невозможным - произошел очередной прорыв озера Мерцбахера, и бурная река
преградила путь несколькими новыми руслами. Вода ревела и бесновалась,
билась о берега и полностью преградила подходы к кромке ледника на всей его
пятикилометровой ширине.
Два дня безуспешно искали брода. Вода же не убывала. Зеленое озеро
лежало среди покрытых льдом и вечными снегами горных пиков, сказочно
прекрасное и недоступное. Дальше пути не было. Поневоле пришлось
задержаться.
Ясный решил использовать вынужденный "простой" и подняться на склоны
Хан-Тенгри - об этом он давно мечтал.
- Я пойду один, - сказал он.
Майор Проценко возразил было, что это крайне опасная затея, но ученый
прервал его:
- Здесь сфера чисто альпинистская. Ну, а мои взаимоотношения с
природой не входят в круг ваших обязанностей, не правда ли, майор?
Проценко развел руками.
Ясный ушел на рассвете, ушел налегке, без палатки, захватив с собой
лишь спальный мешок и немного продуктов... Большой опыт в высокогорном
спорте и закаленное в тренировках тело альпиниста помогли ученому
пробраться по скалам и выйти на ледник Северный Инылчек.
Ледник уходит вверх. Снег, камни морены. И только теперь Ясный с
какой-то предельной отчетливостью понял: что бы с ним ни случилось, помощи
здесь ждать неоткуда...
Ясный шел, лавируя между трещинами, обходя зияющие провалы... Опытный
глаз альпиниста помогал ему избегать опасности. Вот лед молочного цвета -
надо быть крайне внимательным, это слабый фирн; лед черный, натечный - этот
слишком крепок, на нем с трудом можно удержаться даже на кошках; а там
дальше виден снег более темный по сравнению с окружающим - осторожность! -
под таким снегом находятся трещины, чудовищной глубины пропасти.
Неосторожность или неопытность - и смерть.
По-видимому, усталость, естественная после почти акробатического
перехода вокруг озера, привела к несчастью - при обходе очередной довольно
широкой трещины у Ясного подвернулась левая нога. Он сделал еще несколько
шагов и понял, что двигаться дальше не сможет.
В горах появились густые облака, скрывшие до этого отчетливо видные
контуры Хан-Тенгри.
Ясный сел на камень и внимательно осмотрел ногу. Никаких внешних
повреждений не было заметно, хотя при малейшем движении боль пронизывала
все тело. Очевидно, были повреждены мускулы ноги, требовался отдых. Но
когда и где тут отдыхать?
Вытянув ногу, Ясный неподвижно лежал на снегу, ругая себя за
неосторожность, приведшую к несчастью. Он и не подозревал, что происшедшее
с ним, может быть, и не столь тяжело по сравнению с тем, что могло бы
случиться, если бы нога не подвернулась.
Наступал вечер Ясный почувствовал себя значительно лучше. Сейчас нужно
было думать о ночлеге. Он выбрал для ночевки небольшой карниз на извилине
гребня, тщательно вбил в скалу крюк и привязал себя к нему веревкой.
Повесив защитные очки на шею, чтобы нечаянно не раздавить их, влез в
спальный мешок.
Карниз висел над пропастью, в которой всю ночь гудел ветер. В голову
ученого лезли разные мысли. Уснуть не удалось.
Наконец скалистые великаны выбрались из тумана, наступило утро. Ясный
потрогал ногу - все в порядке, можно идти. Он вылез из мешка и приготовился
покинуть карниз. В это время послышался резкий свист и мимо, совсем рядом,
что-то пролетело, словно пуля. Ясный вовремя остановился на месте: со
скалистой стены с грохотом и свистом летели камни - начался камнепад.
Постепенно стало по-прежнему тихо, и Ясный смог покинуть свое убежище.
Он снова двинулся вверх по леднику, но шел на этот раз медленно и
осторожно. Ветер постепенно разгонял облака, и Хан-Тенгри с каждым шагом
было видно все отчетливее.
Прошло несколько часов. Противоречивые чувства обуревали Ясного:
стремление дойти до самого подножья "Повелителя духов" и мысли об
оставленных на базе товарищах, которые, наверное, уже тревожатся за него.
Нет, следовало возвращаться. Ясный повернул обратно.
Он прошел не более трех километров, когда, к великому своему
удивлению, на камнях морены, совсем близко от себя, увидел трех человек.
Откуда и каким образом они появились здесь? Прийти от озера раньше его они
не могли, иначе он давно обнаружил бы их следы, а после его ухода с базы им
просто не разрешили бы прийти сюда до его возвращения. Со стороны
Хан-Тенгри они тоже появиться не могли. Очевидно, они перевалили через
непроходимые хребты Сары-Джаса. Но зачем им понадобилось идти этим путем?
Что их заставило лезть сюда, да еще через дикое нагромождение неприступных
гор? Как бы то ни было, неожиданно для себя профессор очутился лицом к лицу
с тремя незнакомыми людьми, появление которых встревожило его.
Нащупав в кармане пистолет, Ясный медленно двинулся вперед. Его тихо
окликнули: из-за груды валунов поднялся Русаков. Ясный посмотрел на него с
радостным удивлением: он оказался отличным верхолазом, этот родственник
полковника Харламова!
Тем временем один из трех незнакомцев, оставив на камнях рюкзак,
бросился с протянутыми для приветствия руками навстречу Ясному и Русакову.
Этому человеку не было, наверное, и тридцати лет. Широкоплечий, с крупными
чертами лица и открытым взглядом, он, видимо, совсем недавно отпустил
небольшие усики, русые, не успевшие еще выгореть на солнце. Сильные,
уверенные движения незнакомца выдавали в нем хорошо тренированного
спортсмена. Его спутниками оказались казахи, по-видимому, местные жители:
один - высокий, худощавый, с гибкими стремительными движениями. У него было
продолговатое, гладко выбритое лицо, на котором блестели мутно-желтоватые
глаза. Другой - уже пожилой и невзрачный, со сморщенным лицом.
Словно не замечая настороженности Ясного и Русакова, человек с усиками
предложил им отдохнуть и разделить с ними завтрак.
- Мы должны спешить, нас ждут, - сухо сказал Ясный.
Однако для тревоги, казалось, не было оснований: один из незнакомцев
оказался альпинистом Камзоловым, имя которого Русакову было давно известно,
а двое других - Керим и Муса - его проводниками. Они действительно попали
сюда "тропами нехоженными", как, смеясь, сообщил Камзолов, то есть
перевалив через чудовищные кручи с севера.
Личность профессора их, кажется, вовсе не занимала, имени его они не
выспрашивали. Узнав о несчастье, постигшем Ясного, Камзолов отложил свой
поход к подножью Хан-Тенгри, чтобы помочь Русакову проводить профессора до
базы на берегу озера.
Теперь уже вместе, весело разговаривая, они тронулись вниз по леднику.
Русаков внимательно рассматривал Камзолова и его спутников: случайно
ли появились они в этом диком месте? Нет ли среди них агента Шервуда?
Глава одиннадцатая
Сравнительно хорошая дорога продолжалась недолго. Скоро пришлось
повернуть вправо для того, чтобы, поднявшись на горный хребет и обогнув
озеро Мерцбахера, выйти к базе экспедиции. Пришлось связаться веревкой.
Первым уверенно и ловко шел Камзолов. Русаков помогал Ясному, они шли
последними. Темные очки и гусиное сало, которым были смазаны их лица,
предохраняли от действия лучей горного солнца.
На одном из спусков Русаков упал на бок и покатился по крутому
ледяному скату. Лишь в самый последний момент, когда обе его ноги уже
провалились в трещину, ему ледорубом удалось замедлить движение и смягчить
удар. Когда его вытащили из трещины, идти он некоторое время не мог.
А путь предстоял тяжелый. Камзолов вел всю группу прямо в лоб по
склону горы. Подниматься зигзагом было значительно легче, но куда опаснее:
можно было лыжами подрезать снежный пласт и вызвать лавину.
Штурм крутого склона увенчался успехом. Когда же альпинисты поднялись
еще выше, их путь на добрую сотню метров извилистой чертой перерезала
трещина, и чудовищной величины пласт снега с зловещим шипением пополз вниз.
Людей сносило по крутому склону, лишь рывки веревки напоминали им о том,
что где-то рядом находятся спутники. Лавина, в которую попали и Русаков с
Ясным, сползла в широкую впадину, замедлила свое движение и остановилась у
края обрыва. Когда Русаков поднялся, наконец, на ноги, он увидел глубоко
внизу скрытый острыми выступами скал знаменитый ледник "Звездочка". Вот
куда они могли бы сорваться!
С трудом выбрались из впадины и снова двинулись было в путь.
Неожиданно посыпался обильный снег. Потемнело.
- Стоп! - сказал Русаков. - Придется тут заночевать.
- Придется, - согласился Ясный.
Вместе со своими спутниками они принялись рыть в снегу пещеру.
Уставшие люди быстро уснули. Не спал лишь Русаков. Да разве мог он уснуть?
Возле Ясного и Лучинина появилось трое новых людей... Они лежат тут
же, рядом с ним, Русаковым. Можно ли верить версии, которой они объясняют
свое появление в этих местах? Слов нет, вместе с ними идти обратно
безопаснее, но все же не для того они совершили труднейший путь через
непроходимые скалы Сары-Джаса, чтобы помогать Ясному и идти теперь не к
Хан-Тенгри, а в противоположную сторону! Но может быть он, Русаков,
увлекается в своем стремлении встретить агента Шервуда и видит врагов в
честных людях? Почему, в самом деле, не объяснить поведение инженера и
известного альпиниста Камзолова просто гуманностью, свойственной подлинно
советскому человеку? У Ясного повреждена нога, стало быть, ему надо помочь,
и, пожалуй, Камзолов и не мог поступить иначе. Но какие-то моменты
продолжали подсознательно тревожить Русакова. Тогда капитан решил продумать
создавшееся положение с другого конца...
Из письма полковника Харламова, переданного ему накануне, он знал, что
предположение полковника Соколова оправдалось - Ухваткин здесь, в
Тянь-Шане. Покрутившись возле экспедиции в Пржевальске, он уехал отдыхать в
Койсара. Таким образом, линия Шервуд - лже-Силин - Ухваткин прочерчивается
отчетливо. Ну, а куда же эта ниточка тянется дальше? Почему же вражеский
агент, скрывающийся под фамилией Ухваткина, бездействует? Теперь о
фотокарточке Ясного. Что, если она нужна была кому-то для покушения на
профессора? Этот "кто-то", разумеется, агент Шервуда, но если Ухваткин и
есть этот агент, то почему он торчит в Койсара, вдали от экспедиции? Да и
вряд ли нужно было посылать ему сюда из Москвы фотоснимок Ясного. Ухваткин
ведь фотограф и мог бы сам заснять профессора в Пржевальске. Нет, тут
скрывается что-то другое. Ухваткин, вероятно, чего-то ждет. Чего именно?
Встречи с другим агентом? В таком случае он не поселился бы в столь легко
просматриваемом месте, да и не стал бы связывать себя санаторными
условностями, ограничивающими свободу его передвижения. Нет, для мимолетной
встречи с кем-то Ухваткин не отправился бы в Койсара. Ну, а если пребывание
на курорте Ухваткину нужно на продолжительный срок, значит он намерен или
руководить оттуда какой-то операцией, или дождаться там осуществления
преступления, которое под его наблюдением должен совершить кто-то другой.
Поразмыслив, капитан Русаков решил остановиться на этой последней
версии, после чего снова вернулся к происшествию с фотокарточкой.
Неизвестному агенту Шервуда требовалась фотография профессора Ясного.
Ухваткин, конечно, мог сфотографировать ученого уже в Тянь-Шане и вручить
снимок другому агенту... Поскольку оказалось необходимым срочно высылать
карточку из Москвы, Ухваткин этого не сделал. Почему не сделал? Судя по
всему, в дело включен еще один агент. Но кто же он, этот другой агент?
Среди трех членов экспедиции - Волкова, Сахно и Громовой - его не было, в
этом Русаков был почти уверен. Следовательно, враг должен каким-то образом
проникнуть в экспедицию, прийти извне. И вот в этой самой снеговой пещере
лежат сейчас трое незнакомцев. Нет ли среди них агента Шервуда? Не
дотянулась ли вот сейчас ниточка из Москвы, от Шервуда, сюда - до Русакова
и Ясного, на ледяные склоны угрюмого хребта Сары-Джас? Русаков решил не
спускать глаз с Камзолова и его спутников.
Рано утром все выбрались из пещеры и, наскоро позавтракав, тронулись в
путь. К полудню внимание всех привлекло облачко снежной пыли, падавшее с
вершины ближайшей горы. Облачко разрослось и обратилось огромной
ослепительно-белой массой сухого снега. Снег клубился гигантскими столбами.
Лавина устремилась вниз и с тяжким стоном рухнула в пропасть.
Ледяная броня Сары-Джас начала подтаивать на солнце. Срывались лавины.
Но теперь было не страшно. Еще несколько усилий - и у темных вод бушующего
озера Мерцбахера путники увидели палатки экспедиции. Навстречу спешили
встревоженные и радостные люди.
Наблюдая за Камзоловым и его спутниками, капитан Русаков отметил, что
присутствие пограничников их ничуть не смутило. Камзолов, оказавшийся
инженером-строителем по специальности, был общительным и располагающим к
себе человеком. Впрочем, Русаков заметил и то, что проводник их экспедиции
Садык изменился в лице, когда увидел новых людей.
Вечером, улучив момент, капитан спросил проводника, почему он
испугался при виде незнакомцев.
- Мне показалось, что я когда-то встречал его... - сказал Садык. - Но
это, верно, только показалось. Как-нибудь я расскажу тебе одну старую
историю. - И Садык ушел по своим делам, так и не объяснив, кого это "его"
он имел в виду.
- До чего величественны и красивы здесь горы! - сказала Женя Громова,
входя в палатку. - А людям эти места стали известны совсем недавно!
- Вы так думаете? - заметил Лучинин. - А хотите, я вам процитирую на
память сказанное об этих местах знаменитым ученым еще тысяча триста лет
назад? Слушайте же: "И с востока на запад, и с севера на юг эти горы
простираются на тысячи ли; в них есть несколько сот крутых вершин; долины
темные, наполнены пропастями; там видны во всякое время кучи льда и снега;
чувствуется жестокий холод и дует сильный ветер".
Все рассмеялись. Женя смутилась.
- Это Суань-Цзян, - сказала она. - Я просто упустила его из виду. Ведь
он жил так давно...
- Что вроде бы его и не было, - в тон ей сказал Ясный.
- Придет время, и о нас с вами, Степан Ильич, будут так говорить,
только, конечно, не через тысячу лет, а куда раньше!
- Да, места здесь стоящие, - вступил в разговор Камзолов. - Я хоть и
строитель по специальности, а все же наслышан: руд всяких в Тянь-Шане
залегает масса! Редкие металлы, радиоактивные элементы... и притом порой
эти ценнейшие ископаемые находятся не в недрах, а прямо на поверхности -
подходи и бери.
- Ну, это вы, положим, несколько упрощаете, - заметил Лучинин.
- Да нет, честное слово, я не преувеличиваю, - горячился Камзолов. -
Мне пришлось неоднократно слышать об одном странном месте... Фу ты, дьявол,
забыл, как оно называется... Так там даже все живое гибнет.
- Вы что ж думаете, это результат радиации? - спросил Степан Ильич.
И в ту же минуту Ясный вспомнил, точно такой вопрос задавал ему
недавно полковник Харламов.
- Вы говорите о "Черной пасти"? - обратился он к Камзолову.
- Да, да, - обрадовался тот. - О ней самой.
- Сказки, бредни, - пренебрежительно отмахнулся Лучинин.
- Бредни? Ну нет, - решительно возразил Камзолов. - Прежде и я так
думал, а теперь я знаю, что такое место существует!
- Где же оно находится?
- В одном из неисследованных отрогов хребта Кок-шаал-тау.
- На восток отсюда?
- Скорее - на юго-восток.
- Гм... А откуда же у вас такая уверенность? - спросил профессор
Ясный.
- По ту сторону хребта Сары-Джас я встретил несколько человек из
местного населения, побывавших в разное время в тех гиблых краях. Одного из
этих людей, Мусу, я нанял в проводники себе.
- Вы что же, сами собрались пробраться туда? - спросил Лучинин.
Камзолов хитро улыбнулся.
- Представьте, имею такое намерение. Подъем на Хан-Тенгри - бог с ним,
на него и до меня поднимались, а вот попасть в эту "Черную пасть" - другое
дело. Плохо, что я не геолог и не смогу произвести необходимых
исследований, но, так сказать, визуальное наблюдение тоже иногда имеет свою
ценность. Если то, что я слышал, соответствует действительности, не нужно
обладать большой фантазией, чтобы понять значение этого открытия для
родины.
- Гм... - Лучинин определенно заинтересовался. - Александр Иванович, а
ты ничего об этом не слышал?
- Как же, слышал и я, - неохотно ответил Ясный.
- Интересно, интересно... - проговорил геолог.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг