струи, сгущаясь, превращаются в клейкие тяжи между небом и землей. Я ощущаю
присутствие неясного змеящегося существа. Вроде как рядом ползает длинная
такая змеюга, похожая на анаконду. Хотя откуда анаконда в наших северных
лесах? Но, с другой стороны, в русских летописях и фольклоре упоминаются и
"коркодил", и "ящер", да и "змей горыныч" как объективная реальность.
Последний ещё оборотнем выступал, чтобы доверчивых дамочек обманывать и
вступать с ними во внебрачные связи.
Струи дождя стали толще, гуще; посверкивая в лучах фар, они напоминали
огромную бороду высоченного старика, шапкой которого были темные небеса. Ну
да, как в аниме, прилагавшемся к имейлу Вильгельда. Струи растаскивали меня
на тысячи ручейков, ещё немного и всё мое сознание уйдет в камень, протечет
в землю. Я словно был в каждом из этих ручейков, ощущая дрожащие струнки
водородных связей - молекулы воды танцевали друг с другом, подчиняясь
слышимой только ими мелодии, которую физики, наверное, назовут солитоном, а
волхвы - велением Велеса.
И аспирантка Рита в мокрой белой рубахе, прилипшей к стройному телу,
вслед за подношением треб славила божество, подрагивая своими "яблочками
наливными" под облегающей материей. Это выглядело красиво и звали её теперь
Дива. Я как будто стоял рядом с ней, тоже в белой рубахе, и волосы у меня
были куда длиннее и гуще, чем на самом деле. Или я так чувствовал струи
воды, стекающие с моей макушки. Я рад за компанию с Дивой принести
кого-нибудь в жертву божествам судьбы, света и тьмы. Дева Дива словно вьется
у меня в руках, вода и огонь в обольстительной форме. Ёлки, я и в самом деле
сейчас не в лежачем положении - психопрограмма меня подняла. Я стою на ногах
и к тому же обнимаю - нет, на самом деле не Риту, а канистру с бензином.
На камне, где я недавно валялся, виден светящийся знак "Звезда Велеса",
который смутно мне напоминает герб одного ближневосточного государства, и
расстелен белый плат; на нем подношения, чарки с хмельным напитком и такое
прочее. Гранит теперь и кровью полит. Дождь оперативно смывает её и перья
пострадавших птичек; вокруг валяются тушки с отрубленными головками - кто-то
успел поразмяться. Только что я слышал голос Хочубея, но сейчас не вижу его
на тусовке. Я бы узнал мужлана с носом, ртом, глазками, сбившимися в
неряшливую кучку на кабанистой физиономии. Вместо него жрец, похожий на того
косматого тощего гражданина, изображенного на рекламке. Старательно и в
рифму славит божество: "Гой, Велесе, яве днесе, гони стады в Поднебесе."
Это, выходит, и есть волхв Вильгельд. Остальные присутствующие его так
и величают. В руках у него посох. Мне кажется или тот действительно
великоват? Исходя из подземной влажной тьмы, упирается драконьей головой в
тучный мрак небосвода, изливающего темные воды. Обращаясь к своему
посоху-переростку, волхв нежно называет его - Ящер. Э, не такое ли имя носил
зооморфный водный дух у язычников?
Еще один удар молнии освещает сцену - Зорян, вышибивший мне зуб,
мочится на голову профессора Воздвиженского. А Услад наслаждается тем, что
делает в ту яму по-большому. Умеют же люди получать радость от любых
мелочей.
А теперь должен повеселеть Вильгельд, потому что я плещу бензином из
канистры на головы археологов. Вот в моей руке появилась зажигалка. Легкий
треск и она украсилась огоньком. Сейчас я просто разожму пальцы и огонек
упадет в яму. Следом туда упаду и я. Бензин может гореть и на воде - всё
рассчитано точно. Яма тянет меня, она висит на моей шее. Я пытаюсь бежать -
и после каждой попытки драпа нахожу себя ровно на том же месте, как во
сне-кошмаре. Меня связывают струи дождя - волосы Велесовой бороды.
И за секунду до того, как я должен был разжать пальцы, держащие
зажигалку - вязкая толща пространства прорвана. Прямо на меня наплывает
ладья, вроде той, что была закопана вместе с витязем Славой - она бьет меня
форштевнем, увенчанным драконьей головой и выносит из пространства, зажатого
между темным небом и мокрой землей, в огромный океан, по которому катятся
тяжелые глянцево-гиацинтовые волны. Из его густых вод вырываются кипящие
желтые фонтаны, которые вонзаясь в багровую высь, рвутся к черному солнцу.
Это не-явь; может быть, та самая навь - ну, как её еще назвать - другая
проекция большой реальности.
Я не в ладье, я сам являюсь змееголовой ладьей. Точнее, у меня длинное,
гибкое, змеящееся тело. Я им управляю, от головы до хвоста, заканчивающегося
сверкающим шипом. Я плыву по гиацинтовым водам, отталкиваясь изгибами тела и
стараясь не попасть под фонтаны кипящей адской энергии, которая хочет
вонзиться в багровое небо. Какие-то змеевидные твари, выплывающие из глубин,
пытаются ухватить меня, но у них пока ничего не получается - я уворачиваюсь,
проделывая "иммельманы" и мертвые петли. И всё ж я, по недостатку
тренировки, не совладал с этим длинным извивающимся телом; мощная волна
ухватила меня, потащила вниз, перемалывая в жерновах жестких мускул. Стало
жутко, утопаю я, утопаю, уже и воздух заканчивается, ещё немного и от меня
останется только безликий и безымянный вечно голодный дух. Я судорожно
вздохнул, но, вместо того, чтобы захлебнуться, осознал, что можно дышать и в
глубине, и расслабиться, тогда снова вынесет на поверхность...
Используя попутное течение, добрался до тверди, словно поднявшейся из
глубин. То, что казалось пиявкой, присосавшейся к субстрату, вблизи
выглядело пучком серебристых нитей с рубиновым пятном посредине; они быстро
покраснели, обернувшись сплетением кровеносных сосудов. Сплетение
кровеносных сосудов сгустилось, в нем проросли сухожилия, нервы и кости,
которых обкрутили толстые мышцы, всё это оказалось обтянуто кожей. Зажглись
глаза-карбункулы и то, что получилось, стало напоминать Услада. Я рядом с
явью, поблизости от этого типа. Всего одно движение - волна выносит меня на
твердь и я, преодолев грань миров, подхватываю с земли каменюку.
Успел врезать Усладу по черепу - второй раз за один день огорчил
человека. Он вынужденно берет тайм-аут, а на поляне начинается быстрое
движение. Меня принимаются ловить сразу все молящиеся, особенно усердствует
Зорян, подхвативший лопату - толкотня помогает мне скрыться от карающего
шанцевого инструмента. А следующая волна потащила меня с собой, из яви
наружу.
Меня несет вперед, тянет вниз, но надо как-то всплыть, преодолевая
вязкость среды.
Я намеренно отдаю себя течению. Ощущаю сильную тягу; меня будто
вытянуло сразу на сотни метров (опять-таки по ощущениям, все привычные
измерения расстояний потеряли свой смысл), но в нужный момент удалось
вырваться из волны и снова встать на твердь.
Я опять рядом с явью. То, что чуть раньше выглядело жирной пиявкой,
теперь оказывается сплетением кровеносных сосудов и нервных волокон;
различаю рубиновое пятно сердца и берилловую кляксу мозга, украшенную
маслинами глаз. По глазам узнаю Зоряна. Наяву я подкатываюсь ему под ноги.
Он падает, споткнувшись об меня, я выворачиваю лопату из его рук. Но волна
опять выносит меня из яви, напоследок успеваю врезать ему по "кляксе"
лопатой.
Вижу огромное тело Ящера, чьи кольца сливаются по цвету с гиацинтовыми
волнами океана.
Он делает "бочку". Хорошо вырисовывается и панцирь, и шесть изогнутых
расширяющихся книзу лап, и челюстеруки, хищно секущие пространство, и
пронзительные плоскости челюстей, и хвосты, огненные и быстрые, как молнии.
Я охотно назвал бы это наваждением, но тварь так стремительно рванулась
ко мне, что не осталось сомнений - схавает и не заметит. Я попробовал
славировать, но попал в зыбь, где никакой несущей волны, только хаотичное
колебание вод.
Передний вражеский хвост пробил мое тело. Затем Ящер накинул на меня
свой второй хвост и стал удушать. Да, противник был явно в ударе. Его мощные
челюстеруки готовы разорвать меня.
Зрители передачи "В мире животных", наблюдая за тем, как удав душит
очередного кролика, спокойно пьют и закусывают. Они уверены, что к ним такое
не относится. Я поклялся, что если уцелею, то в такие моменты буду всегда
вставать и снимать шляпу.
Но все же смог вздохнуть, покрылся горячей смазкой и вывернулся из
захвата.
Противник безоглядно рванулся ко мне, считая своей жертвой. Потому и не
заметил накатывающуюся огромную волну, которая протащила его надо мной.
Теперь - за ним. В конце атаки я оказался позади Ящера и вложил все
силы в удар, шипом в сплетение жизненных нитей противника, находящееся в
начале брюшного шва.
Рев, гром, драконище лупит хвостом, пытаясь сбросить меня, я словно
разлетаюсь на куски, но держусь-держусь. Наконец, его жизненные нити
перестали пульсировать и бесчувственное тело Ящера унесло течением. Океана
нави не стало. Снова явь. Посох, который был Ящером, сломан. Той лопатой,
которую я все еще сжимаю в руках.
Но пока я покачивался, пытаясь обрести равновесие и совладать с болью в
боку - пропустил-таки удар посохом, пока играл в змееборство - волхв
значительно помолодел и набрал вес. Да он теперь настоящий здоровяк - волос
уже не седой и длинный, а модная черная щетинка с пролысинками. С одного
наскока он вырывает лопату из моих рук. В-общем, никакой это не Вильгельд,
как мне недавно казалось, а пан Хочубей-Ословский. "Прекрасное видение"
закончилось, значит загруженная мне психопрограмма споткнулась об оператор
break и перестала исполняться в моей голове.
Девы предпенсионного возраста, присутствующие на мероприятии, требуют
немедленно принести меня в жертву. Увиливая от лопаты, я поскальзываюсь на
мокром склоне раскопа и падаю вниз. Хочубей прыгает за мной, готовясь в
шикарной заключительной сцене обагрить моей нечистой кровью мутные воды. И
тут я словно услышал от витязя: "Хватай", и в руках моих оказался молот. Не
молот Тора, но здоровенный молоток, которым я забивал колышки, ограждая
раскоп, и всегда оставлял, виноват, где попало.
Схватки не случилось. Экс-Вильгельд побежал. А мне пришлось его
догонять. Если вернее, догнал его запущенный мною молот. Хочубею-Ословскому
попало всего лишь рукояткой в затылок. Чего, впрочем, хватило для
обезвреживания субъекта.
4. Вместо эпилога
Потом я вытаскивал наших археологов из ямы, страдая от боли в боку, а
также от зычных проклятий дев предпенсионного возраста, кружащих вокруг как
гарпии. Зато профессора-доктора, стуча зубами, жали руку, благодарили.
Кораблев даже признался, что посчитал сперва, что это я спёр находки - уж
больно они мне нравились...
Появилась, наконец, полиция и осветила сцену ещё одной порцией фар. Её
вызвала продавщица из магазина, которая решила отчего-то навестить свое
рабочее место после окончания трудового дня - и увидела: батюшки, взломано.
Хорошо, что профессора Воздвиженского товарищ участковый знал в лицо, так
что разобрался более-менее оперативно и дал команду остальным полицейским
упаковывать боевиков-язычников. Зорян и его побратим Услад, придя в себя от
увечий, которые им причинил я, попытались исполнить боевой гопак согласно
системе Триглав, завещанной "древними украми, ровесниками Хеопса". Хлопцы
кричали, что не поддадутся "крывавой християнизации и москальскому ярму",
подпрыгивая, стригли ногами и махали руками, но недолго - пока один омоновец
парой крепких оплеух не угомонил танцоров. Их потом в чувство приводили
нашатырем. Хочубей-Ословский, которому по скорому перевязали голову, уже не
говорил на языке асов, ванов и инглингов. Пан стал тыкать в лица полицейским
свои удостоверения докторов наук различных университетов, по-моему,
поддельные, и членские билеты межгалактических ассамблей, тамплиерских
орденов и шаолиньских монастырей. Эти вроде настоящие.
Полицейские просили пана проехать с ними, пан упирал на конвенцию по
соблюдению прав сексуальных меньшинств. Причем обращался на хорошем
английском, глядя куда-то в сторону - словно там камеры CNN - и называл себя
лидером ЛБГТ-сообщества города Жмеринка. Это я до конца не досмотрел, потому
что надо было догонять Диву, тьфу, Риту, которая, пользуясь суматохой,
скрылась в ночи. Не для того, чтобы мстить - я ж не язычник какой-нибудь, а
чтобы ухватиться за единственную ниточку, которая могла по-быстрому привести
к пропавшим артефактам.
"Буханка" оказалась в порядке, минут через десять я заметил что-то
похожее на удирающую легковушку, через пятнадцать увидел на обочине
брошенную машину Риты - кажется, шведский агрегат не выдержал крутой
дорожной колдобины. Я рванул, точнее поплелся в придорожный лесок, и в один
непрекрасный момент ствол ее пистолета оказался неподалеку от моей головы,
притом сзади.
Я стоял и чувствовал кожей прицельную линию, соединяющую дуло и мой
затылок. А ведь уже отчаянно хотелось "хэппи-энда".
Я повернул голову в одну сторону, но дал крен в другую и чуток присел -
мой затылок ушел с линии прицела. Потом, резко развернувшись и печально
застонав от боли в боку, ухватил Риту за кисть, держащую пистолет. Раздался
выстрел... Мимо.
Всё-таки она не стала вступать со мной в безобразную драку "дамы против
кавалеров". Может, потому что занималась фехтованием - для стройности - а не
боксом. Связал ей руки своими подтяжками.
- Ты изнасилуешь меня, - с надеждой спросила она. А у меня в самом деле
штаны стали падать - без подтяжек-то как, если совсем исхудал из-за этой
археологии.
- Не надейся, - сурово отозвался я, отчаянно пытаясь удержать штаны. -
От меня так просто не отделаешься. Где долбанные артефакты, ради которых я
корячился, причем бесплатно? Если ответ будет быстрым и точным, я тебя
отмажу, да ещё прощу по-христиански. Ну, давай же, по-быстрому заключай
сделку с правосудием в моём лице.
Отчего я решил простить такую оторву? Потому что понимаю - на красивых
идет охота с ловушками и капканами. И в ловушке было отнюдь не сало. Рита
очень хотела сделать карьеру, а Красоткин желал присвоить её стройное тело,
и Хочубей тоже, на свой лад, компостируя ей мозги - отсюда и ритины проблемы
с алкоголем. Типичная ситуация для дамы с пониженной моральной
ответственностью, когда она оказывается в дурной кампании.
- Они в моей машине.
Рита не соврала. Не совсем понимаю, почему норманисты с хлопцами из
"Азова" сразу не уничтожили наши славянские находки - тут, наверное, их
жадность обуяла. Рита должна была вывезти их в сопредельную страну,
пользуясь "зеленым коридором" на границе. И там толкнуть...
Доцента Красоткина я застукал во время конференции в СПбГУ, где он со
товарищи праздновал победу норманизма, торжественно демонстрируя тот самый
молоточек Тора.
Я встал - как скромный зритель в зале - и ехидно поинтересовался у
доцента, а почему от него не слышно ни слова про фрагменты дротовой шейной
гривны, пальчатые и подковообразные фибулы, подвески в виде секиры Перуна,
подвеску-лунницу, височные кольца, найденные в таких-то раскопах и указующие
на славянство почившего витязя. И почему ничего не говорит господин доцент
про обнаруженные остатки ладьи, один к одному напоминающей ту, что откопали
в Ральсвике на Рюгене, бывшем когда-то славянским Руяном. Красоткин со
снисходительной улыбочкой, показывающей превосходящий разум, отвечает, мол,
такое не припоминаю и, вообще, вам товарищ не сюда, а в ближайший пивняк, вы
адресом ошиблись. Тут зал, где рядами сидели норманисты, доценты с
кандидатами - зашумел, зашикал на меня. И ко мне сразу охрана направилась -
ребята с наколками в виде "волчьего крюка". Язычники из полка "Азов" опять
защищают норманиста. И ничего тут странного - и тем и другим не нравится
реальный русский народ с реальной историей. Но Рита вывела на большой
настенный экран изображения тех самых славянских находок, зал пришел в
смятение и Красоткин слился. Вместе со своими боевиками.
Вскоре с ним встретились полицейские, Тор ему в помощь. Профессором ему
вряд ли стать при таком раскладе, но это уже не моя история. А то, что моя
история - трещину ребра я всё же заработал. Еще мой приятель-доктор
вытаскивал из меня червячок нейроинтерфейса. Физически это - сеточка из
углеродных нанотрубок , способная на индуктивное создание искусственных
нейронных соединений, в программистском же плане - стек команд, которые
инструктируют мозг. А друг моего друга - страшный русский хакер, которым
пугают детей в Капитолии - подсказал, что внедренный в меня код похож на
тот, что делается фирмой "Nanomind", тесно связанной с американской АНБ. Так
"родная вера" и производится. Со мной, правда, сбойнуло - может, потому что
я контуженный, с болтушкой в голове.
В ходе работы программ случаются прерывания при поступлении сигнала от
"устройств ввода-вывода", то есть, в данном случае, моих глаз и ушей. Но у
меня блок обработки прерывания вместо того, чтобы активизировать нужную
инструкцию, активизировал то, что было давно вытеснено из нормального
сознания. Путал адреса, короче. Поэтому я видел и черное солнце, и
несуществующий на нашей Земле океан, и хозяина вод, и этих змеев-ящеров; в
общем, совсем другое ответвление большой реальности. Те существа живут в
своем времени, в своей реальности. Своим сознанием мы научились защищаться
от них, ещё в ту эпоху, когда к нам пришло православие. Но и своим сознанием
мы можем "склеить" наше время с их временем - причем такая "склейка"
перенесёт этих существ и в наше настоящее, и даже в наше прошлое. Потому-то
старик-дождевик встретился мне даже раньше того, как мне загрузили
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг