Итак, кто продолжит? Пожалуйста, Леночка!
Речкина. Если говорить честно, роль, которая отведена
мне, не так уж ответственна.
Карцевадзе. Роль идеального сменного инженера, Леночка!
Без таких подвижников никакие проекты не воплощаются!
Речкина. Но ведь получается, что по моим чисто человечес-
ким качествам я нужна лишь одному человеку из всей лаборато-
рии.
Вента. Так уж ты мне и нужна!
Речкина. А это не важно - ты это или не ты.
Вента. Вот тебе раз!
Карцевадзе. Но это же немало, Леночка, родная ты моя. Чем
еще цементируется коллектив? Отдельными сверхсильными тяго-
тениями. Потому-то и переживают коллективы, как люди, пору
зарождения, расцвета, падения!
Кастромов. Вы очень надежный и чуткий товарищ, Леночка.
Речкина. И потом, в общем, я все это знала.
Вента. Чего-о?
Речкина. Да. И знала, что наша лаборатория с заданием
справится. Все очень правильно. Но вот когда я слушала Ники-
ту и особенно Александра Васильевича, я вдруг решила, что
напрасно все было начато. Но потом я подумала: а если бы мы
это узнали о себе не так, сразу, а потом и постепенно, разве
лучше было бы?.. Самое страшное, когда несчастье входит не-
заметно. Уж тогда-то оно наверняка неодолимо, потому что ис-
подволь ослаблены связи, исчезла симпатия. А если случается
вот так, как сегодня, когда все мы еще объединены искренним
уважением, нам ничего не страшно. Ведь и задача, как я пони-
маю, была дать ответ на вопрос, сумеем ли мы стать выше на-
ших больших и маленьких слабостей. И все мы вели себя дос-
тойно.
Вента.Даже я?
Речкина. Конечно. Ты ведь совсем не такой, каким стара-
ешься казаться.
Вента. По-твоему, значит, я вру?
Речкина. Нет. Ты как раз совершенно не можешь врать. Ты
очень правдивый. Это твоя основная черта. И отсюда все. Я
тебя только сейчас поняла... по-настоящему... Жаль другого:
вот если бы написать еще одну главу "отчета" - как сложится
судьба нашего коллектива теперь, когда мы узнали это о себе.
Как он стал еще... ну, что ли, крепче от этого... Если никто
больше не хочет, то про меня одну написать, - хотя про одно-
го человека как же напишешь?
Я смотрел на нее с восхищением. Какая умница! Только за-
нимая такую позицию, можно хоть как-то поддержать Гордич,
Острогорского, Тебелеву.
Вента даже остолбенел, слушая Речкину. Озадачен ее слова-
ми? Думает о том, каким он предстал бы в новых главах "отче-
та"? Хорошо! Пусть почаще глядит на себя с позиции будущего,
- это прекрасное лекарство от самовлюбленности.
На губах Гордич чуть заметная презрительная усмешка.
Пуримов сидит как чугунная тумба, вкопанная у дороги.
Кирилл Петрович. Кто теперь?
Карцевадзе. Ну, я настроена вовсе не так миролюбиво, как
Леночка, однако кое в чем я с ней согласна. Конечно, получи-
лось, что я, например, только катализатор при Никите и Ле-
ночке; что Ирина Гордич мыслит на уровне студента первого
курса, и притом еще троечника. Странно и то, скажем, что
лишь ученые старшего поколения оказываются на пределе сил.
Но это частности. Что же касается духовного облика нашего
брата - молодых физиков-теоретиков... Это верно. В школьные
да и в первые студенческие годы мы очень активны и многое
успеваем: спорт, музыка... Но потом как-то все меньше време-
ни остается на то, чтобы читать что-либо не по специальнос-
ти. Сначала страдаешь, выкраиваешь часы, а потом и желание
пропадает, как-то становится неинтересно. Еще Агату Кристи
или Сименона перелистаешь в электричке и тут же забудешь.
Отношение и к искусству, и к спорту становится таким же, как
к шахматам: для игры - слишком серьезно, для серьезного дела
- слишком игра. Ну и получается - сухие физики. Не всегда
порочные (некогда!), но всегда самоуверенные, потому что
знают кое-что такое, что неизвестно всем остальным. Ну и да-
леко не всегда гармонично развившиеся.
Вента. А вот Эйнштейн любил играть на скрипке, женат был
три раза, и каждый раз счастливо. И дедушкой был замечатель-
ным!
Карцевадзе. Я говорю не о гениях... Словом, эта сторона
дела меня не затронула. Более спорным мне кажется другое -
все, что произошло с Новомиром и с вами, Кирилл Петрович; с
Радой и Антаром Моисеевичем; и, наконец, со мной.
Вента. Но с тобой как раз абсолютненько ничего не прои-
зошло!
Карцевадзе. Вот это и есть спорное. И печальное, в об-
щем-то, для меня.
Кирилл Петрович. Прошу вас, продолжайте. Вера Мильтонов-
на.
Карцевадзе. Я кончила...
Умна. Собранна. Холодновата. И конечно, задета тем, что
узнала. Еще бы! Среди всех остальных девяти сотрудников ла-
боратории не оказалось ни одного такого человека или группы
людей, в соприкосновении с которыми ярко вспыхнули бы ее
скрытая энергия, блестящий независимый ум. Она случайная
здесь. Я высказался достаточно ясно. Она поняла. Что может
служить утешением?
Когда-нибудь она все же еще окажется в своей "стране лю-
дей"!
Кирилл Петрович. Рада, прошу вас!
Саблина. Прежде всего мне хочется спросить. Кто бы мне
ответил: нужно мне оставаться и дальше такой, какая я есть?
Гордич. Нужно.
О, оказывается, она слушает!..
Саблина. Почему я спросила? Получилось, что, кроме Лешки,
я ничего в мире не вижу. А если подумать, то почему мне к
нему относиться как-то не так? Он летом в командировке три
месяца был, так и в город ни разу из гор не выезжал. Я спро-
сила: "Почему?" Он ответил: "Тебя там все равно не было".
Карцевадзе. Вот это муж!
Саблина. Через пятьсот или тысячу лет люди будут, и кра-
сивее, и умней. Но с тем, что они будут и любить друг друга
сильнее нашего, я не согласна. Куда же сильнее-то?.. Не каж-
дый, конечно, и сейчас так. Но и тогда будут все разные...
Что в "отчете" правильно? То, будто я стараюсь всегда только
о таком говорить, что лично меня касается и лично от меня
зависит. Как я с Лешей живу, от меня зависит. Об этом я го-
ворю. О том, что в лаборатории меня касается, тоже говорю. А
обо всем остальном какой смысл говорить?..
Кирилл Петрович. Вы больше ничего не хотите сказать. Ра-
да? Нет? Хорошо, благодарю вас... Антар Моисеевич! Прошу!
Что же скажет Кастромов? Тоже станет уличать меня в твор-
ческой беспомощности?
Кастромов. Человечество будущего должно быть человечным,
или вообще не надо будущего. В этом его долг перед нами, жи-
вущими сегодня. В античной Греции некоторые общественные
группы считали, что на их долю выпал золотой век. Но золото-
го века не было в прошлом. Истинное знание, подлинное ра-
венство и человечность связаны неразрывно. Нет одного - нет
и другого. О каком же античном золотом веке можно гово-
рить?.. Я не думаю, что будущее окажется безмятежным раем.
Останутся и конфликты, и катастрофы, и муки нерааделенной
любви. Чувства ненависти и злости не атрофируются. У каждого
времени свои трудности. Антонио Грамши в одном из тюремных
писем приводил слова Маркса: "Общество никогда не ставит се-
бе задачи, для разрешения которых еще не созрели условия".
Грамши видел в этих словах научную основу морали. Но ведь
именно потому-то любые попытки литературы перенести в буду-
щее наши нормы морали лишь средство привлечь авторитет буду-
щего для решения сегодняшних злободневных проблем. Представ-
ленный нашему вниманию материал удачен прежде всего тем, что
он, в сущности, ни на что большее и не претендует. Я пола-
гаю, что автор "отчета" со своей задачей справился.
Вента. Но какое отношение ваши слова о человечности имеют
к тому, что мы прочитали?
Кастромов. У меня это вызвало такие мысли.
Кирилл Петрович. О-о, Галя! Как вы себя чувствуете?
Тебелева. Спасибо, хорошо.
Кирилл Петрович. Может, вы тоже скажете хотя бы несколько
слов?
Тебелева. Да. Я скажу... Я же сама согласилась участво-
вать. Понимаете?.. И в опыте, и в обсуждении. А когда сама
решаешь... Это счастье - самой за себя решать. И что бы там
ни было... Понимаете?.. Только теперь... Теперь...
Пуримов. Ты думаешь, Тебе одной трудно? А возьми автора
"отчета"? Сколько он здесь всего выслушал?..
Что там я выслушал! Это моя профессия - писать, а потом
выслушивать критику. Профессия, так же как их профессия -
ставить эксперименты и вести вычисления...
Кирилл Петрович. Ну что же? Несколько слов скажу я... Мы,
математики, привыкли к очень равномерному изложению материа-
ла. Это понятно. В строке формулы каждый индекс имеет равное
право на внимание и всеми постигается одинаково. Что может
значить половина формулы? Ничего. Восприятие же произведений
искусства ведется гораздо сложнее. Во-первых, даже фрагмент
картины, отрывок из повести, часть музыкальной пьесы имеют
право на самостоятельную ценность, могут быть подвергнуты
практически бесконечному рассматриванию. Во-вторых, при зна-
комстве с произведением искусства разные детали его привле-
кают к себе различное внимание. Это зависит от жизненного
опыта данного человека, его наклонностей, состояния здо-
ровья, настроения. Двух людей, которые равно воспринимали бы
одно и то же произведение искусства, нет... Результаты экс-
перимента "Тайна всех тайн" оформлены по законам произведе-
ния искусства. Я, как и вы, уже ознакомился с ними, но, ко-
нечно, далеко еще не охватил всей картины, не разглядел всех
деталей. И поэтому пока я могу высказать лишь некоторые суж-
дения. Для меня, естественно, самое важное - в какой степени
я сам выдержал испытание. И я перестал бы уважать себя, если
бы не сказал вам сейчас, что из предложенных нашему вниманию
материалов, бесспорно, следует вывод: я, пожалуй, единствен-
ный из всех нас, кто этого испытания не выдержал. В чем это
выразилось, разрешите не уточнять.
Саблина. Ну что вы, Кирилл Петрович!
Кирилл Петрович. Не скрою: возможно, дело все в старости.
А возможно, в том образе мышления, который мне вообще свойс-
твен. Тогда это еще менее утешительно. И то, что такой вы-
вод, в общем, был мной ожидаем, ничего не меняет... И еще
одно обстоятельство, косвенно связанное с этим же, представ-
ляется мне важным. Я давно уже администратор в науке. Так
сложилось. И я часто думал: а что значит "хороший админист-
ратор"? Чем измерить его влияние на ход исследований? Коли-
чеством печатных работ, выпускаемых лабораторией? Финансовы-
ми показателями? Числом авторских свидетельств, полученных
сотрудниками? Сегодня я понял: администратор тогда выполнил
свой долг, когда ему удалось создать коллектив, который мо-
жет в дальнейшем вообще обходиться без администратора, - в
пределах, конечно, поставленной перед коллективом задачи.
Как сказано у одного из норвежских поэтов: "Тем прекрасен и
велик человеческий род: пал знаменосец, а знамя несут впе-
ред". И вот для администратора нет более высокой награды,
чем довести коллектив до такой самостоятельности.
Вента. Да вам поставлено за это, Кирилл Петрович, десять
с крестом!
Кирилл Петрович. Дорогие друзья! Разрешите подвести итог.
Эксперимент "Тайна всех тайн" закончен, "отчет" представлен
и так или иначе в первом приближении обсужден.
Ну вот и все. Конец, полный конец, как говорят радисты,
завершая очередной сеанс связи.
И как всегда, когда я ставил последнюю точку в рукописи,
ощущение опустошенности овладело мной. Добежал.
Кирилл Петрович. И теперь, уже совсем в заключение, будет
справедливо обнародовать одну тайну. Как известно, коллектив
нашего института ищет способы передачи энергии без проводов.
Наша лаборатория решает эту проблему в наиболее обобщенном
виде. Для удобства вычислений и физической наглядности мы
придали ей форму задачи по транспортировке к Земле энергии
Солнца. Такая задача фантастична сегодня, но вполне осущест-
вима в будущем. Применительно к ней и строил свою работу ав-
тор "отчета". Однако - и вот это и было от него тайной - па-
раллельно проводился еще один опыт. По предложению Института
социальных исследований в разных районах нашей страны, сразу
в нескольких коллективах - в лабораториях, на заводах, в
колхозах, на рудниках, - осуществлялось экспериментальное
изучение процесса художественного творчества. В каждый из
этих коллективов включили литератора, поставив перед ним за-
дачу: создать прогноз поведения членов коллектива. Как ожи-
дают, в дальнейшем сравнение прогнозов с действительностью
позволит сделать важные выводы для теории искусства - от
анализа авторской индивидуальности и до выяснения самых об-
щих закономерностей. Поскольку искусство - один из главней-
ших способов эстетического освоения мира, поскольку оно -
особая форма общественного сознания и человеческой деятель-
ности, такие иссследования имеют большое значение. Проводи-
лись они и в нашем лаборатории. Уважаемый автор "отчета" не
знал об этом, что было непременным условием успешного прове-
дения опыта. Сообщить ему об этом - наша обязанность.
Автор "отчета". Как? Но позвольте! Позвольте! Я был подо-
пытным? Это меня... меня... Меня исследовали - и только?
Кирилл Петрович. Судя по характеру обсуждения, нет. Ре-
зультаты опыта достаточно плодотворны для всех его участни-
ков, хотя и крайне сложны по своим возможным последствиям.
Критика от имени будущего, показ в полный рост того в отно-
шениях людей и в их внутреннем мире, что находится пока еще
лишь в зародыше, - очень сильное оружие. Такая критика вооб-
ще, пожалуй, самое могучее средство самовоспитания и, следо-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг