"Тень человека"! Лучше не выразишь суть замысла и Прайса и Харвуда: и он,
Грин, и его помощники там, на советской земле, должны быть для КГБ не
больше как тенью, мимолетной, незримой, неуловимой. И тогда - успех
обеспечен, успех и деньги, толстые пачки долларов.
Прайс вскочил с кресла, маленькими шажками заметался по устланному
коврами кабинету. Казалось, погруженный в занимавшие его размышления, он
совсем забыл о присутствии Грина. Так продолжалось довольно долго.
Потом он забрался на свое сиденье и вскинул на разведчика глаза, -
серые, почти скрытые в складках старчески обвисшей кожи. Заговорил:
- Я далек от политики. Но меня сейчас интересует не допустить того,
чтобы русские в ближайшее время установили на околоземных орбитах дежурство
своих так называемых космических лабораторий с человеком на борту...
кораблей, которые будут управляться космонавтами, по их воле менять орбиты,
совершать различные маневры. Наличие такого рода космических аппаратов
русских над планетой будет иметь самые нежелательные для меня последствия.
Этого я не могу допустить, ни в коем случае!.. Недавно я присутствовал на
совещании у наших генералов. Все дело в том, что русские оказались умнее -
они уделили большое внимание именно околоземному космическому пространству,
изучению и освоению ближнего космоса, созданию обитаемых орбитальных
станций. И это, как меня убеждают, их мирная программа использования
космоса. Но меня, Прайса, не проведешь! Мирный космос - это чепуха. Я
уверен, что русские хотят отвлечь нас своими космическими мирными
программами. А их наверняка интересует не только мирный космос, и я должен
знать их истинные устремления. Необходимо помешать им в этом. И вы, Грин,
должны помочь мне.
- Слушаюсь, сэр!
- Сегодня вы отправляетесь на выполнение задания... "Шедоу"...
- Слушаюсь, сэр!
Неожиданно физиономия Прайса приняла постное выражение, глаза
уставились в потолок.
- Всевышний не оставит нас, - произнес он, стискивая руками край
письменного стола. Беспокойно поворочавшись в кресле, сказал неожиданно
сердито: - Сейчас Скаддер проводит вас в мой ангар, мой личный пилот
капитал Гейм имеет инструкции. В соответствующий момент вы увидите милый
вашему сердцу самолёт Дулиттла.
- Гуд бай, сэр, - несколько растерянно произнес Грин и вышел в
приемную. Скаддер действительно ожидал его.
Самолет летел на большой высоте. Капитан Стивен Гейм упорно пытался
разгадать, почему Уильям Прайс приказал именно ему доставить Грина в пункт,
указанный в полученной им письменной инструкции, почему Грин не
воспользовался возможностями покинуть Штаты на самолете военно-воздушных
сил или Центрального разведывательного управления? Очевидно, Прайс счел
целесообразным прервать всякие связи Грина с внешним миром непосредственно
в Прайсхилле. Но с какой целью? Чтобы сохранить в тайне начало какой-то
шпионской операции? Но кто знает, когда и где должна эта операция начаться
и не началась ли она уже? Гейм и его бортмеханик и друг Боб Финчли ничуть
не сомневались в том, что разведчик Грин и прибыл из Москвы в Штаты и
покидает теперь свою страну по воле Уильяма Прайса. Они никак не могли
отделаться от мысли, что очередная миссия Грина как-то связана с
исчезновением русского инженера Можайцева с секретного завода в
Брайт-ривер. Куда же теперь направляется шпион Грин? Конечно, в Советский
Союз. Но почему же, в таком случае, приказано доставить его на Гавайи?
Дальше, - каким образом и каким маршрутом приказано Грину пробраться на
территорию Советской России? Вопросов было много, а ответов не находилось.
Бездонная, слегка затуманенная пустота окружала их. Далеко позади
остались Великие озера, горные плато с истоками могучих американских рек,
глубоко внизу распростерлись отроги Скалистых гор, с невидимыми отсюда
заброшенными ранчо, стальными мостами над безднами и с туннелями, по
которым бегут поезда.
Великий океан мчался навстречу. Точно прошитое солнечными нитями,
распростерлось внизу бесконечное серое покрывало воды. Легким движением
Гейм выровнял самолет и стал набирать высоту. Теперь в действие вступала
вторая инструкция Прайса - капитан Гейм вскрыл конверт... Минуту он с
изумлением смотрел на бумагу, затем протянул ее Бобу Финчли: вот он - ответ
на первый вопрос, - на Гавайи, оказывается, лететь незачем, в повой
инструкции полет к Гонолулу отменялся, указывался иной маршрут, на север, и
пункт посадки в уединенной бухте на западном берегу Аляски. В новой
инструкции все было расписано по минутам. Итак, в Советский Союз Грин
отправляется вовсе не с Гавайских островов!
Самолет лег на новый курс, к берегам Аляски. Справа, вдали показались
очертания материка, там находилось тихоокеанское побережье Канады.
Густо поросшие колючей елью скалы круто вздымались вдоль засыпанного
мокрой галькой берега. Грин с облегчением сбросил с себя высотный скафандр.
Молчаливый офицер с базы указал ему на готовый к взлету вертолет. Через
несколько минут разведчик снова был в воздухе. Не забираясь высоко,
вертолет поднялся над выступившим в океан мысом и потянул вдоль кромки
прилива на север.
Гейм и Финчли внимательно наблюдали. Их миссия окончилась здесь, как
только им удалось благополучно сесть на "пятачке" крошечной военной базы, о
существовании которой тут, в заливе Бристоль, они никогда раньше не
слышали. Пока Боб Финчли следил за тем, как заправляют их самолет, Гейм
окончательно уточнял детали обратного полета, - лететь прежним курсом,
естественно, не было никакой нужды. Обоих летчиков крайне занимало в
настоящий момент другое - куда отправился Грин. Можно было не сомневаться,
что борт вертолета он скоро оставит, - каким же транспортным средством
воспользуется разведчик для своего дальнейшего путешествия? Чтобы иметь
возможность установить это, следовало поспешить с заправкой самолета
горючим, но именно потому, что сейчас летчикам была дорога каждая секунда,
им казалось, что баки наполняются как никогда медленно. Наконец все
закончено, получено разрешение на вылет. Старт! Набирая высоту, Гейм делал
спирали все шире и шире - ему хотелось проследить за геликоптером так,
чтобы это не бросилось в глаза наблюдателям на базе, не вызвало никаких
подозрений. Однако сколько летчики ни ощупывали биноклями побережье -
вертолета с Грином нигде не было, он как сквозь землю провалился. Стало
быть, они все-таки опоздали! С огорчением Гейм повернул штурвал, пора
ложиться на заданный курс, на юго-восток, и в тот же миг Боб, милый "крепыш
Боб" подал знак: вертолет находился далеко в море и в эту минуту медленно
поднимался над палубными надстройками подводной лодки. Так вот оно что -
подводная лодка! Через считанные мгновения самолет промчался над
интересовавшим летчиков квадратом океана: вертолет уходил по направлению к
базе, последний человек покинул палубу подлодки, закрылся люк, судно стало
погружаться. Летчики успели заметить: на боевой рубке не было никаких
опознавательных знаков.
Глава шестнадцатая
По отсекам разнесся сигнал тревоги. Срочное погружение! Люк наверху
захлопнулся.
Почему лодка с такой поспешностью ушла под воду?
Командир встретил Грина в помещении центрального поста. Оторвавшись от
перископа, озабоченно произнес:
- Самолет. В эти минуты над нами не должно быть никакого самолета...
Грин с усмешкой сказал:
- Не беспокойтесь - за пилота я ручаюсь. Он доставил меня в залив
Бристоль.
- Но... - командир казался все еще озабоченным.
- Личный пилот мистера Уильяма Прайса, - пояснил Грин. - Его нам
опасаться незачем.
Командир в раздумье покачал головой и протянул Грину руку:
- Капитан третьего ранга Каррайт.
Грин с любопытством вскинул на него глаза: это имя ему было знакомо.
Капитан понял взгляд разведчика и, скупо улыбнувшись, пояснил:
- Я его сын, сэр.
Так вот на кого он похож! Джеймса Каррайта, морского офицера и старого
разведчика, Грин в свое время встречал довольно часто. Кто-то даже говорил
Грину, что Каррайт погиб на территории Китая, куда был заслан Прайсом.
Джеймс отдал жизнь во имя интересов "короля урана", его сын, оказывается,
тоже служит Прайсу. Грин внимательно посмотрел на стоящего перед ним
человека: такое же, как у Джеймса, квадратное лицо с оттопыренными ушами и
невыразительными серыми глазами под бесцветными дугами бровей, широкий
разворот плеч, разве только ростом капитан был пониже своего отца.
Командир отдал распоряжения дежурному офицеру и пригласил Грина пройти
в отведенную для него каюту.
Электрические лампочки горели тускло и освещали узкие коридорчики,
забитые приборами и всевозможными припасами. И хотя совсем недавно через
рубочные люки в лодку поступал свежий воздух - уже сейчас дышать
приходилось вызывающей тошноту сладковатой смесью запахов технических масел
и пищи.
Указав на одну из дверей с торчащим в ней ключом, Каррайт сказал:
- Вот ваша каюта, сэр. Располагайтесь. Вам, наверное, нужно отдохнуть.
Моя каюта напротив вашей. - Командир поклонился и оставил Грина одного.
Грин закрыл дверь каюты и тяжело опустился на диван - перехода через
Северный Ледовитый океан он боялся.
Лодка шла под водой, движения ее почти не чувствовалось. Было необычно
тихо, лишь изредка кто-то проходил по коридору.
Так начался поход к советским берегам. По привычке Грин старался
поменьше показываться экипажу лодки, состоявшему, по-видимому, из
нескольких десятков человек, целыми днями валялся на диване, читал отчеты о
походах этим же маршрутом американских атомных подводных лодок "Наутилус" и
"Сарго", о плавании в Арктике атомной подводной лодки "Скейт" и снова без
конца продумывал детали своего предстоящего прорыва через советскую
границу.
Богатые котиками и тюленями острова Прибылова давно остались позади.
Подводная лодка двигалась южнее острова Лаврентия в залив Нортон.
Помимо обычных, на лодке имелось несколько эхолотов специально для
измерения расстояния от лодки до находящегося над нею льда. За ледяными
полями можно было следить и с помощью наружной телевизионной камеры, - на
экране льды были похожи на облака.
Поздно ночью подлодка вошла в Берингов пролив. Над морем стоял туман,
но с помощью радиолокатора не составило труда определить местонахождение -
неподалеку в северном направлении виднелись острова Диомида - один из них
принадлежит Советскому Союзу, другой - Соединенным Штатам, тут, возле них
проходит граница между двумя государствами. В этом месте гигантские
материки Азии и Америки отделяются друг от друга узким Беринговым проливом.
Как сообщил Грину капитан Каррайт, лодке предстояло пройти дальше
Чукотским морем и на траверзе мыса Барроу повернуть на северо-восток.
Задача нелегкая: как утверждали летчики расположенных вдоль побережья
Аляски авиасоединений, ледяные поля продвинулись далеко на юг, и все
побережье за мысом Барроу забито паковым льдом. Штурман проложил курс вдоль
самой кромки моря Бофорта. Грин ломал себе голову, пытаясь догадаться, куда
именно направляется Каррайт и где он увидит наконец амфибию Дулиттла.
Командир теперь не покидал центральный пост. Эхолот порой показывал
столь незначительные глубины, что Грин поневоле зябко ежился. Несмотря на
опыт и хладнокровие Каррайта, однажды чуть было не произошла катастрофа.
Эхолот показывал глубину в сорок восемь метров. Осадка льдов, под которыми
продвигалась подлодка, достигала всего трех-четырех метров. Казалось,
волноваться не было оснований, но Каррайт и Грин продолжали с тревогой
всматриваться в темно-зеленое поле радиолокационного экрана. Внезапно
впереди отчетливо вырисовались контуры огромной подводной скалы, уходившей
на глубину почти в двадцать метров. С непостижимой быстротой скала
надвигалась. Каррайт тотчас приказал застопорить двигатели, а затем лодка
легла на обратный курс и погрузилась на глубину почти в сорок три метра.
Сорок три метра - почему именно сорок три, а не сорок? Каррайт и сам этого
не знал, он отдал приказание, руководствуясь интуицией.
Громада ледяной скалы наплывала на экран телевизора, постепенно
заполняя его до предела. Ближе, ближе... Грин инстинктивно втянул в плечи
голову и бросил взгляд на командира, - тот стоял, точно окаменевший:
какие-либо приказания отдавать было поздно, да и возможностей миновать
надвигающуюся громаду не имелось, как показали приборы - ледяное поле
достигало в длину нескольких километров. На экране гидролокатора
закрутились серые хлопья, погасли краски, его как будто покрыли темным
покрывалом. Грин отлично понимал, что это значит - теперь колоссальная
ледяная гора находилась как раз над подводной лодкой. Никто не знал
контуров ее. Грин посмотрел на стрелку эхолота: менее полутора метров
отделяло ледяное поле от лодки! Грин с тревогой огляделся - он почувствовал
себя будто в мышеловке: если случайно часть ледяной горы опустится на
несколько метров - тогда конец! Стояла угнетающая тишина. Тускло светили
электрические лампочки, нагоняя тоску, чувство обреченности и полнейшего
бессилия. Минуты проходили томительно, и никто не знал, что произойдет
через секунду. Теперь все зависело от случая...
Дежурные на боевых постах вполголоса докладывали командиру новые
данные.
Каррайт вынул из кармана носовой платок и с облегчением вытер покрытое
холодным потом лицо... Грин понял - опасность миновала.
Каррайт сказал, ни к кому не обращаясь:
- Наше счастье, что я приказал уйти на глубину сорок три метра...
Одним метром меньше - и нам бы конец.
Теперь операторы принялись за поиски полыньи и вскоре нашли ее. Снова
в отсеках послышался сигнал тревоги. Грин уже знал его значение: подлодка
готовилась к всплытию.
Ограждение боевой рубки пробило легкую кромку льда, и сигарообразное
тело подводного корабля появилось среди бескрайних просторов Северного
Ледовитого океана. Немедленно был отдраен люк боевой рубки, и командир
устремился по трапу наверх, на палубу. Шумно заработали насосы - в отсеки
нагнетался свежий, чистый воздух. О Грине забыли. Он стоял у трапа в
помещении центрального поста и, задрав голову, точно из глубокого колодца
смотрел на небо, великолепное бледно-голубое небо, кусочек которого повис
над его головой в аккуратном вырезе круглого входного люка. Грин вдохнул
полной грудью и, выждав, когда трап опустел, стал карабкаться на палубу.
У Грина было неплохое зрение, ему не требовался бинокль, чтобы
разглядеть и мощные льдины, проплывавшие мимо него, и темные разводья между
ними. На северо-востоке значительное пространство было свободно от ледяных
полей, и лишь одинокая ледяная гора величественно плыла на запад. Грани
гигантской ледяной махины играли под солнцем всеми цветами радуги, зеленые,
оранжевые и фиолетовые полосы извивались по ее склонам вперемежку с
ярко-красными, опаловыми и ослепительно-золотистыми брызгами.
Выбирая свободные ото льда разводья, лодка продолжала двигаться вперед
и вскоре очутилась в пространстве совершенно свободном от ледяных полей. И
тотчас усилилась качка, белые барашки волн начали подниматься все выше,
ветер стал пронзительнее. Грин неожиданно почувствовал усталость, покинул
палубу и, добравшись до отведенной ему каюты, повалился на диван. В борт
лодки, над самым его ухом, с силой били холодные волны Ледовитого океана,
вода с беспрерывным шумом обтекала корпус подводного корабля. Ощущение
легкости и радости избавления от страшной опасности, которая еще недавно
угрожала гибелью кораблю, бесследно исчезло, и вместо него появилось до
боли резкое чувство беспомощности. На кой черт Прайсу потребовалось
посадить его в эту металлическую коробку и выбрасывать в море! А главное -
как же все-таки удастся ему, Грину, пересечь линию советской границы? Грин
с неожиданно возникшей неприязнью подумал о Каррайте и его помощниках:
им-то что, они остановятся где-нибудь подальше от советского побережья,
выбросят неизвестного и чужого им человека прочь, с облегчением отметят
выполнение задания командования и спрячутся под лед. Им нет никакого дела
до того, что произойдет с Грином дальше, удастся ли ему уцелеть... Они
беспокоятся исключительно о собственной шкуре. Все так же дежурные будут на
боевых постах, все так же временами по отсекам будут разноситься сигналы
тревоги - предвестники всплытий и погружений... С помощью радиолокатора или
телекамеры они имеют шанс заранее увидеть надвигающуюся на них опасность и
так или иначе избежать ее. А кто предупредит об опасности его, Грина, когда
он очутится на территории Советского Союза? Такого локатора еще не
изобретено. Советские люди бдительны, это-то Грин отлично знал по
собственному опыту, и это обстоятельство часто навевало на него смертельную
тоску и тяжелые предчувствия.
С севера надвигались сплошные льды. Каррайт отдал приказ погружаться.
Люк рубки задраили. Заработали насосы - в цистерны принималась забортная
вода. Грин упорно думал о своем.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг