последним данным ООН, на Земле ежедневно вырубается около тридцати тысяч
гектаров тропических лесов. Вообразите эту цифру, мистер Роулинг! А сколько
еще дэниелов кейтов мечтают урвать свои куски, например, отсюда. - Цвикк
снова указал в окно трубкой, которую начал набивать.
- Вы разве не американец, Цвикк? - поинтересовался Стив.
- Нет, помилуй бог... Я бразильский подданный, а родился в Эквадоре.
- Но на службе у Фигуранкайнов вы, кажется, очень давно?
- Всю жизнь, - проворчал Цвикк, раскуривая трубку. - Начинал с его
отцом, а Цезаря знаю с младенчества... Да-а...
Он умолк и, глубоко затянувшись, окутался облаком душистого дыма.
- Значит, по крови вы испанец?
- Мать была испанкой, отец наполовину поляк, наполовину индеец. Я
сложный гибрид, мистер Роулинг.
В кабинет возвратился Цезарь. За ним следовал стюард с подносом,
уставленным бутылками и бокалами. Стюард поставил поднос на стол, молча
раздал бокалы с коктейлем и с поклоном удалился.
- Твой любимый, - сказал Цезарь Стиву.
Стив сделал глоток, прикрыл глаза, смакуя, и покачал головой:
- Нет. Слишком много гренадина и мяты. Надо разбавить...
Он принялся манипулировать с бутылками.
- Мистер Роулинг, не откажите в любезности налить мне чистого
мартеля, - попросил Цвикк, ставя нетронутый бокал на стол. - Не обижайтесь,
патрон, не люблю этой современной алхимии.
- Я тоже не любил, - заметил Цезарь, - но меня Стив приучил. Только ему
никто не может угодить...
- Потому что составить настоящий коктейль - великое искусство, которого
никогда не постигнут твои балийские дикари, - отпарировал Стив, передавая
Цвпкку коньяк. - Дай мне твой бокал, Цезарь, и ты поймешь разницу между
истинным коктейлем и пойлом, которое намешал этот мрачный язычник...
Самолет слегка качнуло, и в динамике послышался голос капитана. Он
попросил приготовиться к посадке.
Стив поспешно глянул в окно. Внизу по-прежнему расстилался до самого
горизонта однообразный зеленый ковер сельвы.
Стив не был на бразильском полигоне больше года и не мог не признать,
что теперь тут многое переменилось. Аэродром, на котором они приземлились,
ангары и службы, а также близлежащий поселок с мастерскими и лабораториями -
все было закрыто сверху полупрозрачной масксетыо, растянутой на
металлических опорах па высоте около тридцати метров над землей.
Маскировочная сеть зеленых оттенков пропускала только рассеянный солнечный
свет. Под пей царила относительная прохлада, как и в тени соседних деревьев,
а будучи растянута на той же высоте, что и вершины их, она наделено укрывала
аэродром и поселок от всевидящих глаз искусственных спутников и от
возможного воздушного разведчика.
- В других местах сейчас то же самое, - сказал Цвикк, попыхивая
трубкой. - Кстати, мы пролетали над некоторыми из наших объектов. Заметили
вы что-нибудь?
- Нет, - признался Стив.
- А вообще-то мы стараемся по возможности сохранять крупные деревья,
убираем только подлесок, кусты и, конечно, лианы. Ну а там, где требуется
большое открытое пространство, сразу ставим такие прикрытия. - Он указал на
масксети, заслоняющие взлетную полосу.
- Я даже не заметил, где мы нырнули под них, - сказал Стив. - Мне
показалось, самолет садится прямо на вершины деревьев.
- Здесь посадка по приборам, как при отсутствии видимости. - Цвикк
продолжал попыхивать трубкой. - Самолет ныряет в открывшиеся ворота, и они
тотчас снова затягиваются сетью. Нежданные гости не сядут. Нет...
Вечером состоялось знакомство с Тиббом Линстером. К удивлению Стива, он
оказался негром. Тибб был высокий худощавый человек с очень тонкими чертами
подвижного лица и внимательным взглядом темно-коричневых глаз. У него был
очень высокий лоб, черные, коротко подстриженные, курчавые волосы, тронутые
на висках сединой, и длинные нервные пальцы, похожие на пальцы пианиста. Он
прилетел один на небольшом вертолете, который вел сам. Вертолет опустился
прямо на зеленую лужайку рядом с коттеджем, где разместились Цезарь, Стив и
Цвикк. Над лужайкой защитная сеть отсутствовала, но свободного пространства
было так мало, что Стив, наблюдая, как вертолет снижается вертикально, почти
касаясь лопастями крон ближайших деревьев, подивился мастерству и отваге
пилота.
Через минуту оказалось, что высокий чернолицый человек в белом полетном
комбинезоне, легко выпрыгнувший из прозрачной кабины вертолета, это и есть
сам Тибб. Он пожал руки Цезарю и Цвикку и вежливо поздоровался со Стивом.
Под огромными макарангами и лаурелиями, окружающими большой двухэтажный
коттедж, уже сгущался сумрак. Лучи низкого вечернего солнца едва пробивались
сквозь густые кроны, окрашивая в красноватые тона могучие стволы деревьев.
Возле вертолета появились двое сингалезцев из личной охраны Цезаря, а
Стив, Цезарь и Тибб Линстер прошли в коттедж. Цвикк уехал на аэродром
встречать самолет Пэнки, который уже вылетел из Каракаса.
Ужинали втроем на веранде коттеджа, затянутой густой противомоскитной
сеткой. Было очень душно, несмотря на то, что четыре больших вентилятора,
установленные по углам веранды, бесшумно гнали к столу струи теплого
влажного воздуха. За ужином разговор шел главным образом о международных
делах: нарастающей волне терроризма, о войне в Индокитае, в которой завязли
американцы, о поездке президента Никсона в Китай, о президентских выборах,
которые должны вскоре состояться, о новых советских предложениях в ООН в
защиту мира. Говорили Цезарь и Тибб: Стив ограничивался краткими репликами,
внимательно наблюдая за Тиббом. Чернокожий конструктор все больше нравился
ему и своей интеллигентностью, и каким-то особым умением ненавязчиво убедить
собеседника в собственной правоте, не отвергая контраргументов. Его взгляды
на действительность далеко выходили за пределы общепринятых норм и
критериев. О войне в Индокитае он отозвался как о величайшем преступлении из
всех совершенных американцами за последнюю сотню лет. Никсона назвал
политическим гангстером, прорвавшимся в Белый дом, и утверждал, что его
президентура останется позорнейшей страницей истории страны. События в
Китае, по его словам, являли пример трагического тупика, в котором может
оказаться великий народ по вине авантюристов и шизофреников.
Цезарь пытался с ним спорить, твердил, что вся история человечества -
плод хронического безумия владык, цитировал буддийские тексты, приводил
многочисленные примеры из древности и средневековья.
- То же самое происходит и сейчас, - говорил он, беря ломтик ананаса и
погружая его в бокал с шампанским. - Безумный грызущийся мир, разделенный на
сотни государств, больших и малых, с разными уровнями богатства и развития,
с разными социальными и нравственными идеалами, с разными способами и
средствами достижения этих идеалов. Мир электричества, атомной энергии и
электроники, в котором почти треть населения неграмотна, четверть недоедает,
а четыреста - пятьсот миллионов находятся на грани голодной смерти, когда
еды могло бы хватить всем. Мир, в котором по каждому поводу и без повода
хватаются за ножи и уничтожают себе подобных. Мир, в котором чудовищные
запасы самого разрушительного в истории оружия не применяются лишь потому,
что ни у кого пет уверенности, что почти уничтоженный противник не ответит
еще более сокрушительным ударом. Все это уже было, и не один раз, при ином
уровне знаний, технологии и страха... В атомно-электронный век, когда наука
и технология сотворили все то, что стало нашей гордостью, слабостью и
кошмаром, уровень страха, способного обуздать амбиции безумцев, должен быть
соответствующим. В одной из книг Будды...
- Простите, мистер Цезарь, - сказал Тибб, - по меня не убеждают ни
исторические аналогии, ни речения мудрецов минувших эпох. Вы правы в том,
что клубок противоречий нынешнего мира необыкновенно сложен, запутан и таит
множество угроз, среди которых важнейшая - самоуничтожение цивилизации... Но
именно это и отличает данную эпоху от всех предыдущих. Отличие тут отнюдь не
просто количественное, а качественное. Новое качество создано именно
современной наукой и ее производным - нынешней технологией. Наука - дитя
разума. Вы видите панацею от всех бед человечества и в прошлом, и в
настоящем в нагнетании страха. Я - в воспитании разума. Разум создал
нынешнюю цивилизацию, и разум должен спасти ее. Как? Это уже другой
вопрос...
- А все-таки, как? - не удержался Стив.
Тибб быстро взглянул на него и неожиданно улыбнулся.
- К сожалению, я не в силах дать сейчас исчерпывающего рецепта,
хотя... - он задумался ненадолго, - кое-что, вероятно, мог бы предложить.
Прежде всего - отказ от применения термоядерного оружия и обуздание угрозы
всеобщей войны. Отказ от войны вообще, как средства решения споров. Тем
более, что мир давно поделен и делить больше нечего. Постепенное разоружение
высвободит фантастические ценности. Можно накормить голодных, дать чистую
питьевую воду там, где люди умирают в электронный век от отсутствия чистой
воды. Обучить неграмотных. Переориентировать биологов, биохимиков и химиков
с поиска наиболее действенных смертоносных бактерий, ядов и отравляющих
веществ на поиск радикальных средств борьбы с еще не покоренными болезнями -
раком, сердечно-сосудистыми заболеваниями, холерой, проказой... Развернув
совместное мирное наступление на океаны, глубокие недра Земли и ближний
космос, создать миллионы новых рабочих мест и ликвидировать безработицу.
Наконец, без болтовни и митингования всерьез взяться за очистку биосферы от
того мусора, хлама и грязи, которые люди сами нагромоздили за последние
полвека. Это тоже необходимо сделать, иначе мусор и грязь уничтожат жизнь
даже в условиях всеобщего мира. Можно было бы добавить и еще кое-что, но,
вероятно, и сказанного достаточно, тем более что подобная программа отнюдь
не нова. Москва, например, предлагает ее вам и всему так называемому
западному миру не первый год...
- Ну, куда загнули, - разочарованно протянул Стив, - Москва!.. Кто им
поверит! Пропагандистская болтовня!
- Да, так вы, многие, к сожалению, считаете, - кивнул Тибб. - Это ваша
беда и, вероятно, вина тоже.
Стив неожиданно обозлился:
- Не понимаю... Если вы сами верите в то, о чем только что толковали,
как вы могли взяться за конструирование УЛАКов? Вам, как конструктору,
конечно, ясно, для чего они могут быть использованы. И разумеется, вы не
можете не догадываться об истинных целях ОТРАГа... Эти цели...
- Прекрати, Стив, - прервал Цезарь. - Тиббу известно все, абсолютно
все...
- Да, мне все известно, - заверил Тибб, глядя прямо в глаза Стиву. - Мы
трое - союзники, преследующие одну цель, хотя... в ее теоретических
обоснованиях мы... несколько расходимся. Мне известно также, что инициатором
плана являетесь вы, мистер Стив, и я пользуюсь сейчас случаем выразить вам
мое глубочайшее уважение и восхищение.
- Не преувеличивайте, - Стив махнул рукой, - моя роль минимальна. Слова
и благие намерения... Деньги - вот главное! Его деньги. - Стив указал на
Цезаря.
- Терпеть не могу, когда начинаешь паясничать, - резко перебил
Цезарь. - Хочешь, чтобы напомнил, что деньги я получил благодаря тебе,
заодно с жизнью моей и Райи? Что ж, еще раз благодарю тебя за это в
присутствии Тибба. Это во-первых... Во-вторых, не считал и не считаю эти
деньги своими. Мне, да и вам обоим тоже, хорошо известно, откуда они
появились.
- Откуда бы ни появились, решаешь теперь ты - не я и не он. - Стив
кивнул на Тибба.
Тибб счел необходимым вмешаться.
- Знаете, мистер Стив, - сказал он, поднимая бокал с шампанским, -
когда наш уважаемый патрон, как любит выражаться мистер Цвикк, рассказал мне
о вашем плане, я мысленно представил себе реализацию как исполнение
небывалой симфонии огромным оркестром. Вы - дирижер оркестра, да-да, именно
дирижер; мы с ним, - Тибб указал бокалом на Цезаря, - солисты. Он - первая
скрипка, я - самый большой барабан. Только мы с ним знаем партитуру и играем
свои партии по нотам. Все остальные импровизируют, подчиняясь вашей
дирижерской палочке, но не имея представления ни о замысле композитора, ни о
содержании частей, ни о финале. Вы дирижируете, он ведет свою партию, я
время от времени должен бить в барабан. Завтра ударю впервые... Слушателями
этой симфонии вскоре станет весь мир. Выпьем же за то, чтобы наша симфония
прозвучала гимном радости, а не похоронным маршем.
Они сдвинули бокалы.
- Кстати, - заметил Стив, сделав глоток шампанского и внимательно глядя
на Тибба, - не рассеете ли мои сомнения, уважаемый солист на барабане?
- Буду счастлив, - поклонился Тибб.
- Вы ведь уже начали... сольную партию?
- Нет.
- Разве вы не ударяли в ваш большой барабан три дня назад, точнее -
ночью с пятнадцатого на шестнадцатое?
- Нет, - возразил явно удивленный Тибб. - А позвольте спросить, почему
у вас возникла такая мысль?
- Ерунда, - махнул рукой Цезарь, - Стив начитался газетных репортажей о
"летающих тарелках" и вообразил, что видел нечто такое, когда летел в Рио.
- Вот как? - заметил Тибб очень серьезно. - Это интересно!.. И что же
вы видели?
- Вероятно, шаровую молнию, - усмехнулся Стив, отхлебывая шампанское. -
Во всяком случае, так утверждает Цезарь, и я вынужден принять эту версию,
если ваша сольная партия еще не начата...
- Нет, не начата, - повторил Тибб. - Завтра первый вылет за пределы
зоны... Ваше здоровье, мистер Стив.
- Твое тоже, солист на барабане... И называй меня просто Стивом, Тибб.
- А меня - Цезарем, - добавил Фигуранкайн, - кстати, уже не один раз
просил тебя об этом.
- Спасибо... Только не завтра во время испытаний, - улыбнулся главный
конструктор, поднося бокал к губам. - Хватит мистеру Пэнки и того, что я
окажусь черномазым.
С Пэнки Стив встретился на следующее утро за завтраком. Стив не без
злорадства отметил про себя, что старый джентльмен заметно одряхлел, хотя и
старался держаться бодро. Стива он приветствовал молчаливым поклоном, руки
не протянул. Когда он переходил из кресла под вентилятором к столу, Стив
увидел, что он опирается на палку с массивным набалдашником из слоновой
кости. Усевшись за столом, Пэнки демонстративно отвернулся от Стива и
принялся вполголоса беседовать с Цвикком.
Цезарь спустился к завтраку последним. Он был мрачен и хмуро кивнул
издали собравшимся. По репликам Пэнки Стив понял, что Цезарь уже
разговаривал с президентом-исполнителем главного банка "империи" вчера
поздно вечером и что встреча отнюдь не была визитом вежливости.
- Что слышно у Линстера? - спросил Цезарь Цвикка, когда завтрак
подходил к концу.
- Корабль перелетит на Центральный космодром к полудню. В четырнадцать
ноль-ноль - после наземного осмотра - можно начать испытания. Если, конечно,
не случится ничего непредвиденного. Вот так!..
- Ничего непредвиденного не может случиться, - холодно возразил Пэнки,
вытирая губы батистовой салфеткой. - Удовольствие слишком дорогое,
милостивые государи. - Он сверкнул очками в сторону Стива.
- Мы знали, на что идем, - возразил Цезарь.
- Нет, не знали. Я, например, не знал, и совет директоров - тоже.
Тринадцать миллиардов, извините, неизвестно на что...
- Мы вчера говорили об этом, - сказал Цезарь. - Не стоит возвращаться.
- Возвратиться придется неукоснительно, потому что... - Пэнки пожевал
бескровными тонкими губами и вдруг умолк. Извлек из кармана коробочку с
каким-то лекарством, вытряхнул на ладонь зеленую таблетку, отправил в рот и
прикрыл глаза.
"Что надо этому призраку, - думал Стив, - одной ногой он уже там... А
еще пытается ломать ход истории. Какой абсурд!"
- Как нас доставят на Центральный космодром? - Цезарь обращался к
Цвикку, но глядел на Пэнки, который продолжал сидеть с закрытыми глазами,
медленно разжевывая таблетку.
- Вертолетом - с площадки отсюда. Лететь около часа.
- Не хочу, - пробормотал Пэнки, не открывая глаз. - Не хочу рисковать
сломать тут шею и трястись целый час в кабине вертолета. Извольте отправить
самолетом. Молено взять мой.
- Хорошо, - решил Цезарь. - Летим все вашим самолетом. Вылет в
одиннадцать. Мы с ним, - Цезарь кивнул на Стива, - прибудем на аэродром
вертолетом. А вы как?
- Поеду машиной с ним. - Пэнки ткнул палкой в сторону Цвикка и кряхтя
поднялся из-за стола.
К полудню все собрались на Центральном космодроме. Бетонные поля в
форме большой восьмилучевой звезды были еще пустынны. Масксети, сдвинутые к
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг