Тогда он встал, и пошел к выходу из сада. За собою слышал он ее легкие
шаги.
Долго шел он по городским улицам, - и она шла за ним. Иногда он ускорял
шаги, чтобы уйти от нее, - и она шла скорее, торопилась, бежала, приподнимая
тонкими пальцами край белого платья. Когда он останавливался, она стояла
поодаль, рассматривая выставленные в магазинных окнах предметы. Иногда он
досадливо оборачивался и шел прямо на нее, - тогда она торопливо перебегала
на другую сторону улицы, или пряталась в подъездах или под воротами.
И следила за ним серыми, спокойными, внимательными глазами. Неотступно
следила.
"Сяду на извозчика", - подумал он.
Удивился, почему такая простая мысль, раньше не пришла ему в голову.
Но едва он заговорил с извозчиком, она приблизилась. Стояла совсем
близко, и веяла на него холодом и печалью. И улыбалась.
Подумал досадливо:
"Она сядет со мною. От нее не уйти, не уехать".
Извозчик спрашивал шесть гривен.
- Тридцать копеек, - сказал Резанов, и быстро пошел прочь.
Извозчик ругался.
Резанов поднялся в третий этаж. Остановился у дверей своей квартиры.
Позвонил. Все время слышал шорох тихих, поднимающихся по лестнице, шагов.
Второй раз позвонил нетерпеливо. Холод страха пробежал по спине. Хотелось
войти в квартиру раньше, чем она поднимется, раньше, чем она увидит, в какую
он вошел дверь, - на площадке было четыре двери.
Но уже она поднималась. Уже близко, в полусвет лестницы, забелелось ее
платье. И ее серые глаза, внимательно и близко смотрели в его испуганные
глаза, когда он, входя в квартиру, последний раз глянул на лестницу,
поспешно закрывая за собою дверь.
Сам замкнул дверь на ключ. Так резко звякнул замок. Потом остановился в
полутемной передней. Смотрел на дверь тоскующими глазами. Чувствовал, -
точно видел сквозь опрозрачнившуюся вдруг дверь, - как она стоит за дверью,
тихая, с кроткою улыбкою на милых губах, и поднимает ясное, бледное лицо,
чтобы прочесть и запомнить номер квартиры.
Потом тихие послышались шаги вниз по лестнице.
Резанов вошел в свой кабинет.
- Она ушла, - словно сказал кто-то ясным голосом.
И другой словно послышался в ответ ему голос, безнадежно-спокойный:
- Она придет.
Он ждал. Все темнее становилось. Томила тоска. Мысли были неясны и
спутаны. Голова кружилась. По телу пробегал озноб и жар.
Думал:
"Что она делает? Купила еды, пришла домой, голодных своих смертенышей
кормит. Так и назвала их, - смертеныши. Сколько их? Какие они? Такие же
тихонькие, как и она, моя милая смерть? Исхудалые от недоедания, беленькие,
боязливые. И некрасивые, и с такими же внимательными глазами, такие же
милые, как она, моя милая, моя белая смерть.
"Кормит своих смертенышей. Потом спать уложит. Потом сюда придет.
Зачем?"
И вдруг любопытство зажглось в нем.
Придет, конечно. Иначе зачем проследила его до дому. Но зачем придет?
Как она понимает свою задачу, эта странная дама, готовая за деньги на все
условия, и даже на то, чтобы по смертям ходить?
А может быть, она и не женщина, а настоящая смерть? И придет, и вынет
его душу из этого грешного и слабого тела?
Лег на диван. Укрылся пледом. Весь сотрясался в приступах жестокой и
сладкой лихорадки.
Какие странные приходят в голову мысли! Она - умная и добросовестная.
Взяла деньги, и хочет их заработать, и хорошо играет подсказанную ей роль.
Отчего же она такая холодная?
Да оттого, что - она бедная, голодная, усталая, больная.
Устала от работы. Так много ей работы.
"Я косила целый день, Я устала. Я больна".
Ходит, ищет, голодная, больная. Бедные смертеныши ждут, голодные ртишки
разевают.
И вспомнил ее лицо, - земное, человеческое лицо моей смерти.
Такое знакомое лицо. Родные черты.
В памяти, черта за чертою, все яснее вставало ее лицо, - знакомые,
родные, милые черты.
Кто же она, моя белая смерть? Не сестра ли моя?
"Тяжело мне, - я больна. Помоги мне, милый брать".
И если она - моя вечная Сестра, моя белая смерть, - то что мне до того,
что она здесь, в этом воплощении, пришла ко мне в образ ищущей по
объявлениям, живущей в комнате от хозяев!
Я вложил в ее руку мое бедное золото, мой скудный дар, - звонкое
золото, в холодеющую руку. И взяла мое золото остывающею рукою, и возьмет
мою душу. Снесет меня под темные своды, - и откроется лик Владыки, - Мой
вечный лик, и Владыка - Я. Я воззвал мою душу к жизни, и смерти моей велел
идти ко мне, идти за мною.
И ждал.
Была ночь. Тихо звякнул колокольчик. Никто не слышал. Резанов поспешно
откинул плед. Прошел в переднюю, стараясь не шуметь.
Так резко зазвенел замок. Дверь открылась, - на пороге стояла она.
Он ступил назад, в темноту передней. Спросил, словно удивляясь:
- Это - ты? И она сказала:
- Я пришла. Это мой час. Пора.
Он замкнул за нею дверь, и пошел к себе по неосвещенным комнатам.
Слышал за собою легкий шорох ее ног.
И в темноте его покоя она прильнула к нему, и поцеловала его целованием
нежным и невинным.
- Кто же ты? - спросил он.
Сказала:
- Ты звал меня, и я пришла. Я не боюсь, и ты не бойся. Я дам тебе
последнюю усладу жизни, - поцелуй смерти, - "и будет смерть твоя легка и
слаще яда".
Спросил:
- А ты?
Ответила:
- Я сказала тебе, что сойду с твоею душою тем единственным путем,
который перед нами.
- А твои смертеныши?
- Я послала их вперед, чтобы они шли перед нами, и открывали нам двери.
- Как же ты вынешь мою душу? - спросил он опять.
И она прижалась к нему нежно, и шептала:
- "Стилет остер, и сладко ранит".
И прильнула, и целовала, и ласкала. И точно ужалила, - уколола в
затылок отравленным стилетом. Сладкий огонь вихрем промчался по жилам, - и
уже мертвый лежал в ее объятиях.
И вторым уколом отравленного острия она умертвила себя, и упала мертвая
на его труп.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 15.09.2006 12:41
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг