собеседника, сломил его волю. Ни мгновенья не сомневаясь, что тот
теперь в его полной власти. По силе характерницкой мало кто с ним мог
сравниться, а уж по умению давить на собеседника так, пожалуй, никто. И
сколько же раз он за последующие годы жалел, что чёрт (а кто же ещё?)
подтолкнул его разбираться с этими несчастными татарами, забери
нечистый их души.
Невелик труд для характерника подавить волю обычного человека,
можно сказать, плёвое дело. Пусть обычным его можно было назвать с
таким же основанием, как самого Ивана - турецким султаном. Иноземец
оказался совсем не иноземцем, а человеком из далёкого будущего. О чём
он, по-прежнему с дурацкой улыбкой, сообщил характернику.
Иван был готов к тому, что иноземец окажется подсылом. Схватить
его, выпытать всё, обеспечить гаду длинное и нескучное расставание с
жизнью он сумел бы. - "Ну не позволять же иезуиту умереть легко и
быстро? Боже Всемогущий, тебе ведь они, перевертни, тоже, надеюсь,
противны?"
Иван был готов, что иноземец окажется попавшим в беду безобидным
учёным. Порасспрашивав его, он проводил бы беднягу в безопасное место.
"Но, бесы проклятые, пришелец из будущего..."
Нет, вы не подумайте, что Иван Васюринский - легковерный дурень,
которого легко обвести вокруг пальца. Среди характерников дураков быть
не может, а он был именно характерником. Не из последних, кстати. Кто
усомнится, может на Запорожье поспрашивать. Хотя, грешным делом, когда
услышал, что рассказывает Аркадий, ушам своим не поверил. Переспросил
даже. Потом растерянно пытался обдумать невероятное известие, но в
голове всё перемешалось, ничего толкового сообразить он не мог. Даже
стыдно стало от своей растерянности. Знал бы он, какой сумбур был в
голове этого самого лже-иноземца ещё недавно.
Хорошо, что у него с собой вещи из их двадцать первого (да, не
семьдесят пятого, как считает православная церковь, а двадцать первого,
по исчислению католиков) века. Мо-биль-ник. Малюсенькая коробочка с
прозрачным (но не из стекла!) окошком. Вообще-то, этот самый мобильник
служил там для переговоров на расстоянии (ох как бы пригодились такие
штуки и сейчас!), но мог и картинки снимать (снимать с чего? Правильнее
было бы рисовать...). И запоминать. Картинки-то из этого самого
будущего Ивана, будто вражеская дубина по голове ударили. Поверил он
этому Аркадию. Сразу поверил.
То есть сначала сам перекрестил, потом заставил перекреститься
этого Аркадия. Посомневавшись, вытащил свой висевший на груди крестик
(кипарисовый, из Иерусалима, в Иордане освящённый) и потребовал
поцеловать. Аркадий выполнил требование не задумываясь и, от
прикосновения к освящённому кресту, корчиться не стал. Сам вытащил
из-за пазухи похожий крестик и похвастался, что куплен в Израиле, на
Святой Земле, освящён в Иордане. Святой воды с собой у Ивана не было,
пришлось поверить так.
Сел Иван на землю. Уставился невидящим ничего взглядом вдаль.
Призадумался. Так и просидел немалое время, отключившись от всего
окружающего мира. С кулешом в голове. Только закипающим в
голове-казанке, и неизвестно когда поспеющем.
"Чёрт меня на охоту понёс! Мог бы и кашей поужинать. А ведь точно,
тут без чёрта не обошлось!"
Что делать с этим, как он сам сказал, попаданцем, Иван не знал. Но
дал себе клятву поймать сотворившего эту пакость беса и вбить в него
все христианские истины. И прознай об этой клятве некоторые запорожцы,
они своих знакомых чертей (в подобных знакомствах подозревалось немалое
количество уважаемых казаков) предупредили бы о серьёзной опасности.
Они-то знали, что с клятвами Иван Васюринский не шутил. А знакомиться с
христианскими ценностями в руках озверевшего запорожца... ну, ОЧЕНЬ
сомнительное удовольствие. Хотя верующему человеку жалеть нечистую силу
вроде бы не полагается.
О неудобствах, проистекающих от акселерации и технического прогресса.
Всё тот же полдень и после, 23 марта 1637 года от Р. Х.
Казак при ближайшем рассмотрении имел внешность ещё более
сомнительную и вызывающую опаску, чем при взгляде издали. Такого ночью
в переулке встретишь - сам без всяких просьб за кошельком полезешь. Ещё
будешь благодарить, что бить не стал. Вот только ощутимый запах трав,
забивавший даже вонь застарелого пота, не гармонировал с внешностью.
"Неужели и в те времена мужские лосьоны или одеколоны
существовали?"
Ростом с Аркадия, но шире в плечах (а они и у попаданца не узкие),
с движениями, как у крадущегося Сигала, грубо вырубленной (наверняка из
чего-то твёрдого) рожей самого разбойного вида, с пронзительными
чёрными глазами. Аркадию сразу вспомнились рассказы о существовавших
среди запорожцев колдунах. Под их прицелом у него мгновенно вылетели из
головы скороспелые прикидки о том, кем бы ему стоило назваться. Начал
вываливать, как на исповеди, всё, о чём спрашивал этот казак. Речь
полилась из пришельца, как полноводная река из большого озера. Да эта
река быстро наткнулась на пороги непонимания. Оба как-то естественно
перешли на русско-украинский суржик, но суржик казака существенно
отличался от суржика Аркадия. То и дело приходилось пояснять, то
одному, то другому, что имелось в виду, задавая вопрос или отвечая на
него. Несмотря на предельную честность ответов Аркадия и удивительно
толерантное (особенно поразительное, если видишь собеседника) отношение
казака к невероятным вещам, ему сообщаемым.
Попаданца напрягали многочисленные полонизмы, латинизмы,
проскакивавшие в речи предка. Но, особенно, старославянские слова и
цитаты из Святого писания (в вопросах!). Несмотря на бандитский вид,
казак оказался весьма грамотным и начитанным товарищем. То есть паном
(?). Беда была в том, что и области начитанности у собеседников были
разные. Однако диалог продолжался, и казак, назвавшийся Иваном
Васюринским (при представлении бросивший на него такой взгляд, будто он
должен был знать это имя), к удивлению Аркадия, никаких признаков
культурного шока не обнаруживал.
Мобильники его, вроде бы, не очень впечатлили, зато фотографии в
одном из них поразили несомненно. Особенно, фото подружки Аркадия в
мини-юбке и топике самых что ни на есть экономных размеров. Вы будете
смеяться, но мужик, несмотря на мулатного оттенка загар и густую
щетину, сильно покраснел (при такой-то дублёной коже!) и явно смутился.
Они поговорили ещё некоторое время, Аркадий даже вспотел, не
столько от начавшего к полудню припекать солнца, сколько от усилий по
формулированию своих мыслей. Пробрала, наконец, необычность ситуации и
нового знакомца. Он прекратил свои расспросы и, сев по-турецки прямо на
землю, призадумался.
Аркадий смог хоть немного расслабиться и привести свои мысли в
порядок. И настроение его стало стремительно ухудшаться.
"С чего это я так разоткровенничался? Была ж мысля порасспрашивать
местного товарища и, исходя из узнанного, придумать себе легенду. А я,
вдруг вываливаю на предка такие новости, свечу перед ним артефакты из
будущего... что это на меня нашло?"
Аркадий полез чесать затылок. В придачу, он вдруг, (опять вдруг,
всё время вдруг), сообразил, что так и не удосужился спросить в какой
год, да что там год, в какой век его занесло.
"Получается... Ёпрст, чертовщина треклятая получается! То ли у
меня крыша поехала от треволнений, или там благодарности за спасение, -
от такой несуразицы он невольно хмыкнул вслух, - или казак таки колдун.
Гоголь ведь своего... как там его... вареникоеда не на пустом месте
выдумал. Были среди казаков э-э... как их... в общем, колдуны, чтоб им!
Сирко там, Богун, вроде бы. И у этого Васюринского взгляд...
соответствующий. Будто, если захочет, прожечь им может. Как лазером.
Или, - Аркадий снова невольно хмыкнул вслух, хотя смешно ему
определённо не было, - бластером".
Аркадию захотелось присесть рядом с казаком, в ногах появилась
неприятная, да и для мужика неприличная, дрожь в коленях. Но ещё больше
ему захотелось выпить. Коньячка, причём сразу целый бокал. Хрен с теми
правилами хорошего тона, по которым любимый напиток надо пить
небольшими порциями, вдыхая аромат и смакуя его. Впрочем, учитывая
обстоятельства, очень хорошо пошла бы горилочка с перцем. И уж её-то
сам бог велел пить не кошачьими порциями.
Мечты, мечты... Не было у Аркадия ни коньяка, ни горилки с перцем,
ни даже покупного самогона, который он никогда не употреблял внутрь.
Оставалось надеяться, что казак, Васюринский этот, угостит пришельца
для спасения нервной системы. Кстати, ему самому бы тоже не помешало
принять на грудь. По тому же поводу.
"Выпить-то было бы, конечно, хорошо, да об этом сейчас глупо
мечтать. Нету выпивки. Ну, а что же делать с этим хреновым
гипнотизёром? Сделать вид, что не заметил? Так и дальше будет, как с
болваном преферансным, обходиться. Начать качать права? - Аркадий
глянул на сидевшего в позе лотоса казака. - У такого много не
накачаешь. И ещё не факт, что ТТ и бронежилет дадут серьёзное
преимущество перед ним в случае конфликта. По внешности легко
определить - битый, опытный зверюга, этот Васюринский. Да и если его
пристрелить, что дальше делать? Гребцом на турецкие галеры отправляться
не хочется. И перспектива судьбы гаремного евнуха - не греет. С этим-то
хоть договориться можно. Вроде бы".
Так и не определившись с линией поведения в отношении колдуна,
Аркадий решил сам узнать, хотя бы приблизительно, в какое время попал.
"Ясное дело, не в девятнадцатый век и вряд ли в восемнадцатый.
Разве что, в самое начало, да и то сомнительно. Татары в те времена уже
так далеко от Крыма не забирались. Так, забирались или не забирались? -
его взяло сомнение. Одно дело гордиться знанием истории, другое,
вовремя вспомнить конкретные подробности. А именно от них и может у
такого попаданца зависеть, уцелеет ли он или сгинет. - Хрен с ним,
будем считать, судя по кремнёвому замку пистоля, не ранее середины
шестнадцатого века, времён Вишневецкого, Байды, естественно, до начала
века восемнадцатого, Мазепы, что б ему... Скорее всего, где-то
посредине. Весёлые времена. Интересно, восстание Хмельницкого
началось?"
Размышления Аркадия прервались сами собой. Пребывавший в йоговской
медитации, или её подобии (с Буддой, правда, сравнивать его, даже в
шутку, не хотелось), казак мгновенно преобразился в настороженного
хищника. Прислушавшись к чему-то, слышному ему одному, запорожец приник
к земле ухом. И то, что он там услышал, ему наверняка не понравилось.
Иван вскочил, по-мальчишески заложил пару пальцев в рот и громко, с
переливами, свистнул. В ответ раздалось конское ржание, и менее чем
через минуту к нему подскакал здоровенный, под стать самому казаку,
чёрный жеребец. Не смейтесь, но не менее бандитского, чем его хозяин,
вида.
"В каком-то голливудском блокбастере я подобную сцену видел. Или
не голливудском, а нашем? Чёрт, забыл, но видел точно. Значит, не во
всём врут киношники. Хотя человеку, пытавшемуся смотреть "Гладиатор", в
это трудно поверить".
- Татары! И, опасаюсь, в немалом числе. Нужно срочно уходить
отсюда. Выбирай лошадь из вон тех, татарских! - закончил своё обращение
Иван, уже сидя в седле.
"Легко сказать, выбирай, - топтался на месте Аркадий, не спеша
бежать к какой-то конкретной лошади. - Надо ещё уметь выбирать".
На лошадях, точнее, на спокойной гнедой кобылке, ему ездить
доводилось. Как-то поддался моде и желанию своей очередной пассии,
записался на курсы обучения верховой езде. Проходил на них с месяц,
потом поссорился с девушкой, редкостно стервозной особой она оказалась,
и расстался. С девушкой и с курсами заодно.
"Нда-а... сучкой редкостной Ларка себя проявила, но красива и
горяча в постели..." - съехал мыслями на посторонний предмет Аркадий.
- Ты чего топчешься? На лошади, что ли, ездить не умеешь?
- Не то чтобы не умею совсем. Но умею не очень хорошо. Я ж тебе
(уж раз он на ты, то я так же к нему обращаться буду), рассказывал о
самобеглых кол... телегах. Какая из них поспокойней?
- Вот бесовские козни! Садись на чалую кобылу.
- Эээ... какую?
- Вот чертовщина! Вон та, - показал Иван пальцем.
Кобыла, с точки зрения Аркадия, была не такой уж спокойной,
прядала ушами, зло косила глазом, но опытному всаднику виднее. Чудом
избежав укуса (спокойная, как же!) - выручил Иван, спешившийся для
подмоги неожиданному товарищу - Аркадий с его помощью взгромоздился в
седло. И тут выяснилось, что стремена для коротконогого человека ростом
в метр шестьдесят практически непригодны для неопытного всадника ростом
за метр девяносто. А для их удлинения нужны шорные роботы, на которые
нет времени. Любой татарин решил бы такую проблему в пять минут.
Пришибленный последними событиями человек из мегаполиса XXI века не
пытался решить совсем. Тупо сел в седло и поскакал с теми стременами,
что были.
Скакать - это так, фигура речи. Опытным путём (по частоте падений
Аркадия с лошади и связанных с этим остановок), установили, что
передвигаться им рациональнее быстрым шагом. На рыси скорчившийся в
непривычном (определённо не английском) седле Аркадий, в лучшем случае,
смог продержаться около пяти минут. Вы будете смеяться, но он поначалу
даже порадовался, что никто его в этой идиотской позе, "Паганель на
ишаке", не видит. Потом ему такие мелочи стали безразличны. Оставалось
утешаться тем, что при такой скорости они поднимают меньше пыли и,
следовательно, с большей вероятностью могли избегнуть внимания татар.
К тому же попаданец, ошарашенный и дезориентированный последними
событиями, проигнорировал разорвавшуюся штанину. Совершенно напрасно он
это сделал. Даже представители великих цивилизаций древности,
столкнувшись с необходимостью ездить на лошадях, стали поддевать под
свои хитоны и тоги варварские штаны. Потому как без них скачка верхом
быстро превращается в пытку, сопряжённую с существенным нанесением
вреда здоровью незадачливого всадника. И ведь нельзя, в данном случае,
вспоминать пословицу: "Знать бы где упадёшь - соломку подстелил". Читал
он об этом, но... не вспомнил из-за свалившихся на его бедную голову
неприятностей.
Следующие несколько часов - бог знает, сколько, на часы он не
смотрел - Аркадию запомнились как один из самых страшных кошмаров в его
жизни. После второго падения отдал часы, выключенные мобильники и
джипиэску Ивану, для лучшей сохранности. Причём проклятая кобыла и не
думала возле него оставаться при его падениях, как перед этим возле
мёртвого хозяина. Пару раз нога Аркадия застревала в стремени, и кобыла
убедительно ему демонстрировала, что татары-то его берегли, когда
таскали по степи. Но, кажется, бог озаботился в этот день защитой жизни
дурака всерьёз. По крайней мере одного конкретного. Ивану каждый раз
приходилось тратить время на поимку проклятой твари. Впрочем, от его
жеребца у неё было шансов убежать не намного больше, чем у Аркадия на
своих двоих от неё. Удивительно, что он во время этих падений, Бог
знает, скольких, ничего не сломал себе. К концу путешествия (непонятно
куда) он уже с ностальгией вспоминал татарских ублюдков.
"Ну, подумаешь, убили бы. Зато быстро. И не было бы этого
бесконечного мучения. Господи, боже мой, когда же это кончится?!"
Кошмар закончился вечером, при свете заходящего за горизонт
солнца. У Аркадия не было даже сил обрадоваться долгожданному
сообщению.
- Приехали.
С лошади (опять пыталась укусить!) сполз на автомате. Ссыпался на
землю и застыл в странной, если не сказать сильнее, позе. Ненадолго.
Стёртое с внутренней стороны чуть ли не до костей правое бёдро** и
начисто отбитая задница уже не ныли, а жгли, будто их кто-то припекал
самым натуральным огнём. Бёдра снаружи, локти, плечи, спина, затылок...
также имели ушибы и ссадины, но куда менее болезненные. Весь
многострадальный организм требовал заботы, лечения и покоя. Разве что
ласки, особенно активной, не хотелось. С кобылой... наобщался.
"И вряд ли скоро захочется, хватит с меня езды на лошади".
Аркадий несколько раз очень осторожно сменил позу, но легче от
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг