Значит, это сам Люц, но я определенно видел его где-то... Это было давно...
Где же и когда?"
- Ты кто такой? - снова нарушил молчание Полшер. - Или опять трюк
босса?
- Это я должен тебя спросить, кто ты и как тут очутился. Мы не
рассчитывали на конкурентов, - отпарировал Стив, - так что давай
представляйся. Вроде бы, я тебя где-то встречал, а вот где, не припомню.
- А ты кто такой?
- Изволь, могу сказать. Папа Лука. Слыхал?
- Папа Лука? - нахмурился Полшер. - Не знаю...
- Врешь, не можешь не знать.
- Ты мне не нужен, - объявил Полшер. - Я хочу говорить с боссом.
- С каким еще боссом?
- С Цезарем Фигуранкайном.
- Не выйдет. Они все, - Стив кивнул на сидящих позади Цвикка и Корта, -
мои заложники.
- Иди к черту, - довольно миролюбиво сказал Полшер, - ты влез не в свой
курятник. Но если не ошибаюсь, мы договоримся. Ты не останешься внакладе,
хоть и очутился тут не вовремя. Уступи мне Цезаря Фигуранкайна. Только его
одного, и я не стану тебе мешать.
- А ты и не сможешь помешать, - жестко отрезал Стив. - Я вспомнил
наконец, где тебя видел... В Акапулько, сразу после убийства Кеннеди и
гибели Фигуранкайна-старшего. Только тогда тебя звали иначе... Ты мало
переменился за эти десять лет.
Полшер словно бы сжался на экране, и в его глазах появилось что-то
похожее на сомнение.
- В Акапулько? - повторил он. - Кто же ты тогда? Может, стянешь свой
чулок?
- Придет время - стяну, - пообещал Стив, - а теперь слушай, Герберт Люц
или как там тебя... Ты мне нужен больше, чем они все, вместе взятые. - Стив
снова кивнул на Цвик-ка и Корта. - Поэтому, если не боишься, приходи сюда,
но один. Мои люди пропустят тебя. Поговорим, как мужчина с мужчиной...
- И не подумаю. - Полшер усмехнулся, однако глаза его тревожно
забегали. - Приходи ты ко мне, если не боишься...
- О'кей, - сказал Стив и выключил переговорный экран. - Включай теперь
громкоговоритель, Паоло, - распорядился он. - Поговорю с его сбродом. И
пусть начинают окуривание...
Около восьми утра операция подошла к концу. Двое наемников, не
переставая кашлять, вынырнули из облаков буроватого дыма, который окутывал
коттедж. В руках у них были белые флаги. Они подошли к вертолетной площадке,
швырнули на землю оружие и понуро отошли в сторону. За ними еще двое вывели
связанного Полшера и передали его людям в черных масках. Потом вереницей
потянулись остальные, складывали оружие на еще не просохшую после дождя
землю и молча отходили на указанные места.
Карлос вышел последним. Надрываясь от кашля, он сказал человеку,
принимавшему капитуляцию:
- Там лежит еще один наш - последний... Он мертв... Его кокнул шеф...
перед этим... - Карлос указал на сложенное на земле оружие. - А бабы заперты
в ванной на втором этаже... идите выпустите, не то задохнутся...
Тео - принимал капитуляцию он - приказал гасить костры, в которые еще
сыпали перец, и послал двоих из своей группы освободить женщин.
Коммандос, захватившие аэродром, сдались раньше, сразу после того, как
УЛАК-пять, мелькнув над посадочной полосой, обрубил хвост самолета.
После капитуляции отряда Полшера возле кровати Цезаря состоялось
короткое совещание.
- Его людей предлагаю рассредоточить по нашим подразделениям, и пусть
пока работают, - сказал Цвикк, - под контролем, конечно... Эти ребята умеют
многое, а у нас с квалифицированными работниками туго.
- И предупредить: в случае попытки побега - смерть, - добавил Цезарь.
- Предупредим, - кивнул Цвикк, - но пути через гилею отсюда нет... Они
это должны понимать.
- Не исключено, что через некоторое время я предложу кое-кому из них
перейти ко мне, - сказал Стив. - После соответствующей проверки... Среди
этого сброда не все подонки.
- Большинство - ребята молодые, - заметил Цвикк, раскуривая сигару. -
Конечно, все они прошли изрядную "обкатку", но не надо забывать, что стать
наемниками и террористами их заставила прежде всего нужда... В первую
очередь это относится к латиноамериканцам, которых тут не меньше половины.
- Мигуэль прав, - очень серьезно подтвердил Тибб.
- А знаете, что еще свидетельствует в их пользу? - прищурился Стив. -
То, что вняли доводам рассудка и сдались без кровопускания...
- Доводы были увесистые, - усмехнулся Цвикк. - Хотя признаюсь: я ведь
не очень верил в успех вашего обращения.
- Поэтому к горячим словам пришлось добавить еще более горячего перца.
- Откуда вам известен этот способ? - поинтересовался Цвикк.
- Дым с перцем? В Юго-Восточной Азии им пользуются с незапамятных
времен... А мексиканцы, например, выкуривали так жандармов во всех
революциях.
- Способ более гуманный, чем слезоточивые и прочие газы, которыми
разгоняют безработных, - Цвикк затянулся и выпустил кольцо голубоватого
дыма. - О, простите, патрон, - спохватился он, - я тут задымил возле вас,
как угольный паровоз. Слава создателю, - добавил он, тщательно гася сигару в
пепельнице, - что вся эта рискованная операция, которая могла стать очень
кровавой, пока обошлась в две человеческие жизни. И обе на совести
Полшера...
- Третьей станет его собственная, - объявил Цезарь, приподнимая голову
с подушки. - Я считаю, что его следует без промедления расстрелять.
- Позвольте мне не принимать участия в дальнейшем обсуждении, - тихо
сказал Тибб, поднимаясь с кресла. - Я должен вернуться в зону...
- Хотелось бы знать твое суждение о судьбе этого человека. - Цезарь
испытующе взглянул на Тибба.
- У меня... его нет. В мире не существует ничего ценнее жизни...
- Люц - преступник, на совести которого жизнь многих людей. Даже здесь,
в последние два дня...
- Знаю, - Тибб предостерегающе поднял руку, - все знаю, Цезарь. Но...
решайте сами. Без меня.
- Пусть будет по-твоему. - Цезарь опустил голову на подушку. - Ступай.
- У него своя философия, - заметил Цвикк после того, как дверь за
Тиббом закрылась. - Однако, прежде чем решать, надо бы поговорить с
Полшером.
- Совершенно необходимо, - согласился Стив. - Я, например, хочу
спросить, за что он получал деньги по распискам, которые хранились в сейфе
твоего лондонского банка, Цезарь. Ты помнишь даты?
- Конечно. И даты, и суммы...
- Едва ли он захочет об этом рассказывать, - вздохнул Цвикк. - Он может
вообще отказаться отвечать... Но попробовать надо.
- Мы будем судить его, - предложил Стив.
- А вам известно, - спросил Цвикк, извлекая из кармана клетчатый платок
и принимаясь вытирать лицо и шею, - что этого человека уже судили, и не один
раз?.. Он был приговорен к смерти очно, еще в Нюрнберге, и потом три или
четыре раза заочно.
- Я догадывался, - сказал Цезарь. - Но деталей не знал.
- Я - не догадывался, - Стив усмехнулся, - но меня это не удивляет. Еще
при первой встрече он показался мне бывалым каторжником.
- При первой встрече? - поднял брови Цезарь. - Ты никогда не
рассказывал мне, что встречался с Люцем.
- Потому что он тогда назывался Полшером. А я не знал, что Полшер и Люц
одно лицо. Он выполнял загадочную роль шофера и лакея при Пэнки и Круксе в
Акапулько, сразу после гибели твоего отца.
- Поразительно! - воскликнул Цезарь.
- Я тоже не знал, - пробормотал Цвикк, - значит, оно было так... Он
сошел в Мехико... Для меня оставалось загадкой, как он ухитрился тогда
уцелеть. Ваш покойный отец, патрон, летел через Сан-Паулу. Мы с ним
виделись, и я провожал его в аэропорту Сан-Паулу. Люц был в его свите. Они
летели в Акапулько через Мехико. Значит, в Мехико Люц сошел...
- И после этого через несколько минут после старта самолет взорвался, -
заключил Стив. - А на следующий день, как ни в чем не бывало, Люц, ставший
Полшером, возил Крук-са и мистера Пэнки по Акапулько.
Наступило долгое молчание.
- Этот человек мог бы прояснить многое, - тихо сказал Цезарь. - Кто
знает... - Он не кончил.
- В курсе всего, конечно, и Пэнки, - добавил Стив. - Пэнки, которого ты
так ценишь.
- Теперь ему придется уйти в отставку, - твердо сказал Цезарь.
- В отставку! - насмешливо повторил Стив. - Я почему-то подумал об
электрическом стуле или газовой камере...
- В Соединенных Штатах, мистер Смит, электрические стулья и газовые
камеры существуют только для рыбешек помельче... - назидательно заметил
Цвикк. - Для тех, кто наверху, - директорские и президентские кресла. Хорошо
известно, что американская Фемида неподкупна, - продается только за очень
большие деньги...
Суд над Люцем-Полшером назначили на вечер. До этого Стив, Тео, Корт и
Цвикк допросили его людей. Вместе с Карлосом, который был помощником Полшера
в операции по захвату УЛАКа, их оказалось сорок два. Сорок третий был убит
Полшером перед капитуляцией. Отвечали они очень скупо, пытаясь выполнять
требование своего "устава", который грозил смертью за дачу показаний властям
и полиции. Некоторые отказались даже назвать имена и гражданство. Если
верить тем, кого Стиву удалось "разговорить", о деталях плана они не знали и
могли только назвать суммы обещанного вознаграждения. Карлос подтвердил, что
главной задачей группы был захват "летающего блюдца". Дальнейшие намерения
Полшера Карлосу, по его словам, не были известны, хотя он сотрудничал с
Полшером не впервые. "Где и когда?" От ответа на этот вопрос Карлос
уклонился, заметив только: "Он вам лучше расскажет". О себе Карлос сообщил,
что он гаитянин, сын ремесленника из Порт-о-Пренса, кончил два класса
начальной школы, служил в личной охране пожизненного президента Дювалье,
после его смерти бежал с Гаити. За участие в операции Люц обещал ему десять
тысяч долларов, получив которые Карлос собирался навсегда порвать со своей
"профессией". Отряд, по словам Карлоса, был собран "авралом", потому что
Полшер получил задание совсем недавно. "От кого?" - "Об этом Полшер не
говорил". В отряде было семеро летчиков - четверо немцев и трое чилийцев.
Одного из них - чилийца - и застрелил Полшер. "А остальные?" - "Остальные, -
Карлос усмехнулся, - остальные так, пена, вроде меня и похуже. Потому вы нас
быстро и одолели".
- Твой шеф - стреляный воробей, - заметил Стив. - Его на мякине не
проведешь. Как он решил пойти на такую операцию с ненадежными людьми?
По-моему, ты крутишь колесо, гаг.
- Зачем мне теперь крутить? - обиделся Карлос. - Вы наверняка
передадите нас бразильской полиции. Меня там знают... Если меня выдадут
Гаити, мне конец...
- Нет, я выполню свое обещание, - сказал Стив. - Никого бразильской
полиции мы не передадим. Оставим вас тут, на "гасиенде" сеньора
Фигуранкайна. Вам придется поработать и трудом исправить свой... назовем
его... "промах"... Дальнейшее будет зависеть только от каждого из вас и от
результатов работы.
- Ну, это другой разговор. - Карлос заметно повеселел.
- Однако ты еще не ответил на мой последний вопрос.
- Насчет отряда-то?.. Я вам скажу так, сеньор: наш шеф тут уже был
однажды. Все посмотрел, прикинул... Он ведь не ждал никакого сопротивления,
говорил, что "испечем пирог" без единого выстрела. Наверно, так бы и было,
если бы не появление сеньора Фигуранкайна...
- Его не ждали? - прищурился Стив.
- Конечно, нет. Когда в Манаусе шеф увидел его самолет, он впал в
бешенство. Я никогда не видел его таким... Но он быстро опомнился и принял
меры... Когда потом господин Фигуранкайн выскочил тут на нас, пресвятая
дева, я просто струсил, клянусь вам. Да, наверно, и шеф тоже... Правда, шеф
сразу взялся в "горсть", приказал схватить сеньора Фигуранкайна как
заложника. Ну, потом все пошло "хвостом в штопор", как сказал один из
немцев...
- Какие же меры принял ваш бывший шеф в Манаусе? - спросил Стив.
- Пусть сам расскажет.
- Зря ты крутишь, Карлос, - неодобрительно заметил Стив. - Мы с тобой
неплохо разговорились, и, пожалуй, ты мне даже начинаешь нравиться. Так уж
давай не порти впечатления. Это тебе еще пригодится в дальнейшем.
- А можно задать вам один вопрос, сеньор?
- Попробуй.
- Верно ли, что вы и есть сам "папа Лука"?
- Ну допустим... Значит, ты слышал обо мне?
- О, - сказал Карлос, - если это вы и есть... - Он покачал головой.
- Ну так что?
- А то, сеньор, что многие из наших пошли бы к вам... Когда перед
рассветом, после стрельбы, заорали репродукторы, некоторые из наших сразу
стали говорить, что, наверно, это вы и есть. Ну, другие, конечно, не
поверили. С этого начался разброд...
- Понятно, - прервал Стив, - выкладывай теперь, какие меры принял в
Манаусе ваш шеф.
- Да, в общем, ничего особенного, - ухмыльнулся Карлос. - Он быстренько
узнал, откуда прилетел самолет, куда направляется. Договорился с кем-то из
радистов. Капитану "боинга" подбросили радиограмму, вроде бы только что
полученную в Манаусе, чтобы немедленно возвращался на Цейлон. Я не знаю, как
шеф написал в радиограмме, но адресована она была сеньору Фигуранкайну и
капитану "боинга". Наверно, радиограмме поверили. Мы видели, как "боинг"
взлетел и повернул на восток, к океану. Ну и конечно, когда сеньор
Фигуранкайн выскочил на нас... живой, мы, того... - Карлос развел руками.
- Живой, говоришь? - повторил Стив. - А что должно было случиться с
самолетом?
Карлос снова ухмыльнулся:
- Мало ли способов! Какой применили, не знаю, но, когда "боинг"
взлетел, шеф сказал, что дело сделано - самолету капут над океаном.
- Точно не знаешь?
- Клянусь, сеньор.
- Суду все ясно? - спросил Стив, когда Карлоса увели.
- Сколько же человек могло быть в "боинге" патрона? - пробормотал
Цвикк, словно рассуждая сам с собой.
- Наверно, не меньше тридцати, - предположил Стив. - Цезарь должен
знать точно...
- Истинно, этот человек творил зло, как пчела мед, - повторил Цвикк
сказанное им уже не однажды.
- "Мало ли способов". - Стив покачал головой. - И конечно, Люц все их
хорошо знает... Ну что, уважаемые коллеги, принимаемся за него?
- Надо сделать перерыв, - решительно возразил Цвикк. - Мне просто не по
себе, хотя довелось видеть многое... Идемте, выпьем соку, а уж потом...
дотерпим последнее действие...
"Последнее действие", вопреки ожиданиям Цвикка, оказалось кратким...
Люц не вымолвил ни слова. Когда его ввели в комнату, где за столом сидели
Стив, Цвикк и Корт, Люц окинул их презрительным взглядом и отвел глаза. Его
покрытое шрамами лицо казалось каменным. Губы были плотно сжаты. Он словно
не слышал задаваемых вопросов, и ни один мускул не дрогнул на его лице,
когда Стив стал перечислять предъявляемые ему обвинения. Лишь когда Стив
упомянул о гибели Фигуранкайна-старшего и о расписке Люца от 29 ноября 1963
года, подтверждающей получение двухсот тысяч долларов, губы Люца разжались,
словно он хотел что-то сказать, но в этот миг взгляд его упал на руку Стива,
который ритмично постукивал пальцами по столу в такт произносимым словам.
Глаза Люца расширились, словно зачарованный, он некоторое время следил за
движениями этой руки. Но затем, явно сделав над собой усилие, он опять отвел
взгляд в сторону и плотно сжал губы.
Стив умолк, и в комнате наступила пронзительная тишина.
- Молчание, видимо, означает, что вам нечего сказать в оправдание, -
спросил, подождав, Стив. - Так следует понимать?
Люц не ответил.
- Мы дали вам шанс оправдаться хоть в чем-то, - продолжал Стив. - Если
у вас такой возможности нет или вы не хотите это сделать, конец может быть
только один... Вас следовало бы повесить, но едва ли тут найдется человек,
который добровольно взял бы на себя роль палача. Поэтому даем вам шанс уйти
из жизни самому. Вам развяжут руки и оставят здесь одного. Потом сюда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг