Атран словно вновь очутился в парке. Неторопливая прогулка над
зеленым ковром, такая же неторопливая беседа, голос Эскара с чуть заметным
древним акцентом. Взвешенные, выверенные фразы Эскара, тест-вопросы,
которыми он проверял, хорошо ли Атран усвоил информацию. Повторное
подробное объяснение непонятных мест. В Эскаре пропадал гениальный
преподаватель. Но его загадочные, непонятные оговорки, оставшиеся без
объяснений...
Когда очнулся, инфоры вовсю спорили, перебрасывая друг другу куски
воспоминаний.
- "Видимость пятнадцать-двадцать метров, так? Значит, до этого
камня десять метров. Это больше пятнадцати секунд. Здесь лакуна. Юноша,
вы проснулись? Отлично! Вы мыслеблок не ставили?"
- "Н-нет..."
- "Тогда что было после этого?" - инфор передал удивительно четкий
образ. Атран напрягся - и вспомнил!
- "Вот видите, юноша, это совсем несложно", - одобрил инфор. - "И
запомните на будущее. Когда говорите о чем-то важном, двигайтесь над
самым дном. Тогда воспоминания можно будет связать с рельефом местности.
Словно вы расставляете слова на дне. А потом двигаетесь тем же путем
и подбираете их."
- "Я запомню", - пообещал Атран.
Допрос продолжался больше двух часов. Инфоры восстановили каждый
метр прогулки, каждую секунду разговора. После чего поблагодарили Атрана
и отпустили на все четыре стороны.
- Узнали еще что-нибудь важное?
- Да. Эскар убежден, что первым разумным видом были широкомыслящие.
Я был уверен, что инфоры, но точно мы не знали. Сколько знаний утеряно...
Атран припомнил, что Эскар на самом деле упоминал этот факт, но не
придал значения. А инфоры, оказывается, не знали. Может, нужно выделить
кого-то из молодых, чтоб ходили косяком за Эскаром, смотрели в рот и
ловили каждое слово?
- "Ты вялый/усталый, но довольный. Удачно поохотился?" - спросила
Бала.
- "Очень удачно", - передал Атран, присовокупив образ спорящих
инфоров. - "Накормил/насытил их всех!"
- Очень любопытно... Чрезвычайно любопытно... Живой камень... Как
это... образно. Камни - они почти вечны, - размышлял вслух Алтус. - Ваша
кула каким-то образом уловила возраст Эскара. И это ее напугало. Очень
интересно!
- Я тоже чувствовал, что Эскар не такой, как мы. Но не знал, какими
словами выразить. А Бала не задумываясь - камень! Эскар потом подтвердил,
что не может с молодежью сливаться.
- Знаете что, коллега. Мы организуем на следующей неделе семинар,
и вы сделаете доклад о командировке в Бирюзу. Я уверен, членам ученого
совета просто необходимо иметь широкий кругозор. Да и лаборантам не
вредно. Семинар назовем: "Тонкое строение материи." И подзаголовок:
"Забытые знания древних".
- Хорошо, профессор.
- Индуцированное излучение света... Свет сам себя усиливает... Вы
были правы, коллега, это свежий, оригинальный подход. Я даже не знаю,
какие рекомендации вам дать. Вы вышли на передовые рубежи науки, вы
впереди всех. Поэтому не буду строить из себя самого умного, а просто
выделю еще одного лаборанта, - Алтус обвел взглядом ряды светочей.
- Чтоб разгрузить от всего этого. Работайте и ни о чем не беспокойтесь.
Все разговоры с ученым советом я беру на себя.
- Спасибо, профессор!
- Что-нибудь еще?
- Я все думаю, как древние получили эти знания? И не нахожу ответа.
Ведь нужны какие-то инструменты...
- Действительно любопытно. Видимо, началось все с изучения обычного
электрического ската.
- Точно! Эскар начал рассказ с описания удара электрическим током!
Правы инфоры, в науке нет несущественных деталей. Каждая фраза - ключ к
чему-то.
- Расскажите об этом подробней, коллега!
До глубокой ночи Атран беседовал с профессором, они строили
фантастические планы и сами смеялись над ними, Алтус делился историями
из жизни института, Атран рассказал о жизни охотничьего кордона, о
связистах, о погружении в Темноту. Он даже мелко затрепетал плавниками,
показывая, как Лотвич подзывал в Темноте своего кула, и на этот сигнал
тут же явилась Бала. В лаборатории ей было тесно, ей хотелось порезвиться.
Но ее с шутливой руганью вытолкали наружу. Бала не огорчилась, она
чувствовала, что хозяин не сердится, а радуется ей. Ведь он сам позвал ее.
Толстый/плохой охотник тоже не сердится, он вышел наружу вместе с хозяином.
- Однако, стемнело. Пора спать, коллеги.
Атран с Балой подвезли профессора до дома, затем порезвились немного
перед сном, гоняя косяк мелочи. Бала ощущала трепетание их хвостиков,
это было так забавно, когда они испуганно прыскали в разные стороны.
А со следующего дня началась работа. Дни сливались в один, Атран
сутками не вылезал из инструмента. Успехи чередовались с неудачами и
вновь сменялись успехами. Образцы гибли десятками. От отравления, от
истощения, от разрушения оболочек клеток в зоне накачки, от перерождения
питающей системы области накачки. Атран двигался вперед, но страшно
медленно. Несмотря на это, работа захватила его полностью.
Первый крупный успех пришел, когда Атран использовал для зоны
накачки клетчатку хрусталика глаза разумных. Геном значительно усложнился,
увеличилась вероятность мутаций, но результат оправдывал все.
Бала волновалась. Хозяин вечно занят. Хозяин худеет. Но хозяин
охотится/радуется охоте. Бала тревожилась. Она делилась тревогой с
подружками-курьерами. Девушки успокаивали/утешали Балу, но если хозяин
охотится, Бала должна быть рядом.
Однажды Бала встретила толстого охотника, узнала и подставила
верхнее пятно. Толстый охотник слился, и Бала обрушила на него свои
тревоги/заботы. Охотник похвалил Балу, но объяснил, что тревожиться не
надо. У хозяина не простая охота, а охота и гон. Гон - это хорошо/приятно.
Толстый охотник позвал хозяина, они слились с Балой. Хозяин подтвердил,
что у него гон, и Бала успокоилась. Она не совсем понимала, почему у
хозяина такой странный гон/охота, но главное, что хозяин радуется/делится
радостью с Балой. Странно, что рядом с хозяином нет самки, раз у хозяина
гон. Но ведь она - самка хозяина. Хозяин - ее самец, он заботится о Бале,
он доволен Балой. Он решает, куда плыть/охотиться.
Что-то было не так, но слишком сложно чтоб Бала могла понять. А
раз так - Бала передаст заботу хозяину. Хозяин успокоит Балу, он рядом,
он спокойный/уверенный. Бала хочет быть рядом/подчиняться хозяину, она
охраняет его радость.
--------------------------------------------------------------------
Алим. Трасса
Конвой уверенно двигался вперед. Метры сливались в десятки, десятки
в сотни, сотни в тысячи. Менялись водители, менялись подкормщики и
охранники, но конвой двигался круглосуточно. Алим выстроил инструменты
в цепочку с интервалами в двадцать метров, и цепочка эта растянулась на
километр. Через равные промежутки времени под самой поверхностью тенью
проносились боевые кулы с охотниками на нижнем пятне. Справа от колонны - по
ходу движения, слева - против. Строительные алмары двигались перед колонной
и выравнивали трассу, убирая камни, кораллы, растительность и иные
препятствия. Каждые пятьдесят метров инструмент, возглавляющий колонну,
сворачивал в сторону и замирал, восстанавливая силы. К нему тут же спешили
подкормщики. Инструмент, идущий вторым, на пятьдесят метров становился
головным. Головному доставалась самая тяжелая задача - прокладывать след.
Остальные двигались по слизистой дорожке, проложенной лидером. Подкормщики
равномерно посыпали эту дорожку подкормкой. В удачные дни конвой проходил
до семисот метров. Чуть меньше, чем первоначально намечалось, но вполне
приемлемо.
Алим хотел спать. Мучительно и постоянно. Поспать удавалось урывками
и не больше трех-четырех часов в сутки. Заместители не справлялись, и Алим
приказал им подобрать дублеров. Но заместители, как правило, утрясали
дела где-то далеко. Пробивали заказы на пищевом комбинате, обеспечивали
бесперебойный график движения шалотов, давили на строителей... Алим
неотрывно находился при конвое. Если б не Ардина, он сломался бы. У любого
есть предел прочности. Жена в очередной раз открылась с неизвестной
стороны. Нельзя сказать, что она уклонялась от работы. Но предпочитала
умственную физической, и не скорбела по отсутствию. Сейчас же с усталой
обреченностью бралась за любую. Нужно - раздавала подкормку, нужно
- дежурила в оцеплении, не подпуская к инструментам шалотов и любопытных.
Один раз целую смену вела инструмент. А когда она на пару часов подменила
охотника и управляла боевым кулом, Алим был просто поражен. Такая перемена
в характере требовала осмысления, но Алим слишком устал. Как только
выдавалась свободная минутка, он ложился прямо на дно и засыпал, поражая
окружающих непосредственностью и неприхотливостью.
- ... Трассу нужно пустить по ложбине!
- Но проект!.. Все сделано по проекту.
- Я знаю проект. Я сам его составлял! Вы чувствуете, какое здесь
течение? Инструменты не смогут двигаться против течения.
- Тогда почему в проект заложили?.. - Прораб - широкомыслящий с
огромной мозолистой присоской на груди и маленькой, почти заросшей чешуей
на спине, был очень недоволен.
- Почему-почему! Когда составляли проект, волны шли на северо-восток.
А сейчас - на юг. При южном волнении здесь возникает глубинное
компенсирующее течение, понятно? Слушайте, чего мы спорим? Вам всего-то
кусок дна очистить, а нам эти лишние триста метров - пол дня пути! Даю
два дня, не уложитесь - торможу конвой. Действуйте!
Прораб развернулся и удалился, недовольно булькая под нос.
- До чего тяжело со строителями, - пожаловался Алим. - Вот увидишь,
завтра придется ругаться с охотниками. Им, видите ли, надоело кружить без
дела.
Мелко работая хвостом, Ардина семенила на полкорпуса сзади. Почему-то
она считала, что такое поведение способствует росту авторитета мужа.
- Вечером прибудет новая смена студентов. Их надо распределить и
проинструктировать, - напомнила она.
- Угу... Кто бросил корзинку на трассе?! Немедленно уберите! - взревел
Алим. Студентка-практикантка стрелой пересекла трассу и ловко подхватила
осьминога-корзинку на нижнюю присоску.
- Не носись так рядом с инструментами, чудо пресноводное. Им же
больно, - огорчился Алим, выпростал рук-ки из обтекателей и заровнял ямку,
в которую хотел зарыться осьминожек. Набрал в ладонь слизи и разгладил
сверху.
- Начальник! Подкормки на три часа осталось.
- Разыщи завхоза.
- Он говорит, транспортники сегодня только двух грузовых шалотов
дали.
- Пусть возьмет трех пассажирских.
- Вонять ведь будут.
- Это проблемы транспортников. В следующий раз не будут тормозить
наши заявки. Действуй!
- Это уже второй раз, - напомнила Ардина.
- Тогда распорядись, чтоб завхоз увеличил запас подкормки на трассе
до суточного.
Ардина исчезла. Алим устало огляделся.
- Водитель генного хирурга, сбавь скорость. Ты сейчас уткнешься в
корректор фенотипа.
- Это фенотип тормозит, - отозвался тот.
- С водителем фенотипа разберусь я. А твоя задача - держать дистанцию
двадцать метров.
- Уберите кула! Не смейте приближаться к инструменту на куле! Ему
больно и страшно, - донеслось откуда-то с хвоста конвоя. - Отодвиньте
алмара от консерватора! Он изуродует мой инструмент! - вторил ему кто-то
из головы колонны. Алим повертелся на месте - и устремился на первый голос.
Однажды Ардина разбудила его и шепнула:
- Инфор из города. Ты должен это услышать.
- Почему это я должен всех слушать? - недовольно пробурчал Алим, но
поплелся за женой.
Инфор выстроил полукругом свободных от вахты охотников и строителей
и зачитывал какой-то методический материал об охоте на диких алмаров.
- Знаешь, кто автор этой методички? - громко спросила Ардина.
- Твой друг Атран.
Охотники заинтересованно покосились на Алима, а инфор сердито
повысил голос.
- Не может быть! Атран никогда не был охотником.
- Был. Пока ты осваивал сушу, он служил на кордоне. Однажды за ним
в институт прибыл охотник с границы. Что-то серьезное случилось на кордоне.
А через неделю он вернулся на огромной боевой куле по имени Бала.
Теперь уже не только охотники, но и инфор с интересом слушал рассказ
Ардины.
- Что же произошло на кордоне?
- Не знаю. Атран не хотел рассказывать. Слышала, там кто-то погиб,
сорвалась научная программа, в которой участвовал Атран, а Бала не из
тех зверюг, которые подпускают к себе кого попало. Меня кое-как терпела,
но некоторых просто сбрасывала.
В моем материале упоминается кула по имени Бала, - подтвердил
инфор.
Почему-то после этого случая авторитет Алима среди охотников
значительно возрос.
Беда пришла неожиданно. Конвой прошел уже треть пути и двигался
через обширный луг. Высокие изумрудного оттенка водоросли фильтровали
среду, и видимость была великолепная. Даль исчезала в голубой дымке.
Из этой дымки и появился шалот с городским советом в полном составе.
- ...Трудностей много, но непреодолимых нет, - вещал Алим четверть
часа спустя, проводя экскурсию в двадцати метрах над грунтом. Кристально
чистая среда позволяла разглядеть каждую травинку, каждую ракушку.
- Главная трудность - сама проблема перемещения. Тысячи лет инструменты
готовили к растительному образу существования. Функция движения стала
атавизмом. Высокая плотность не позволяет им подняться над грунтом.
Но страшно не это. Вы видели слизистый след. Беда в том, что это не слизь.
Это ободранное об грунт вещество их организмов. Идущий первым буквально
размазывает себя по грунту.
- Вы не боитесь, что инструменты полностью размажутся по дну?
- Тяжело первому. Остальным легче. Поэтому ведущие так часто
меняются. Мы пытаемся компенсировать убыль обильной подкормкой, но
инструменты потеряли до десяти процентов массы.
- Какие еще опасности их ожидают?
Алим поморщился. Главной опасностью он считал саму экскурсию.
- Инструменты не выносят вихрей среды. Они очень нежные существа.
Когда кто-то рядом энергично работает хвостом, вихри деформируют его
ткани, и инструменту больно. Сильный вихрь может даже порвать его тело.
Оставленный без присмотра рулевого алмар охотно полакомится инструментом.
Поэтому мы стараемся держать строителей в отдалении.
- Извините, уважаемые члены совета, у меня срочное сообщение,
- Ардина торопливо причалила к нижнему пятну Алима.
- Это мой референт Ардина, - представил ее Алим, пытаясь загладить
неловкость.
- "Алим, у нас беда", - передала Ардина. - "На ведущего напали
карасюки". - И присовокупила зримый образ.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг