переселения. Врачи уверяли их, что нет лучше условий для исцеления и продления
жизни, как те, что имеются вне Земли: вечное солнце, постоянная и желаемая
температура, полный покой для тела, отсутствие одеял, кроватей, одежды,
давления и прикосновения к чему бы то ни было... Малейшей силы было довольно,
чтобы поворачивать больного как угодно; все части его тела всегда открыты и
доступны; не может образоваться пролежней от беспомощного лежания в сырости
выделений... Наконец, полное отсутствие заразных начал...
- Безнравственно открывать тело, - говорили пессимисты.
- Никто вам не мешает носить одежду, если пожелаете - возражали защитники
новой жизни. - Притом прикрытие некоторых частей тела будет обязательно.
- Мужчины и женщины почти голые!.. Это что-то невозможное! - ужасались
моралисты.
- Привыкнут! - возражали сторонники. - Если же нет, то Значит, эти люди
недостаточно чисты душой и таких лучше оставлять на Земле. Не всех же
отправлять! Необходимо кому-нибудь остаться и тут. Над Землей нужен надзор,
как и прежде, даже еще более строгий, иначе она обратится в ад. На небеса
сначала будут отправлять очень немногих и притом самых совершенных - в
физическом и, главное, нравственном отношении... Затем будет отправляться
только избыток населения, обременяющий Землю.
Все были довольны ненужностью путей сообщения, ненужностью борьбы с
тяжестью, с трением, сопротивлением воды, воздуха, если не считать тот,
который находится в ракетах, и поразительно разреженный газ в оранжереях.
Путешествие можно совершать раздетому в ракете, а одетому - в скафандре, без
ракеты; в обоих случаях мчаться в безвоздушном пространстве без остановки и
без всякого сопротивления среды.
- Ракета - та же тюрьма, - ворчали сомневающиеся.
- Хоть не тюрьма, а просторный дом со всеми удобствами, недоступными
теперь самым могущественным людям, - отвечали оппоненты.
- Да и выйти из нее всегда можно, стоит только надеть скафандру, а там уж
безграничный простор и свобода движения во псе шесть сторон.
- Скафандра обременительна, - продолжали ворчуны. - Глаза - за стеклами...
Это та же одежда, только еще хуже, стеснительней...
- Зато там она не имеет веса, не отягчает плечи, и, во всяком случае,
бесконечно удобнее одежды эскимоса или якута. Да она еще и не достигла
идеального совершенства; когда же достигнет - вы ахнете!
- Посмотрим!.. В прогулке там красоты нет, чересчур однообразно, не
нравится мне это черное небо и мертвые звезды. Здесь-то я вижу небесную
лазурь, чудное море, очаровательные краски воздуха, гор, долин, лесов...
Разнообразные звуки нежат слух, куда ни пойди: что может быть милее громового
весеннего рокота, лепетания ручья, шума листьев в дубраве, говора морского
прибоя...
- Все это так! - возражали сторонники. - Но многие ли всей этим имеют
время и возможность наслаждаться? С другой стороны, в оранжереях бесконечное
очарование цветов, запахов и форм. И там остаются у людей силы, чтобы все это
воспринимать... утомленному, замученному - не до красот природы... Познание
наук, близкое знакомство с бесконечным множеством людей не только вполне
вознаградит, но и превысит недостаток земной поэзии. Эту жажду можно частью
удовлетворить чтением книг о земной жизни и картинами Земли. Живущие там даже
могут иногда посещать Землю. Но, боже, как они будут разочарованы в ней, после
небесной беспечальной жизни! Такой человек будет подобен старику, скучающему
по родине. Как кажутся ему сладки воспоминания детства и юности, как отраден
отцовский дом, как там все славно, величественно, как добры люди... Но вот он
отправляется на родину и видит... всякий знает, что он видит и как унывает...
Многие говорили: без тяжести хорошо - не будут валиться стены,
обрушиваться потолки, не будут падать в пропасть люди, не будут оскальзываться
и ломаться ноги, не тяжело будет стоять, не будут наливаться кровью повисшие
руки и ноги; движение всяких грузов ничего не будет стоить. Все это известно,
обо всем уже переговорили, - но и необходима тяжесть во многих случаях,
например при умывании и в уборной.
- Если бы вы и были правы, считая тяжесть необходимой, - возразил бывший
тут учитель физики, - то ведь ничего нет легче, как ее произвести
искусственно, вращением жилища. Там это вращение вечно, ничего не стоит,
поэтому и тяжесть также вечна и ничего не стоит; кроме того, величина ее
совершенно зависит от нас; она может быть и меньше земной и больше, пределы ее
изменения безграничны... Вот в том-то и преимущество: на Земле тяжесть
неизменная, а тут какой угодно силы, начиная с нуля. Кстати, о температуре:
при очень близком расстоянии от Земли ее нельзя очень сильно понижать: мешает
теплое лучеиспускание планеты; но по мере удаления от нее это понижение может
становиться все значительней и значительней. На расстоянии Луны, где находятся
теперь наши мировые скитальцы, температуру можно понизить чуть не до
абсолютного нуля, т.е. до 273н ниже точки замерзания воды. Это имеет огромное
значение для индустрии, - продолжал учитель. - На Земле же понижение
температуры чрезвычайно затруднительно и дорого. А там одновременно и в одном
почти месте, т. е. рядом, можно получить и 150н тепла и 250н холода. Контраст
в 400н! А отсутствие газов при металлургических работах?.. Невозможно
перечислить всех богатств и несравненных выгод!..
- Земле, - говорил физик, - на единицу площади - благодаря ее шаровой
поверхности, смене дня и ночи, поглощению атмосферы - приходится в 8 раз
меньше лучистой энергии, чем там. Облачность же и туманы еще во много раз
повышают эту цифру. Потом отсутствие насекомых и других вредителей,
благоприятные Условия влажности и удобрения - делают урожаи баснословными.
Ничтожная по величине оранжерейка уже прокармливает своими плодами одного
человека. И это при самых незначительных забоях и труде. Сорных трав ведь нет.
Они уничтожены заранее повышением температуры до 100 градусов. И топлива для
этого не нужно. И вообще оно не нужно там...
- Вам бы в адвокатах быть, - иронически заметили физику. - А если вы
растеряете нечаянно весь газ из оранжерей и жилищ, - как тогда? Все
погибнет...
- Надо быть осторожным... Если проткнуть голландскую плотину, то и
Голландию затопит!
- Но потери газов во всяком случае неизбежны; как же вы их пополните?
- И вода через плотины просачивается, но это не ведет к гибели!
- А болиды, астероиды! Они содержат и газы, и воду (в твердом соединении),
и строительный материал. Какой-нибудь астероид с диаметром в километр вполне
может обеспечить огромное население на длительное время. Такой болид должен
иметь массу в 5 миллиардов тонн. Подобных астероидов, не видимых в самые
лучшие телескопы при самых благоприятных обстоятельствах, сколько угодно!
- Да ведь их еще даже не видели!... - послышались возражения.
- Зато видели сотни астероидов от 10 километров и более. Наши
путешественники уже телеграфировали, что встречали много болидов и даже
составили коллекцию небольших небесных камней. Да и мы тут можем видеть
сколько угодно аэролитов в наших музеумах. Чем меньше небесная масса, тем
больше число таких масс. Если десятиверстных планеток тысячи, то меньших
размеров - гораздо больше, но сила телескопов пока не позволяет их видеть.
Всего больше небесной пыли. Она обнаруживается непосредственно падающими
звездами... И покрывает, видимо, снег полярных стран.
Все такие споры, конечно, невозможно передать. Часто повторяли одно и то
же, и мы передаем тут только наиболее характерное.
40. От Земли в эфир и обратно. Устройство новых колоний
Ракеты были устроены и снаряжены по описанному уже образцу. Тысячи их
летели с Земли одна за другой - с гулом, громом, выбрасывая снопы света и
вызывая восторг толпы. Сначала были в них отправлены только ученые, техники,
инженеры и мастера: народ отменно здоровый, молодой и энергичный, - все
строители.
По совету ученых, рой этих ракет расположился на расстоянии 5? радиусов
Земли от ее поверхности, или на расстоянии 33 тысяч километров. Время оборота
их кругом планеты как раз сравнялось с земными сутками. День был почти вечный,
сменяясь каждые 24 часа коротким солнечным затмением, никак не могущим сойти
за ночь. Земля была видна под углом в 16н, т.е. имела вид огромной Луны, с
диаметром в 32 раза больше, чем Луна. Последняя казалась то немного больше, то
меньше обыкновенного. Остальное было, как описано, только в уменьшенном
масштабе. Скорость ракеты в отношении Земли составляла 3 километра в секунду.
Попавшие в этот новый мир сначала недоумевали, потом приходили в восторг,
но скоро успокаивались, осваивались с положением и принимались за работу, уже
описанную выше... Они извлекли запасные части и соорудили из них ряд
оранжерей. Но решили их сделать в то же время и жилищем людей. Поэтому
давление газов в них достигало одной пятой атмосферы. Главная составная часть
ее состояла из кислорода, именно-80%; остальные 20% приходились на углекислый
газ, водяной пар и т. д. Абсолютное количество кислорода было только чуть
меньше, чем на Земле на уровне моря. Действие же кислорода тут было
несравненно живительнее, так как был он почти в чистом виде и не обременен,
как на Земле, огромным, несуразным количеством азота. Давление было маловато,
но полетевшие заранее были испытаны в способности довольствоваться малым
давлением. Такой состав дыхательной среды был выгоден не только в отношении
живительного действия кислорода, но и в отношении малой массивности и большой
прочности оранжерей; оболочке их приходилось выносить только давление в одну
пятую атмосферы. Оранжереи не были устроены совершенно тождественно с
описанной. Они были приспособлены также и к жизни человека; были прочнее
прежних, назначенных для растений, с очень разреженной газовой средой.
Тысячи ракет выгружали на небесах свой материал, спускались опять на
Землю, нагружались там вновь и возвращались обратно. Часть их оставалась
постоянно вне Земли, так как они служили жилищем для строителей, хотя и были
всегда готовы для спуска на родную планету.
Спуск происходил по той же траектории, как и поднятие, и при совершенно
тех же обстоятельствах, ощущениях и явлениях; только все скорости были
обратны, так как взрывание во все время пути действовало в противоположном
направлении, отчего скорость ракеты непрерывно падала, доходя у самой
поверхности Земли до нуля. Нуля она достигала даже гораздо раньше
соприкосновения - ради безопасности; затем ракета стояла неподвижно, и сейчас
же приводилась в медленное равномерное движение, дававшее неопасный толчок при
спуске. Теоретически это легко, а на практике трудно соединить полную
остановку с первым прикосновением к почве, да еще в желаемой точке. Поэтому
при спуске взрывчатого материала тратилось немного более, чем при поднятии,
при той же массе ракеты. Обыкновенно спускались в горное, довольно обширное
озеро, лежащее поблизости мест подъема. Оттуда Уже немудрено было причалить
ракету к берегу и доставить на место.
Контингент рабочих оставался почти неизменным, так как начинались почти
первые опыты устройства колоний, да и работа была очень легкая и чистая.
Сплавление частей, или сваривание шло быстро, безопасно и аккуратно и
производилось теплотою солнечных лучей, сосредоточенных в фокусе
параболического зеркала.
Первая оранжерея была готова через 20 дней. Это была длинная труба по
образцу описанной оранжереи. Длина ее достигала 1000 метров, а ширина имела 10
метров. Она предназначалась для жизни и питания ста человек. На каждого
приходилось 100 квадратных метров продольного сечения цилиндра или 100
квадратных метров поверхности, непрерывно (не считая затмения) освещаемой
нормальными солнечными лучами. Передняя часть, обращенная всегда к Солнцу,
была прозрачна на треть окружности. Задняя, металлическая, непрозрачная, - с
крохотными окошечками. Прозрачная часть благодаря вплавленной в нее необычайно
крепкой и блестящей, как серебро, проволочной сетке могла выдерживать
совершенно безопасно давление дыхательной газовой среды и очень сильные удары.
Непрозрачная была еще прочнее. Температура в трубе регулировалась снаружи и
внутри и изменялась по желанию от 200н холода до 100н тепла по Цельсию.
Главное основание для этого: перемена в лучеиспускательной силе наружной
оболочки цилиндра. Непрозрачная часть его была черной, но имела другую
оболочку, створчатую, блестящую снаружи и внутри, т. е. с обеих сторон. Если
она надвигалась на черную оболочку, то потеря теплоты лучеиспусканием двумя
третями поверхности цилиндра почти прекращалась, между тем как поток солнечных
лучей затоплял оранжерею и температура ее доходила до 100н. Об ратное было,
когда вторая серебряная оболочка скатывалась, собиралась, как штора; тогда
снаружи оказывалась черная металлическая оболочка, которая обильно
лучеиспускала в звездное пространство, и температура оранжереи понижалась. Она
еще больше понижалась, когда блестящая металлическая оболочка захватывала
снаружи стекла и прекращала доступ солнечной теплоты. Тогда уже температура
понижалась до 200н ниже нуля. Она еще больше падала или повышалась, когда
совместно работала третья внутренняя поверхность. Вспомните сосуды Дьюара, в
которых хорошо сохраняется горячее и холодное, - вы найдете еще подтверждение
сказанному. Центр цилиндра, собственно его ось, был занят трубой с почвой; в
этой почве были заложены еще две трубы, которые доставляли непрерывно почве
воздух, удобрение и влагу. В бесчисленные отверстия почвенной трубы были
посажены семена и ростки плодовитых фруктов и овощей. Цилиндр был разгорожен
вдоль (по оси) на два полуцилиндрических отделения серебристой сеткой.
Передняя, наиболее светлая половина была только отчасти затемнена вьющимся
перед окнами виноградом и другими плодовыми растениями. Она служила для всех
без различия пола в возраста. Другая половина была затенена толстым слоем
богатой растительности. В ней были редкие окна, из которых можно было видеть
только звездное небо, Луну и Землю, дававшую свет р 1000 раз сильнее лунного.
К этим редким окнам, т.е. к чисто металлической части оранжереи, прилегал ряд
номеров, или отдельных камер. Число их было 200. Сто камер полагалось для
семейных. Далее 50 камер для холостых и вдовцов и, наконец, 50 камер для
незамужних и вдов. Каждому семейству полагалось не менее двух камер рядом. В
одной помещался муж, в другой, соседней - мать с детьми. Для одиноких
полагалось по одной камере; но, так как число камер было в два раза больше,
чем нужно, то камеры одиноких разделялись обыкновенно незанятыми, пустыми
камерами. Далее был ряд помещений для семейных, потом ряд номеров для девушек
и, наконец, - для юношей. Между этими номерами и огромной залой было еще шесть
длинных зал. Против семейных было три залы: одна для собраний женатых, другая
- для собраний и деятельности замужних женщин, а также детей, третья - для
общих собраний жен и мужей. Также и против номеров одиночек были три длинные
залы: две - для собраний по отдельности юношей и девушек, посредине же была
зала для их совместных собраний.
Никогда не ржавеющие поперечные и продольные блестящие сетки были сплошь
закрыты густой массой зелени, цветов и зреющих плодов. Аромат наполнял
индивидуальные и общие камеры. Что может быть прекраснее этих комнат, стены
которых состояли из зелени, украшенной цветами и плодами! Сквозь них едва
пробивались тонкие стрелы золотых лучей Солнца...
Кроме детских, ни одна камера не была проходной: камера имела одну дверь,
которая запиралась по желанию. Двери, например, из комнат девушек выходили в
залу общего собрания для девушек, оттуда - в залу общего собрания девушек и
юношей и оттуда, наконец, - в залу общего собрания всех обитателей оранжереи.
Приспособления для работ помещались главным образом в общих собраниях, но
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг