тот же массивный дубовый стол с резным орнаментом по
краю. Вытянутые вверх руки затекли до полного бесчувствия, ломило только
спину и подмышки. Вообще, висеть вот так голым посреди комнаты, а тебя
возят как троллейбус по заране
- Отлично! Отлично! - пухленький человечек потирал пухленькие ладошки, -
ага, все-таки сработало! Рад, очень рад за вас, молодой человек. Меня
уговаривали принять более крутые меры. А и так обошлось. Это хорошо.
Просто замечательно!
Человечек покровительственно потрепал Славу по боку. Острая резкая боль
скрутила тело, из глаз брызнули слезы, на лбу выступили капли пота и,
смешавшись со слезами, потекли с подбородка на грудь.
- У вас нежная конституци, Славик.
Евгений Альбертович сел за стоящий напротив стол.
- Ну, выкладывай, - неожиданно в его голосе послышался металл, и не
сталь какая-нибудь, а ванадиевый сплав для космических ракет.
Облизав пересохшие губы, Слава хотел плюнуть, но во рту оказалось
неестественно сухо.
- Говорить будем или ругаться? - Евгений Альбертович достал из ящичка
знакомую книжку с серой головой на обложке.
- Где другая?
Попытавшись поднять голову, Слава издал слабый хрип.
- Ладно, уговорил.
Евгений Альбертович открыл большую стальную дверь нараспашку. Слава
удивился, поняв, что его догадка верна - это был холодильник. Там стояли
две бутылки боржоми, но основной объем занимали головы: на нижней полке
две головы лежали лицом к внутренней стенке, а с верхней полки, свесив
кудри, слегка покрытые инеем, прямо на Славу смотрела гогеновская
таитянка. Евгений Альбертович достал из морозилки белую коробку с красным
крестом и поставил на стол. Немного подумал и вытащил за волосы женскую
голову, поставив рядом с книгой.
- Так, а куда я сунул шприцы? Ты не помнишь? - бросил на пленника
рассеянный взгляд. - Ах ты, спешка-спешка. Суета сует! Ага! Вот они где, -
прибавил к предметам на столе пачку одноразовых шприцов. Вымыл руки,
достал ампулу, быстрым движением отломив кончик, набрал жидость и скинул
мусор в корзиночку.
Укола Слава не почувствовал, только приятное тепло растеклось по телу.
Евгений Альбертович, смочив пленнику губы водой, дал выпить маленький
глоток, растворившийся прямо во рту, и стал крепить датчики. Но длины
тонких черных шнуров, извивавшихся по кафелю, явно не хватало. Вернувшись
к столу, он понажимал какие-то копки на пульте: в углу справа зажужжал
мотор, Слава почувствовал легкий толчок, но не сдвинулся с места - что-то
заело.
- Ах, ты, Господи! - развел ладошками Евгений Альбертович, - ну что ты
будешь делать! Так все хорошо раньше вертелось, а как тебя тут повесили...
Он полез, кряхтя, в нижний ящик.
- Эх, года мои не те.
Было видно, как ему там тесно, пришлось выдвигать ящик дальше, и тогда
Слава понял что это: в таких ящиках держат в хороших моргах, какие
показывают в кино, трупы.
- Все самому, - жаловался глава мафии, - Все самому. Такое, видишь ли,
домашнее, можно сказать, дельце. Как тебя зовут?
- Вячеслав, - Слава не узнал собственного голоса. Жалобный такой
голосишка, высокий, как будто и не его голос, а какого-то зайчика из
мультфильма.
- Так, это уже хорошо, - толстяк сидел на полу нелепо вертя в руках
ответрки и моток проволоки, - пасатижи - это те или эти?
- В левой руке, - Слава был просто счастлив, что может помочь такому
замечательному человеку.
- Спасибо, дружок, спасибо, - подставив стул, человечек осторожно влез
на него, держась одной рукой за синку, чтоб не упасть, и стал что-то там
вертеть. Бодро дзынькнув, на белый кафель упала гайка, раздался треск и
человечка тоже скинуло на пол, к гайке. На минуту погас свет. Послышался
тихий свист, и что-то узко и горячо обдало кожу: сорвлся один из тонких
стальных троссов, прикрепленных к дорожке на потолке. По боку из горящей
полосы потекло что-то теплое, на ноги... Замечательная отрешенность
позволяла не то чтобы не чувствовать боль, но абсолютно не страдать от нее.
- Господи, ты видишь? Или тебе показать?! Где гайка?
- У правой ножки стола. Ближе ко мне.
- Ага, спасибо.
Покопавшись в ящичке с красным крестом, Евгений Альбертович достал
покрытую тальком резиновую перчатку и снова принялся за работу.
- Ну-с, посмотрим, как получилось?
Он нажал еще неколько кнопок, моторчик загудел громче, и Слава поехал к
знакомой стенке.
- Вот и хорошо.
Евгений Альбертович остановил машину. Закрепив мягкие подушечки
датчиков, он принялся настраивать минитор. Но действие наркотика
постепенно проходило, оставляя мучительную боль во всем теле. Слава даже
застонал:
- Сволочь. Га-а-ад.
- Ах, ты, - ладошка вновь полезла в белый ящик, - Сейчас еще укол будет.
Не плачь, миленький. Мы тебе только добра желаем.
Вкрадчивые слова падали в душу, вызывая желание поверить, отдаться этому
голосу. Второй укол оказался болезненнее - потные ладошки дрожали, пальцы
с трудом поймали вену.
- Фу, ты не представляешь, как трудно работать без врача: вшили бы мы
тебе электродики какие-нибудь - и привет, будь здоров. Эх, надо было мне в
медицинский поступать. Ну, что, дружок? Как дела? - он снова занял свое
место за столом. - Как тебя зовут?
- Вячеслав.
- Ты знаешь эту девочку? - поставил вперед голову.
- Да.
- Кто это?
- Из мешка, ее Гоген рисовал, когда на Таити жил....
- Как ее зовут?
- Маришка, - окуда-то выплыло имя.
- Хорошо, умница! А кто написл в книге? - Евгений Альбертович протянл
вперед серую голову на обложке.
- Виан.
- Кто сделал здесь надпись? - он раскрыл на непонятных буквах.
- Не знаю.
- Что здесь написано?
- Не знаю. Я хочу пописать.
- Писай! - почему-то лицо говорившего стало приобретать неетественно
большие размеры, но Слава отвлекся на ручеек, моча смешивалась с кровью.
Ручеек стекал с ноги на пол и подбирался к мясного цвета лапам стола, но
путь ему преградила грязная тряпка.
- Как тебя зовут?
- Вячеслав.
Наверное, этот человек обижает его, он не хочет вернуть его маме.
- Откуда эта книга у тебя, кто ее дал?
- Она из мешка.
- Какого?
- С головами.
- Ты ее читал?
- Да.
- Понравилось?
- Нет.
- Здесь написано, что Мила мертва. Ты ее убил?
- Нет.
- Где она?
- На горе.
- Какой? - пальцы вцепились в толстую столешницу.
- Чуфут-Кале.
Допрашивающий издал неопределенный звук: не то стон, не то рык. Но Славе
стало страшно, он забился, пытаясь вырваться, проваливаясь в вертящуюся
пустоту:
- Пусти меня, не хочу... Я не буду. - лопнул один из ремней,
сдерживавших ноги, отлипали и попадали серыми мышиными бляшками на белый
пол датчики, нехотя, как облетают с деревьев первые листья. Задумчиво
смотрели глаза на его брыкающееся тело. Возможно, им это доставляло
удовольствие, но в целом Евгений Альбертович был слегка разочарован.
Подключив селектор, отдал какое-то распоряжение и стал ждать, пока Слава
не утихнет.
- Ну, что? Как ты себя чувствуешь?
В ответ Слава только облизал пересохшие губы.
- Бедный мальчик! У тебя сильная воля. Ты знаешь об этом? Доза была
лошадиная. Что нам теперь с тобой делать, а?
Вот и я даже не знаю... Повисишь пока.
Но он все не уходил, мучительно растягивая минуты унижения. Только через
какое-то время его привел в чувство тихий телефонный треск. Будто что-то
вспомнив, Евгений Альбертович встрепенулся, вытер тряпочкой потные
ладошки, откашлялся и, не торопясь, снял трубку:
- Да, - бархатистый тембр восхитил Славу. - Нет, лапуль, я занят. Да,
очень занят. Но, зайчик мой! Ты меня ставишь в дурацкое положение. Нет,
женщин здесь нет. Нет, я не вру. Когда я тебя обманывал?! Варенька, солнце
мое. Ты пойми, у меня дела. Я за-нят! Де-ла! Нет, спускаться не надо. Да,
я ищу нашу дочь. Ее похитил Луис, но, уверяю тебя, все будет в поряде. Да,
я уже послал людей... Ну, что ты все время волнуешься? Тебе вредно.
Побереги нервы, дорогая! Подумай о своем здоровье.
Еще некоторое время Евгений Альбертович сидел, тихо слушая слабый шелест
в трубке, глаза его остановились на кробочке с ампулами и замерли,
неестественно расширившись, по нижней отвалившейся губе потекла слюнка.
Как-то незаметно, сам-собой, Слава провалился в ласковое небытие.
Очнулся он от едкого запаха, скребущего по мозгам, как наждак по
аллюминию. Все было убрано, пол вытерт, разбросанные датчики аккуратно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг