термоинъекционный боеприпас.
Огонь, казалось, имел форму и дышал, даже был пронизан яркими жилками,
но еще пара секунд и он резко свернулся. На его месте недолгий дымок, а
потом вернулось марево. Не помог термоинъекционный боеприпас, наверное из-за
открытого пространства.
- Эта штука не только устойчива, но еще умеет прятаться и маневрировать
, - согласилась напарница. - Мы тоже попробуем. Поднимай-ка в темпе
почвенный слой. Его толщина не более тридцати сантиметров.
С помощью какой-то вовремя подвернувшейся лопатки сорвал и завернул
набок шматок дернины, под ним был еще немного комковатой земли, которую я
мигом разгреб - ниже съемные, но хорошо примыкающие панели из
металлокерамики. Шайна кинула мне вакуумную присоску - без таких ни один
технарь на станции не ходит - и я смог оторвать одну из панелей; тяжелая,
блин, даже при нашей искусственной гравитации.
Мы соскользнули в образовавшийся колодец и сразу поверху прошел
ветерок, швырнув ворохом опавшей листвы, сухой травой, комьями земли; вслед
за тем в тоннель заглянули нити. Очень живенькие, подвижные, извивающиеся,
крутящие в разные стороны своими головками, которые походили на жемчужные
бусинки. Это естественно способствовало нашему ускорению.
А бежать и драпать в этом тоннеле было очень непросто. Он вообще-то
предназначен для гибких ремонтных роботов типа слизень. Мрачный
люминесцентный свет панелей - единственное, что сопровождало нас в пути,
если не считать оптоволоконных и энергетических кабелей, аккумуляторных
батарей, труб, кронштейнов с компьютерным оборудованием и очень низкого
потолка. Да еще каждый пятьдесят метров - люк. Удобно передвигаться только
на карачках - если это вообще можно назвать удобным.
Хотя я срочную служил на дизельной подлодке, там обстановочка схожая -
язык мой уже свесился до пупа, когда спутница наконец сказала:
- Остановка, мы в районе катерного терминала, только, если не забыл, он
на два уровня выше.
Я с налету высадил решетку вентиляционного колодца - коррозия помогла.
И подставил Шайне руку.
- Подсажу.
- Не надейся. Совсем не тот случай, когда дама вперед.
- Протест принят, хотя эротических мотивов у меня не имелось, честное
слово.
Лестницы внутри колодца не было, но ее функции выполняли выступы,
снабженные дымовыми датчиками. Движение по вертикали выматывало, хотя
немалый опыт карабканий (по веревочным трапам) у меня имелся.
Поднялись на два уровня, второе дыхание не открылось, так что
получилась зверская потовыжималка. Наконец - катерный терминал, если схема
не врёт. Только не с парадной стороны.
Я выдавил плечом решетку, замыкающую колодец и оказался на
горизонтальной поверхности. Радость, что наконец передышка, была мгновенно
омрачена. Представшая картина мне настолько не понравилась, что я даже забыл
на время о спутнице, которая настоятельно требовала, чтобы ей подали руку...
Здесь недавно толпились живые люди. И было их немало,
двадцать-тридцать. Но сейчас от них остались только протезы зубные,
линзопроекторы глазные, разъемы коннекторов, чипы нейроинтерфейсов,
сердечные клапаны, шунты, искусственные мышечные ткани типа силикорда. Все
это находилось в окружении груды ослизившихся внутренностей, напоминающих
плавленый сыр, и кожи, превратившейся во что-то вроде густой мыльной пены.
Останки были затянуты клубами густого словно бы жирного пара. Почему они не
смогли удрать?
Значит, то, что их убило, умеет хватать и держать.
Разрушению подверглись и некоторые конструкционные материалы, особенно
пластик, покрывший буграми и пузырями; поустойчивее оказалась
металлокерамика.
Я наконец услышал "эй", наклонился и подал руку выбирающейся из колодца
Шайне.
- Надеюсь, у тебя крепкие нервы, - сказал я.
- Тут была давка, как на распродаже, когда туалетные ершики всего по
два доллара, - прокомментировала она, оглядев драматическую сцену.
Самообладание у дамочки и в самом деле на высоте. - Только отсюда так просто
на стартовый стол не попадешь. Это всего лишь пункт сбора, где составлялись
списки вылетающих на "Европу-1", и каждый пытался доказать, что он самый
важный. Их не пустили на отправляющийся борт, сказали, подождать до
следующего рейса. Пока они ждали, всё для них и закончилось.
Шайна поднесла свою чудодейственную ладошку-вездеход к стене и там, где
только что не было ничего, кроме гладкой поверхности, открылся овальный
проход - чудо кристаллической механики, дверь за сто тысяч баксов.
Мы зашли с черного хода прямо в ангар. Здесь было около десятка
летательных аппаратов, но только три относилось к тому типу, что мог слетать
на Европу и вернуться назад.
Два из них были явно не в порядке, уж больно густо облеплены
рободиагностерами, как смородина тлёй, много снятых панелей, кучи
выброшенных на палубу агрегатов и деталей, а вот к посадке в третий катер
готовились люди первого сорта.
Одного из них я узнал - сенатор Горовиц в собственном соку - несмотря
на 90 лет сверкающие белые зубы, лес волос, пересаженных с молодого трупа,
яркие глаза, вырезанные у клона в стране Четвертого мира; значит, все-таки
прилетел с нами на "Юпитер-12" сокол капитолийский. Вместе с секретаршей,
сработанной по всем правилам эротической науки - ремастеринг зада с помощью
коллагеновых пружинок, генная стимуляция бюста, глянцевая манга-кожа - на
самом деле напыленная, и аниме-глаза, выращенные на живой плантации органов
в орбитальном Плантс-Бей. Ясно, с кем законодатель предавался "каталепсии".
Там, где появлялся этот задорный сенатор, омоложенный со всех концов с
помощью плюрипотентных клеток, всегда что-нибудь происходило; война
программ, бунт блоггеров, восстание вирусов или майдан роботов, в результате
чего куш получала корпорация, которую лоббировал сей мощный джентльмен.
Плюс еще два десятка людей, выглядящих на все "пять"; никаких отвисших
щек и пивных животов. Среди них был позапрошлогодний лауреат Нобелевской
премии по химии за поверхностно-активные вещества, создающие неуничтожимые
пузыри с рекламными надписями на боках, узнаю этот высокий лоб от бровей до
затылка; про него рассказывали, что он cпёр открытие у одного вьетнамского
ученого, который не имел таких возможностей пиариться и не принадлежал к
людям первого сорта.
Сенатор в плаще а ля римская тога и секретарша в скромном (по размеру)
мини располагаются около небольшого автомата, выдающего чипкойны - валюту
юпитерианской системы. В метре от них бодигард; конечно же, с квадратной
челюстью, жующей "веселую", а если точнее что-то бормочущую резинку, с
автоматической винтовкой под беспатронный боеприпас. Нобелевский лауреат
трётся неподалеку, с интересом посматривая на задок сенаторовой секретарши.
Когда я перевел взгляд от койн-автомата к катеру и обратно, то
секретарши там уже не было. Прошло всего пять секунд.
Мой растерянный взгляд перехватила Шайна Гольд, всё поняла, и
направилась, доставая свой специфический короткоствол, к сильно раздувшемуся
сенатору. А непростая у меня подружка.
Из-под плаща сенатора выпали туфли секретарши. Гольд навела на него
ствол и что-то сказала. Бодигард навел винтовку на мисс Гольд. Я
приготовился отвлечь внимание на себя, швырнуть ему в башку забытый кем-то
на палубе крепежный твистлок - когда-то с гранатой у меня неплохо
получалось - и укрыться за капитальной теткой с лошадиной челюстью.
Наверняка ж какая-нибудь аристократка, из тех, у кого прадедушка торговал
неграми и мочил аборигенов на завтрак, обед и ужин; по такой сразу стрелять
не будут.
В этот момент тело сенатора лопнуло - ошметки плаща, внутренности, и то
ли нити, то ли струи вязкой жидкости брызнули во все стороны.
Почему-то сработали системы пожаротушения, прыснув густой пеной из
форсунок на подволоке. Заодно полыхнуло огнем, это Шайна выстрелила
термоинъекционным боеприпасом. Нобелевского лауреата, слишком тесно
общавшегося с секретаршиным задом, испепелило вместе с остатками сенатора;
бодигарда, пытавшегося защитить высокопоставленное тело, убило тоже. Техники
с быстротой орлов и трусливостью мышек забились в разные щели. Пассажиры,
огромными прыжками устремившись к катеру, затолкнули тех, кто дотоле чинно
входил на борт, как шайбы в ворота. Через какие-то две минуты катер
стартовал. Пошел вертикально, на разгонных ускорителях, раздался крепкий
хлопок воздуха - это он преодолел шлюз. Минуту спустя я увидел на имеющемся
здесь объемном экране, как катер на маршевых, набирая скорость, уходит в
сторону Европы. Он, кажется, еще совсем рядом, но вот режим телеприсутствия
отключается, дюзы катера прощально мигают и меркнут в сияющей пустоте.
Везет же людям.
- А с чего ты взяла, Золушка, что мы попадем на борт этой замечательный
тыквы? - спросил я у Шайны; её лицо немного замаралось от копоти, а брызги
от системы пожаротушения проделали на щеках слезливые дорожки .
- Нам и не надо было попадать на этот борт.
Она вывела в виртуальное окно экстренную информацию.
Катер не долетел до Европы. Сильно не долетел. Взорвался, когда еще
набирал ускорение.
- Ты знала, что так будет? Зачем надо было торопиться туда, куда не
надо?
- Не знала, - она энергично тряхнула кудряшками. - Но когда мы
появились в ангаре, стало ясно, по внешней симптоматике, что эта публика,
сенатор, лауреат, менеджеры подразделений, представители корпораций и
прочие, несут в себе плазмодий. В-общем, надо искать другой способ выбраться
отсюда.
Она подняла с палубы и перебросила мне хеклер-коховскую винтовку,
оставшуюся от бодигарда.
Есть другой способ выбраться из дырявой консервной банки, брошенной на
дно моря?
Не надо отчаиваться, сказал один парень на погибающей подводной лодке
Северного флота. И в самом деле, смерть - это не конец.
Шайна аккуратно взяла пробу в контейнер Дьюара, дыхнувший морозным
паром - один из неиспепеленных ошметков сенатора.
- Сейчас приглашаю в лабораторию © 7, там есть установка, которая
позволяет секвенировать и генотипировать наследственное вещество
биоматериала, а заодно его реплицировать и рекомбинировать; в общем, много
чего. Так что есть шанс подготовить плазмоцид за короткий срок. По дороге я
тебе буду говорить, когда стрелять, потом и сам научишься вычислять
трансформантов.
Единственное оружие моряка на гибнущем корабле - это вежливость.
- Плазмоцид, я не ослышался?
- Для людей плазмодий является инфекцией, а инфекционное заболевание
можно лечить с помощью антибиотиков. Плазмоцид против плазмодия, название в
тему.
Итак, его зовут "плазмодий". Впрочем, не совсем улавливаю, зачем нам
прямо сейчас готовить какой-то плазмоцид, однако это лучше, чем ничего.
Стрелять пришлось уже на выходе из ангара. Тела трансформантов
расстегнулись словно кожаные куртки, открыв багровый зев, когда они
оказались в пяти метрах от нас. Причем двое из них мгновенно вскарабкались
на плечи трех остальных, чтобы атаковать на верхнем уровне... А до того были
на вид совершенно обычные люди, в цивильных костюмах - в таких ходят
приглашенные ученые, не входящие ни в одну из служб станции.
6. Европа. В гостях у трупа
- Я так понял, что уничтожить эту заразу можно. Станция напоминает по
форме и по сути юлу. У нее есть центральный ствол, кольцевые и радиальные
коридоры, - сказал Трофимов. - Пройдем по кольцевым, запирая радиальные,
загоним нечисть в центральный ствол, а там ее наверное и так уже много,
поскольку близко к оставшемуся теплу; и чик-чик, всю к ногтю, боеприпасов
хватит. Ну и освободим "Европу-1".
Было видно, что Вейланд сильно засомневался - у него, когда сомнения,
сразу начинается активное моргание.
- Командир, разрешите доложить, никуда лезть не надо. Лучко покуда в
медблоке, кто-то должен его охранять. Остается всего трое. Этого, что,
достаточно для освобождения Европы от нечисти? И, кроме того, они - уроды,
пропитанные заразой, только для нас, а для международной общественности -
представители научных кругов стран Североатлантического союза. Нас потом
будут искать всей этой самой общественностью и волочь в Гаагу.
- Отставить разговоры. Пойду я с Корнеевым, Никитский будет с Лучко,
Вейланд на выходе, - распорядился командир. - Стрелять станем сколько надо.
Для особо одаренных объясняю - если мы не поймем, как эта зараза действует и
как ее можно уничтожить, мы не сможем с ней бороться и тогда, когда
встретимся с ней снова. В другом месте и в другое время. А то, что мы с ней
еще встретимся, я гарантирую. Нам надо узнать степень заражения станции и
причины. Дабы было, что докладывать в штаб и предотвратить напрасные потери
в будущем.
- Мы не биологи, - протянул Вейланд. - Мы не понимаем, как эта зараза
распространяется; у этих европейских чудаков, может, не только укус опасен,
но и плевок, и даже взгляд.
- Если есть приказ, станешь биологом, - как и обычно, командир произнёс
суровые слова торопливо и покашливая, словно стесняясь. - Насчет взгляда не
сочиняй, сказитель, а плевать на себя не давай.
- Так точно, станем биологами, товарищ командир, - согласился Вейланд и
моргание у него прекратилось. - Хорошо хоть не танцорами.
- Командир, что делать, если встретим людей, которые в норме? - спросил
я. - Такие ведь могут быть, хотя "Европа-1" - замкнутое пространство и любая
зараза здесь передается быстро. Формально нас ведь на станции нет.
Вопрос непростой был, мы с Трофимовым понимаем, что означает встреча
разведгруппы с гражданскими на занятой врагом территории. Выдадут те - не
выдадут? Там, на Земле, полагались на то, что не выдадут, и иногда
ошибались, с фатальными последствиями. А здесь не Херсонщина, а "Европа-1" -
вообще территория Североатлантического союза.
- Смотря, сколько окажется таких, в норме. Если много, постараемся
остаться незамеченными. Если несколько, спасаем, потом вкалываем диффузный
нейроинтерфейс, точнее программируемый амнезин, чтобы адресно выполоть всё,
что касается нас.
- Полезная штука после встречи с некоторыми девушками, - ухмыльнулся
Никитский и что-то вспомнил, вовсю заулыбался. Завидую ему - старлею, в
отличие от меня, всегда только приятное вспоминается. Когда у него были
тренировки с ялтинскими дельфинами и заплывы с ялтинскими "дельфиночками",
мы с Трофимовым мокли в днепровских плавнях под колыбельные трели вражеских
крупнокалиберных пулеметов.
- Так, разговорчики, с девушкой встретишься через год, а пока что...
Командир постучал по металлической стенке и Вейланд стал поспешно
сканировать ее своей "булавой".
- За ней конструкционная пустота, правда довольно узкая, в межотсечной
переборке, а заканчивается она помещением, размером с тюремную камеру для
южноазиатских заключенных, за ним шлюз.
- А что нашёл по кодам доступа?
Лейтенант помахал тоненькой пластиной персонального чипа.
- Это, товарищ командир, из того чудища коридорного выпало. Там -
полный набор, коды доступа я уже считал. Если при обесточивании межотсечные
двери не были заблокированы и у них есть автономные источники питания, то
пройти можно.
- Понял, это вдохновляет. Никитский, алмазный ты наш, давай режь
переборку, как главный по пилам.
У старлея третья механическая рука выпустила посверкивающую
диамантоидную фрезу.
Выпилил дыру он довольно быстро, с веселыми искорками. При увеличении,
когда видны нанометры, на этой пиле обнаруживается неисчислимое количество
акульих зубчиков, которые еще ходят туда-сюда. На земной базе Никитский (в
нарушение устава, конечно) режет ею воблу и бекон. Если честно, я даже
завидую его алмазной длани. У меня на третьей руке только ледоруб; впрочем,
им можно лед для коктейля колоть.
Первым в дыру отправился командир, потом я. Тесновато было, что-то всё
время за скафандр цепляет. Если бы страдал от клаустрофобии - а это дело,
по-моему, немного есть у Никитского - то пару раз бы мог запаниковать.
Хватался и толкался по сути механической рукой и левой ногой. За двадцать
минут мы едва двадцать метров осилили. И при том, что я с утра съел спиди -
а без этого стима для митохондрий сейчас никак бы не получилось изображать
из себя ершик в канализационной трубе.
Выгрузились в небольшом загроможденном помещении. Пультовая системы
жизнедеятельности, что командует "водой, дерьмом и паром". Что интересно,
удалось там врубить питание для ближайшего жилого блока. Главная-то силовая
установка выключилась навек, резервный генератор тоже, но остались мощные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг