Пристли посмотрел на Митчела долгим взглядом и протянул ему руку.
- Сделку стоит скрепить. Позвольте вам налить, Пристли?
Они чокнулись. Митчел отхлебнул глоток и отставил бокал в сторону.
Пристли осушил до дна.
- Эти аппараты у вас имеются уже или только в перспективе? - спросил
Пристли, наливая себе коньяку.
- Первая модель будет закончена примерно через неделю. В успехе можете
не сомневаться, Поговорите, с кем следует. Хорошо бы провести испытания над
какой-нибудь воинской частью. Это поможет уточнить схему. Наливайте себе
еще, Пристли. Мне, к сожалению, врачи не разрешают пить.
Пристли встал, налил себе полный бокал вина и высоко поднял его над
головой.
- За ваше здоровье, мистер Митчел! Вы - гений!
- Я честный американец, Пристли, - скромно произнес Митчел. - Простой
американец, которому опротивели вечные страхи перед войной, который мечтает
о тишине, о мире, о свободе каждого человека заниматься тем, чем он хочет.
- Вы добрый гений, мистер Митчел! - восторженно произнес Пристли.
Он надвинул фуражку на лоб, вскинул руку к козырьку и, прищелкнув
каблуками, повернулся. Все-точно так, как он это делал, выходя из кабинета
генерала Норильда.
25. ВНЕЗАПНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Вечер, не торопясь, окутывал город нежной синевой. В это время особенно
хорошо на приморском бульваре под развесистыми каштанами. Внизу, вдоль
гигантского лукоморья, раскинулся порт. Лениво дымили пароходы на рейде.
Длинный мол чуть заметен. Дальше - море. Легкий ветер доносит оттуда запахи
отработанного пара, угольного дыма и смолистой пеньки извечные запахи
большого порта, одинаковые во всех странах. Лосеву доводилось вдыхать их и в
Рангуне, и в Марселе, и в Порт-Саиде. Эти запахи всегда вызывали у него
чувство радости, смешанное с легкой грустью. Но сейчас чувство грусти
преобладало. Может быть, потому, что рядом сидела Ирина?
За последнее время он все чаще и чаще замечал, что присутствие Ирины
выводит его из равновесия, заставляет помимо воли перебирать в памяти свое
прошлое, раздумывать над ним с горечью и сожалением. А сейчас ко всему еще
присоединился страх, липкий, гнетущий, доводящий до отчаяния. И самое
худшее, что он теряет контроль над собой. Алеутов уже заметил это: он стал
явно подозрителен, не доверяют ему, Лосеву...
- Вы обязательно должны написать об этом, - продолжала Ирина, не
замечая его состояния. - Ведь под наркозом нельзя держать человека
длительное время, действие наркоза проходит тоже быстро, а между тем сколько
существует еще болезней, сопровождающихся мучительной болью... Мы отравляем
этих несчастных наркотиками, а наш новый аппарат действует безотказно и
абсолютно, понимаете, Георгий Степанович, абсолютно безвреден. Его лучи
действуют избирательно на болевые проводники, выключая их. И можно держать
человека в состоянии этой анестезии несколько часов, дней, месяцев - сколько
угодно. И потом еще одно. Мы испытывали наш аппарат на больной, страдающей
раком пищевода. До последнего времени у нас не было возможности избавить
таких страдальцев от боли. А сейчас... наши лучи не только полностью
устранили боль. Оказывается, они каким-то непонятным пока еще образом
действуют на раковую опухоль. Она стала уменьшаться. У больной появился
аппетит, прекратилось истощение. Эта женщина несомненно выздоравливает. Мы,
кажется, стоим на пороге такого открытия, от возможностей которого дух
захватывает.
Мать Лосева умерла от рака. Он стиснул зубы и закрыл глаза. Разве
забудешь ее искаженное страданиями лицо! Ей вводили по десять ампул морфия
одновременно, и это лишь на короткий промежуток времени приглушало боль,
только приглушало.
- Неужели рак удастся одолеть? - прошептал он. - Неужели науке это под
силу?
- Науке все под силу. И, может быть, рак уже давно был бы нам так же не
страшен, как не страшны сейчас бешенство, сыпной тиф, чума и холера, если
бы...
Она замолчала. Лосев настороженно посмотрел на нее.
- Если бы что, Ирина Антоновна?
- Если бы не люди, которые все достижения науки сейчас же превращают во
зло. Открытия Левенгука, Пастера, Ру, Мечникова и еще многих, сделанные для
счастья человечества, они приспособили для бактериологической войны.
Самолеты, эту крылатую мечту, превратили в летающую смерть, атомную энергию,
таящую в себе столько возможностей для счастья, они превратили в ужас. О,
как я ненавижу их.
Лосев поежился... Что, если бы она знала?.. Но ведь он решил, решил
окончательно. Это же так просто: пойти туда, в большой дом по улице
Дзержинского, подняться на третий этаж, в кабинет полковника Болдырева, и
рассказать все. Но прежде надо поговорить с Ириной. Нужно, чтобы она знала
правду. Может быть, он больше с ней никогда не встретится.
- Я должен с вами поговорить, Ирина Антоновна По душам... Откровенно...
Как никогда откровенно, - взволнованно произнес Лосев, глядя на девушку
какими-то особенными глазами
Ирина с тревогой посмотрела на него.
- Скажите, Ирина Антоновна, если бы вы узнали, что человек, которому вы
доверяли, которому верили, считали своим другом, оказался не тем, за кого вы
его принимали, а... преступником, тяжелым преступником...
- Вы так взволнованы, Георгий Степанович, что мне страшно. О ком вы
говорите?
- Об одном товарище, близком моем друге... Я ему безмерно доверял, а
он... Но вы понимаете, Ирина Антоновна, он решил бесповоротно изменить свою
жизнь, навсегда порвать с прошлым. Стать человеком. Твердо решил. И вот...
Заслуживает ли он, чтобы помочь ему выбраться из трясины? И вообще, могу ли
я, имею ли я право простить его?
- Обязаны, Георгий Степанович Если только он искренне... Но почему вы
говорите загадками? В чем провинился ваш несчастный друг? Какое он совершил
преступление? Или это тайна?
- Нет, нет... С этой минуты у меня от вас нет никаких тайн. Я давно
хотел поговорить с вами и жалею, что не сделал этого раньше. Вы знаете этого
человека, Ирина Антоновна. Он...
- Разрешите прикурить, товаришок! - хлопнул его по плечу незаметно
подошедший сзади среднего роста человек в простой рабочей куртке и
потрепанном картузе, из-под которого выбивался клок рыжих волос.
Лосев глянул на него и вздрогнул, словно его ударило электрическим
током. Пошарил в кармане, протянул коробок со спичками.
Человек прикурил, пыхнул дымом, вернул спички.
- Можно присесть? - спросил он и, не дожидаясь ответа, опустился на
скамью рядом с Ириной. - Хорошая погода, не правда ли?
На Ирину пахнуло водочным перегаром. Она терпеть не могла пьяных, а
этот веснушчатый, с рыжей бородкой клинышком, человек сразу же стал
нестерпимо противен.
- Пойдемте, Георгий Степанович, - предложила она, вставая.
- Так, так... Значит, не понравилось вам Наше общество? - прищурился на
нее пьяный. - Брезгуете рабочим человеком, гражданочка? Нехорошо...
Нехорошо.
- Ну, что вы? - заставила себя улыбнуться Ирина. Нам просто пора идти.
Лосев молча поднялся и взял Ирину под руку.
- Н-нет! Это уже, барышня или дамочка, не знаю там, как вас,
неприлично, - поднялся пьяный. - Может, я тоже хочу с вами под ручку? Вот
так! А?
Ирина коротким движением высвободила руку удерживая другой рванувшегося
к хулигану Лосева.
- Не обращайте внимания, Георгий Степанович, - как можно спокойнее
сказала она. - Ну, выпил человек.
- То есть как это выпил?.. Вы, дамочка, говорите, да не
заговаривайтесь. Нету такого закона, чтобы рабочего человека оскорблять.
- Послушайте, вы! - не сдержался Лосев. - Не приставайте, не то...
- Угрожаете?.. - ехидно прищурился на Лосева пьяный. Может, ударите
пожилого человека?.. Нынешняя молодежь может себе и это позволить.
- Подождите одну минуточку, Ирина Антоновна, - решительно высвободил
свою руку Лосев. - Я с ним поговорю.
- Ну, зачем вы опять связываетесь, Георгий Степанович? - умоляюще
посмотрела на него Ирина.
- Одну минуточку, - настойчиво произнес Лосев и обернулся к рыжему: - А
ну-ка, пройдемте со мной!
Пьяному это предложение пришлось, видно, по душе.
- Со всем нашим удовольствием, - ответил он, покачиваясь. - Люблю
побеседовать с интеллигентным человеком. Разрешите приложиться к вашим
пальчикам, гражданочка?
Он попытался поцеловать руку Ирины, но Лосев схватил его за плечо и
потащил прочь.
- Подождите меня, Ирина Антоновна! - крикнул он. - Я сейчас вернусь.
Продолжая тащить спотыкающегося пьянчугу, он скрылся в переулке.
Ирина снова присела на скамью. "Вот уж некстати прицепился рыжий", - с
досадой подумала она.
Прошло пять минут, десять. Лосев не возвращался. Время шло. Стемнело...
Ирина поднялась и, не на шутку встревоженная, направилась к переулку. Он был
безлюден. Только в дверях ярко освещенной парикмахерской стоял,
прислонившись к дверному косяку, высокий мужчина в белом халате и курил.
Ирина подошла к нему, извинилась и спросила, не видел ли он молодого
человека в кремовой блузке, который совсем недавно завернул в этот переулок
с пьяным стариком, рыжим таким, в кепке, бородка клинышком.
Парикмахер, со свойственной людям этой специальности словоохотливостью,
принялся рассказывать. Да, минут десять-пятнадцать тому назад здесь
действительно прошли двое. Один молодой такой, в кремовой блузке. Второй,
точно, бородка клинышком. А только он не пьяный был... Нет, это - точно.
Спорили ли они? Наоборот, очень даже мирно беседовали. Куда пошли? Сели в
машину и поехали... Нет, не в такси... Вроде служебная... А что случилось?..
У гражданки что-нибудь украли? Не украли... А этот симпатичный старичок кем
ей доводится?.. Не родственник ли случайно?..
Ирина поспешила избавиться от чрезмерно любезного собеседника,
возвратилась на прежнее место, стала ждать. Время шло. Из раструба
репродуктора, укрепленного на серебристом столбе у самой лестницы в порт,
неслась легкая музыка. Потом диктор объявил о передаче последних известий.
Половина одиннадцатого. Дальше ждать бесполезно. Что делать? Сообщить в
милицию?.. Но там только посмеются. Молодой человек ушел с каким-то
пьянчужкой? Наверно, заглянули в ресторан и выпивают за компанию. Нет, надо
идти домой. Может быть, Лосева задержали в милиции и, пока она сидит здесь и
переживает, он звонит ей по телефону?. Домой, скорей домой!
26. КОШМАРЫ И АССОЦИАЦИИ
Ирина долго не могла уснуть. Она пробовала упорно считать, ни о чем не
думая, но это не помогало. Встала, распахнула окно. Комната наполнилась
ночной прохладой. Теперь надо сбросить одеяло, а когда продрогнешь, укрыться
потеплей. Этот прием всегда действовал безотказно. Но сейчас и он не помог.
Нет сна. Забытье. Не успеешь сомкнуть веки, как сразу же перед глазами
начинают шевелиться причудливые картинки.
Грезы. Ирина очень любила погрезить перед сном. Так интересно! Куда-то
идешь, что-то делаешь, точь-в-точь, как в сновидениях, и в то же время ясно
ощущаешь реальную действительность - ночные шумы города за окном, шорох
листьев в саду, стук часов на прикроватной тумбочке...
Но сегодня не до грез. У нее только одно желание: уснуть бы!
Заснула она только под утро. Увидела себя в парке. Множество людей. Все
очень веселы. Только ей не по себе. Лосев только что был рядом и вдруг -
нет. Да вон же он! Стоит, окруженный незнакомыми девушками, и весело
смеется. Ирина спешит к нему, но ее перехватывает надушенный парикмахер в
белом халате. Обнимает за талию. "Я должен поведать вам страшную тайну,
девушка, - шепчет он. - Старайтесь улыбаться, пока я буду говорить". Ирина
задыхается от приторного запаха его духов. "Георгий Степанович!" - зовет
она. Парикмахер исчезает, словно проваливается под землю. Лосев
оборачивается на крик, идет навстречу. Ирина смеется, протягивая ему руки.
"Куда вы запропастились вчера так внезапно? Если б вы знали, как я
переживала!" "Тш-ш-ш! - шепчет Лосев, берет ее за руку и тащит куда-то по
невесть откуда появившемуся проходу. Думайте!.. Напряженно думайте! -
говорит он, не выпуская ее руки. - Помогайте мне мысленно!" Да это же
Бен-Саид-Гулим факир-иллюзионист из цирка, где она была в прошлое
воскресенье! "Идемте со мной! Не сопротивляйтесь. Идите за мной. С этой
минуты у меня от вас нет никаких тайн". Куда ее тащит этот фокусник?..
"Георгий Степанович!" - испуганно кричит девушка. Бен-Саид грубо дергает ее
за руку. Ирина просыпается, покрытая холодным потом. Правая рука - под
головой, затекла совсем.
Ирина лежит с открытыми глазами, потирает замлевшую руку и думает:
"Почему вдруг привиделся этот факир? Очень просто! У него точно такие же
волосы, как у парикмахера, густые, вьющиеся мелкими колечками... Ассоциация
по сходству. Тащил за руку... Это потому, что рука занемела. Ощущение
вплелось в сновидение. Не нужно думать об этом. Спать. Спать. Завтра
семинар".
Она повернулась на бок, закрыла глаза. Спустя некоторое время
задремала. Почувствовала: тело становится невесомым. Подумала: это потому,
наверно, что простыня сбилась комком, сдавила нерв на бедре. Повернуться на
другой бок - и все пройдет. Но зачем?.. Это же такое радостное ощущение.
Кажется, можешь летать. Вот шевельнуть ногами, легонько оттолкнуться от
кровати, и сразу же повиснешь а воздухе. Вот так!.. Окно открыто... На улице
брезжит рассвет. В такой час так хорошо на берегу... А что мешает слетать
туда?.. Ирина слегка взмахивает руками и плавно устремляется к окну.
Какая прелесть!.. Листья деревьев касаются лица, щекочут грудь, шею,
спину... Воздух наполнен утренней свежестью. Небо совсем темное. Только на
востоке - светлая синева. Еще взмах руками - и тело подымается выше. Внизу -
крыши домов, темные от росы. Город еще спит, весь закутанный в
полупрозрачную дымку, тихий, будто замерший. А вот и пляж, вышка яхт-клуба,
шверботы, дремлющие на воде у мостков, темные силуэты моторных лодок. Она
опускается на влажный, приятно охлаждающий песок... Сейчас раздеться - и в
воду. Она не умеет плавать? Глупости! Когда человек невесом, ему не страшно.
Дно - как на ладони Вот, подняв маленькое облачко ила, метнулся
перламутровый бычок. Морской конек стоит неподвижно у зеленоватой водоросли,
гордо вскинув голову. Медленно шевелит прозрачными краями голубоватого
купола медуза. Под куполом присоседился маленький краб...
...Глубже. Еще глубже. Теперь можно плыть. Тепло. Утром вода кажется
всегда чрезмерно теплой. Как легко плыть! Почему она раньше боялась? Чего
боялась, спрашивается?.
...Позади слышны всплески. Какой-то ранний купальщик догоняет ее. Ирина
хочет оглянуться, посмотреть - и не может. Становится страшно А всплески все
ближе и ближе... Да это же Лосев! "Если б вы знали, как я испугалась.
Георгий Степанович!" - "Ирина, родная моя, мне нужно поговорить с вами... по
душам... откровенно... Как никогда откровенно!.." Он обнял ее, смотрит
полными тоски глазами. Как хорошо чувствовать себя в его объятьях!
"Если б вы знали, как я переживала ваше внезапное исчезновение, Георгий
Степанович! Куда вы исчезли?"
Она откидывает рукой свисшую на лоб прядь его волос и видит, что это
вовсе не Лосев. Скуластое, покрытое веснушками лицо, мутные глаза, пьяная
улыбка... Что-то знакомое чудится в этом лице. Да это же наш часовой мастер!
Но почему у него рыжая бородка и усы? И почему он обнимает ее, Ирину?..
"Оставьте меня в покое! Слышите, вы?.." - "Брезгуете рабочим
человеком?.. А я вот утоплю вас... Да, утоплю!" - говорит часовщик, не
спуская с нее водянистых глаз.
У кого она видела такие глаза?. Осьминог! Он выбрался из бассейна! Она
борется изо всех сил, пытается вырваться, но отвратительный моллюск сжимает
ее все сильнее и сильнее. Одно щупальце охватило грудь, другие уже
захлестнули шею. Нечем дышать!.. Это смерть! Смерть!..
Ирина, напрягая последние силы, рванулась и... открыла глаза. И сразу
же все исчезло. Нет моря. Нет осьминога. Она лежит на своей кровати, у себя
в комнате. Свернувшаяся жгутом простыня обвила туловище и шею. Сердце еще
бешено колотится, но страха уже нет... Какой кошмарный сон! Видимо, она
спала очень неспокойно, ворочаясь во сне... Часы пробили семь. Ирина быстро
вскочила, сделала несколько гимнастических упражнений и побежала в душевую.
По дороге в институт она пыталась вспомнить содержание сновидений, но в
памяти ничего цельного не осталось, только обрывки, совершенно не связанные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг