господствует на местности, с шеи свисает усыпанный бриллиантами крест. Но
главный герой фотографии все-таки стол. Благодаря ему, вернее его гнутым,
похотливым ногам, переминающимся позади женщины, вся композиция так и дышит
эллинистическим здоровьем.
- С такими крестами полы не моют, - ляпнул я первое, что пришло в
голову.
Эльвира тяжело вздохнула и развела руками.
- Я говорила, но ей безумно хотелось, чисто по-женски. Она вообще
такая. Кстати, щедрый очень человек. Тут взяла, собрала всех авторов и
повезла с собой в Турцию отдыхать.
Я вдруг вспомнил, как мама меня, маленького, возила на юг - море,
вареная кукуруза, уши болят. Неужели власть половчанки расползлась и на
прошлое?
- Сережа, вы все-таки сядьте, я должна найти бумаги.
Опустился на диван и огляделся. Кроме рояля, в комнате ничего
примечательного не было. Под стеклом на черном бархате коротала загробную
жизнь бабочка с орлиным размахом крыл. Настенные часы, побочное дитя
какого-то оборонного завода, четко, по-военному сообщали о каждой прожитой
секунде. Эльвира нашла что искала и радостная бухнулась рядом со мной.
- У Хмелевской еще ни одна бумажка не пропала.
Кому-то она пулю отлила, кто не разделял эту точку зрения, видно,
половчанке. Я старательно закивал и... как-то не сразу остановился. Вообще
знакомство с самим собой мне представлялось все более шапочным.
- Вот, Сережа, что у нас есть: медицина, туризм, бытовая техника,
мебель, машины и шмотки. Я думаю пустить вас на технику. Как?
- Да в общем... Только я не совсем уловил, что нужно делать.
- Не совсем? - Эльвира внимательно осмотрела ногтевые пластинки на
одной, потом на другой руке. - Время, Сергей, время, катастрофа со
временем. Будем внимательны. Так вот, наняты, и не за малые деньги,
эксперты - ребята классные, кандидаты и доктора наук. Товаров, как вы
знаете, сейчас полно, самому выбрать трудно, а наши эксперты говорят: этот
товар тем-то и тем хорош. Люди смотрят по телевизору, потом звонят и
заказывают. Понятно теперь? От вас что требуется - придумать ход. Должно
быть интересно и чтоб захотелось купить.
Хоть я уже немного освоился, но кран с надписью "глупость" продолжал
подтекать.
- А если что-то плохое в товаре? Раз эксперты, так вроде и про плохое
надо.
Эльвирин глаз на секунду подернулся бензиновой пленкой.
- Зачем же, Сереженька? Его ж надо продать.
И мне сразу так легко стало. Раз говорят все как есть - значит,
приняли.
- Сережа, со временем катастрофа. Послезавтра утром сценарий должен
лежать на этом столе. Вот смотрите, тут приборы, которые идут в первый
ролик.
Я заглянул в листок и прочел: "Консервный нож "Крекекекс премиум"
А-34.80, скорость резания 2 см/сек, максимальная толщина жести 0,15 мм,
убирающийся шнур, мощность 150 Вт. Фритюрница РС-15х09, объем 1,5 литра,
мощность 1200 Вт..." В конце под шестнадцатым номером стояла машинка для
тремингования жесткошерстных собак КМ-10t. Тут любой бы растерялся.
- Нужно, Сережа, чтобы было тепло, чтобы душа участвовала. Я тут
мини-пекарню купила. Она у вас во втором ролике будет. Штука гениальная.
Вечером ставишь на программу, и утром по всей квартире запах горячего
хлеба, представляете, какое пробуждение. Вот надо так написать, чтобы
зрителю этот запах прямо в ноздри заполз.
- Но здесь же цифры одни, и я вообще не знаю, как можно соединить
фритюрницу с вашим жесткошерстным тремингатором.
- Сереженька, если б мы знали как, то сами бы и сделали. И деньги бы
сэкономили, кстати, немалые. Или вы с этим не согласны? - Эльвира устремила
на меня взгляд божества, которое только дает шанс, не принуждает. - Кто
говорит, что просто? За просто никто не платит. Да не волнуйтесь, все у вас
получится. С техникой Ваганетов поможет, он обязан все про нее знать, на то
и нанят. Ваш тезка, между прочим, тоже Сергей. По батюшке вы как?
- Дормидонтович.
- Сергей Дормидонтович - редкое сочетание. Нет, у него попроще -
Сергеевич. Ладно, время дорого, ноги в руки, Сережа, и завтра утречком
вдвоем на "Крекекекс". Все они вам там включат, покажут в действии,
жюльеном накормят. Шучу, ничего не дадут, а должны бы, жмоты, за бесплатную
рекламу. Сережа, только не затягивать, послезавтра как штык...
С тезкой я встретился глубоко под землей на станции метро
"Октябрьская". Высоченный оказался парень и очень приличного вида. Сразу
вручил мне визитную карточку на двух языках с тиснением, а у меня, ясное
дело, ничего такого не оказалось, и вышла неловкость, как будто я какая-то
немолодая шпана.
- Сергей Дормидонтович, ты по-французски шпрехаешь? - спросил он,
превратив предварительно в костную муку фаланги моей правой руки. - Жаль,
они уважают, когда по-ихнему. Там, правда, наших полно дармоедов,
как-нибудь переведут.
Хорошая кожа солнце не отражает, она его впитывает. Никакого блеска,
мягкий, изнутри льющийся свет. Я молча любовался курткой своего напарника.
Что ж, и для меня настало время вещей, которые после десяти лет непрерывной
носки только еще входят в пору зрелости.
Точностью у нас в стране стали увлекаться недавно и потому часто
перебарщивают - мы пришли раньше назначенного времени, и Ваганетов минут
десять таскал меня по улице, как пса, которого не заводят в дом, пока он не
справит главную нужду.
- Ну что, двинули! - Тезка вынул из кейса коробочку, из коробочки
губочку и старательно протер свои ботинки. - Черт, без машины, как чушка,
ходишь грязный. - Глянув на свои ноги, я вынужден был признать
справедливость ваганетовских слов. - Представляешь, неделю назад пригнал
тачку и до сих пор не могу растаможить. - С тяжелым вздохом мой напарник
толкнул дверь "Крекекекса".
Конечно же, оказалось, что менеджер, который должен был нами
заниматься, уехал куда-то по срочному делу. Долго и фальшиво извинялись,
потом принесли кофе в чашечках из кукольного сервиза.
Замену убывшему менеджеру искали по-восточному долго. Наконец прислали
девушку. Маленькая, с невызревшим тельцем, но явно жадная до жизни, она
делала первые шаги в русском языке, а это всегда трогательное зрелище. Не
без нашей помощи ей удалось за считанные минуты построить первую в своей
жизни русскую фразу, из которой стало ясно, что вечером это существо
улетает в Грецию на семинар по кофеваркам и потому может уделить нам не
более получаса.
"А действительно, есть во француженках какая-то легкость". - Эта мысль
загнала в конуру рвавшуюся с цепи злобу. И все же я решил свои полчаса
девушке не дарить.
- А нельзя ли получить каталоги на все эти приборы?
О, как она обрадовалась знакомому слову "каталог"! Порх из комнаты, но
вернулась несколько обескураженная. За нею на почтительном расстоянии
шествовал насупленный паренек - щуплый, белобрысый, весь жестко
накрахмаленный и остро отглаженный.
- Господа, у нас, к сожалению, русские проспекты все разошлись. Есть
только на французском и казахском.
Мой напарник встрепенулся.
- Тащите на казахском, у меня друг казах, он переведет.
- Погодите, Сережа! - Раздувать наш творческий коллектив мне совсем не
хотелось. - Давайте уж лучше на французском, если нет китайского или
арабского.
Мой сарказм не вызвал на лице молодого человека даже легкой зыби. Он
кивнул и удалился, а девушка вдруг виновато заулыбалась, забормота ла
по-своему, жестами стала изображать чемодан, как она в него вещи
складывает. Я безнадежно махнул рукой и тем дал старт ее путешествию в
Грецию.
По дороге к метро мой компаньон на чем свет стоит ругал французов:
- Ну скажи, Серег, ты хоть одну красивую француженку видел, только не
в кино, живую?
- Сережа, я не Сергей, а Александр.
- Вот. И я не видел, и никто не видел. Все туфта. И три мушкетера -
туфта. Тоже орлы! Их только ленивый не бил, лягушатников этих. Мы били,
англичане били, немцы два раза, даже вьетнамцы. А... да с них все как с
гуся вода. Аперитив, презерватив - дрянь народ.
Я помалкивал - великая держава, как-нибудь сама за себя постоит...
Старшая дочь, которая в отличие от жены успела построить пару
воздушных замков на зыбком фундаменте моих будущих телевизионных успехов,
открыла дверь с горящими глазами:
- Тебя Эльвира искала, просила сразу же перезвонить.
- Подождет, сначала поем. - Я и вправду сел есть, но гордости хватило
только на винегрет и первую ложку щей.
- Алло, Эльвира, это Щелкунов.
- Сережа, очень хорошо, что позвонили. Как на "Крекекексе", все в
порядке?
- Порядка там мало... - мрачно начал я, но Эльвира хотела говорить, а
не слушать.
- Да, Ваганетов звонил, рассказывал про ваш поход... Тут вот какое
дело. Все поменялось, приборы, которые я вам дала, пойдут во второй ролик,
а сейчас будем работать с третьим списком.
Жена, случившаяся рядом, хитро улыбнулась, будто слышала, о чем идет
речь. И что улыбаться: какая мне разница - про мясорубки писать или про
соковыжималки?
- Надо тогда опять к французам ехать, - произнес я с максимальной, на
какую способен наемный работник, строгостью.
- Нет, Сережа, никаких французов, на это времени у вас нет, завтра в
одиннадцать съемка.
- Но я даже не знаю, что там за приборы в вашем третьем списке.
- Все узнаете. Ваганетов уже на "Крекекексе", через час будет с
каталогами.
- А писать когда?
- Ночь, Сереженька, целая ночь впереди, лучшее время для творчества.
Вернулся к супу. В нем плавала одна капуста. Младшая дочка, дрянь
такая, уже успела выловить из тарелки все грибы. Помечталось о рюмочке, но
нет, в сон потянет. Как-то я уже сроднился с приборами из первого списка.
Кто его знает, что там в третьем, - доменные печи на одну семью или
настольные прокатные станы. А, черт с ним - лишь бы деньги платили. Но с
деньгами тоже мутно. Договор отсутствует, про аванс ни полслова.
Звонок в дверь подбросил мою собаку на полметра в воздух. Это такое
забавное зрелище, когда она, чтобы набрать скорость, быстро-быст ро
перебирает лапами и не может на натертом полу стронуться с места.
Яповеселел и пошел открывать.
Раз уж казах возник в мире идей, не материализоваться он не мог. Рядом
с роскошным Ваганетовым стоял худенький, пряменький, без возраста азиат с
удивительно ровно уложенным по две стороны сабельного пробора волосом.
- Дормидонтыч, принимай! Талгат Ниматович, казах натуральный, еле
уломал. Так переведет, тебе и делать ничего не надо будет.
Сердиться в таких случаях Богородица не велит. Пропустил гостей в
дверь, попытался даже принять у казаха плащ, но Ваганетов меня оттер - сам
обслужил товарища.
Недобрым глазом старшины осмотрев свое отражение в зеркале, переводчик
решил, что условно готов к церемонии знакомства и торжественно, без улыбки
протянул мне руку.
- Кожамкулов, Талгат Ниматович.
За галстучным узлом ерзал кадычок. Даже и не скажешь, как именно годы
трудились над этой внешностью, - ни морщин, ни седины, но полста каким-то
образом угадывались. Я тоже представился полным именем. Вообще взял тон
официальный и сухой, чтобы они поскорей убрались.
Ваганетов при Кожамкулове совсем не такой был, как утром, - тихий, на
приятеля смотрел обожающими глазами, кинулся даже ему стул подставлять,
когда мы рассаживались. А между тем эти два человека находились далеко по
разные стороны черты бедности. Кожамкулов явно в полной нищете пребывал. В
такую одиночество ведет и запойность или в обратном порядке - запойность, а
потом одиночество. Но, что это опустившийся субъект, нельзя было сказать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг