образуя еще один светящийся круг...
Будь у Ахмеда лучемет, никто из участников этого ритуала не ушел бы
отсюда живым, и история планеты могла пойти иным путем. Оружие обороны
превратилось бы в карающий огненный меч, первый контакт - в истребляющий
бой, братья по разуму - в смертельных врагов. Ахмед был молодой, пылкий
парень, которого научили любить добро и ненавидеть зло, но его никто не
готовил для встречи с иным разумом. Ахмеду было только двадцать лет, и он
находился в совершенно незнакомом мире, познавать законы которого нельзя с
лучеметом в руках. Сейчас у него не было лучемета, и Ахмеду оставалось
только смотреть. Потом он понял, что пора уходить, если он хочет рассказать
друзьям обо всем увиденном. К тому же его давно трясло от холода -
приближалась ночь, и температура падала. Он долго бежал по руслу какой-то
речонки, надеясь, что в воде его вряд ли могут подстерегать смертоносные
шары. Бег почти не согрел его - холодный ветер уносил остатки тепла из
обнаженного мокрого тела. Но потом вода стала теплей - где-то бил горячий
ключ, он отыскал его и долго стоял по горло в воде, постепенно согреваясь.
Он понимал, что надо идти, так как приближалась ночь, но чувствовал полный
упадок сил - он не подозревал, что потерял много крови. Ему очень хотелось
есть. Слабость все усиливалась, он стал засыпать и едва не захлебнулся.
Тогда он вышел на отмель, но его сразу охватил пронизывающий холод. Он
захотел вернуться обратно к горячему ключу, но не нашел его и вдруг
подумал, что, наверно, не переживет этой ночи. Эта мысль на какое-то время
придала ему силы, и он опять побежал, держась мелководья. Он потерял
представление о времени и расстоянии и не знал, что давно уже движется по
кругу, снова приближаясь к тому месту, от которого старался уйти. С
наступлением темноты силы его иссякли. Он уже не мог идти и упал на
четвереньки, но и тогда продолжал ползти, хотя от озноба подламывались руки
и он ударялся лицом о песок. Потом ему сделалось тепло и спокойно, и он
вытянулся на прибрежном песке во весь рост. Взошло солнце, и Машенька шла к
нему по васильковому лугу с букетом в руках, и все стало очень хорошо, и
под одеялом было так тепло, и никуда уже не хотелось идти, даже навстречу
Машеньке... Над ним холодной рекой текла чернильная ночь Альфы, и он лежал
по грудь в воде, ничего не сознавая и не слыша, как кто-то осторожно
подкрадывается из-за кустов, держа его под прицелом лучемета.
Глава 9. Ахмед нашелся. Очень беспокойная ночь
Сигнал тревоги застиг Машеньку в тот момент, когда она, измученная
треволнениями напрасных поисков, собиралась отдохнуть. Девушка замешкалась,
одеваясь, и выскочила на крыльцо, когда в дисколеты уже садились люди.
"Электроодеяло взяли?" - раздалось над самым ее ухом. Тут появился Бартон и
крикнул девушке:
- Садись, Ахмед нашелся!
Мощные прожектора дисколетов распороли черную простыню ночи. Сильные
руки втянули девушку в аппарат, прозрачный купол с мягким вздохом
захлопнулся, и тотчас перегрузка придавила людей. На максимальной скорости
дисколеты набирали высоту.
Ночь была черна, как чернила, и свет прожекторов только усиливал
ощущение беспросветной темноты. Бартон дал приказ выключить их. И тогда они
заметили далекие яркие вспышки, при виде которых сердца людей сжались в
тревоге, потому что эти вспышки были отлично знакомы им - там, впереди,
кто-то бил и бил из лучемета.
Со всех аппаратов пилоты вызывали по радио Лаврова и Еву. Мигание
лампочки на пульте показывало, что мощный пеленгатор их дисколета исправно
работает, но на вызовы никто не отвечал. Вспышки были уже близко.
Разворачиваясь в дугу, дисколеты стремительно понеслись вниз, ощетинившись
смертоносными излучателями, лучи прожекторов разрубили ночь и слились в
ослепительный круг. И тогда взорам людей представилась удивительная
картина. На высоком пригорке, у берега речки, стоял Сергей Лавров и стрелял
в реку из лучемета. Атомные молнии распарывали тьму, взрывали воду,
превращая ее в пар, туман, кипяток, обнажая на миг раскаленное дно, затем
вода смыкалась с шипением и свистом до следующего удара молнии, а немного
ниже по течению, почти невидимые в облаках горячего пара, по пояс в воде
стояли двое, удерживая в руках обнаженное безжизненное тело.
Уже потом Ева рассказала, что наткнувшийся на Ахмеда Дон Кихот сделал
для него все, что мог, - он завернул его в свою куртку и начал растирать.
Спасти Ахмеда это не могло, но, к счастью, старик догадался включить
пеленгатор на своем поясе. Конечно, Ахмед родился в сорочке - случайности,
которые так любят вмешиваться в течение событий, разрушая идеально
продуманные планы, на этот раз благоприятствовали ему. Дон Кихот, который
неизвестно зачем оказался в столь поздний час на болоте, мог разминуться с
Ахмедом, а Сергей мог вернуться на базу получасом раньше и не заметить
слабых сигналов пеленгатора. Но, как бы то ни было, Ахмеда нашли, и он был
жив. Однако, осмотрев Ахмеда, Ева сразу поняла, что до базы его не довезти.
Она немедленно сделала Ахмеду инъекцию антенна, хотя и понимала всю
бесполезность этого. "Его спасет только горячая ванна", - сказала она. "А
костер?" - спросил Дон Кихот. "Бесполезно, но надо попробовать". "Тогда
будет горячая ванна", - заявил вдруг Сергей, снимая лучемет.
Когда подоспела помощь и тщательно укутанного Ахмеда уложили в
дисколет, Сергей вспомнил о старике. Но тот исчез, не захотев даже
проститься. Поскольку его пеленгатор уже не работал, стало ясно, что старик
желает, чтобы его не беспокоили.
В дисколете Машенька скорчилась на полу возле неподвижного Ахмеда и
держала его безжизненную руку, высунувшуюся из-под одеяла. Рядом с нею
колдовала Ева, манипулируя над телом непонятными приборами. Машенька знала,
что перед ней медицинский робот - не то для диагностики, не то для лечения,
- и тут же забыла о нем и только гладила потихоньку загорелую руку, на
которой багровел свежий шрам.
Дисколеты еще не долетели до базы, а Бартон уже успел отдать все
необходимые распоряжения. На "Ариэле" приготовился к отлету второй врач
экспедиции Лагутин, и за ним отправился рейсовый бот. Ахмеда перенесли в
изолятор, откуда Ева безжалостно выгнала Машеньку и всех остальных, оставив
только своего постоянного помощника Кулешова. Сергей в это время
рассказывал Бартону о гибели несчастной собаки.
- Значит, все-таки шары... - произнес Бартон, выслушав Сергея. - Вот
как оно...
Они понимали друг друга без слов. Десять лет планета считалась
безопасной и пригодной для колонизация. Теперь все шло прахом. Работу
экспедиции следует прекратить, во всяком случае, до тех пор, пока людям не
будет гарантирована полная безопасность. Не палить же из лучеметов себе под
ноги, как Дон Кихот...
Тут в голову Бартону пришла одна странная мысль. Почему Дон Кихот не
предупредил их?
- А ведь старик знал об опасности, - прошептал он. - Знал, но не
сказал. А лучемет у нас попросил... - Бартон вспомнил удаляющиеся вспышки
выстрелов, которыми Дон Кихот расчищал себе дорогу в темноте.
- Загон возле дома у него тоже для шаров. Но для чего он их ловит? И
как? Что он делал на болоте ночью?
- Смотрите, Сергей Игоревич, какая складывается картина. Старик знает
о том, что шары смертельно опасны. Пока собака служила ему поводырем, он
мог разгуливать по Альфе без всяких опасений. Когда она сбежала, старик
даже не попытался ее поймать, хотя наверняка запеленговал ее. Он боялся
шаров. И он пришел к нам за лучеметом, потому что тыкать в траву шпагой -
занятие весьма утомительное. И вот, зная об опасности, которая грозит
каждому из нас, он ни единым словом не обмолвился о ней. По всем
человеческим законам, писаным и неписаным, он совершил преступление. Что он
- хотел нашей гибели? Но не мог же он не понимать, что погибнуть могут
один, два, ну трое, а остальные насторожатся, примут меры...
- Может быть, он этого и хотел - чтобы мы испугались? Вдруг мы ему
чем-то мешаем...
- Такое тоже не исключается. Ведь для чего-то он живет здесь - живет,
видимо, уже давно. Возможно, он изучает зеленые шары - для этого и загон
возле дома, из-за этого он оказался ночью на болоте, в самом опасном месте.
И тут он, желающий нашей гибели, делает все для того, чтобы спасти Ахмеда.
И вызывает нас на болото, куда забрался среди ночи вовсе не ради
удовольствия увидеть нас. Хоть убейте, я не вижу во всем этом логики.
Чего-то мы не знаем...
- О старике надо запросить Землю. Раз о нем слышал Шавров, значит,
знает и еще кто-нибудь, - сказал Сергей. - Ведь не Агасфер же он на самом
деле.
- Ясно только одно, - подытожил Бартон. - Надо немедленно заняться
шарами. Пока мы не узнаем о них все, ни о каких других исследованиях не
может быть и речи. Я попрошу вас, Сергей Игоревич, взять с собой
кого-нибудь и сделать небольшую разведку - прямо сейчас. Попробуйте
проследить, откуда и куда катятся шары - в болото, из болота? Передвигаются
ли они ночью? Много ли их? Возьмите всю ночную технику - бинокли,
кинокамеры, фотоаппараты. Садиться и тем более выходить из дисколетов
категорически запрещаю. Все наблюдения - только сверху, даже если... - тут
Бартон запнулся, и Сергей понял, о чем он подумал. - Впрочем, можно без
"даже" - Бестужева вы не встретите. Связь - каждые тридцать минут.
Пеленгатор не выключать. И если увидите старика, постарайтесь ему не
мешать. Но и не скрывайтесь тоже.
После ухода Сергея Бартон составил текст телеграммы для отправки на
Землю.
Неизвестный старик, которого с легкой руки выдумщика Кулешова все
стали называть Агасфером, интересовал его все больше и больше. Старик явно
избегал людей, и заявиться к нему непрошеными, чтобы задать вопросы, на
которые тот, возможно, не желает отвечать, было бы по меньшей мере
невежливым. А Бартону хотелось знать все - имя старика, его историю... Свои
соображения Бартон изложил в телеграмме и передал ее Шерману для срочной
отправки на Землю. В это время к нему пришла Ева и рассказала, что Ахмед
бредит и в бреду говорит о каких-то туземцах, шарах и человеческих
жертвоприношениях и что она поставила возле Ахмеда магнитофон. Кроме того,
она рассказала о странных шрамах на теле Ахмеда - словно от только что
заживших ран, и о том, что рентген показал наличие сросшегося перелома
локтевой кости. Я понимаю, что шрамы - ерунда, сказала она, что они могут
быть просто следами ожогов от какой-нибудь местной крапивы, а сломать руку
Ахмед мог еще на Земле и скрыть от медиков, но тем не менее все это весьма
странно. Конечно, она проведет тщательное обследование, да и сам Ахмед
что-то расскажет, если только сможет что-нибудь рассказать, потому что
сейчас у него температура сорок и она не ручается, что хуже не будет.
Ева ушла к больному, а Бартон собрал биологов и долго с ними
совещался. Они еще не успели разойтись, как в дверь ворвались Сергей и
Базиль Фар, очень взволнованные, и попросили всех посмотреть фильм, снятый
ими двадцать минут назад. Все перешли в гостиную, Сергей вставил кассету с
видеопленкой в телекомбайн.
На экране появилась знакомая всем котловина, снятая с высоты
пятнадцати-двадцати метров. Через оптику инфракрасной камеры унылое болото
представляло собой фантастическое зрелище. Не остывшая с вечера вода ручьем
лилась живыми светящимися потоками среди черно-серых холодных берегов.
Туманными, мерцающими облаками лежали внизу озера, в которых кое-где горели
яркие шевелящиеся пятна горячих ключей - словно расплавленное серебро
извергалось со дна и таяло, гасло, расплываясь по озеру фосфоресцирующим
туманом. Чернота суши была испещрена тонкими огненными стрелами каких-то
камышеобразных растений, а в почти невидимых сплетениях кустарника призывно
светились ночные цветы, приманивая своим теплом ночных насекомых.
Картину ночного болота приходилось видеть почти каждому, она никого не
удивляла, и кое-кто уже открыл рот, чтобы задать недоуменный вопрос, но
Сергей только поднял руку, призывая к вниманию, и тут на экране появилось
нечто, заставившее всех мгновенно умолкнуть.
Инфракрасное изображение на видеопленке было, конечно, далеко от
совершенства, и хотя очертания предметов просматривались совершенно
отчетливо, многие детали отсутствовали или только угадывались, и полностью
терялось ощущение глубины. Вся картина сильно напоминала старинный
китайский театр теней в негативном изображении.
То, что люди увидели на экране, было, очевидно, охотой - коротким
эпизодом охоты, где дичью были зеленые живые шары, а охотниками... Шаров
было несколько, они катились в одном направлении, а вокруг них двигались
белые грациозные человеческие фигурки с копьями в руках. Сергей дал полное
увеличение - силуэты выросли во весь экран, и все могли убедиться в
огромном сходстве неведомых аборигенов с жителями Земли. Цепь охотников
короткими уколами копий отогнала один шар в сторону от остальных. Шар
катился довольно долго, потом раскрылся, и тогда охотники одновременным
ударом копий пригвоздили его к земле, а затем разом кинулись на него. Белые
плоские фигуры слились на экране в одно пятно, и совершенно нельзя было
понять, что же происходит. Тут пленка кончилась, и в гостиной зажегся свет.
- Покажите, пожалуйста, еще раз, - попросил Бартон после паузы. Снова
на экране задвигались белые фигуры с копьями в руках - грациозные хозяева
Альфы, долгие годы скрывавшиеся неизвестно где. Пленку прокрутили в третий
раз, в четвертый... Загорелся жестокий спор. Но Бартон посмотрел на часы -
время было за полночь, и сказал слово в слово, как сутки назад:
- Завтра подъем в пять. С рассветом вылетаем.
Биологи поднялись. И тут Бартон скучным, будничным голосом сказал:
- Лаврову приготовить экспедицию к возможной эвакуации...
Глава 10. Дом на болоте. Спиртовой раствор философского камня
Несколько суток жизнь Ахмеда висела на волоске. Ева Стаднюк и Лагутин
делали все возможное, но улучшения не наступало. Оставалось только
надеяться, что сильный организм Ахмеда, вынесший опаснейшее переохлаждение,
справится и с воспалением легких. Врачам помогали все - от желающих отбоя
не было. Но главной и бессменной помощницей врачей была Машенька. Она почти
не покидала комнаты, в которой лежал Ахмед, здесь ела, здесь же и спала
урывками.
Все эти дни биологи пропадали на болоте. Они улетали туда чуть свет, а
возвращались за полночь, еле волоча ноги от усталости, молча ели и
заваливались спать, чтобы еще до рассвета снова отправиться на болото.
На третью ночь, заявившись чуть не на рассвете, Бартон разбудил
Шермана и потребовал немедленно соединить его с командиром "Ариэля". "Мне
нужна прямая связь с корабельным мозгом", - заявил он, когда на экране
появился не совсем еще проснувшийся Южин. "Сколько часов в сутки?" -
спросил тот. "Двадцать четыре", - хладнокровно сказал Бартон. После этих
слов остатки сна мгновенно слетели с Южина, уже слышавшего кое-что о
событиях на Альфе. "Для этого мне надо перевести корабль на стационарную
орбиту", - сказал он. "Считайте, что вы уже получили мой письменный
приказ". - "Фотографирование планеты придется прекратить", - "Прекращайте".
- "Когда вам понадобится мозг?" - "Через три часа сможете? Мы хотим немного
поспать". - "Через три часа связь будет". - "Счастливой плазмы..."
За те короткие часы, которые Бартон отвел себе для отдыха, Сергей
перевез на болото надувной дом - не тот большой "уйди-уйди", который до сих
пор валялся в овраге, а маленький, без всяких удобств, в котором можно было
только спать.
Помня о черном урагане, Сергей долго ломал голову, как обезопасить от
него жилище биологов, и наконец нашел решение. Он прикрепил по периметру
дома шесть тросовых растяжек, прицепил их к самоходным зондам, благо те
лежали в бездействии, и загнал их так глубоко в грунт, что выдернуть их
наружу не смог бы, наверно, и "Ариэль". Пока Лавров возился с установкой
дома, автоматы Шермана воздвигли рядом остронаправленную антенну,
нацеленную в ту точку небосвода, где, судя по времени, уже должен был
появиться "Ариэль".
Все это время Сергей нет-нет да вспоминал о шарах и с опаской
поглядывал себе под ноги. Вчера еще уютная, безопасная планета превратилась
в подобие минного поля, на котором каждый неосторожный шаг мог стать
последним. Зеленые шары время от времени появлялись неподалеку - Сергей
насчитал их более десятка, потом сбился. Все они катились с юга, и чем выше
поднималось солнце, тем больше их становилось. Раза два Сергей замечал, как
спокойно катившийся шар вдруг раскрывался и сразу словно исчезал, сливаясь
с травой.
Бартон прилетел минута в минуту и привез с собой биологов и
программистов. Они извлекли из контейнеров множество приборов, в одном из
которых Сергей с удивлением узнал автомат универсального программирования.
Этим хитроумным прибором в обязательном порядке снабжались все экспедиции,
и еще не было случая, чтобы он кому-нибудь понадобился.
Посмотрев на дом и мачты, Бартон остался доволен.
- Надоело мотаться туда-сюда, - сказал он Сергею. - Тут каждый час
дорог... А не унесет нас ураганом?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг