- Разве она кончилась? Война не может кончиться. Люди не
могут жить без войны...
Элина мысленно ликовала: вот когда он начал раскрываться,
вОт какие они были в действительности. В то же время она ис-
пытывала острую жалость: "Бедный Том... Представляю, что
сейчас творится у стереоэкранов".
- Ты глубоко заблуждаешься, Том. - Она положила руку на
его плечо и почувствовала, как он вздрогнул. - Все войны
давно кончились. Человечество уже много десятилетий не зна-
ет, что такое война.
Он резко дернулся, и рука соскользнула с его плеча.
- Зачем? Зачем ты говоришь это? Я думал, тебе можно ве-
рить... А ты...
- Но это правда. Том... Ты... Просто прошло очень много
времени с тех пор, как ты воевал.
- Молчи!
- Хорошо, оставим это. Чем все-таки ты занимался после
того, как ушел из армии?
- Хочешь знать?
- Очень.
- Тогда выключи это. - Он указал на экран.
Она молча щелкнула клавишами, экран потускнел, снова стал
плоским и погас.
- Ну, Том?
Он приблизил лицо к самым ее глазам:
- Я продолжал убивать, девочка.
- Как это, Том? - Она отодвинулась, но он схватил ее за
руки.
- А вот так... И стал богатым. Очень... У меня появилось
все: виллы, яхты, машины, девушки... Такие, как ты... Хотя
нет, ты гораздо красивее.
Она попыталась оттолкнуть его, освободиться, но он сжимал
ее руки все сильнее.
- Что ты делаешь. Том! Отпусти меня! Ну! Том... Том, не
смей... Том...
Через несколько минут все было кончено. Полураздетая Эли-
на ошеломленно рыдала, сидя на полу в углу студии. А он сто-
ял возле и пытался успокоить ее:
- Ну чего ты. Перестань реветь, дура. Ну не удержался...
Уж очень ты мне по душе пришлась. Так ведь я же по-хороше-
му... Ну хочешь, женюсь...
Он хотел помочь ей встать, но в этот момент дверь распах-
нулась и в студию ворвались Вил и Ник. При виде их Элина от-
толкнула Тома, вскочила и пронзительно закричала:
- Уходите сейчас же, уходите все отсюда! Все до одного! И
ты тоже!
- А ну, - угрожающе процедил Вил, приближаясь со сжатыми
кулаками к Тому и указывая ему глазами на дверь.
- Вон, все вон! - продолжала кричать Элина. Вспыхнул эк-
ран на пульте управления, и Ив сердито заговорил что-то, од-
нако на него никто не обратил внимания.
Том попытался подойти к Элине и что-то сказать, но Вил и
Ник преградили ему дорогу. Тогда, махнув рукой, Том пробор-
мотал:
- А, семь бед - один ответ...
И выбежал из студии. Вил и Ник устремились следом за ним.
В просторном кабинете президента Всемирной Академии сиде-
ли трое: сам президент - седой розовощекий старик в черной
бархатной шапочке и парадной белой мантии и профессора Нор-
берт и Усам. Все трое молчали. Президент постукивал пальцами
по полированной поверхности большого письменного стола и вы-
жидательно поглядывал то на одного собеседника, то на друго-
го.
- Ну, и что же будем теперь делать? - спросил он наконец,
откидываясь в кресле.
- Если считать, что ситуация не выходит за рамки экспери-
мента, - нерешительно произнес профессор Норберт, - то ре-
шать вправе Академия.
- Ничего себе экспериментик, - заметил профессор Усам.
- Это он что же, на глазах всей планеты? - поинтересовал-
ся президент, тщетно пытаясь скрыть улыбку.
- Нет, экраны в студии были выключены, - сердито ответил
профессор Норберт. - Поэтому ему и не успели помешать.
- М-да... Так что же, коллега, как по-вашему, можно счи-
тать происшествие в студии экспериментом? - спросил прези-
дент, обращаясь к профессору Усаму.
- Этот вопрос я прежде всего адресовал бы Элине...
- Категорически возражаю, - перебил профессор Норберт. -
Один человек не вправе решать судьбу такого эксперимента.
Нам дан случай неповторимый... Мы должны продолжать наблюде-
ния. Если его теперь изолируют ради торжества справедливос-
ти, как здесь говорили, потери науки будут невосполнимы.
- Наблюдения вы, вероятно, сможете продолжать и в том
случае, если сочтут необходимым изолировать его, - сказал
президент.
- Это будет совсем не то. Я имею в виду его адаптацию в
нормальной обстановке, адаптацию в обществе, а не на обитае-
мом острове или в одиночной камере.
- А вы можете поручиться, коллега, что он не натворит еще
чего-нибудь? - Профессор Усам скрестил руки на груди и не
мигая уставился в лицо профессора Норберта.
- Эксперимент всегда несет в себе элемент риска, - не
сдавался тот.
- Но ведь он может и убить. Запросто... Теперь, когда
точно установлено, кто это, мы должны быть особенно осмотри-
тельны.
- Кстати, кем он оказался в действительности? - спросил
президент. - Подтвердилось, что он рассказывал о себе во
время того злополучного интервью? Мне что-то говорили, но я
уже запамятовал...
- Все, что он говорил, подтвердилось. - Профессор Норберт
достал из небольшого портфеля лист бумаги и положил на стол.
- Вот заключение Института новейшей истории. Его настоящее
имя - Томас Джонсон. Он уроженец западного континента, моло-
дость его прошла в очень трудной обстановке, потом служил в
армии, потом... Ну, потом связался с преступным миром, стал,
как это у них называлось, гангстером, одним из руководителей
какой-то крупной организации. В конце концов попался и, так
как не назвал соучастников и шефов, был приговорен к смерти.
Смерть в газовой камере, с его согласия, заменили криокон-
сервированием на пятьсот лет. Его заморозили, поместили в
одно из хранилищ, а все документы почему-то остались в тог-
дашнем министерстве юстиции и потом попали в архив. Там они
каким-то чудом сохранились, и вот теперь историки их по на-
шей просьбе откопали.
- Так вы, значит, оживили его раньше срока, - покачал го-
ловой президент.
- Да, и не жалею, - запальчиво возразил профессор Нор-
берт, - потому что он, по-видимому, единственный, кого замо-
розили совершенно здоровым.
- А как это все-таки получилось?
- Сейчас трудно сказать... По-видимому, на его саркофаге
не было никаких надписей, только номер. Когда все это было
свезено в хранилище Академии холода и началась реставрация
саркофагов, на его саркофаге по ошибке поместили табличку с
надписью с другого саркофага. И он стал числиться у нас
Бокстером. А саркофаг настоящего Бокстера, вероятно, привез-
ли в таком состоянии, что хранить его было бессмысленно, и
его уничтожили. Документы же на Томаса Джонсона в Академию
вообще не попали, и о его существовании у нас никто не знал.
- Послушайте, коллега, а много у вас там может оказаться
еще подобных сюрпризов?
- Не знаю, не знаю, ведь не я их замораживал... И с по-
давляющим большинством я, на их месте, не стал бы возить-
ся... Зачем они все это делали?.. Переправлять в будущее
преступников и трупы богатых бездельников - трудно усмотреть
в этом акт гуманности. Но они поставили нас перед этой проб-
лемой, и мы вынуждены пытаться ее разрешить. И хотя мы сей-
час не подбрасываем своих покойников медикам будущего, проб-
лема криоконсервирования, конечно в каком-то усовершенство-
ванном виде, представляет для нас очень большой интерес. Мо-
жет быть, к ней придется возвратиться, когда мы станем посы-
лать космонавтов в длительные путешествия к иным галактикам.
Она может стать актуальной и в других областях человеческой
деятельности в ближайшем или более далеком будущем. Поэтому
заниматься ею мы обязаны. А что касается возможных "сюрпри-
зов" при размораживании - в какой-то мере каждый из оживляе-
мых может им оказаться... Но боюсь, таких, как Томас Джон-
сон, больше не будет.
- Посмотрите на него, он боится, - президент покачал го-
ловой, - боится, что больше ничего такого не получится. А мы
теперь ломаем головы, что нам делать с тем, что уже получи-
лось... Итак, слушаю ваши окончательные предложения, колле-
ги.
- Рассматривать случившееся как эксперимент, - буркнул
профессор Норберт.
- Передать все на решение Высшего совета народов, - твер-
до сказал профессор Усам. - В прошлом это преступник, он и у
нас совершил преступление, едва профессор Норберт разморозил
его. Надо передать его органам справедливости. Пусть они и
решают, что он заслужил.
- Это ужасно, - произнес профессор Норберт, - и это гово-
рит ученый двадцать первого века.
- Да, потому что не хочу, чтобы бациллы преступности сно-
ва распространялись в нашем обществе. Человек все еще
слаб... А такое весьма заразно. Мы почти покончили с прес-
тупностью не затем, чтобы все начинать сначала.
- В таком случае я настаиваю, чтобы решениз было обсужде-
но на Большом совете Академии, - сказал профессор Норберт. -
Пусть выскажут свое мнение ученые всей планеты.
- Всемирная Академия не компетентна, когда речь идет о
преступлении, - возразил Усам.
- Повторяю, речь должна идти прежде всего об эксперимен-
те, небывалом эксперименте огромного значения.
- Но вы забываете об Элине. Она даже не сотрудник Акаде-
мии холода. Она - жертва преступника.
- Для науки люди шли и не на такие жертвы.
- Нет, с вами, профессор Норберт, невозможно спорить. Вы
просто фанатик!
- А вы формалист, сухарь; вы лишены элементарных качеств
настоящего ученого.
- Коллеги, коллеги, - заволновался президент. - Успокой-
тесь. Сохраняйте необходимую всем нам объективность сужде-
ний.
Наступило напряженное молчание.
- Может быть, действительно поговорить с Элиной, - заме-
тил наконец президент, словно рассуждая сам с собой.
- Зачем? - взорвался профессор Норберт.
Профессор Усам пожал плечами и отвернулся. Этот жест мог
означать и одобрение и порицание.
В кабинете снова воцарилась тишина. Такая тишина, что
стал слышен еле различимый напев кондиционера, напоминающий,
что за окнами лето.
- Хорошо, - со вздохом сказал президент. - Я предлагаю
поступить следующим образом...
Он не успел объяснить, как следует поступить, потому что
вспыхнул световой сигнал на настольном экране и голос неви-
димого секретаря произнес:
- Прошу извинить, но к вам обращаются из службы Публичной
информации. Говорят, что-то важное и срочное. За последние
полчаса обращались уже несколько раз. Вы разрешите?
- Да, - сказал президент.
Тотчас осветился большой переговорный экран, занимавший
одну из стен кабинета. Откуда-то из самой его глубины выбе-
жала женская фигура в очень коротком ярком платье. Она стре-
мительно приблизилась, и профессор Норберт узнал Элину. Ее
лицо в пышном ореоле золотистых волос выглядело спокойным,
но грудь высоко поднималась, а глаза блестели ярче, чем
обычно. Казалось, она соскочит сейчас на мягкий ковер, кото-
рым устлан был пол кабинета, но она резко остановилась в ра-
ме экрана, не отрывая взгляда от сидящего за столом прези-
дента.
- Простите меня за вторжение, - начала она. Тут голос ее
прервался и она глубоко вздохнула. - Я... мне сказали, что
сейчас решается судьба Тома Джонсона. Так вот я хочу вам
сказать: мы только что говорили с ним и решили, - она на
мгновение опустила глаза, - решили, что будем вместе... Во-
обще вместе... Вы поняли?.. Я беру на себя всю заботу о нем,
пока он не привыкнет к новому для него миру... Вы меня поня-
ли?..
- Конечно, - медленно заговорил президент. - Но я не
знаю, как на это посмотрит профессор Норберт. Ведь Томас
Джонсон, как бы это точнее выразить, его пациент и подопеч-
ный - центральная фигура весьма важного эксперимента, столь
успешно проводимого профессором Норбертом...
- При чем тут Норберт, - возмутилась Элина. - Разве Том
пленник Норберта? Или морская свинка? Ну Норберт оживил его.
Очень хорошо, спасибо ему за это... Но теперь каждому пора
идти своим путем... Норберт пусть возвращается к своим замо-
роженным саркофагам, а Том...
- Возмутительно! - произнес профессор Норберт.
- Ах, вы здесь, профессор, - не растерялась Элина. -
Очень хорошо. Пожалуйста, не думайте, что я хотела вас оби-
деть. Вы же знаете, что Том совершенно здоров, и чем скорее
он покинет клинику и окунется в нормальную жизнь, тем будет
лучше для него и... всех нас.
- Возмутительно! - повторил профессор Норберт, все еще не
веря своим ушам.
- В общем, мы хотели бы уехать еще сегодня, - закончила
Элина.
- Куда? - поинтересовался президент.
- Сначала в какой-нибудь тихий уголок... В Полинезию или
на Багамские острова, а потом посмотрим. Если профессора
Норберта интересует дальнейшая судьба Тома, я буду держать
его в курсе дел...
- Нет, это просто... - Профессор Норберт попытался подыс-
кать какое-нибудь крепкое слово, чтобы выразить возмущение,
обуревавшее его, но не мог вспомнить ничего подходящего. -
Кто в этом случае может распоряжаться, планировать, решать,
я или...
- Мне кажется, в этом случае мое решение и желание тоже
что-нибудь да значат, профессор, - отчеканила с экрана Эли-
на.
Профессор Норберт потер переносицу и отвел глаза, стара-
ясь избежать спокойного и твердого взгляда молодой женщины.
- Я все-таки полагаю, - сказал президент, - что кое-какие
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг