Сфабрикованные снимки и записи. Данные радионаблюдения, в том числе со
спутников и дальних космических станций, которые, заметьте, либо
принадлежат космофлоту, либо как-то с ним связаны. Тысячи рапортов и
докладов о необычных свойствах составляющего астероид вещества должны были
заставить нас отказаться от термоядерной бомбардировки и склониться к
использованию "Криптона". Конечно, как можно разрушить бумажно-виртуальную
глыбу обычной боеголовкой?! Как можно стрелять в миф?! В конце концов, была
создана вполне реальная картина угрозы и сформировалась твердая
убежденность - выжить нам поможет лишь секретный крейсер.
- Значит, все это время мы наблюдали киношные спецэффекты? - запоздало
дошло до Бубнова. - А никакого "кирпича" не было. Была компьютерная графика
и поддельные видеозаписи, как бы со спутников дальнего обнаружения. Потому
и оптические телескопы астероид не видели, и не разрушить его было ничем.
- И связь в "Криптоне" не наладили, и нормальные системы управления не
поставили, - добавил Хорошеев. - Чтобы в случае обнаружения обмана пилот
буксира не смог позвать на помощь. Главное в крейсере были двигатели, а
электронику можно смонтировать любую. Той комплектности, в которой корабль
находится в данный момент, угонщикам оказалось вполне достаточно... Так что
я утверждаю с полной уверенностью: все материалы по теме астероида -
подделка, самая грандиозная мистификация в истории, а целью ее было
похищение "Криптона"!
- Но зачем? - Президент изумленно взглянул на адмирала. - Труба,
объясните, зачем вам понадобился крейсер?!
- Да кого вы слушаете?! - взорвался адмирал. - Этого ублюдочного
фантазера! Этого недоделанного шпиона?! Крайнего нашли?! Не выйдет! Не
угонял я ничего! Я вообще ни при чем! Подставка это! Клевета и ложь!
- При всем уважении... - Президент перевел взгляд на Хорошеева и
кивнул.
Агенты тотчас заковали адмирала в наручники и вытолкали за дверь.
Труба при этом страшно матерился и пытался лягнуть то одного, то другого
конвоира. Когда дверь закрылась, в комнате на некоторое время воцарилась
мертвая тишина.
- Хорошо хоть совсем не обделались - эвакуацию не начали, - наконец
проронил Бубнов. - Вот было бы позору.
- Найти заговорщиков и вернуть крейсер! - Президент треснул ладонью по
столу. - Один Труба с таким грандиозным заговором справиться не мог!
- Еще профессор, - напомнил Хорошеев.
- Пешка! - отрезал Думский. - За ними должен стоять кто-то еще! Вы
представляете, сколько стоит вся эта возня? Горы документов, тонны
информационных кристаллов и дисков, десять вагонов аппаратуры и сотни
квалифицированных сотрудников, создающих тысячи спецэффектов. Вам придется
бросить все текущие дела, Хорошеев! Раз вы не разглядели и не пресекли
заговор в зародыше, будете трудиться до посинения сейчас, постфактум!
- Я понимаю, - директор ПСБ опустил взгляд. - Только...
- Никаких "только"! - завелся Президент. - Хотите сказать, что
придется начинать с нуля? Я это и сам знаю.
- Я действительно в некоторой растерянности, - признался Хорошеев. -
Заговор был настолько тщательно законспирирован, что на данный момент по
всем моим каналам - агентурным, специальным, техническим, даже
спутниковым - мы имеем полный ноль. Профессора Лебедянко заговорщики за
ненадобностью убрали, целый батальон его "астрономов" в реанимации, два
вагона аппаратуры и архив с записями уничтожены. "Криптон" улетел в
неизвестном направлении. Остаются две ниточки: личность Лебедянко и пилот.
Я изучу обстановку в Институте Астрофизики, но чутье мне подсказывает, что
портрет Лебедянко там никто не узнает.
- Конечно, ведь он наверняка никакой не профессор, - вновь с
запозданием сообразил Бубнов. - Все его Документы тоже подделка.
- Я понял ваш намек, - Хорошеев кивнул.
- Намек? - удивился генерал. - Какой?
- Мои специалисты установят, где и кем были изготовлены фальшивые
документы Лебедянко, - пояснил директор. - Но это вряд ли выведет нас на
заказчика преступления.
- Тогда у вас остается единственная зацепка: выбор пилота, - немного
успокоившись, подсказал Думский. - Ведь выбирал его лично профессор. Что,
если буксиры вернутся пустыми и окажется, что пилот все-таки перешел в
"Криптон"? Заранее.
- У нас есть мыслезапись, - возразил директор. - На таком уровне не
соврешь.
- Тогда копайте глубже! Ищите другие зацепки или какую-то
опосредованную связь между профессором и пилотом.
- Возможно, это нам что-то даст, но я не уверен, - ответил Хорошеев. -
Скорее всего, Лебедянко выбирал пилота только для прикрытия. Реальный
"герой" сидел в "Криптоне" изначально.
- Но страшная история о мощном поле вокруг двигателей - правда, -
возразил Президент. - Когда-то я читал об этом научно-популярную статью.
Значит, дублер Пустотелова должен быть таким же, как он. Как использовать
этот факт, я не знаю, но для этого есть вы и ваша служба. Действуйте,
Хорошеев. И для полной ясности учтите вот что... Астероид, гм... так
сказать... улетел, но сроки остаются теми же. Двое с половиной суток. Не
уложитесь - пеняйте на себя!
Глава 7
ропать со всем старанием", - таким был приказ Хорошеева. Он лично
инструктировал специального агента Щеткина и агента Совковского. Даже
больше, он рассказал им о чудовищной афере, которую группе заговорщиков
удалось провернуть под самым носом у службы безопасности, и наделил "сто
семнадцатую двойку" невероятно высокими полномочиями. "Кровь из носу, но
найти мне связь между Федором и Лебедянко!" - потрясая кулаком, приказал
директор агентам, выделив, таким образом, их из общей массы сотрудников
ПСБ. Высокое доверие начальства настроило Щеткина и Совковского на самую
что ни на есть деловую волну. Они понимали главное - провал нового задания
означал бы позорнейшую отставку. В случае успеха начальственного ворчания
все равно было не избежать, ведь Пустотелова они вовремя не раскусили, хотя
имели в распоряжении мыслеграф, но ворчание - не отставка. Его пережить
можно. Да и неизвестно еще, какова степень вины Федора. И есть ли она
вообще.
Щеткин невольно задержал дыхание, когда на подруливший к люку буксира
трап шагнул измученный суточным полетом Пустотелов. Вопреки опасениям,
Федор вернулся, а значит, "Криптон" угнал не он и версия о его причастности
к заговору рушилась. А вместе с ней рушилась и версия о халатном отношении
агентов к предварительному изучению кандидата. Это было уже кое-что. Агент
включил уловитель мыслей и, расплывшись в дежурной улыбке, шагнул навстречу
несостоявшемуся герою.
- С возвращением!
"Шел бы ты... подальше. Ты ж не знаешь, чего мне стоило это
возвращение. Спасители человечества недоученные. Кто из вас кнопки нажимал?
Чуть кишки не выпустили. Еле очухался. Десять "же" - это не шуточки. Нельзя
было помягче развернуть?"
- Удивлен? - вслух спросил Федор. - А начальство твое? Оно меня
специально запугивало, что не вернусь, или просто передумало астероид
бодать?
- Понимаешь, Федя, - Щеткин доверительно приобнял космонавта за
героически увеличенные скафандром плечи. - Накладочка вышла. Если бы
"Криптон" сел на астероид, ты бы там точно остался. Не смогли бы буксиры
вернуться. Да только не сел никуда крейсер. И нам страшно хочется
выяснить - почему?
"Не сел? Ну, вообще-то, да. Никакие люки не открывались, и никакие
кнопки на пульте "Криптона" я не нажимал. Потому что никуда не переходил.
Накладка? Промазали с расчетами? Это что же, мне снова лететь придется?
Рано обрадовался? Плевать, конечно, но только бы не сразу. Чешется все.
Помыться бы да пожрать по-человечески..."
- А я почем знаю? - Пустотелов пожал плечами. -
Мое дело было кнопку нажать. Только люк в крейсер так и не открылся. Я
ждал. А тут вдруг разворот - и домой.
- Мы знаем, Федя, - голос Щеткина стал исключительно ласковым. Как
бывает у палача. - Пять минут до посадки на астероид оставалось, и вдруг -
щелк! - буксиры отцепились, а "Криптон" - бах! - и развил тягу. И поминай
как звали.
"Тягу? Кто ж ему приказал? Я в его рубку не заглядывал. Или там еще
один пилот был? А я тогда зачем? Темнит что-то агент. "Щелк", "бах"...
Никак, свалить на меня чего-то задумали? Подставить. Крайним сделать.
Значит, все же придется в герои записаться? В смысле - в антигерои..."
- Ну, а я при чем?
- Ты? - агент внимательно взглянул Пустотелову в глаза, а затем снова
покосился на часы с инструкцией. - Может, и ни при чем. Да только,
понимаешь, Федя, есть у нас подозрение, что шепнул тебе что-то перед
полетом господин Лебедянко. А? Признайся, шепнул?
"Шепнул? Что он мог шепнуть? Сидел, мямлил про долг перед
человечеством, про вселенскую миссию. Какие-то примеры приводил из истории.
Рассуждал об ответственности перед грядущими поколениями. Бредил, короче
говоря. Или хотел грех с души снять. Самого себя убедить, что я лечу
добровольно. Не знаю. И ничего не шептал. А почему он должен был шептать?
Или агенты подозревают, что из-за профессора крейсер улетел? Стоп, стоп...
Крейсер улетел? А булыжник он с собой прихватил или как?"
- Ничего не шептал, - разродился Федор. - А что случилось-то?
- Вот то и случилось, - Щеткин говорил все еще с подозрением, но хотя
бы не так ужасающе ласково. - Улетел "Криптон". В дальние дали. С концами.
"Во дела... Не зря, выходит, я согласился в эту авантюру влезть.
Все-таки они меня удивили. Поровну, конечно куда их крейсер улетел и кто
его увел, но сам факт достоин восхищения. Ну, профессор, ну, артист! Всех
нагрел. И ПСЬ хваленое, всех этих инженеров с программистами. Крейсер
угнал. Это ж еще додуматься надо. Молодец, ничего не скажешь, , ."
Агент Щеткин поморщился и спрятал "часы" под манжету. Федор еще
несколько секунд пожевал очередную реплику, а затем спросил:
- С астероидом улетел или сам по себе?
- С концами, тебе же сказали, - угрюмо ответил молчавший до сих пор
Совковский.
- Профессор и насчет "кирпича" нас нагрел, - невольно проговорился о
своем "мыслеведении" Щеткин.
На его счастье, Федор ничего не заметил.
"Это уже совсем круто. Высший пилотаж. Нагреть всех астрономов Планеты
на целый астероид. Да не какой-то там кувыркающийся параллельным курсом
где-то в далекой-предалекой галактике, а летящий прямиком на телескопы.
Серьезная оплеуха. Всему научному сообществу. Хотя, скорее всего, Лебедянко
обманул только правительство. Ведь недаром все было покрыто мраком. Как он
там говорил, на инструктаже? "Во избежание паники... неотвратимая угроза...
вся ответственность на правительстве и секретном астрофизическом центре..."
Вот и доигрались в секретность, умники. Один пузатый профессор обманул
целое правительство со всей верхушкой армии, флота и ПСБ. А брось правители
открытый призыв общественности, тысячи астрономов бы нашлись, которые
Лебедянку в момент бы на чистую воду вывели..."
- Да-а, бывает, - протянул Пустотелов. - А меня-то вы чего обнимаете?
Думаете, я с профессором заодно? Так ведь я в крейсер не проникал и ни в
какие дальние дали на нем не улетал. С концами.
Он взглянул на Совковского. Тот промолчал, равнодушно отбив
пустотеловский взгляд напарнику.
- Это мы видим, Федя, - Щеткин говорил уже почти нормально. Без
многообещающих интонаций. - Но все-таки хотим понять, почему именно ты?
Зачем профессору потребовался герой непременно твоего умственного склада и
печального образа? Что ты сам об этом думаешь, идальго?
"Идальго? Это чего? Козел на современном языке? Надо будет у Машки
спросить. Она в нынешних матюгах на все сто подкована. А зачем профессору
потребовался непременно я, у него и спрашивайте, сыщики ленивые. Я-то почем
знаю? Он говорил про какое-то поле вокруг двигателей. А что там было на
самом деле - одному Лебедянке известно..."
- Не знаю я. Чего вы доскреблись? Если астероида больше нету, я домой
пойду, - Федор почесал шею там, где ее натер скафандр. - Куда эту робу
сдать?
- А кто тебя отпускал? - грозно нахмурился Совковский.
- Постой, - Щеткин поднял руку. - Верно Федор говорит. Астероида
больше нет. Значит, герой свое дело сделал. Нет у нас оснований его
задерживать. Вот сдаст скафандр, подпишет документ о неразглашении
государственной тайны и пусть идет. Он же гражданин. Имеет полное
гражданское право.
"Вот именно... Имею право идти домой. А вы все идите..." Щеткин не
стал дочитывать очередной мыслеперехват.
- Но... - Совковский удивленно взглянул на специального агента.
- Принеси бланк подписки, - Щеткин подмигнул.
- А-а, - напарник наконец-то сообразил, в чем дело. - Сейчас принесу.
Формула "отпустить и проследить" срабатывала не один раз. И даже не
два. Она срабатывала всегда, когда агентам было не лень ее применить. В
данной ситуации лениться было невыгодно. Совковский это понял не хуже
Щеткина, просто чуть позже. Он от природы был не столь гибок умом, как
напарник.
* * *
- Ну и что ты думаешь? - спросил Щеткина Совковский, когда, покончив с
формальностями, Федор пошагал к ближайшему эскалатору.
Щеткин выждал пару минут и подал напарнику знак следовать за
подопечным. Шли агенты метрах в двадцати позади неторопливого Пустотелова,
ни на секунду не спуская глаз с его сутулой спины.
- Что думаю - вопрос десятый. Но факты пока в пользу Федора. Из полета
вернулся. Мысли у него чисты, будто у ребенка. Направляется домой. Ни с кем
не связывается. Сейчас наверняка придет в свою хибару и завалится спать.
- Предварительно получив от своей Люськи по лбу сковородой, - со
вздохом закончил Совковский.
- Знакомая история? - Щеткин усмехнулся. - Тебя Наталья тоже так
встречает?
- А-а, - Совковский скривился и махнул рукой. - Не напоминай. После
работы иногда и домой идти не хочется.
Он снова взмахнул, но теперь уже двумя руками и как-то слишком резко.
Щеткин тут же бросился на тротуар, перекатился в сторону и выставил перед
собой основной блок мыслеграфа. Рефлексы сработали хорошо, но подкорка не
учла, что вместо пистолета в кобуре лежит прибор для чтения мыслей. Щеткин
чертыхнулся и спрятал мыслеграф обратно в кобуру, а затем вынул пистолет.
Из кармана брюк.
К тому моменту Совковский замертво рухнул на тротуар, а Федор скрылся
в вестибюле перехода на подземный уровень. Щеткин проверил пульс напарника
и заодно включил у него на запястье тревожный маячок. Совковский был еще
жив, а специальная "Скорая" прибывала по такому сигналу не позже чем через
минуту. Шанс у напарника оставался Щеткин подобрал с тротуара пистолет
Совковского - даже получив тяжелое ранение, тот успел вынуть оружие из
кобуры - и бросился следом за Пустотеловым.
У самых дверей в вестибюль асфальт под правой ногой агента взорвался,
и довольно крупные куски хлестанули по голени. Щеткин споткнулся и с ужасом
осознал, что летит со скоростью торпеды головой прямо в толстый цветной
витраж. "Конец, - мелькнула мысль. - На такой скорости башкой в стекло -
это верная смерть". Он зажмурился и потому не увидел, как за мгновение до
"верной смерти" витрина вдруг взорвалась и осела сверкающим водопадом.
Щеткин лишь услышал оглушительный грохот, звон и почувствовал, как по его
макушке скользнули несколько осколков.
Упав на пол внутри вестибюля, агент снова перекатился почти к самому
эскалатору и, заняв позицию, повел стволом пистолета из стороны в сторону.
Люди поблизости были, но все они в ужасе присели и закрыли руками лица от
разлетающихся осколков. Щеткин был уверен, что от удара головой в стекло
его спас выстрел того же снайпера, который положил Совковского. Вторым
выстрелом неизвестный злодей едва не отстрелил Щеткину ногу, а третьим
голову, но, слава богу, попал в витрину. Ожидать продолжения банкета было
вполне логично.
Но последовало продолжение не снаружи, а изнутри. Где-то внизу, на
эскалаторе, послышалась возня, и знакомый голос, как всегда спокойно,
спросил у кого-то:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг