жуткого вуза! Таких, как мой Хасан, там встречали с распростертыми объятиями,
хотя и не задерживали особенно долго. Грязный орган и чистить надлежит
тщательнее. Это вам не печень с почками! Парой процедур не отделаешься! Во
всяком случае такое количество чисток, какое претерпели карательные органы, не
испытывала ни одна другая структура. Что и говорить, усатый Иосиф знал толк в
гигиене.
Впрочем, сейчас мне было не до того. Я сидел, привязанный к стулу, под
ярким светом двухсотваттной лампы и выслушивал неспешно расхаживающего по
комнате военного. Широкие галифе, кожаные с вороным отливом сапоги, капитанские
погоны. Человеком в галифе был никто иной, как Поэль.
- ...Перестройщики драные! Любители свободного трепа!.. Да вы половины
того не сделали, о чем мыслил в пятьдесят третьем Лаврентий Павлович!
Объединение двух германий, разграничение функций .партийных и государственных
органов, отмена всяческих культов, пересмотр национальной политики - вот, что
он предлагал. И тирана, к твоему сведению, грохнул тоже именно он. Теперь-то
уже нет смысла скрывать. - Резко обернувшись, Поэль срывающимся голосом
прокричал: - Итак, повторяю вопрос: в каких отношениях ты находился с Серовым?
- Не сходи с ума, Поэль...
- Я тебе не Поэль, мерзавец! Называй меня гражданин начальник, понял? -
Рука его наотмашь хлестнула по моему лицу. Я стиснул зубы. Подумать только!
Ящера бьют - и кто бьет?! Рохля, что раньше готов был лизать мне пятки,
смахивать пыль с костюма!
- Так вот, дорогуша, у органов есть сведения, что в перевороте,
затеянном Никитой Хрущевым, участвовали и твои люди!
- Бред!
- Заблуждаешься, голубчик, не бред! Могу продемонстрировать кое-какие
документики. Дин, к примеру, признал свою вину полностью. - Поэль криво
ухмыльнулся. - И Безмен твой разлюбезный дал показания. Разговорчивый оказался
паренек! И почерк хороший. В трех экземплярах все описал. Подробне-нько! С
художественными оборотами! Если желаешь, устроим очную ставку. А попросишь - и
"пятый угол" организуем. У нас, надо тебе сказать, Павел Игнатьевич, большие
возможности в этом смысле.
Я бешено задергался на стуле.
- Ну, ты у меня попрыгаешь, Поэль! Дай только добраться до твоей жирной
шеи!
- Руки коротки, Павлуша! - Поэль насмешливо фыркнул. - А если думаешь,
что сможешь с нами тягаться, то в этом ты очень и очень заблуждаешься. Генерал
Павлов тоже, помнится, поначалу, ерепенился, в грудь себя бил, чем только не
стращал. Но сбили спесь. Кстати, за один-единственный вечерок. Всего-то и
хватило могучему генералу - несколько часов задушевных диалогов. Есть,
понимаешь, у нас. тут балагуры. Кого хочешь разговорят.
- Ох, побеседовал бы я с твоими балагурами!
- Побеседуешь, Ящер! Смею тебя заверить, очень и очень скоро.
- Не надо с ним так, - мягко проговорил человек, сидящий в углу. До сей
минуты он хранил молчание, и только сейчас я сообразил, что это Кора. Из-за
бьющего в глаза яркого света я не мог его толком разглядеть, но голос узнал
тотчас.
- Что вы, в самом деле! Давите, ругаетесь... Ящер - человек неглупый и,
конечно, понимает, что пойман с поличным, прижат, как говорится, к стенке. Так
что обойдемся без угроз и рукоприкладства. Уверен, он все расскажет органам
сам.
- Что вы хотите от меня услышать?
- А вы не догадываетесь? - Кора участливо подался вперед, щелкнул
выключателем, погасив ужасную лампу. Левой рукой деликатно прикрыл правую,
видимо стыдясь зэковской татуировки.
- В сущности, мы могли бы обойтись без вас, Павел Игнатьевич.
Информации более чем достаточно. Вина Москаленко, Хрущева и прочих бунтовщиков
доказана. Кое-кого нам, конечно, не удалось взять... Я хочу сказать - взять
живым, однако большая часть заговорщиков уже сидит в камерах. Среди них более
половины - ваши люди.
Я ошарашенно помотал головой. Бред продолжал раскручиваться
диалектической спиралью - чем дальше, тем страшнее.
- Да, да! Именно ваши люди! И не надо разыгрывать удивление, Павел
Игнатьевич. В действительности все вы, разумеется, знали. Или, как минимум,
догадывались. Готовился самый банальный переворот. В лучших традициях
России-матушки. Командующий войсками Московского военного округа генерал
Москаленко ввел в столицу танки, и одновременно особым приказом были подняты по
тревоге войска ПВО с дислоцированными поблизости дивизиями.
- И как ведь подло все было задумано! - вмешался Поэль. - Заранее
услали Лаврентия Павловича в ГДР - якобы для подавления манифестаций. Все
решили проделать тишком, за спиной!
- Верно, - с тем же грустным оттенком в голосе подтвердил Кора. -
Именно в его отсутствие развернулась бурная подготовка грядущих арестов.
- Трепетали, твари! - прорычал Поэль. - Вибрировали!.. Хотя, по совести
сказать, правильно делали! Еще пару месячишек, и вс,е Политбюро было бы
ликвидировано. Этот гадюшник давно уже затевал козни против власти. Еще при
Иосифе Виссарионовиче. А о том, что Берию чтят и уважают как в армии, так и в
МВД, они, конечно, знали. Никто об аресте даже не заикнулся бы! Просто не
хватило бы отваги!..
- Коллега прав, - мягко подтвердил Кора. - Это у вас из Лаврентия
Павловича почему-то вылепили этакого монстра. Надо было на кого-то свалить все
политические перекосы, вот и свалили. На деле же этот человек пользовался
огромным уважением и любовью.
- Кому ты это объясняешь! Что он понимает в подобных вещах! Он же
насквозь купленный! Что ему страна! Что ему благосостояние народа!.. - потрясая
кулаками, Поэль тяжело прошелся по комнате. - А ведь какую блестящую программу
готовил Лаврентий Павлович! Не чета вашему Мишеньке! И национальных вывихов
никогда бы не допустил.
- И не допустит!
- Да уж это наверняка!.. - Поэль приблизился ко мне, вплотную приблизил
рыхлое лицо. - А помнишь, как ты меня к дереву привязывал? Помнишь ту яму на
поляне?
Я невольно содрогнулся. Разумеется, я все помнил.
- Рольки-то поменялись, а. Ящер? - он хохотнул.
- Не дыши на меня, жиромяс! Ладонь
Поэля вновь обожгла мою щеку. Голову крепко мотнуло.
- Ну что? Будем говорить?
- О чем?
- Как о чем? О твоих фокусах, голубь мой ясный. Это ведь твои парни
устроили на Малоникитской побоище?
Я нахмурился.
- Ты имеешь в виду ресторан "Южный"?
- Хочешь, называй его южным, а хочешь, северным, только на самом деле
это особняк Лаврентия Павловича. Сам Сталин разрешил ему там поселиться. Еще в
старые добрые времена. А вот зачем туда сунулся ты, мне совершенно не ясно.
Может, растолкуешь?
Я молчал.
- Между прочим. Август твой повинился, рассказал, что в доме было
полным-полно ваших "жучков". И с Москаленко, судя по всему, у тебя была
налажена отменная связь. Впрочем, ты ведь его называл иначе.
- Не понимаю...
- Брось! Все ты прекрасно понимаешь, конспиратор хренов!
Что-то скрипуче провернулось в голове, я с усилием выдавил из себя:
- Васильич?
- Ну, наконец-то! - Кора хлопнул себя по колену.
- Разумеется, он!.. Вы поймите, Павел Игнатьевич, мы не давим на
психику и ничего не выдумываем. Всю информацию целиком и полностью дает нам сам
подследственный. Вот вы напряглись и поняли, кто есть кто. Может, еще не до
конца поняли, но начало положено, все остальное - дело времени. Уверен, очень
скоро картина для вас окончательно Прояснится.
- Полезно бы дать ему почитать показания Каменева с Зиновьевым. -
Проворчал Поэль. Кора кивнул.
- Да уж, вот где настоящее творчество! Какие акценты, какая
фразеология! И никто их пальцем не тронул, клянусь вам! Сами все
прочувствовали. Потому что повторяю: главное для наших клиентов - задуматься! -
Кора рассудительно кивал в такт своим фразам. - Чего греха таить, всем нам есть
над чем поломать голову, в чем повиниться. Беда только в том, что не хочется
нам этого делать. Не хочется - и все тут! Вот и приходится господам
следователям чуточку перегибать палку. Их можно понять. Да, да! Они ведь
искренне хотят помочь подследственным! У иных просто сердце кровью обливается,
- переживают после допросов, заснуть не могут. Все из сострадания к клиентам...
Признайтесь, вы ведь и сами мучились в последнее время? Наверняка ничего не
могли понять. Голоса какие-то потусторонние, кошмары во снах, интриги. Этак у
кого хочешь голова кругом пойдет. Вот и рассудите, может, пора кончать с этим
загадочным туманом? Мы со своей стороны готовы вам помочь. Так сказать,
подставить плечо. Вы только обопритесь!
- Во-во! Считай нас своими ангелами-хранителями, - ухмыльнулся капитан
Поэль.
- Пожалуйста, не примите это за иронию! - подхватил Кора..- Мы в самом
деле стремимся облегчить ваше положение, вытянуть вас из той трясины, в которую
вы угодили.
Я хмуро глядел на "помощничков", пытаясь угадать по лицам, куда именно
они гнут. Если эти стервецы играли, то играли, надо признать, на редкость
виртуозно.
- Ну же, Павел Игнатьевич, решайтесь! Вы же сами видеть, как нам не
хочется прибегать к крайностям.
- Значит, снова тридцать седьмой год? - язык повиновался с трудом. Я
чувствовал себя так, словно без текста, без какой-либо подготовки меня
вытолкнули на сцену перед битком набитым залом. Партнеры что-то говорили,
мимикой и жестами подсказывая нужные фразы, но я по-прежнему терялся, работая
явно не по сценарию.
- Господи! Да причем здесь это? Тридцать седьмой, тридцать шестой -
какая разница?.. Кстати сказать, в тридцать седьмом пост кровожадного наркома
занимал пигмей Ежов. Лаврентий Павлович стал таковым лишь в тридцать восьмом
году. Но так уж вышло, что валить все стали на него одного. А Дзержинского,
Ягоду с Ежовым отчего-то забыли. Странно, не правда ли? А ведь этому тоже есть
объяснение. Хотите, поделюсь?.. Так вот, ни Дзержинский, ни Ягода, ни Ежов не
замахивались на святая святых - на власть партии, а Лаврентий Павлович не
убоялся - замахнулся. По культу Сталина первым шарахнул тоже именно он. Хрущев
только потом уже повторил его перлы. Куда скромнее и тише.
- Робел генсек! - зло протянул Поэль. - Знал, что и тени порой
возвращаются.
- А если не знал, то чувствовал, - подтвердил Кора. - Потому и поспешил
расстрелять Берию как можно раньше, потому и внес путаницу с датами. Чтобы
стенограммы выступлений Лаврентия Павловича выглядели заведомой липой. Как же!
Расстрелян задолго до собственного разоблачающего выступления! Что же это, как
не поклеп и выдумка ЦРУ! Вы понимаете, о чем я говорю?
Понимаю ли я? Замечательный вопросец! Голова у меня кружилась, я глядел
на допрашивающих мутным взором и едва сдерживался от того, чтобы не замолотить
зудящей ступней по полу. Гипс продолжал вспучиваться, нога силилась изнутри
разорвать марлевые путы.
- Все равно молчит, - тихо пробормотал Поэль. - Ну что ты будешь с ним
делать!
- По-моему, наш уважаемый клиент попросту не осознает исключительности
момента. Возможно, он действительно не имеет представления о случившемся?
- Не слепой же он, в самом деле?
- Все равно. Ты бы описал ему сложившуюся ситуацию. Хотя бы в общих
чертах.
- Что ж, и опишу, - Поэль с готовностью приблизился ко мне. - Так вот,
ласковый мой, особенность настоящего исторического момента кроется в том, что
Лаврентий Павлович жив и здоров. Заговор ваш сорван, и все члены Политбюро
арестованы. Так уж получилось, что в последний момент товарищ Саркисов,
начальник охраны Берии, сумел связаться по радио с верными частями. Москаленко
и его подручных успели скрутить, Деканозов с Меркуловым оперативно организовали
арест Хрущева, оцепили Кремль. Маленков, по счастью, опомнился, вовремя успел
предложить свои услуги. С помощью этого красавца мы и обезвредили министра
обороны со всеми его заместителями.
Поймав мой бессмысленный взгляд. Кора улыбнулся.
- Вы удивлены, Павел Игнатьевич? Напрасно. Мы не шутим! Жуков
действительно арестован! Хотите ознакомиться с описью изъятого у него на дому?
Можем показать. Маршал-то наш оказался большим любителем трофеев. Ничуть не
меньше алчного Серова. Надо отдать должное ребяткам, - работали, что
называется, от души! Не чемоданами с авоськами, - вагонами и самолетами
вывозили из Германии добро! Возможно, с Герингом и Талейраном трудно
сравнивать, но по нашим меркам тоже неплохо. Так что извольте ознакомиться.
Документ, как-никак. Официальный!..
Возникший неизвестно откуда человечек сунул мне под нос отпечатанные
листы. Я машинально скользнул глазами по строчкам.
"...шерстяных тканей, шелка, парчи, пан-бархата и других материалов -
свыше 4000 метров.
...ковров, гобеленов из Потсдамского и др. дворцов - 44 штуки.
...мехов - собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых - 323 шкуры.
...ценных картин больших размеров - 55 штук, фарфор, дорогостоящие
сервизы, серебряные и золотые часы, украшения..." - и так далее, и тому
подобное. Я поднял голову, языком скользнул по пересохшим губам.
- На кой черт вы мне это показываете? Я-то тут при чем?
- Интересное дело! - Поэль фыркнул. - За подобные вещи других людишек
расстреливали! Порой без суда и следствия. Генералов Телегина и Крюкова в
тюрьму бросили. Русланову, знаменитую певицу, и ту не убоялись посадить.
Живопись она, видите ли, европейскую возлюбила! Ну и стреножили. Рука, как
говорится, не дрогнула. Вот и получается занимательный парадокс: более
маленьких людей под вышку подводили, а Жуков почему-то чистеньким остался!
Занятно, не правда ли? Утер нос самому Абакумову и всего-навсего схлопотал
ссылку на Урал. Опала, ядрена муха! Горе-то какое!.. Да шлепнуть могли проще
пареной репы! И вытереть из истории ластиком. Или того хуже - превратить в
предателя, как Павлова с Рыбалко. Никто бы сейчас не вспоминал. ан, нет, -
уцелел! И памятников кругом понастроили, и цветы по сию пору носят.
Спрашивается, почему? Не твой ли Каротин названивал тогда по вертушке
Верховному, отмазывая маршала правдами и неправдами?
- В самом деле, рассказали бы, Павел Игнатьевич, сколько валюты на это
дело кинули? Кому конкретно заплатили? Сами понимаете, если в наши ряды
затесались изменники, то и толковать с ними следует по-свойски.
В висках снова отчаянно заломило. Не действовала на этих ублюдков ни
телепатия, ни какая другая сила. Все мои мысленные удары они парировали без
малейшего напряжения. При этом продолжали разыгрывать идиотский спектакль, суть
которого я начинал постепенно постигать. Только очень уж откровенным маразмом
попахивал сюжетец! Гнутые спицы вязали что-то громоздкое и бесформенное,
лоскутья эпизодов стягивались грубыми отнюдь не косметическими узлами...
Переведя глаза с Коры на Поэля, я непроизвольно напряг мускулы рук,
внутренне мобилизовавшись, отправил в полет пару отточенных телепатических
копий. Будь на их месте обыкновенные люди, все было бы, разумеется, кончено. Их
просто-напросто скрючило бы от боли, распластало бы по половицам. Но, увы, на
этот раз пережить радостные ощущения атаки пришлось мне самому. Как уж у них
это вышло, не знаю, но жаркая волна, отразившись от умело выставленных
зеркальных плоскостей, вернулась, разорвав мою голову искристым фенйерверком.
Взревев от боли, я толкнулся ногами от пола и опрокинулся вместе со стулом.
Что-то, кажется, говорил Кора, но я ничего не слышал. На сверхзвуковой
скорости меня уносило от шамкающих неприятных голосов, захлебываясь черной
жижей, я тонул и погружался в небытие.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Сумею ли зажить? Шепнул боец
И просквозившей грудью
Прижал к планете
Маленькую рану.
Т. Мэрием
Сознание вернулось немного погодя. Причиной был нашатырь, который
господа следователя бесцеремонно совали мне под нос. Стул был вновь водружен,
как положено, а следовательно, вместе с ним и я. Более в комнате ничего не
изменилось.
- Не делаете больше этого, - участливо посоветовал Кора. - Во-первых,
это бесполезно, а во-вторых, у нас с вами мирная беседа, а не боксерская дуэль.
- Мирная беседа, так вы это называете? - я скривил губы. - А как тогда
назвать ту белиберду, которую вы мне клеите?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг