- Ну что же, поверните кнопку, - сказал русский.
- Это еще ничего! - продолжал он. - Холод проникает к нам очень медленно
благодаря окружающей пустоте и блестящей двойной поверхности ракеты. Она
великолепно отражает лучи тепла и не выпускает их из ракеты: ни в это звездное
пространство, ни на лунную почву.
- Погодите! Что это там блестит на востоке? - воскликнул швед.
- Осветилась вершина горы непосредственным солнечным светом, - спокойно
ответил русский.
- Значит, сейчас появится и Солнце...
- Ну нет! Вы забыли, что сутки на Луне в 30 раз дольше, чем на Земле. Во
столько же раз медленнее и восход.
- Да, да! Я совершенно это упустил из виду: если мы на экваторе Луны, то
восход будет продолжаться ровно 60 минут.
- Совершенно верно, - подтвердил Иванов, - так как на земном экваторе
восход продолжается две минуты...
Стало теплее от пущенной в ход печи; настроение стало благодушнее... Вон
засветилась другая вершина, вот две зараз... Можно было кругом уже кое-что
различать... Огней при спуске на Луну не зажигали, хотя и пробовали зажечь...
но окружающий мрак стал еще ужаснее, и их поэтому потушили: все-таки из
темноты были видны родные узоры созвездий: та же Медведица, тот же Орион с
своим ярким Сириусом, тот же Млечный Путь тянулся от одного края неба к
другому. Это ободряло и давало возможность хоть что-нибудь видеть. К черному
же своду они давно привыкли...
Час прошел незаметно в рассматривании восхода и наблюдении вспыхивающих
вершин... Каких-нибудь два часа провели без Солнца, а как это было мучительно!
Первые лучи его были встречены восторженно... Они были ослепительны... Все
большая и большая часть солнечного круга выдвигалась... Но он не имел красного
сконфуженного вида, не мог быть назван красным Солнышком... Нет!
Это было яркое синеватое Солнце, вдвое сильнейшее, чем земное
экваториальное, стоящее над головой. Осветились все громады гор, долины,
скалы, камни. Стало виднее. Ракета стояла боком к лучам Солнца, но нагревалась
слабо благодаря своей блестящей поверхности.
- Сейчас будет тепло и без печи, - заметил русский. - Поверните,
пожалуйста, вон ту рукоятку, чтобы часть ракеты, обращенная к Солнцу,
закрылась черной поверхностью.
- Готово! - сказал швед.
Не прошло и нескольких минут, как стало невыносимо жарко.
- Однако, - сказал швед, - разве я не потушил электрическую печь? Нет,
печь потушена...
- Я совершенно запарился, - сказал Иванов и повернул рукоять в обратную
сторону, так что поверхность, обращенная к Солнцу, стала полосатой: одни
полосы черные, как сажа, другие - светлые, как серебро. Стало холоднее.
Рукоятку передвигали взад и вперед, пока не получилась желаемая температура,
именно около 30н Цельсия.
- Теперь в самый раз, - с удовольствием произнес швед, - Но что же мы
далее будем делать?..
- Мы можем выйти, - ответил Иванов, - расправить члены движением, которое
тут необычно, осмотреть окрестности, а потом объехать Луну в ракете, которая
может заменить экипаж, катясь на своих колесах. Через рвы, кратеры и горы
можем перелетать, употребляя взрывание и уравновешивая им ничтожную лунную
тяжесть...
- Отлично, - согласился швед. - А как же воздух?.. Здесь как будто
незаметно атмосферы... Затем холод... ведь перед этим была длинная ночь...
Почва должна страшно остыть...
- Да, почва имеет теперь около 250н холода, так как Солнце еще не успело
ее прогреть, - заметил русский. - Но все это ничего:
было хуже, когда под ногами ничего не было и ничего не защищало от
лучеиспускания... Почва, как она ни холодна, все-таки дает теплоты больше, чем
открытое звездное пространство, которое эту теплоту страшно сосет из всякого
тела...
- Как же касаться такой холодной почвы, т. е. ходить по ней?
- Наденем скафандры, запасемся кислородом, потом - особые калоши, подошвы
которых почти не пропускают теплоты... Жаркое Солнце будет нас так же успешно
согревать, как и ракету. Вот полосатая одежда, которая поглощает солнечной
теплоты сколько нужно... даже немного более.
- А если подождать, пока лучи светила не прогреют почву... - возразил
швед.
- Много упустим времени: чересчур холодна почва и не скоро согреется...
Решили вылезти из ракеты. Надели скафандры, подвязали сандалии. Сначала
вышел в узкий футляр, или шкаф, швед, затворил за собой внутреннюю дверь,
вышел в наружную и герметически ее захлопнул. То же сделал и русский. Оба
оказались на почве Луны; возле них на своих колесах покоилась ракета. Так как
она не предназначалась к рассечению воздуха, то имела вид эллипсоида, длина
которого была только в три раза больше высоты. Она напоминала старомодную,
очень оригинальную карету.
Все кругом блистало и сверкало под лучами Солнца. Вдали высились громады
гор. Они стояли на довольно ровной и гладкой равнине, носящей у людей название
моря. Солнце их согревало; они не чувствовали холода почвы. В задумчивости
стояли они несколько минут, оглядываясь по сторонам. Поворачиваться
приходилось поневоле, так как в противном случае одному боку становилось
жарко, а другому, затененному, - холодно.
Созерцание оригинальных невиданных красот, легкость тела, яркое, теплое
Солнце привело их понемногу в восторженное со стояние. Русский потер руки,
приложил их к груди и задрожал от радости. Швед подпрыгнул в восхищении и
поднялся на высоту 4 метров. Летел он туда и обратно целых 3 секунды. Русский
побежал, делая громадные прыжки - метра 3 в высоту и 12 метров длины. При
разбеге длина шагов еще увеличилась, и он уже перепрыгивал трещины и рвы в 24
и более метров ширины. Оба подымали попадающиеся им на пути камни, и они им
казались по тяжести деревянными или пустыми. Шестипудовый гранит весил тут
только один пуд. Брошенные кверху камни подымались в шесть раз выше, чем на
Земле, и прилетали обратно очень нескоро, так что скучно было ждать. Летели
они в 6 раз дольше, чем на Земле. В горизонтальном направлении их путь тоже
был сравнительно с земным в 6 раз больше и продолжительнее. Солнце поднималось
все выше, но очень медленно. Тени были очень резки, но не вполне черны, так
как освещались окружающими освещенными горами и холмами. В тени нельзя было
побыть более нескольких минут, ибо стоящий в тени лишался солнечных лучей,
т.е. притока тепла: он только терял его и потому быстро остывал и поспешно
выскакивал с громадным удовольствием на солнце. Оба путешественника легко
перескакивали друг через друга; также без усилия поднимали один другого.
Прыгая кверху, они изловчились перевертываться несколько раз во время полета.
Иногда при этом не становились на ноги и слегка ушибались о почву. Их увлекали
гимнастика, беготня, акробатические шутки, как детей, и они недостаточно
обращали внимания на другое. Но вот надоело резвиться и играть. Русский
нагнулся и поскоблил ногою почву. Она была покрыта нетолстым налетом пыли; под
ней же было что-то твердое, вроде гранита. В других местах слой пыли был
толще; попадались наносы и значительной толщины; некоторые были мягки, другие
слежались и были плотнее, а иные и совсем тверды. Особый термометр из
металлического стержня показал в глубине наноса около 250н холода. Сверху
нанос уже чуть нагрелся от солнечных лучей. Места повыше были обнаженные
гранитные массы. На каждом шагу попадались камни, казавшиеся очень легкими.
Вдали были во множестве рассеяны крупные гранитные глыбы. Виднелось множество
скал, а еще дальше - холмы и горы. Они казались очень близкими и малыми. Всюду
попадались трещины, особенно на обнаженных гранитах: много узких, едва
заметных; за узкими следовали широкие, доходившие до нескольких метров ширины.
Попадались и ущелья. В наносах виднелось множество кругловатых дыр, больших и
малых. Наши приятели бегали в разных направлениях, рассматривая то то, то
другое и прыгая без усилий через огромные камни и довольно широкие ущелья; они
часто сходились, чтобы обменяться впечатлениями. Прямо разговаривать было
нельзя вследствие крайнего разрежения атмосферы; приходилось или касаться
шлемами или протягивать между ними стальную проволоку. Почва Луны их голоса не
передавала, так как подошвы дурно пропускали звук...
- Меня всегда удивляло как здесь, так и в открытом небесном пространстве,
- сказал швед, - что мы видим как бы свод. Воздуха нет! - откуда же свод, хотя
бы и черный? Фламмарион отрицает свод на Луне...
- Нет! Мне понятна эта иллюзия, - возразил Иванов. - Глаз все громадные
расстояния считает одинаковыми. Поэтому звезды, Солнце и Луна представляются
нам на одном расстоянии, т. е. как бы прикрепленными к шаровой поверхности,
центр которой составляем мы. Отсюда иллюзия полушарового свода. На Земле он
кажется голубым и приплюснутым сверху, потому что на горизонте более толстый
слой атмосферы затемняет звезды и земные предметы. Мы же вообще привыкли
предметы считать тем дальше, чем они темнее от затемнения их воздухом.
Оттого-то свод на Земле и кажется приплюснутым, чего нет ни в эфире, ни
здесь... Тут воздуха нет, нет и затемнения звезд и гор. Вот почему они еще
кажутся близкими и игрушечно-малыми. Нечто подобное, хотя и в меньшей степени,
наблюдается на очень высоких земных горах: там тоже все кажется ближе и
меньше, чем внизу.
Когда путешественники смотрели в сторону Солнца, то звезд Замечалось
меньше вследствие сужения зрачка под влиянием косвенного солнечного света. Так
же, когда перед ними сверкали освещенные склоны гор. Напротив, из низких мест,
из которых было мало видно освещенных поверхностей, из теневых мест, в
особенности из ям и ущелий, видно было так же много звезд, как ночью.
Солнце поднималось очень медленно, проходя каждый час только свой диаметр.
Чтобы достигнуть зенита, оно должно употребить 180 часов. Тени были еще
громадны. Отходить далеко от ракеты было небезопасно. В глубоких кратерах
должна быть тень, и без лучей Солнца было бы очень холодно. Затрачивать же
тепловую Энергию нашим друзьям не хотелось.
Попробовали пока спуститься в одно из ущелий. Края были заметны, в глубине
же виднелась бесконечная черная бездна. Нашли сбоку пологий ход. Начали
спускаться. Когда же мрак стал поглощать их и над головой засветились
бесчисленные точки звезд, зажгли яркую электрическую лампу. Рефлектор осветил
стены. Они были кое-где испещрены какими-то иероглифами. Стены были теплы;
термометр уже на глубине 5-10 метров показывал около 20н Цельсия. Русский
пощупал гранитную породу и заметил, что камень похож на наш письменный, или
еврейский, гранит, мало содержащий слюды. Спустились ниже, температура почти
не изменялась и было совсем тепло. На глубине более ста метров стены стали еще
глаже и блестели все более по мере спуска. Швед поскоблил особенно блестевшую
часть и воскликнул:
- А ведь это металл! Смотри, как блестит!
- Недостаток кислорода не мог окислить лунную кору на большую глубину, -
отозвался русский. - Она дала граниты с поверхности, внутренняя же масса Луны
содержит легкие металлы или сплавы. Трещина эта, в которой мы сейчас
находимся, очевидно, образовалась после исчезновения или, вернее, поглощения
атмосферы лунной массой.
Откололи на разных глубинах образчики пород и металлов и поднялись на
поверхность с глубины 1000 метров. Как спуск, так и восхождение не могли
никого затруднить. Четырехпудовый швед чувствовал в себе только 27 фунтов, а
русский, весящий меньше, - только 24 фунта. Также и пудовый их груз минералов
и металлов составлял всего 6 фунтов. Не было в ущелье ни сырости, ни
влажности, да они бы их и не почувствовали, так как дышали искусственным
составом, который хранился за их спиной.
Надо было отдохнуть, подкрепиться пищей, и наши друзья с своим драгоценным
грузом заключились в ракету. Отдохнув, поев и еще отдохнув, облеклись в
скафандры и прежним порядком вышли наружу.
Когда есть земная тяжесть, то движения хотя и утомительны, но более
свободны, чем в эфирном неограниченном пространстве. Это движение можно каждую
секунду изменять. Здесь же есть не только свобода, но и отсутствие утомления
благодаря малой тяжести. Только скафандры стесняют немного. Зато какой новый
мир! Сколько разнообразия и неожиданных открытий!.. Понятно, что наши
путешественники не только чувствовали себя хорошо оттого, что погрузились в
нечто родное, подобное Земле, но и оттого, что к этому примешивались
удовлетворение первых исследователей Луны, любознательность ученых и простое
любопытство.
Солнце поднялось еще выше - градусов на 20; тени стали короче, почва
теплее. Склоны, перпендикулярные к лучам Солнца, совсем стали теплы. Побежали
к ближайшему холму. Поднялись на вершину и должны были остановиться перед
пропастью. Они были перед остывшим кратером. Там еще сгущался мрак, и дно
трудно было разглядеть, но в центре темного круга блистала какая-то точка,
должно быть вершина горы, освещенная солнцем Спускаться в самый кратер не
решились. Побежали кругом. Некоторые места спускались полого наружу или
внутрь, другие - обрывисто. Тут были обвалы, и внизу виднелись нагромождения
скал их обломков, камней, щебня. Вообще же крутизна ко внутренности кратера
преобладала. Красивые столбы базальта попадались довольно часто...
Возвратились, собрав коллекцию порфиров, базальтов, трахитов, лав, сиенитов,
роговых обманок, полевых шпатов.
- Что это, мне представляется, будто что-то мелькает у трещин и
скрывается, - сказал русский.
- И я тоже заметил... - подтвердил швед.
Стали смотреть внимательнее на трещины и дыры. Все чаще и чаще появлялось
это мелькание: вдали пробегали какие-то тени и поспешно прятались. То тот, то
другой быстро бегал по направлению этих видений, но они бесследно исчезали при
их приближении. Наконец, швед схватился за бинокль и приложил его к плоским
стеклам шлема.
- Да это что-то живое! - воскликнул он. - Вон бежит по полю... вон
спряталось в норку...
- Дайте-ка и я погляжу, - обратился к нему Иванов, выхватывая с
нетерпением из его рук бинокль. - Смотрите, смотрите... Они зеленые... На
спине какие-то веточки... Ну, право, похожи на движущиеся кустики... Надо
словить эти существа...
Но пока им не удалось это сделать; проворные животные быстро скрывались
при их приближении. По мере согревания почвы их становилось все больше и
больше. Одни неподвижно грелись на солнце, другие перебегали площадки между
норами. Они были разных форм и очень разных размеров и цветов; больше всего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг