- В мире не существует бесполезных растений, Сеня, - убежденно говорил
Михаил. - Все зависит только от умения ими пользоваться. Вот, например, в
Южной Америке многие индейские племена делают род хлеба, называемого
кассава. Он приготовляется из клубней горькой юкки, в которых содержится
сильнейший яд - синильная кислота. Чтобы удалить ее, из растительной массы
клубней выжимают сок, подобно тому как отжимают сыворотку из творога. Одной
из основных культур в индейском государстве инков в Перу была киноа -
высокогорный вид лебеды, из семян которой делали кашу. Но в семенах киноа
содержалось много вредного для человека сапонина. Чтобы сделать киноа
съедобным, перуанцы удаляли из нее сапонин кипячением семян с золой. Индейцы
Калифорнии размалывают луковицы растения амоле и посыпают полученным
порошком воду для усыпления рыбы; это же растение употребляется индейцами в
качестве мыла...
- И в самом деле, - засмеялся Семен, - выходит, что нет бесполезных
растений. Но я все же не понимаю, Михаил Андреевич, что же вы будете с
пыреем делать?
- Пырей очень живучее, прекрасно приспособленное к жизни растение, -
объяснял Михаил. - Оно размножается семенами и вегетативным путем - делением
корневищ и дерновин. Поселяясь на тучных, хорошо вспаханных землях, пырей
мощно разрастается, образуя кусты, заглушает пшеницу и резко снижает ее
урожай. Латинское название пырея - "агропирум", что означает "огонь полей";
народ называет его так же "сосун-травой".
В истории известны случаи, когда земледельцы бросали свои поля, которые
были заражены пыреем, и уходили искать новых мест, так как не могли
справиться с этим сорняком.
- А я слышал, - с увлечением заметил Семен, - что пырей является
неплохим кормовым растением.
- Верно, некоторые виды пырея действительно являются хорошим кормовым
растением, но на культурных полях пырей - злостный сорняк. Обыкновенно
сорняки уничтожают глубокой вспашкой полей; плуг режет их корни, глубоко
зарывает их в землю или выворачивает наружу и они пропадают. Но корневища
пырея, разрезанные на части, перезимовывают в земле, а весною из каждой
части их вырастают новые кусты и коварный враг еще пышнее разрастается на
поле, отнимая у пшеницы свет, влагу и пищу. К тому же, с каждым годом пырей
все дальше и дальше рассевает свои семена, захватывая все новые и новые
участки поля. Каждый кустик пырея дает до 5 тысяч семян, тогда как пшеница
может дать не более 150-160!
- Так как же вы этот агрессивный сорняк хотите скрестить с пшеницей? -
удивился Семен.
Михаил положил руку на плечо лаборанта.
- Как? Я сам еще не знаю этого, но добьюсь во что бы то ни стало!
Посудите сами, Сеня, как было бы замечательно: необычайную живучесть,
зимостойкость пырея, его способность расти много лет, способность быстро
размножаться и давать при этом много семян соединить со свойствами пшеницы -
давать крупное ценное зерно!
- Эх, Михаил Андреевич, - вздохнул Семен, - завидую я вам! Крепко,
видно, вы в себя верите. А вот я не такой.
- Ничего, будешь таким!
Друзья и враги
Все лето шла горячая работа по спариванию пырея с пшеницей. Петр
Петрович, как только узнал об этой затее, сразу же заявил:
- Чепуха! Ничего из этого не выйдет.
- Вы старый пессимист, дядя Петя, - серьезно заметил ему Семен, - и вам
не понять этого дела.
О работах Нечаева узнали вскоре в земельном отделе области и стали
посмеиваться над ним:
- Удивительная фантазия у этого парня. Как это он не додумался
скрестить пшеницу с крыжовником? Кружит людям голову слава Мичурина.
В воронежской газете даже появился ядовитый фельетон, автор которого
обвинял Нечаева в невежестве и бессмысленном фантазировании. Не лучше
отнеслись к опытам Нечаева и в Москве в Наркомземе. Об этом ему
предостерегающе писали друзья.
Нечаев понимал, что вначале ко всему новому люди относятся с
предубеждением и недоверием. Но в насмешках над его опытами чувствовалось,
пожалуй, что-то большее: эти насмешки скорее походили на прямое
издевательство. Однако Михаил не подозревал, что начавшаяся травля могла
итти по инициативе врагов. Он приписывал ее только консерватизму и
ограниченности чиновников, не желавших понять смысла его работы. Впрочем,
отсутствие поддержки в Наркомземе и недоверие друзей возмещалось сочувствием
и симпатией, которыми его начинания все больше пользовались среди
колхозников и агрономов области.
Особенно радовало Михаила то безоговорочное признание, которое получали
все его опыты у Ивана Мочалкина. Михаил с каждым днем все сильнее
привязывался к этому простому, задушевному и умному человеку. Он всегда был
рад его видеть, и Мочалкин стал постоянным гостем на опытной станции.
Мочалкин обыкновенно приходил подвечер. Усевшись на скамеечке перед
станцией, он угощал Нечаева доморощенным табаком и всякий раз спрашивал:
- Ну, как себя чувствует наш пырей?
Выслушав от Михаила краткое сообщение о росте пшенично-пырейного
гибрида, Мочалкин молча докуривал "козью ножку" и уходил, крепко пожав руку
молодому селекционеру. Лишь однажды Мочалкин, кроме своего обычного вопроса,
произнес сравнительно длинный монолог.
- Я так полагаю, Михаил Андреевич, - сказал он, - если пырей оправдает
наши надежды, то это будет великое дело для всего нашего сельского
хозяйства.
...Нечаев не рассчитывал получить положительный результат от первого же
скрещивания пырея с пшеницей. Он понимал, что ему еще предстоит большая и
кропотливая работа по подбору различных сортов пырея и пшеницы, прежде чем
удастся получить полноценный гибрид. И все же он был сильно разочарован,
когда обнаружилось, что все его пшенично-пырейные гибриды бесплодны.
- Выходит, что все пропало, Михаил Андреевич? - дрогнувшим голосом
спросил Семен, сопровождавший Нечаева.
Михаил задумчиво потер между пальцев бесплодный колос гибрида и тяжело
вздохнул. Ответить Круглову он не успел, так как за ним пришел Петр
Петрович.
- Вас спрашивают, Михаил Андреевич, - сказал Сохнин. - Зайдите,
пожалуйста, на станцию.
Подходя к зданию станции, Нечаев с удивлением заметил на крыльце
щеголевато одетого молодого человека, в котором с трудом узнал своего
товарища по институту - Олега Милецкого. Он пополнел, отпустил маленькие
черные усики и выглядел теперь очень солидно.
- Здравствуй, здравствуй, старина! - приятным баритоном сказал Олег и,
улыбаясь, пошел навстречу Михаилу.
Спустя несколько минут они сидели в плетеных креслах в садике, разбитом
перед станцией.
- Ну, как твои дела, старина? - с развязностью столичного жителя
спрашивал Олег. - Ты, брат, сильно переменился: загорел, возмужал. Ну,
рассказывай, как живешь, что делаешь?
- Ничего, Олег, живу хорошо. Очень признателен тебе за то, что ты
заглянул ко мне.
- Скучища тут у вас, - поморщившись, заметил Олег. - Скажи по совести,
Миша, не надоела тебе эта работа.
- Ничуть...
- Извини, брат, меня за грубость, - перебил Михаила Олег, - но это ты
врешь. А спрашиваю я тебя потому, что хочу дело одно предложить. Меня ведь,
Миша, назначили начальником земельного отдела вашей области, и я вот уже
пять дней, как перебрался со всей семьей в Воронеж. А дело мое заключается в
следующем: мне нужен помощник и я хочу предложить тебе эту должность. Говорю
тебе об этом без всякой дипломатии, попросту, по-товарищески. Ну, так как
же, Миша, по рукам?
Михаил помолчал минуту и сказал тихо, но твердо:
- Спасибо, Олег, за честь, но предложения твоего принять не могу. Ты,
верно, слышал о моих опытах?
- Да, слышал, - слегка улыбнувшись, ответил Олег. - Но ведь это же
глупости, мальчишество. Уверяю тебя, что из этого ничего не выйдет.
- Не будем спорить на эту тему, - сказал Нечаев, - будущее покажет, кто
из нас прав.
Снова у Мичурина
Прошел год. Нечаев побывал за это время и на севере и на юге Союза,
тщательно изучая различные виды пырея. До сих пор он делал опыты с
длинноползучим пыреем. Теперь, убедившись в непригодности его для
скрещивания с пшеницей, он решил перейти на короткоползучий пырей. Этот вид
Нечаев нашел на Северном Кавказе, в совхозе "Гигант".
Весной 1933 года Нечаев скрестил короткоползучий пырей с пшеницей, и
опыт на этот раз удался - гибриды принесли 60 семян. Михаил от радости
расцеловал Семена и, забрав все полученные семена, в тот же день выехал в
Мичуринск.
- Надо показать эти драгоценные зерна Мичурину, - перед отъездом сказал
Михаил Семену. - Я у старика в большом долгу.
...Как только Нечаев вошел в дом знаменитого ученого, тот, к удивлению
Михаила, сразу узнал его и принял на этот раз более приветливо. Он пригласил
Михаила в кабинет, усадил в кресло и спросил, хитро улыбаясь:
- Ну, чем похвалитесь, голубчик? Я ведь знаю, что во второй раз с
пустяками вы ко мне не решились бы приехать.
Нечаев достал из кармана пакетик, в котором были тщательно завернуты
семена пшенично-пырейного гибрида. Мичурин взял несколько зерен на ладонь,
внимательно рассмотрел их у окна и попробовал на вкус.
Выслушав рассказ Нечаева о проделанной им работе, он радостно пожал ему
руку и, указывая на семена, сказал своим сотрудникам, присутствовавшим при
беседе:
- Вот то, что должно вызвать революцию в сельском хозяйстве.
В Воронеж Михаил вернулся счастливым и веселым.
- Ну, Сеня, - сказал он встретившему его на станции Круглову, - теперь
мы развернем настоящую работу.
В день приезда Нечаева на станцию пришел Иван Мочалкин. Поздоровавшись,
он спросил:
- Как здоровье Мичурина, Михаил Андреевич? Плох, наверное, старик?
- Ну, что вы, Иван Архипович! Мичурин чувствует себя отлично. Шутит и
память имеет такую, что даже завидно.
- Это хорошо, - облегченно сказал Мочалкин и, тепло улыбаясь, добавил:
- Похвалил, верно, старик-то?
- Похвалил.
- Вижу, что похвалил. Ну, прощайте, занят я сегодня, - и он ушел
повеселевший, забыв даже угостить Нечаева табачком.
Теперь Михаил с утра до поздней ночи находился в поле. Петр Петрович
стал откровенно посмеиваться над ним и даже сказал как-то, что собирается
уйти со станции и вообще уехать из Воронежа, так как ему надоело заниматься
пустым, бесполезным делом. Но со станции агроном не ушел.
Между тем Олег Милецкий, освоившись с новой должностью, стал энергично
рассылать директивы и планы работы на опытные и селекционные станции. Был
такой план прислан и Нечаеву. Согласно предписаниям начальства, станция
должна была прекратить все опыты по выращиванию гибрида и заняться "более
полезным делом" - скрещиванием засухоустойчивых пшениц, образцы которых были
присланы вместе с планом.
Нечаев написал Милецкому личное письмо, в котором указал на полнейшую
нелепость прекращения работ по гибридизации пырея и пшеницы в тот момент,
когда гибридизация эта дала положительный результат.
Не получив ответа на письмо, Нечаев сам поехал к Милецкому.
Выслушав просьбу Михаила, Олег сухо заметил:
- Я не могу вам разрешить этого, без риска получить выговор от
наркомата.
Нечаев возмутился:
- За что же выговор? Это же смешно! Я хочу дать колхозам новый сорт
пшеницы, увеличивающий урожай минимум в полтора раза, а вы считаете меня
чуть ли не вредителем. Что же это такое?
- Слушай, Михаил, - уже сердито сказал Милецкий, - все это
действительно становится нелепым. Неужели ты не замечаешь, что над тобой
смеются и начинают рассказывать о тебе анекдоты? Все здравомыслящие люди
обвиняют тебя в невежестве. Всего несколько дней назад я получил письмо от
одного из твоих сотрудников. Вот прочти!
Милецкий подал Нечаеву лист бумаги, на котором было написано:
"...Считаю скрещивание пшеницы с пыреем не только невозможным, но
и вредным занятием, так как растения эти являются представителями двух
совершенно различных родов. Настоятельно прошу товарища начальника
земельного отдела области пресечь бессмысленную деятельность Нечаева".
Письмо было подписано агрономом Сохниным.
- И ты поверил этому "здравомыслящему" идиоту? - спокойно спросил
Нечаев.
- Этому все верят, - уклончиво ответил Милецкий.
Михаил бросил письмо на стол и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
"Опыты" Петра Петровича
Вопреки приказаниям областного начальства, Нечаев не прекратил своих
работ с пшенично-пырейными гибридами.
Была весна 1934 года. Совсем недавно окончился семнадцатый съезд
партии, съезд победителей. Слова Иосифа Виссарионовича Сталина о том, что
трудовое крестьянство окончательно и бесповоротно стало под красное знамя
социализма, глубоко взволновали Михаила Нечаева. Он считал, что теперь,
когда колхозному крестьянству особенно необходимы высококачественные сорта
хлебных злаков, он был бы преступником, если бы прекратил свои работы. Почти
весь участок опытного поля Нечаев засеял пшенично-пырейными гибридами. Узнав
об этом, Милецкий объявил ему строгий выговор. Но это не испугало смелого
селекционера. Он не побоялся угроз и продолжал свою работу.
Враги не переставали издеваться над ним. Завистливый Петр Петрович,
почувствовав, что мечты Нечаева начинают осуществляться, устраивал ему
всевозможные гадости. Но весь этот злобный писк тупиц, завистников и тех,
кто стоял за их спиной, уже не в состоянии был повредить Нечаеву. Он черпал
энергию в поддержке колхозников и агрономов, которые приезжали к нему со
всей области. У Нечаева стали появляться ученики и последователи. Слава о
нем росла с каждым днем. Лишь в земельном отделе области и в Наркомземе,
казалось, не замечали или не хотели замечать этого.
Летом 1935 года Милецкий снова приехал на опытную станцию и,
охарактеризовав невыполнение Нечаевым приказов земотдела как хулиганство,
пригрозил отдать его под суд, если он немедленно не прекратит "вредительских
экспериментов". А спустя месяц Михаила вызвали в обком партии и сообщили,
что он выделен делегатом на Всесоюзное совещание стахановцев сельского
хозяйства.
Взволнованный Нечаев стал готовиться к поездке в Москву. Он тщательно
отобрал колосья пшенично-пырейного гибрида и семена многолетней пшеницы. В
приготовлениях этих ему усердно помогали Семен Круглов и Иван Мочалкин. Они
отбирали наиболее крупные зерна, взвешивали их и измеряли размеры. Но тут
произошел один случай, который чуть было не испортил все дело.
Семен Круглов, работавший вместе с Мочалкиным в лаборатории станции,
заметил, что Петр Петрович незаметно подсыпал в зерна пшеницы зеленый
порошок. Семену это показалось подозрительным. Он осторожно взял порошок и,
сделав анализ его, убедился, что подозрения были не напрасны - порошок
оказался ядовитым.
Семен взял банку с отравленными зернами и, весь дрожа от гнева, подошел
к агроному.
- Ты, что с ними сделал, зараза? - злобно закричал он.
- Да что ты, Семен... - начал было побледневший Петр Петрович, но
Круглов не дал ему докончить. Он силой ударил его банкой по голове. Банка
разбилась и порезала агроному кожу. Тот, вытирая кровь, бросился к двери.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг