покинувшие в свое время холодную тундру и кровожадными толпами
устремившиеся покорять изнеженный Юг.
Но с тех пор, как к "Флоту Шабеля" примкнули остатки отряда "Семург",
среди которых был и Пурдзан, ситуация изменилась. Пурдзану сразу
понравились пираты - головорезы без следов страха и дисциплины, разодетые
в пух и прах, обмотанные такими же, как у него, широкими поясами, за
которые заправлено различное оружие. С такими ребятами, понял Пурдзан,
можно устроить отличный джихад. Неверных для джихада искать не прийдется:
вот они, в серых туниках, с постными рожами, приходят на каждый
невольничий рынок и дают самую высокую цену. Но пиратам надо объяснить,
что такое неверные и почему с ними необходимо воевать.
И Пурдзан принялся рассказывать. После удачного налета пираты собирались
в кубрике крейсера и слушали рассказы Пурдзана об Аллахе, сотворившем мир
людей и сатиров, о Его пророке Мухаммаде, побдившем в честном бою всех
ифритов и всех Зигунрджалов, а в нечестном - самого Шайтана Мекрджала,
бога смерти. Рассказывал Пурдзан и о том, как к шейху измаилитов Хасану
ас-Сабаху явился Пророк, чтобы научить того девяти основным боевым
искусствам. И еще Пурдзан рассказывал о прекрасной Хадидже, жене Пророка,
при виде которой сам Карджал от непреодолимой страсти откусил себе хвост.
И наконец, Пурдзан рассказывал о неверных, которых Пророк велел встречать
не иначе, как мечем по шее. Но, несмотря ни на что, неверные эти до сих
пор живы, говорил Пурдзан, и все их хорошо знают.
Через пару месяцев вся команда во главе со свирепым карликом Шабелем была
готова к джихаду. Шабель остался формальным главой команды, но титул Шейха
уль-Джихад справедливо получил Пурдзан. Несколько хашей из отряда "Семург"
смотрели на возвышение Пурдзана с иронией, но и с одобрением. На тайном
совещании они посоветовали новому координатору джихада обратить всю
команду в ислам.
Что Пурдзан и сделал, и предложил заодно пиратам новое самоназваеие:
бедуины, кочевники космоса. Воины джихада. С тех пор "флот Шабеля"
перестал торговать с блидами и начал нападать на них. Золото, платина и
шарики-истребители были добычей в этой священной войне. Пурдзан, впрочем,
не брезговал и обычным пиратством. Единственное, чего он не делал - это не
захватывал рабов. Агенты Шабеля исчезли с невольничьих рынков, продав свои
места агентам других капитанов, в первую очередь - агентам Кизяка.
Теперь "Тюрьма Кизяка" стала частью пурдзановского флота, а сам Мин-хан -
пленником. Но о победе Пурдзана пока никто не знал. И Василий, пользуясь
этим, замыслил отчаянную акцию.
"Тюрьма", лавируя между лун и угловатых ледяных обломков, приближалась к
Колаксаю, огромному диску диаметром в двадцать тысяч миль. Василий впервые
видел планету в форме диска. На переднем экране рубки была хорошо
различима поверхность Колаксая, покрытая вполне нормальными материками и
океанами.
- Как же все это там... Как же гравитация?
- Здесь все через задом-наперед, - ответил Пурдзан, - гравитация, там,
даже законы судьбы. Они тут тоже не действуют. Приятное место.
- Не забывай, Пур, наша задача - выбраться отсюда. Потом, может, вернемся.
- Так точно, Гирей-ага. Джихад важнее.
В камерах корабля находились "узники" - бедуины, связанные колючей
проволокой. Проволоку Хафизулла умело подпилил так, чтобы она рассыпалась
мелкими кусочками при определенном движении тела, а до тех пор держала
крепко. Оружие было спрятано в широких складках поясов, в голенищах
разноцветных сапог, в волосах, даже в бородах бедуины припрятали мелкие
клинки. В суть своего плана Василий бедуинов не посвятил: ему вовсе не
хотелось, чтобы по всем мирам, в том числе и по его родной вселенной,
носились пираты - как бы там они себя ни называли. Бедуинам было сказано
одно: по знаку Василия рвать колючку и моментально убивать всех
находящихся рядом блидов, не дав им пошевелиться.
За иллюминаторами проносились облака. Бесконечная долина уходила во все
стороны, не оканчиваясь горизонтом, а просто теряясь в дымке. Откуда может
взяться горизонт на планете, плоской, как блин?
Невольничий рынок находился в самом центре этого гигантского блина, в
городе Хора. Корабль опустился на космодроме недалеко от города. Рядом
громоздились другие корабли, среди которых Василий разглядел один
конфедератский крейсер и пару византийских галер. Остальные корабли были
незнакомой конструкции. Некоторые из них и вовсе не походили на корабли, а
скорее напоминали нелепые эксперименты в области архитектуры. Между
кораблей сновали извозчики, предлагая свои услуги. К тюрьме Мин-хана сразу
подкатили три длинные клетки на колесах, предназначенные, видимо,
специально для перевозки рабов. В клетки были впряжены неповоротливые
животные грязно-белого цвета. Приглядевшись, Василий понял, что это -
слоны, только совсем маленькие, величиной с крупного ишака. Каждую клетку
тащило пять таких слоников. С ближайшей клетки спрыгнул возница,
долговязый треух в розовом тюрбане и ярко-зеленых шелковых шортах. Василий
и Мин-хан стояли на верхней ступеньке трапа, треух в три прыжка поднялся к
ним и поклонился Мин-хану:
- Кизя... то есть, Мин-хан, конечно, извини, случайно вырвалось, -
затараторил он по-русски, - три подводы тебе хватит, или еще парочку
подогнать?
- Хватит двух, Цеба, - ответил Мин-хан.
- Но тогда по три кубика.
- Хватит двух, Цеба, - повторил Мин-хан, имея в виду на этот раз не
подводы, а кубики.
Цеба попытался возразить:
- Два с полтиной, хан. Пустую подводу гонять...
- Цеба, ты похож на корейца. Мне очень нравится твое третье ухо, я его
оставлю себе на память.
Мин-хан сделал вид, что тянется за ножом, треух испуганно замахал
зелеными длинными руками.
- Ладно, ладно, хан, решено. Только кубики вперед.
- Запросто.
Мин-хан высыпал на ладонь из сафьянового кошелька четыре платиновых
кубика и вручил Цебе. Потом развернулся и крикнул в темноту у себя за
спиной:
- Братва! Выгружай жмуриков!
Местные могли узнать бедуинов в лицо, поэтому охранять заднюю подводу
Василий отрядил Хафизуллу с Георгием, а на подножку передней вскочил сам.
Мин-хан сидел на козлах рядом с Цебой.
- Не боишься, хан? - спросил Цеба.
- Тебя, что ли?
- Меня-то зачем? Жмуриков своих. Я же вижу, ты самого Черта взял, - Цеба
кивнул в сторону Пурдзана, недовольно кряхтевшего в толпе "пленников", -
охраны не маловато?
- Глазастый ты, морда зеленая. Ничего, они хорошо связаны.
- Щабель с ними?
- Удрал.
- Все равно поздравляю.
Щабеля среди "пленников" не было - воинственный карлик даже в шутку не
желал ехать связанным через весь город. Ольгу тоже оставили на корабле,
присматривать за Шабелем.
А город оказался так себе, хотя Василий понимал, что кому-то могут
нравиться именно такие города - деревянные, двухэтажные, с узкими улицами,
мощеными серовато-розовым камнем. Сам Василий привык к мрамору и граниту,
к прямым сверкающим небоскребам Крезидхи и к разноцветным витым башням
учебных корпусов Суфийской Коллегии.
Зато народ на улицах пришелся Василию по душе: вальяжные треухи в пестрых
тюрбанах и шортах, сатиры, сверкающие серебряными рукоятками кинжалов,
заткнутых за пояса, но в основном - люди, мужчины в комбинезонах из тонкой
материи и женщины в полупрозрачных накидках, сквозь которые просвечивают
стройные мускулистые тела. Василий истосковался по красивым женщинам -
коренастые вульгарные девки бедуинов не вызвали в нем никаких чувств. Зато
местные дамы, несмотря на некоторый избыток мускулатуры, были изящны и
грациозны. Василий пожалел, что ему, скорее всего, не прийдется
прошвырнуться по местным садам наслаждений. А может, здесь и вовсе нет
таких садов? Даже это, видимо, не удастся выяснить.
Вот и рынок. В центре города возвышался круглый амфитеатр, выложенный
черными каменными плитами. Снаружи к амфитеатру были пристроены здания
официальных учреждений, увешанные вывесками и табличками на различных
языках, в том числе - на турецком, греческом и на нескольких языках
Крезидхи. "Хора-дхир. Объединенная дирекция аукциона," - прочел Василий
самую крупную вывеску. Под ней приютилась вывеска куда более скромная:
"Хора-зикар зедх. Собрание городских мудрецов." По этим надписям Василий
определил, что, во-первых, в городе, не смотря на численное преобладание
людей, командуют треухи. А во-вторых, вся жизнь города Хора подчиняется
ситуации на невольничьем рынке.
Въезд в амфитеатр преграждал серебристый шлагбаум. Мин-хан соскочил с
козел и вошел внутрь административного здания.
- Сейчас от пошлины отвертится. У него там все свои, - прокомментировал
Цеба.
Через несколько минут Мин-хан вернулся, довольно потирая руки. Вскочил на
козлы, тяжело хлопнул Цебу по костлявому плечу.
- Вперед.
Шлагбаум бесшумно втянулся в толщу черной стены, и подводы, груженые
живым товаром, медленно въехали через тускло освещенный коридор на арену
амфитеатра.
Свободное место оказалось найти очень трудно: вся арена была заполнена
подводами-клетками, внутри которых, плотно обмотанные колючей проволокой,
хмуро переминались узники. В центре арены находился высокий помост,
устланный желтым ковром. Помост охраняли люди в черных комбинезонах. В
углу помоста стояла кафедра, над которой покачивался треух настолько
худой, что выделялся этим даже среди представителей собственного народа.
Василию он просто напоминал скелет из школьного музея, зачем-то
выкрашенный в зеленый цвет.
Торги велись на Ради и Пхау - двух основных языках Крезидхи. Василий
прекрасно знал оба языка, поскольку вырос среди треухов. Если бы не общий
абсурд ситуации, он бы подумал, что снова оказался в мире своего детства.
Трибуны заполняла галдящая публика, в основном - мужчины. Люди, треухи и
сатиры сидели вперемежку, громко переговаривались, нервно жестикулировали.
Впряженные в подводы слоники оглушительно трубили. Василию на секунду
показалось, что он снова играет прямым нападающим на юношеском первенстве
Крезидхи по силовым шахматам, а кругом шумят болельщики на трибунах
центрального стадиона Зобегра-дхир... Но впечатление испортила молчаливая
группа "болельщиков" в серых туниках. Черные шлемы, пустые глаза... Блиды!
Василий перевел взгляд на помост. Как раз в этот момент охранники вывели
туда двадцать коренастых мужчин в коричневых набедренных повязках. Мужчины
напрягали мускулы и злобно косились на публику. Треух-распорядитель поднес
к широкому рту микрофон:
- Лот девятнадцать, марды колаксайские, деревенские воины. Продаются
только на вывоз и только всей группой. Первоначальная цена - три
платиновых куба за группу.
- Так дешево?! - удивился Василий.
- Бунтовщики, - пояснил Цеба, - их лишь бы сослать, можно и без навара.
В задних рядах амфитеатра поднялся толстый седой сатир и два раза пальнул
в воздух из пистолета.
- Шесть кубов, - объявил распорядитель, - другие предложения?
С первого ряда, не вставая, лениво махнул рукой молодой треух в белом
тюрбане.
- Мехра-боц, группу необходимо вывезти немедленно, вы не успеете
перепродать ее на следующих торгах, - предупредил распорядитель. Молодой
треух энергично кивнул и повторил свой жест.
- Двенадцать кубов! Двенадцать кубов! - повторил распорядитель и
прищурился в сторону сатира с заднего ряда. Но сатир молчал. Тогда
распорядитель обернулся туда, где неподвижно сидели блиды. Блиды тоже
молчали.
- Двенадцать кубов за группу деревенских воинов-мардов с Колаксая,
продаются с условием немедленного вывоза.
Неожиданно один блид поднялся с места и взмахнул четыре раза
растопыренной пятерней.
- Двадцать кубов! - обрадовался распорядитель, - есть другие предложения?
Нет других предложений. Марды проданы неизвестному покупателю из
четвертого сектора за двадцать платиновых кубов. Увести!
- Неизвестный покупатель!.. - злобно проворчал Цеба, - какой наш
Серела-боц трепетный и стыдливый! Сказал бы просто: бунтовщики проданы в
Блидинг.
Охрана аукциона увела мардов с арены, чтобы где-то за ее пределами
передать их конвою блидов. А на помосте появились женщины.
Это были явно не местные женщины: очень высокие, не слишком мускулистые,
но по их походке и по спокойным расслабленным лицам Василий угадал, что
это - не простые девченки. Не исключено, что они раньше проходили службу в
каком-нибудь имперском корпусе амазонок.
- Лот двадцатый. Группа из трех молодых женщин неизвестного
происхождения, родные языки - русский и греческий, - объявил распорядитель.
- С какого-нибудь корабля взяли, значит - военные, - пояснил Цеба, - ты
ее в койку, а она тебя - тюк!..
Распорядитель продолжал:
- Изначально владеют боевыми искусствами, знаниями по истории своего
космоса и экзотическими видами сексуальной техники с людьми и треухами. За
год обучения в нашем Институте Прислуги освоили необходимый набор
сексуальных техник с прочими разумными видами космоса, а также языки
английский, турецкий, устергодольский, Ради, Пхау и Рджалсан.
Телохранительницы, жены, собеседницы, отличные товарищи - при
соответствующем обращении.
Только услышав последние слова распорядителя, Василий понял, что женщины
вышли на помост не связанными. И еще он подумал, что едва ли это имперские
амазонки: даже в Конфедерации всем известно, что с сексом у амазонок туго.
- Сто кубов за каждую в отдельности, двести пятьдесят кубов за всю группу.
Сатир с заднего ряда снова пальнул два раза в воздух.
- Пятьсот кубов за группу! - откликнулся распорядитель.
Трибуны заволновались, к распорядителю потянулись руки, флажки,
набалдашники тростей и рукоятки мечей - каждый участник подавал знаки в
своей собственной манере. Распорядитель еле успевал реагировать:
- Шестьсот за группу! Семьсот! Тысяча! Тысяча двести! Тысяча триста!
Ого!.. Тысяча пятьсот от Гина Мехры! Тысяча пятьсот! Есть другие
предложения?
Трибуны затихли. Женщины повернулись к молодому треуху в белоснежном
тюрбане и стояли, приобняв друг дружку за плечи. На спокойных лицах чуть
играла довольная улыбка - "отличные товарищи при соответствующем
обращении" предвкушали веселую жизнь в гареме у молодого местного
аристократа.
- Ну что ж, девочки, - развел руками распорядитель. Он тоже был доволен.
И тут со своего места поднялся блид. Трибуны ахнули. Женщины настороженно
огляделись по сторонам и нервно вздрогнули, увидев вставшего блида.
Невольно все трое приняли боевые стойки. Распорядитель, поняв, что
произошло, втянул голову в плечи.
- Девушки проданы, - попытался он возразить, но блид поднял руку и
отчеканил без выражения, но громко и четко:
- Вы не произнесли слова "продано". Согласно пункту Четыре Правил
проведения торгов на аукционе Хора-дхир торг еще не закончен. Я предлагаю
две тысячи кубов.
Распорядитель пристально уставился прямо в глаза Мехре. Даже белый тюрбан
не мог скрыть, как трепещет верхнее ухо аристократа. Мехра на секунду
зажмурился, потом широко раскрыл глаза и, откинувшись на сидении, вдруг
спокойно произнес:
- Три тысячи.
Распорядитель обернулся к блиду. Блид не шевелился. Он напоминал
компьютер, в котором "крутится" сложная программа. Казалось даже, что
внутри блида что-то щелкает, что-то ужасное и абсолютно безошибочное. Но
на пустом лице этот процесс никак не отражался. Наконец, "программа"
завершила работу и блид произнес:
- Шесть тысяч четыреста пятьдесят один.
Трибуны ахнули. Распорядитель с надеждой обернулся к аристократу, но
Мехра удивленно развел руками:
- Это ровно на пятьдесят кубов превышает мой сегодняшний предел. Разве
что... Может, кто-то войдет в долю?
- Как же, - грустно прошептал Цеба, - пункт Семь. Крыса не забудет об
этом напомнить...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг