- Да я... - сказал Жихарь. - Да я тебе - хоть что! Пряников там,
платков пестрых... Княжье слово даю!
- Невелика цена княжьему слову, сам знаешь, князья первые вероломны, -
ухмыльнулся Опивец. - Ты мне лучше богатырское слово дай - так надежнее!
- Даю и богатырское! - махнул рукой Жихарь. - Самая бесполезная покупка
- твоя! Куда ее тебе представить?
- А хоть сюда же, - сказал планетник. - Я сам за ней приду в свое время.
Он шлепнул по Жихаревой ладони горячей рукой, отряхнулся, как собака, и
зашагал прямо в лес, не разбирая дороги.
- Эй, ты куда? - окликнул Опивца водяник. Все-таки они были родня, как
ни крути.
- С Боровым есть разговор! - крикнул планетник, не оборачиваясь. - Он,
сказывают, про меня обидную песню сложил...
- За меня еще добавь! - крикнул вслед Мутило. - А то завел обычай -
оскорбительные песни слагать, - пояснил он Жихарю. - Даже про Морского
царя! Да и своего собственного Лешего ни во что ставит этот Боровой! Один
он хороший!
Богатырь стоял в оцепенении.
- Дешево я отделался... - сказал он наконец.
- Как-то даже слишком дешево, - задумался Мутило. - Тут какой-то
подвох...
Надо же - самую бесполезную покупку! С каких щей он так нынче
раздобрился, человек его задери?
- Знаешь что? - сказал хитрый Жихарь. - Как приедем на Полелюеву
Ярмарку, ты мне напомни, чтобы я первым делом самый черствый печатный
пряник купил.
Пущай подавится на здоровье!
А потом снова взглянул на коня Налима - и позабыл про все на свете.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Хлеб - всему голова.
Пословица
Сопровождавшие Жихаря дружинники, числом трое, без всякого удовольствия
услышали, что князь в них более на сегодня не нуждается, поскольку
собрался по важному и секретному державному делу на ярмарку. Им предстояло
нынче объясняться с княгинею, а от нее, как от всякой женщины в тягости,
можно было ожидать чего угодно. Смертью, конечно, не казнит, но зато
такого наслушаешься - и обыденных слов, и тех, что она в своих книжках
вычитала...
Дружинники поворчали, приняли алый плащ и позолоченный шлем и неспешно
потопали по лесной тропе, ведущей на дорогу.
Ехать на водяном коне, если он покорился седоку, не в пример приятней,
чем на обычном, даже и без седла. Ведь у водяного коня нет никакой
хребтины, спина мягкая, сулящая седалищу всадника большое облегчение.
Словно бы несет тебя речная стремнина...
- Так мы и вправду до вечера не доберемся, - рассердился Мутило,
пристроившийся за княжеской спиной и вцепившийся лапами в широкий кожаный
пояс Жихаря. - Тоже мне богатырь! Трюх-трюх, трюх-трюх... Не на водовозной
кляче едешь! Смелее надо! Отчего шпоры-то не надел? Тогда каблуками его
изо всей силы! Не бойся, не поранишь!
- Не начал бы конь ликовать, - сказал Жихарь. - Дело незнакомое... Да и
лес тут густой, влепит он нас в дерево за милую душу... Тебе-то что - ты
только рожу об мою кольчугу поцарапаешь, а мне каково придется?
- Как мы о своем княжьем здоровьице-то печемся! - сказал Мутило и
пребольно, даже сквозь кольчугу, ущипнул богатыря. - Давай тогда я сяду
вперед, а ты, главное, кафтан мне не порви - новый покупать будешь!
Этого Жихарь никак уж не мог стерпеть. Он свистнул отчаянным степным
посвистом, развел, сколько мог, ноги, и изо всех сил ударил коня Налима по
бокам.
Налим заржал - хотя ржание было не конское, а скорее человеческое, - и
пошел борзо, как и полагается водяному коню. При этом он ухитрялся
миновать все сосновые стволы, изгибался совершенно немыслимым образом, и
богатырь почувствовал себя как в какой-то многоколенной трубе,
подхваченный бурным потоком. Временами конь резко склонялся вбок, отчего
седоки едва не бороздили локтями землю. Жихарь намотал уздечку на правую
руку, впился пальцами левой во влажную гриву и мечтал только о том, чтобы
не упасть.
Тошнота подступала к горлу, тяжелый майский жук, не успевший свернуть с
воздушной дорога, пребольно ударил богатыря в лоб.
- Хреновые из вас, людей, конники, - усугублял его страдания Мутило. -
Русалка моя и то крепче держится, хотя у нее, между прочим, хвост не
раздвоенный... Видишь, самую чащобу уже проскочили, теперь он веселей
пойдет, на полную ногу...
Куда ж еще веселей, испугался Жихарь. Впереди и вправду посветлело.
Налим прибавил ходу, и богатырь совсем перестал различать отдельные
деревья - они слились в сплошную золотисто-зеленую стену.
Всякую скорость привелось Жихарю испытать в жизни, но на этот раз и он
растерялся. Провалилась бы и Полелюева Ярмарка, и вся эта хмельная затея...
А тут даже хмель в его рыжей голове не вытерпел и улетучился от греха
подальше: мол, я не я и лошадь не моя...
- Терпи! - подбадривал Мутило. - Уже мало осталось!
Терпел Жихарь, терпел, да и притерпелся в конце концов: оставил в покое
конскую гриву и попробовал принять гордую княжескую посадку. Встречный
воздух ударил богатыря в грудь и забил дыхание, не дав возможности сказать
водянику все, что накипело во время скачки. Или хотя бы заорать песню для
храбрости. А водяник, надежно укрытый богатырской спиной, вредным голосом
порочил человеческий род за неуклюжесть и вообще неприспособленность к
жизни на белом свете.
- Это хорошо, - приговаривал Мутило. - Ты цыгану Маре так прямо и
скажи: не по мне этот конь, больно резвый, только тебе, мол, им и
владеть... Не устоит старый конокрад, поверит, увидев твое испуганное
рыло, тряхнет мошной...
Жихарь взял себя в руки, усмирил страх и начал припоминать, как они с
Яр-Туром устроили конское ристалище - тоже ведь не худо скакали, только
закончилось все весьма пе...
Так закончилось и на этот раз - богатырь полетел шибче коня вперед,
разглядел несущийся прямо в лицо березовый пень и успел выкинуть руки.
Удар едва не сломал ему кисти, а сзади в спину добавил еще вострой головой
Мутило.
...К разумной жизни вернул обоих все тот же конь Налим, обдав
собственной струёй, - к счастью, это была простая холодная вода.
Первым делом Жихарь изо всех сил тряхнул руками, вправляя кисти на
место, - и даже не почувствовал там боли, поскольку болело везде.
- Блин поминальный, - жалобно сказал он. - Скотина ты речная,
безрогая...
Ты князя везешь или ты дрова везешь? Сам-то, главное дело,
целехонький...
Без костей...
- Нынче у нас князьёв как дров, - огрызнулся вместо водяного коня
водяной черт. - Не мог Налим споткнуться ни с того ни с сего. Туг либо
чары наложены, либо ему кто-то прыткий в ноги кинулся...
От соприкосновения с кольчугой Мутилина рожа снова стала вся как бы в
чешуе.
Лес тут был уже совсем редкий, трава еще не успела подняться в полный
рост, и падшие всадники начали глазами искать того прыткого, что кинулся в
ноги несравненному коню.
- Хорошо если конь волчару зашиб, - возмечтал Жихарь. - Или хоть
лисичку на воротник...
Мутило хотел было поведать, что он лично посоветовал бы Жихарю на
воротник вместо лисички, но сказал совсем другое:
- Вот он, гаденыш! Вот из-за кого мы чуть головы не потеряли!
Богатырь на коленях приблизился к месту, на которое указывал водяной.
В траве, примяв семейку ландышей, покоился грязно-серый шар величиной с
человеческую голову. Да он и походил на человеческую голову с маленькими
закрытыми глазками, с носиком не более прыща, со скорбно искривившимся
ротиком... Правда, у головы не бывает коротеньких ручек и ножек, а у этого
шарика они были...
- Та-ак, - зловеще сказал Жихарь. - Вот видишь. Мутило, мы еще не
доехали до ярмарки, а уж прославились! От дедушки с бабушкой он ушел, от
лесных зверей ушел, а к нам попался. За такое диво нам заморские купцы
немало отвалят!
Мутило без всякой радости поглядел на добычу.
- А то они хлеба, вывалянного в пыли, не видели, - презрительно сказал
он.
- Какого хлеба? - возмутился Жихарь. - Это же Колобок, тот самый!
И тут же рассказал пораженному водянику повесть о многотрудной судьбе
Колобка, что известна любому человеческому детенышу и вовсе не ведома
подводным жителям.
- Так что не только лисе - никому его поймать и съесть не довелось! -
закончил богатырь свой рассказ. - А нам он, можно сказать, сам под ноги
прикатился... Надо бы помочь ему очнуться, да заодно и умыть... Он, поди,
с тех пор и не умывался...
Конь Налим охотно оросил Колобка, а богатырь, достав из дорожной сумы
тряпицу, начал приводить пленника в товарный вид.
Сделавшись чистым, румяным и вполне пригожим, Колобок приоткрыл один
глаз, более похожий на черную изюмину.
- Не ешьте меня, - с ходу, не поздоровавшись даже, предложил Колобок. -
Я вам песенку спою...
- Ну уж нет, - сказал богатырь и наложил на лысину хитреца свою тяжелую
руку. - Песни твои мы знаем: заворожишь нас, а сам укатишься.
- Меня теперь даже есть нельзя, - вздохнул Колобок. - Я черствый.
Совсем очерствел от бродячей жизни. Об меня даже сам Мироед чуть зубы не
обломал...
- Ну! Так ты и Мироеда знаешь? - не поверил Жихарь.
- Кого я только не знаю... За мои-то годы... - сказал Колобок и махнул
маленькой ручкой. - Дернуло же меня через эту прогалину катиться... Думал,
успею, да у вас такой скакун...
- Других не держим, - похвастался Мутило. - Жихарь, давай я его к себе
в озеро заберу? Он там отойдет, размякнет...
- Не размякну! - вскричал Колобок. - Не дождетесь! Я моря переплывал,
во чреве китовом пребывал - ничего мне не поделалось. Я от дедушки ушел,
да вы это и сами знаете, и от лисицы ушел, и от тигра ушел, и от слона, и
от енотовидной собаки, и от восьмирукого осьминога, и от Гидры Лернейской,
и от змея Апопа, и от Бегемота с Левиафаном! Мне бы еще лапоточки новые
кто сплел - так я бы до самого светопреставления землю топтал! Не вам меня
пленять! Я побродяга всемирный, бесстрашный! У-у!
И выпучил для острастки свои изюминки, что твои сливы. А потом как-то
вывернулся и даже попробовал укусить богатыря.
- Хвастать мы и сами горазды, - сказал Жихарь. - И не кусайся - все
равно зубов нету. Ты, гляжу, и вправду старенький...
- Постарше прочих! - гордо сказал Колобок. - А зубы мне ни к чему, я в
пропитании не нуждаюсь. Я сам вроде того что пища бывшая...
- Ну, бывшую пищу не Колобком кличут, а совсем по-другому, - заметил
Жихарь. - Сколько же тебе лет?
- А сколько их было на свете - все мои! Ты, поди, и не знаешь, как
звали деда с бабкой, что меня испекли?
Жихарь впал в недоумение. И вправду никто никогда не задумывался насчет
имен обездоленных старичка со старушкой.
- Как же, по-твоему, их звали? - наконец сказал он.
- А в каждом народе по-своему! - ответил Колобок. - Потому что это были
самые первые люди на свете.
- Врет, - уверенно молвил Мутило. - Столько даже Колобки не живут.
- А вот живут! А вот живут!
И, утверждая свою жизненную силу, Колобок таки вырвался из-под
богатырской руки, но не укатился прочь, а запрыгал, да так высоко - с
Мутилу, а Жихарю до груди.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг