агент. На этот раз Кларису-Ларису должно было заинтересовать происхождение
загадочного фильма под названием "Ковбои нашего времени". Все, что требуется, я
разъяснил ему в пять минут. Задачу Буратино понял и, получив "подъемные",
скоренько улетучился. Я же придвинул лист бумаги и стрелочками накидал схему, в
центре которой оказался смахивающий на ослика Иа наш многоуважаемый Поэль, в
прошлом комсомольский лидер и ленинский стипендиат, в нынешнем преуспевающий
"бизик" и "папик". Вокруг Поэля карандаш бегло разбросал цепочку капканов, в
один из которых он рано или поздно должен был угодить. Мои парни сидели отныне
на всех его частотах и линиях. Офис и пару квартир мы обильно засеяли
радиожучками. Удовольствие из дорогих, но дело того стоило. Через каждые два
часа бдительные операторы докладывали об услышанном Гансу. Ганс выцеживал суть
и сублимировал главное, сообщая результаты непосредственно мне. Впрочем, одним
только Поэлем ограничиваться мы не собирались. Кислород в свое время я
перекрывал многим, а потому работа велась комплексно и в нескольких
направлениях. Не чурались мы и традиционных проверенных технологий. Знакомый
спец из органов в сопровождении моих ребяток подрулил к кинотеатру, чтобы
взглянуть на операторскую своими глазами.
Вволю помахав кисточкой и сняв всевозможные "пальчики", он ревностно
допросил всю тамошнюю обслугу. И вот что в конце концов доложил: о фильме под
названием "Ковбои нашего времени" они, то есть те, кто в кинотеатре работал,
оказывается, слыхом не слыхивали, и всю эту неделю крутили в дневные сеансы
детскую лабуду о Ваське-трубаче, а в вечерние - "Великолепную семерку" с
"Фантомасом". Имелись соответствующие афиши, наличествовала положенная в
подобных случаях документация. Среди цинковых коробок также не обнаружилось
ничего подозрительного. Явленный глазам спеца киномеханик рыдал и клялся, что в
тот вечер все было, как всегда, и лишь около десяти он, кажется, выходил
покурить на улицу.
- Что значит "кажется"? - перебил я сыщика. - Он что, в подпитии
находился? Мы его там, кстати, не видели.
- Потому и не видели, что в кинотеатре этого субчика не было. По словам
контролера, он вышел из здания покурить и не вернулся. Сам он бормочет что-то о
провале в памяти. Дескать, стоял, курил и вдруг - раз! - ни кинотеатра, ни
знакомых улиц. За спиной - памятник Ленину, в голове - абсолютная пустота.
- Памятник Ленину? Это какой же?
- В том-то все и дело, что киномеханик говорит о центральной площади.
- Чушь собачья!
- Естественно. От кинотеатра по прямой это около трех кэмэ. Однако и на
ложь не похоже!
- Не похоже?
- Ну да. Потеет, как юноша. Мамой клянется! Д уж я вралей на своем веку
повидал.
- Как же его туда занесло?
- А вот этого он абсолютно не помнит.
- Забавно. Может, он все-таки крутит динамо?
- Девяносто пять процентов - что нет. Захотел бы соврать, придумал бы
что-нибудь убедительнее. Тем паче, что парень вроде неглупый, сам понять
пытается, что же такое с ним стряслось. И никто, говорит, вроде не подходил,
просто накатило вдруг беспамятство какое-то и все. Ничегошеньки не может
вспомнить! Ни единого момента!
- М-да... А раньше у этого лунатика что-нибудь похожее приключалось?
- Уверяет, что нет. Алкоголем не злоупотребляет, коноплей сигареты не
набивает.
- Кстати, у себя в комнатушке он, покурить не мог? Зачем его на улицу
потянуло?
- Там у них с вентиляцией какая-то беда. Душняк, говорит, никакого
проветривания. Окон-то нет. А на воздухе, мол, самое то. Операторскую он
запирал. Уверен на все сто. Посторонних билетерша не видела. Сейчас кинотеатр
пустует, так что проскользнуть незаметно не так-то просто. Только если со
стороны фасада или через окно.
- Это сложно?
- Да ничуть. Всего-то второй этаж! Иметь какую-нибудь стремянку - и без
проблем вскарабкаешься. Правда... - сыскарь замялся.
-Ну?
- Нет там никаких следов. Окна я тоже осмотрел. Самым внимательным
образом. Кругом пылюга и гвоздями заколочено. Шляпки успели проржаветь. Словом,
если кто там и побывал, то пробирался иным путем. Либо через буфет, либо зашел
раньше,- вместе с посетителями, а потом притаился в закутке.
- Несостыковочка! - бормотнул Ганс. Я вопросительно посмотрел на него.
- Что тебе не нравится?
- Да все не нравится! Ерунда какая-то выходит. Мы ведь не собирались
там останавливаться. Случайно все вышло. Как же они могли успеть? И афишу
заменить, и с механиком всю эту комбинацию провернуть.
Он поглядел мне в глаза, и мы враз подумали об одном и том же.
- Неужто Фима?
- Она, - Ганс утвердительно кивнул. Я откинулся на спинку кресла, на
секунду зажмурился. Смерть, до чего не люблю предательств! Но ведь предают! Как
минимум - раз в квартал. Кто на денежки левые клюет, кто на женские прелести.
Вот и Фимочку нашу, выходит, затянуло мальстремом. Не удержалась девочка, не
устояла. Что ж, грустное обстоятельство! Весьма и весьма!..
Я распахнул глаза, сосредоточенно забарабанил пальцами по столу. Все и
впрямь вставало на свои места. То есть - почти все. Дамочка играла на чужих - и
играла, возможно, с самого начала. Уговорила меня остановиться в нужном месте,
выманила наружу. А в кинотеатре, разумеется, юркие ребятки все подготовили
заранее - и афишку липовую скроили, и механику сунули под нос какой-нибудь
наркотик. Звенышки пристроились к звенышкам, получилась цепочка.
- Высылай группу, - процедил я. - Волоки ее сюда!
Сыскарь неуверенно приподнялся на стуле.
- Надо понимать, я вам больше не нужен?
- Верно полагаешь, - я со значением постучал согнутым пальцем по
телефонному аппарату. - Только убедительная к тебе просьба: будь рядом с этой
штучкой. Может случиться так, что вызовем повторно.
- Разумеется. Всегда рад услужить, - улыбаясь, работник прокуратуры
выскользнул за дверь.
- Слизняк, - фыркнул Ганс. - Вот Шошина бы сюда, тот моментально выдал
бы две сотни версий.
- Шошин за решеткой. И сидеть ему еще... - я мысленно прикинул. - В
общем, многовато. А ты почему, кстати, не торопишься?
- Да иду, конечно, иду. - Ганс без особой охоты встал. - Только
печенкой чую, облом светит. Если все заранее подготовлено, если внедрили ее к
нам серьезные люди, то черта с два мы кого-нибудь найдем. Как пить дать,
слиняла девочка.
- Слиняла или нет, это тебе и следует проверить!
- Проверим, босс, чего ж не проверить.
"Прозвон" по империи несколько успокоил. Банки работали, магазины
торговали, на бирже мои горлодерики скупали заказанное по надлежащим ценам,
вагоны и рефрижераторы мчались по дорогам с положенным товаром на борту.
Какие-то гастролеры сдуру наехали на шашлычную Стаса, но туда моментом
подкатили морячки Ганса. Чужакам вполне мирно накостыляли, без тяжких телесных
повреждений спровадили подале. Был еще один конфликтик местного значения.
Какие-то отморозки спьяну прошлись по улице, круша все направо и налево.
Краешком этот ураган коснулся одной из наших автостоянок. Само собой, не
обошлось без битого стекла и мятых кузовов. Сторож пальнул для острастки в
воздух, от гpexa подальше заперся в своей будочке, в которую принялась ломиться
молодая поросль. Прочности обитой железом двери хватило ровно на столько, чтобы
парочка дежурных машин с амбалами Утюга благополучно добралась до места. С
юными беспредельщиками церемониться не стали. Проведя кулачный массаж по полной
программе, сковали наручниками и, подгоняя дубинками, спровадили в "каторжный
дом". Теперь молодцам предстояло осмыслить на досуге свое нелучезарное
поведение, а главное - отмазать грехопадение праведным трудом и щедрым выкупом.
Само собой, навестил ребятишек и Хасан, негласный глава "каторжного дома".
Вновь прибывшим на нарах отлеживаться позволялось недолго. Грязной работы у нас
всегда хватало, и "каторжане", как правило, работали на совесть весь выписанный
от Хасана срок. Ментам бы у нас поучиться! Мальчик, что собственноручно вставит
не одну сотню стеклышек, навряд ли в будущем возьмется за камень. Клин клином -
и никак иначе!
Вскоре вышел на связь и стукачок из органов. Он от своей агентуры
узнал, что в ресторане "Южный" собирается малая сходка. На повестке дня -
"разное" плюс внезапная кончина Мороза. То бишь собираются обсуждать мое
персональное дело. Будут, конечно, пыжиться, кто-нибудь обязательно потребует
крови, но независимо от того, что они там надумают, о решении, как заверял
стукачок, я узнаю уже через полчаса. Да и не должны по идее ничего плохого
удумать. Через Соху Красоватого я неделю назад кинул на кассу жирный кус. Это
многим заткнет рот. У всех нынче кризис, у всех трудности, а Ящер партвзносы
платит исправно. Так что грядущая сходка меня не слишком тревожила, как не
тревожил и тот неприятный факт, что машина руоповцев с капитаном Костиковым во
главе, этим осьминожком, вцепившимся в меня года два назад, по-прежнему
колесила вокруг Офиса. Парни Ганса сообщили, что на крыше у них какая-то
новехонькая антенна. Усато-полосатая. По всему выходило, что идеалист Костиков
опять норовил услышать неположенное. Но на лихих капитанов у нас всегда
найдутся бравые генералы, - так что туч грозовых не намечалось и на этом
фронте, а потому, сплавив Ганса за Фимой, я позволил себе расслабиться. Через
черный ход меня вывели к машине, и через энное время я сидел уже на одной из
своих потайных квартирок. Сделал дело, гуляй смело. Чуточку гульнуть я как раз
и вознамерился.
Цветные пузыри, колеблясь, всплывали и тонули в стеклянном настольном
сосуде. Тихо играла музыка - не рок и не джаз, что-то приторно мягкое,
ненавязчивое. Утомленным падишахом я утопал в кресле, а напротив меня
располагалась Надюха. Эта юная краля дула "Шампанское", как сорокалетняя
разведенка. Болтая ногами, с азартом младенца, припавшего к соске, посасывала
сигаретки. В голове у нее посвистывал веселый ветерок, и слушать ее было одно
удовольствие. Детский незатейливый треп с самым крутейшим суждением о мире.
- ...Мы ж, в натуре, не виноваты, что родились в такое скотское время,
верно? - она требовательно шмыгала носом. - Вот и нечего на нас катить. Плохие,
сякие, не такие... А сами-то какими были, интересно? Тоже небось в перерывах
между строительством коммунизма перепихнуться любили? Ты, Робби, как считаешь,
любили или нет?
- Думаю, что любили.
- Ну вот! Они же тоже люди. А теперь им обидно. Построить, блин, ничего
не сумели, а на нас пеняют. Мы-то, понятно, тоже ничего не построим, но мы хоть
не врем.
- Кто это мы, Надюха? - я вскрыл золотистую упаковку с мороженым и
придвинул к девице. - Meня ты, похоже, записала в стан погодков?
- А чего? Ты еще не старый, - она плотоядно облизнулась и потянулась к
мороженому. - Злой только. А те, кто злятся, все психи.
- Интересно! На кого это я злюсь?
- Ты?.. А на всех злишься! На весь белый свет. И улыбка у тебя, как у
робота. Потому ты и Робби. Я, кстати, тоже всех вместе терпеть не могу. Другое
дело, когда по отдельности. А все вместе всегда до каких-нибудь гадостей
додумываются. Типа войны или политики.
Я улыбнулся. Хорошо сказано! Типа войны или политики. Тут она била в
точку. И трудно было что-либо возразить. Надюха мало что знала, совершенно не
читала ни газет, ни книг, однако многие вещи истолковывала, на мой взгляд,
удивительно верно. Прямо каким-то нутряным разумом распознавала. Потому и
выслушивал я вздор этой девахи с немалым любопытством. Это ведь тоже тайна из
тайн - почему среди образованных да ученых сплошь и рядом встречаются идиоты, а
среди беспросветной рвани нет-нет, да и наткнешься на самородка. То есть это,
конечно, не правило, однако и не исключение. Еще поляк Лем писал о творцах и
роботах, впрямую приравнивая человека к машине с заранее заложенной программой.
Тикают часики, проходят годы, и вот включаются некие неведомые шестереночки,
дребезжит роковой звоночек. Программа срабатывает, и спокойный добропорядочный
гражданин нежданно-негаданно превращается в маньяка, а неумеха неуч напротив,
спохватываясь, начинает наверстывать упущенное, в короткий срок обгоняя
высоколобых собратьев, и какой-нибудь рыбак с северных морей бросает все и
поспешает в Москву, чтобы стать Ломоносовым, из Тобольской деревушки едет за
мировой славой будущий адмирал Федя Ушаков. Посчитать внимательно - так сколько
их таких притопало в столицы с периферий - ванек и мишек! Прикинуть общее
число, сопоставить - и стыдно станет за столицы. Чужим, получается, живут! умом
и талантами, взятыми со стороны. Арендаторы хреновы! Вот и эта цыпочка, уверен,
была намного умнее половины студенток какого-нибудь элитарного вуза. Не языком,
не эрудицией, а нутряной сутью. Без сомнения, видела эта девица мир яснее
других, при этом не стеснялась называть вещи своими именами.
- Ничего не меняется, Робби, - бормотала она с набитым ртом. - Все, как
текло, так и течет. Раньше принцев ждали, сейчас каких-нибудь фарфоровых
итальянцев. Чтобы обязательно с тачкой и виллой. И чтобы жизнь навороченную
устроил. Короче, чтобы ни о чем не думать... - Она, отпыхиваясь, развалилась на
диванчике, одну ногу забросила на стол, показав мне румяную пятку. - Знаешь,
чего я сейчас вдруг сообразила?
- Не знаю.
- А то сообразила, что мы победили, понимаешь? Всех этих лордов и
байронов, астрономов в жабо и профессоров кислых щей!
- Да откуда ты это взяла?
- Точно тебе говорю! Ты просто не задумывался никогда. А я вот сейчас
задумалась и поняла.
- Что поняла?
- А то, что революция на самом деле случилась. Не какая-нибудь
криминальная, а самая наинароднейшая. И не только у нас, - во всем мире.
- Ну-ка, ну-ка, поясни! - я заинтересованно пересел к ней,
придвинувшись ближе, обнял за талию.
- Запросто. - она принялась загибать пальцы. - Ты прикинь, раньше чего
было? Моцарт с Пушкиным, Диоген с Гамлетом, так? Король Лир и прочие
аристократы. В карты и домино не играли, в вены и ноздри не ширялись.
Собирались себе в залах с колоннами, слушали симфонии разные, поэтов со сцены.
Ну, а народ горбатился в это время, пахал, сеял.
-Ну?
- Вот тебе и ну! Теперь-то видишь, как все обернулось? Королей нет,
всех на фиг повывели, у каждого дома по двадцать каналов. Жрачки хватает,
вместо симфоний - Алена Апина. А что? Девочка стильная - и все, главное,
понятно. Тут тебе любовь, а тут опять же разлука, слезы-мимозы и прочее. А
когда, помню, поставили раз в школе пластинку этого самого... Шестаковича, что
ли? Так ведь скука! Чуть челюсти не вывихнули - так зевали. Или стихотворения
опять же! Ты хоть одно знаешь наизусть? Я так нет. Потому как тоже скука. Если
их не петь, конечно. А раньше-то их взахлеб читали, в театрах вместо Райкина с
Арлазоровым слушали. Наверное, и билеты покупали, вот ведь смех! Сейчас-то,
ясное дело. не купят. Вот и получается, что наша взяла. Те, кто пахал, они,
может, и трудяги, но только ни симфоний, ни балета им даром не нужно.
- Так уж и не нужно?.
- Точно тебе говорю! Включи-ка свой ящик! Много там тебе балета
покажут? Или картин каких-нибудь из музея? И не увидишь никогда! Потому как
паханы, что телевидением командуют, тоже из пахарей да купчишек... - Надюха
фыркнула. - Да ты наших министров послушай! Дундуки - дундуками! Только-только
от сохи отошли! Ударение ставят хуже моих подруг. Я и то, пожалуй, грамотнее
говорю. Вот тебе и плоды победы. Скажешь, не так?
Нахмурившись, я припомнил, как совсем недавно слышал радиотрансляцию
религиозных проповедей. То есть, поначалу я даже подумал, что это гонят
какой-нибудь рэп-концерт, а потом с опозданием дошло, что это новый разжеванный
донельзя вид проповеди. Гремела музыка, и дяденьки, перехватывая друг у дружки
микрофоны, частили скороговоркой молитвенный текст и точно припев хором
выкрикивали "алилуйю". Удивительно, но, кажется, Надюха была права.
Масс-культура сглодала эстраду с литературой, добралась и до религии. В самом
деле, зачем народу храм, если молиться на стадионах под ударник с пивком и
попкорном куда веселее!
- Интересно, ты сама до этого додумалась или кто подсказал?
Она снова фыркнула.
- У меня что, своей головы нет?
- Да вроде есть, - я ухватил ее покрепче, усадил к себе на колени. -
Даже погладить можно.
- Гляди, не оцарапай. Скальп у меня, понимаешь, нежный.
- Постараюсь.
Неожиданно в глазах Надюхи вспыхнули бенгальские огоньки. Она
отстранилась.
- А хочешь, наверну тебе по кумполу? Вот этой самой бутылкой?
- Зачем?
- Ну, как же! Все тебя боятся, а я нет.
- Девонька моя! - я рассмеялся. - Это опасно!
- Знаю. Только оно ведь тогда и интересно, когда опасно. - Рывком
поднявшись, Надюха схватила со стола бокал и, внимательно наблюдая за
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг