Наташка садится рядом со мной и я стискиваю ее ладошку.
- Я не пойду никуда, - говорит Зоя. - Меня все равно сюда вернут. Я там
не нужна никому. У них своя жизнь. Бизнес.
- Я тоже не пойду, - заявляет Пашка. - Что я там не видел? Пожрать, и
то не каждый день. Драки эти пьяные... Бррр!
- И я не пойду, - хмурится Танька. - У меня родителей вообще нет, я в
интернате жила, так там такая жизнь... Вспоминать не хочется. Я как подумаю,
что опять могу нашу классную встретить, меня передергивает всю. Так что я
вам не попутчик.
- Я тоже не пойду! - печально говорит Маринка. - Я сначала хотела
пойти, а потом подумала, подумала, и решила, что не пойду. У меня тоже
никого нет. Есть где-то дедушка, только я его не видела никогда, и даже
толком не знаю, где он живет-то. Так что мне идти тоже некуда. Я тоже в
интернате жила. Меня мама бросила еще при рождении. Вот так...
- А мне и здесь хорошо, - Витька потягивается и лениво улыбается. - От
добра добра не ищут.
- А как вы собираетесь море-то переплывать? - спрашивает Маша.
- Легко, - говорит Валька. - Это наша забота. Ты идешь с нами?
Маша печально качает головой.
- Ну ладно, - я встаю, смотрю на ребят, они отводят глаза. - Дело ваше,
братцы. И сестрицы тоже.
Валька встает следом за мной, мы уходим в палату, садимся на кровати,
долго сидим, не глядя друг на друга.
- Это какой же надо быть дрянью, - задумчиво говорит Валька, - чтобы
твой ребенок не хотел вернуться к тебе...
- Да, - отзываюсь я. - Тяжелый случай. Слушай, пойдем прямо сейчас, а?
Мне здесь душно стало что-то. Не могу уже совсем.
- Потерпи, - увещевает меня Валька. - Утром уйдем. Припремся сейчас на
станцию, а там уже ни электричек, ничего. А поезда на ней явно не
останавливаются. Не на товарном же ехать!
- Эх, жалко, что мы не умеем перемещаться без всяких поездов. Сейчас бы
- раз! - и к маме...
- Ну, это мы и без перемещений можем, - улыбается Валька.
И мы весь вечер проводим с мамой, она обнимает нас, теребит волосы,
рассказывает что-то, ее голос такой приятный, ласковый, успокаивающий...
Утром я просыпаюсь, одеваюсь и перехожу в настоящий мир. Очень
интересно смотреть на спящих Вальку и Наташку - наваждение, оставшееся там,
в призрачном мире. Я стою на траве, пол призрачного домика на уровне груди,
мне видно только их головы на подушках и свешивающиеся руки, касающиеся друг
друга. Они будут спать до подъема, потом проснутся, умоются, сходят на
завтрак, будут отвечать на вопросы ребят о том, когда же они собираются
бежать, потом пойдут к фальшивому морю, обманув бдительность вожатых,
которым строго-настрого приказано никого не подпускать к воде, и... утонут в
море... Мне очень жалко их, мальчишку и девчонку, которыми я был все эти
годы. Я свыкся с ними, они - мое сердце, моя душа, мое детство. Мамино
наваждение разрушено. Она спрятала меня в двух телах, ведь за мной и тогда
уже охотились, хотели отобрать у нее... Она тоже привыкла к Вальке и
Наташке. Нам будет не хватать их...
Я иду на станцию, захожу в маленький вокзальчик, где размещается
окошечко кассы и несколько деревянных диванов зала ожидания. В зале пусто,
только в углу дремлет какой-то мужичок затрапезного вида. Касса открыта, я
покупаю в ней билет до города на ближайшую электричку, которая подойдет
через полчаса. Денег у меня, конечно же, нет, вместо купюры я протягиваю
конфетную обертку от вчерашнего полдника, которая выглядит как
пятидесятирублевая бумажка. Мне стыдно, чертовски стыдно обманывать таким
образом женщину в кассе, но это очень хорошее наваждение, оно стойкое,
недостачи в кассе не будет, эта бумажка проживет несколько дней и всем будет
казаться купюрой. Кассир отсчитывает мне сдачу, я, мысленно вздыхая от
стыда, прячу деньги в карман, беру билет. На стене висит зеркало. Оно
старое, мутное и все в темных пятнах. С опаской подхожу к нему, смотрю на
себя. Я впервые вижу себя настоящего. Блондин с пронзительно синими,
Наташкиными глазами. Тот самый, о котором говорила мама. Чем-то очень
отдаленно напоминающий и Вальку и Наташку. Наверное потому, что Валька и
Наташка выглядывают у меня из глаз.
- Извини, Наташка, - говорю мысленно.
- За что это? - удивляется Наташка.
- Как за что? За то, что я родился мальчиком.
- Ну, ты же в этом не виноват, - смеется Наташка. - Хотя, если бы я
родилась... родился девочкой, я была бы неописуемо красивой девочкой...
Черт, мне придется привыкать к тому, что я парень.
Я грустно улыбаюсь зеркалу.
Вскоре подходит электричка, я сажусь в вагон, забиваюсь в уголок и
сижу, глядя в одну точку. Гудит электродвигатель, стучат колеса, машинист
объявляет остановки - все это проходит мимо меня, как и пейзаж за окном. Я
еду домой. Я приеду, вызволю маму, это будет совсем нетрудно, ее и так
отпустят, тогда, когда Валька и Наташка утонут там, в лагере... О, господи!
Неужели нельзя было по другому? Слезы текут по моим щекам, и я уговариваю
себя, что Валька и Наташка здесь, здесь, во мне, они просто спрятались от
Смотрителей, что они не утонут, утонут только представления Смотрителей о
них, что Валька и Наташка будут счастливы, потому что к ним пришел, наконец,
тот самый блондин с синими глазами, которого они так долго ждали...
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 03.04.2006 16:11
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг