озабоченным видом пошел собираться в дорогу. Гросс и Можайцев возвратились
в отведенную им комнату. Теперь положение прояснилось! Шервуд здесь из-за
Функа, а раз так, то его прислали Харвуд и Прайс с приказанием разыскать
вольфшанце Карла Функа и Шольца с установками "М-1". Стало быть, Шервуд
занимался тут тем же, ради чего в Испании очутились Гросс с Можайцевым, но
он выиграл во времени и успел что-то разведать. Возможно, Шервуд успел
разведать не "что-то", а все, что ему было поручено. Видимо, он раскрыл
тайну Карла Функа, овладеть которой стремились Гросс и Можайцев.
Можайцев напряженным взглядом смотрел на занятого своей трубкой
Шервуда - вот она - тайна, в двух шагах, но ведь этот человек выложит
собранные им сведения только Аллену Харвуду или его доверенным. Теперь
Можайцеву стало понятно: Гюнтер Курц каким-то образом проник в разведку
Харвуда, перехватил связь разведки с Шервудом и подготовил ему какую-то
ловушку. Чего он хочет от Шервуда? Что ждет Шервуда после того, как он в
автомобиле покинет Морсенс и куда-то отправится? Почему после этого человек
Курца должен будет прекратить дальнейшую слежку за ним и возвратиться сюда?
Наконец, от кого Шервуд получит в Сан-Себастьяне письмо с какими-то
указаниями и, по-видимому, маршрутом, которого должен будет строго
придерживаться? Такое обязательное для него указание он мог получить только
от разведки Харвуда... Но в таком случае почему же Гюнтер Курц перестанет
следить за ним, как только тот сойдет с поезда в Морсенсе? Ответить на все
эти вопросы пока что было немыслимо, да, признаться, и не они сейчас
главным образом занимали инженера Можайцева. Ему было ясно одно - нужно
приложить все усилия к тому, чтобы получить от Шервуда добытые им сведения
о "волчьем логове" Карла Функа, а для этого необходимо не терять его из
виду. План действий возник в голове Можайцева молниеносно. Он сел к столу и
набросал текст шифрованной радиограммы.
- Ее надо отправить немедленно, - сказал он Гроссу. Гросс развел
руками.
- Ты же знаешь - это невозможно.
- Невозможно? - прошептал Можайцев, и в голосе его послышалось
отчаяние. - Отослать мою радиограмму сегодня же абсолютно необходимо, -
обратился он к Гроссу. - Мы должны что-нибудь придумать, Герман.
- Что ты задумал?
- Я хочу узнать от Шервуда все, что он разнюхал здесь.
- Каким образом?
- Я и сам еще не знаю. Мне ясно лишь, что здесь сейчас он ничего нам
не скажет. Я поеду за ним.
- Мы поедем вместе.
- Нет, Герман. Можно не сомневаться, вольфшанце Функа где-то здесь, и
тебе нельзя уезжать отсюда. Я последую за Шервудом один, не беспокойся - я
буду очень осторожен, ни он, ни его преследователи не заметят меня.
- Но один ты все равно ничего не добьешься, - усомнился Гросс.
- Там я не буду один. В Морсенсе меня встретят...
- Легран? - догадался Гросс.
- Да, а с ним и молодой Андерсен - Рангвальд, их помощь может мне
потребоваться. Мы будем действовать в зависимости от обстоятельств. Но в
любом случае ясно - нам придется возвратиться сюда: Гюнтер Курц здесь,
Функа ты видел своими глазами, следовательно, и Генрих Шольц с установками
"М-1" притаился где-то поблизости отсюда. Как только я выведаю от Шервуда -
где именно Шольц, разузнаю подступы к его убежищу, настанет время подумать
о том, как проникнуть туда. И будет лучше, если тебе не потребуется новая
виза на въезд в эту страну. Но все это осуществимо при условии, что моя
радиограмма инженеру Леграну будет отправлена сегодня.
- Сиенго мучо (прошу извинить меня), сеньоры, - неожиданно вмешался
Родриго. - Мне кажется, я мог бы помочь вам.
- В чем ты мог бы помочь? - осведомился Можайцев.
- Вы сказали, что вам нужно, чтобы ваша радиограмма была передана во
Францию сегодня же... У меня есть неподалеку отсюда верные товарищи, у
которых имеется передатчик, они найдут возможность связаться с вашим другом
Леграном.
- Соглашайся, - шепнул Гросс. - Лучшего мы не придумаем.
- Если Легран не получит по радио моей просьбы, указаний, я вряд ли
чего добьюсь, - колебался Можайцев. - Кто эти люди? - снова обратился он к
испанцу.
- Борцы за свободу народа, против генерала Франко.
- В таком случае я согласен рискнуть.
Не теряя ни минуты, Родриго оседлал своего коня и незаметно уехал,
пообещав к утру возвратиться.
Подручный Гюнтера Курца исчез из заведения кривого Франсиско ночью.
Вскоре после его отъезда появился усталый Родриго и заверил друзей, что все
в порядке - весточку от Можайцева инженер-француз уже получил и просил
передать, что он поступит в точности так, как указано в радиограмме.
Утром вместе с группой отправлявшихся дальше испанцев Можайцев покинул
временный приют у дороги - он спешил добраться до Сан-Себастьяна. Немного
позже в том же направлении отбыл и американец. Герман Гросс и Родриго
остались единственными постояльцами кривого Франсиско.
Глава одиннадцатая
Поздним вечером автомобиль покинул городок Морсене и помчался в
западном направлении. Однако автострада скоро кончилась, и дальше пришлось
ехать по скверному шоссе осторожно и, к сожалению, не очень быстро.
Автомобиль двигался с выключенными фарами и ориентировался лишь по огонькам
машины, двигавшейся на некотором отдалении впереди, той самой, в которой
сейчас находился Шервуд. За рулем сидел местный житель-француз, приятель
инженера Леграна, человек, знающий здесь все дороги как свои пять пальцев.
Больше всего Можайцев боялся того, что там, впереди, заметят следующую за
ними автомашину и постараются тоже слиться с темнотой. Однако то ли потому,
что люди в переднем автомобиле не приняли во внимание возможность слежки за
ними, то ли потому, что должны были спешить - они ехали с включенным
дальним светом.
События развивались стремительно. Расставшись с Гроссом и Родриго,
Можайцев бросился на север и приехал в Сан-Себастьян раньше, чем там
появились Шервуд и агент Гюнтера Курца. Незаметно Можайцев стал следить за
ними. Все произошло так, как и говорил Курц: Шервуд отправился на почту,
получил письмо, дожидавшееся его там, и тотчас выехал в Ирун, пограничный
испанский город, а оттуда отправился во Францию. В Биаррице он взял билет
до Бордо и, не замечая за собой двойной слежки, сел в поезд. Можайцев ехал
в соседнем вагоне и ломал голову над тем, как ему надлежит поступить вот
сейчас и что он будет делать через несколько часов. Необходимо заставить
Шервуда заговорить, - это абсолютно ясно. Однако подходящей для такой
операции обстановки не было - он все время находился под наблюдением
человека, приставленного к нему Курцем. Стало быть, приходилось
рассчитывать только на Морсенс. Придя к такому выводу, Можайцев постарался
выспаться, отдохнуть, - он чувствовал, что скоро ему потребуются все его
силы.
В Морсенс поезд прибыл вечером. Можайцев видел, как Шервуд спокойно
подошел к одному из стоявших у вокзала такси, что-то сказал шоферу и
уехал, - других пассажиров в машине не было. Можайцев ничуть не сомневался:
шофер такси не был в данном случае случайным, он, конечно, подослан
разведкой. Посланец Гюнтера Курца тоже видел, как уехал Шервуд, и ушел к
кассам, очевидно, затем, чтобы купить себе обратный билет - он свою миссию
выполнил. Что это значило, почему все-таки он прекратил слежку - для
Можайцева пока что оставалось тайной. Но размышлять было некогда, следовало
действовать, не теряя ни минуты, Можайцев беспокойно осмотрелся и увидел
спешащего навстречу Франсуа Леграна. Они быстро свернули за угол, к
поджидавшему их автомобилю, в котором находились старший сын Петера
Андерсена - силач Рангвальд и незнакомый Можайцеву человек за рулем. Через
каких-нибудь полминуты они вчетвером мчались за машиной, увозившей Шервуда.
Можайцев коротко объяснил Леграну суть предстоящего им дела и остался
весьма доволен тем, что француз в точности выполнил просьбу, с которой он
обратился к нему в шифровке: захватил с собою фотоаппарат, магнитофон,
оружие.
Ехали уже по крайней мере часа два. Неожиданно в лицо Можайцева пахнул
свежий морской воздух, - так и есть, они выехали на берег Бискайского
залива, огромного, вечно бурного, штормового. Порывы ветра несли с залива
морскую соленую воду, которую Можайцев почувствовал на своих губах.
Передняя машина повернула влево и минут через двадцать исчезла во тьме:
фары наконец были выключены, очевидно, дальше продвигаться в автомобиле
ночью не представлялось возможным. Можайцев и его спутники бесшумно
покинули свою автомашину.
Дождь перестал моросить, на небе появились просветы, сквозь которые с
трудом пробивался то и дело исчезающий лунный свет. Вокруг расстилались
заросли вереска, а вдоль самого берега громоздились песчаные дюны. Кое-где
виднелись невысокие холмы с одинокими деревцами на склонах.
Ветер с моря усилился, и через короткое время он превратился в шквал:
в заливе разразился шторм.
В темноте Можайцев и его друзья наткнулись на такси, за которым
следовали от Морсенса. Ни водителя, ни пассажиров поблизости не оказалось.
Куда же они делись?
Взобрались на вершину ближайшего холма, огляделись. Вокруг проступали
низкие холмы, поросшие вереском. Слышались вой прибоя да рев ветра...
Легран посовещался со своим другом из Морсенса и шепнул Можайцеву:
- Они наверняка отправились в гости к бедняге Жаку, больше некуда,
никаких других строений здесь нет.
Легран объяснил, что долгое время в этом глухом месте жил рыбак Жак со
своей семьей. Дети подросли, разбрелись, жена умерла, а сам рыбак погиб в
заливе и был выброшен волнами неподалеку от домика, в котором прожил всю
жизнь. Рыбакам и крестьянам в его кончине чудилось что-то роковое и никто
из них не позарился на домик "бедняги Жака", так и оставшийся с тех пор
необитаемым. Легран много раз бывал здесь, хорошо помнил семью рыбака,
отлично знал расположение его дома. Видимо, там и назначено кем-то свидание
Шервуду, больше тут пристанища нет. Придя к такому заключению, друзья
двинулись в дальнейший путь, предстояло пройти не менее двух километров.
Теперь трое друзей молча двигались по еле заметной тропинке вдоль
самого морского берега. Спешили. Можайцев мечтал о том, чтобы застать
Шервуда одного: может быть, его не ждут в домике "бедняги Жака" посланцы от
Аллена Харвуда, а он сам должен кого-то дожидаться там? Если так, то
Можайцев не напрасно тащился сюда за этим американцем. Однако не прошло к и
полчаса, как стало ясно, что надежда застать Шервуда одного - пустая
иллюзия: у входа в дом друзья заметили человека. Незнакомец спокойно
прогуливался по ведущей к домику тропинке. По знаку Можайцева Рангвальд
притаился поблизости - и за часовым и за входом в дом следовало следить, -
а сам Можайцев и Франсуа Легран подошли к строению с противоположной
стороны и поднялись на чердак. Ветер рвал верхушки деревьев, росших возле
рыбацкого жилища, неистово хлопал полусорванными ветхими ставнями и
скрадывал шум шагов.
Легран шел первым. С оружием наготове они проскользнули по чердаку и
по винтовой лестнице спустились в небольшую комнатенку, по-видимому, раньше
служившую спальней. От основной жилой комнаты ее отделяла легкая,
наполовину стеклянная дверь, как тотчас убедились друзья - незапертая.
Из своего темного убежища Можайцев и Легран, оставаясь сами
незамеченными, могли видеть все, что делалось в большой комнате. За грубо
сколоченным столом, посредине которого стояла керосиновая лампа, сидели
двое мужчин. Один из них - Шервуд. Он не снял с себя плаща, в котором
добирался сюда, и не сбросил с головы капюшона. Второго Можайцеву и Леграну
рассмотреть сначала не удалось: они видели лишь его спину и затылок. Зато
каждое слово, сказанное Шервудом или его собеседником, доносилось сюда, в
спальню, совершенно отчетливо. Разговаривали по-английски. Франсуа Легран
немедленно принялся за дело - фотоаппарат и магнитофон оказались как нельзя
кстати.
- Теперь, полагаю, вы не сомневаетесь, что именно мне мистер Аллен
Харвуд поручил встретить вас? - спросил Шервуда его собеседник.
- Да, пожалуй, - ответил Шервуд после продолжительного молчания, во
время которого он внимательно рассматривал сидящего против него человека. -
Однако я но понимаю, почему именно здесь?
- Все объясняется очень просто: во-первых, мистер Харвуд считал личную
встречу в столь уединенном месте наиболее целесообразной; во-вторых,
подводная лодка не сможет слишком долго болтаться у берега, и основной
вопрос должен быть решен мной до появления мистера Харвуда.
- Какой вопрос? - недоверчиво осведомился Шервуд.
- Уверены ли вы, что выполнили задание?
- Да, я сообщил об этом мистеру Харвуду, - казалось, Шервуд не мог
понять, чего от него добиваются.
- Вы видели там Карла Функа? - недоверчиво осведомился его собеседник.
- Да. Два дня назад.
- Вы можете дать нам координаты стартовых площадок с установками
"М-1"?
- Да, могу.
- Вы точно знаете, что это и есть вольфшанце Карла Функа?
Шервуд промолчал. Его собеседник продолжал допытываться
- Вы, конечно, знаете, что шеф весьма заинтересован в том, чтобы найти
инженера Можайцева?
- Да, мне это известно.
- Вы не заметили там, поблизости от Шольца его бывшего дружка русского
инженера Можайцева?
- По моим данным, Можайцева в вольфшанце нет.
- Вот как, - в голосе незнакомца послышалось нескрываемое недоверие. В
следующую же минуту он случайно повернулся, и Можайцев инстинктивно
отодвинулся в глубь затемненной комнаты: перед ним был Бодо Крюгер,
подручный Гюнтера Курца, тот самый человек, который по приказу Функа
выслеживал его в Норвегии, а затем вместе с Шольцем напал на него и пытался
утащить на немецкую подводную лодку. Теперь Можайцеву все стало ясно: люди
Функа подстроили агенту Харвуда ловушку, заманили его в это пустынное место
для того, чтобы расправиться с ним, предварительно выяснив, что именно ему
удалось разнюхать, насколько и каким образом он проник в их тайны.
Итак, ясно - Шервуд очутился в ловушке, но ему и в голову, конечно, не
приходит, что человек, требующий от него отчета от имени Аллена Харвуда, на
самом деле доверенное лицо Карла Функа. Что же делать? На какой-то миг в
сердце Можайцева появилась жалость к попавшему в западню разведчику, но,
вспомнив рассказ Германа Гросса о шпионе и провокаторе Шервуде, он подавил
в себе это чувство.
Сейчас основным было не позволить Крюгеру лишить их, Можайцева и
Леграна, возможности так или иначе получить от Шервуда сведения о точном
местонахождении "волчьего логова". Но как этого добиться? Вырвать Шервуда
из рук Крюгера? Каким образом? Если Можайцев рывком распахнет эту легкую
дверь и ворвется в большую комнату с криком предупреждения Шервуду, то
можно было заранее предвидеть: его расстреляют прежде, чем он сможет
сказать хоть слово. Ни Шервуд, ни Крюгер не захотят разбираться, каждый из
них примет его за подосланного другим, и оба они дружно изрешетят его
пулями. Оставалось ждать, как будут события развиваться дальше, и быть
готовым к любым неожиданностям.
Бодо Крюгер продолжал:
- Мистер Харвуд прибудет сюда примерно через час, поэтому нам с вами
нельзя терять времени, Шервуд.
- Чего же вы от меня хотите?
- Доказательств того, что задание Прайса вами выполнено, - в голосе
Крюгера слышалась неподдельная суровость. - Предъявите мне карты, схемы.
- Зачем?
- Чтобы я мог прийти к определенному выводу... В Москве и в Германии
вам не повезло, Шервуд, и я хотел бы быть уверенным, что вам удалось
обнаружить стартовые площадки "М-1" с первого же захода. Откровенно говоря,
мне в это не очень верится. А если так, то вам придется сегодня же
возвратиться в Испанию и продолжать поиски.
Шервуд резко сказал:
- Никому, кроме Харвуда, я не скажу ни слова. Я отчитываюсь только
перед ним, тем более что мы с ним скоро увидимся.
Крюгер покачал головой:
- В последнем я не очень-то уверен, - заметил он. - Вы, кажется, ввели
нас в заблуждение, Шервуд. Очевидно, дать нам координаты вы просто не в
состоянии. - Он вынул из кармана карту и разостлал ее на столе. - Покажите
мне, в каком районе Пиренейского полуострова вам удалось найти вольфшанце
Функа. - Он встал и зачем-то отошел к окну. Шервуд всем телом подался в его
сторону. Крюгер рассмеялся: - Что с вами, Шервуд? Нервы?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг