больше всех опасаться надо за хитрость его! Слышь, Алеша, отдай око! Пальцем
тебя никто не тронет.!
- Без клятвы не давай,- предупредила Яга.- Великанам слово нарушить,
что тебе утку подстрелить. Но коли клятву дадут, тут уж дело верное. Я их
породу знаю. У меня деверь из ихних краев.
- Кабы не глаз, что один на троих,- сокрушенно сказал великан.- Эх,
Кащей! Пожалел на глаза-то, а надо бы каждому по оку, жадная твоя душа!
Яга усмехнулась.
- Нашли благодетеля! - сказала она.-Ведь этот ирод сам приказал
подстеречь их сонных да глаза повыкалыватъ. А потом облагодетельствовал -
глаз на троих выделил.
Великаны замолчали, прислушиваясь. Были они как три серых скалы на
зеленом склоне.
- Ты ври, да не заговаривайся! - сказал один из них.- Глаза нам витязи
русские повыкалывали! Кащей и имя каждого назвал: Илья Муромец, Добрыня
Никитич и этот вот... Попович. Он и сейчас нашим оком обманно завладел!
Илья оскорбился от такой несправедливости.
- Ты тоже ври, да не завирайся! - гневно сказал он. - Не Попович я, а
тот самый Илья Муромец. Не лишал я вас очей ваших, словом богатырским
клянусь, не лишал!
- Ах, Кащей! - в три голоса застонали великаны.- Ах, злодей поганый!
Илья, отдай око! Пальцем тебе не тронем, коли ты нам правду сказал!
- Клятву возьми,- снова влезла Яга.
- Стану я калик неверием обижать! - насупился богатырь.
Яга покачала головой.
- А если я зрение каждому возвращу? Что скажешь, Никодим?
Великан пообещал: - В жены возьму! Лелеять тебя буду, как око
единственное лелеял!
- Поздно мне замуж,- резонно сказала Яга.- Да и ростом я для тебя не
вышла. А поклянись, Никодим, что слушать меня во всем будешь, коли зрение
тебе возвращу!
- Скалами северными и фиордами морскими клянусь,заревел великан.-
Кантеллой Вейнемейнена клянусь, одноглазым Одином и великаном Измиром,
клянусь, что слушаться буду тебя всегда и во всем, как мать родную, как
советника верного, коли зрение мне возвратишь! - товарищи нестройно вторили
ему.
От мертвой воды народились глаза великаньи, от живой воды прозрели они,
а Яга заботливо кувшинчики позатыкала: пригодится ей еще вода живая, а
мертвая тем более в дело пойдет.
А великаны радовались обретенному зрению, как дети малые.
Разглядывали мир и друг друга, как это может сделать лишь слепой, еще
не забывший радостей света.
Муромец раскинул скатерть-самобранку, заказав блюда под
великанов-побратимов. Великаны деликатно пили из бочек, закусывая бараньими
тушками. Пытали они богатыря, что он в их краях делает. Узнав, что Илья
меч-кладенец ищет, великаны значительно переглянулись.
- А ты, Илья, и в самом деле нам тайно очей не колол? - усомнился
младший из великанов.
Как все сильные люди был он простодушным и мыслей своих не скрывал.
- Честью богатырской клянусь! - вспыхнул Илья.
Великаны снова переглянулись.
- Что ж,- сказал старший великан.- Пойдем, поглядим меч-кладенец. Ты,
Илья, не боишься?
- А чего мне бояться? - спросил богатырь.- У моего пояса такая же
игрушечка висит.
- Такая, да не такая! Меч-кладенец осторожного обращения требует. Он
города посекал, государства без жителей оставлял. Только тот; кто помыслами
чист, может меча того безбоязненно коснуться. Не зря его сам Кащей
Бессмертный боится!
- А вот мы и проверим,- сказал младший из великанов.Коли колол он нам
очи, меч-кладенец ему первому голову отрубит! Готов ли?
- Готов,- поднялся Муромец в волнении.
Поднялись они на вершину горы. На самой вершине лежала гранитная глыба.
Илья вздрогнул от неожиданности. На глыбе был выбит знак уже знакомый ему.
Был такой же знак на крышке гроба, в который улегся, шутя побратим его
Святогор. Оказалась крышка заколодованной.
Долго бился в гробу Святогор, призывал Илью на помощь. Рубил Илья
дерево мечом своим, да отскакивал меч от дерева.
А голос друга слабел, слабел в хрипе, пока не затих...
- Робеешь, Илья? - неправильно истолковали богатырское промедление
великаны.
Илья перекрестился, налег плечом на гранитную глыбу и отвалилась та
легко, точно давно ждала богатырского прикосновения.
Под камнем блеснуло лезвие меча-кладенца.
Баба-Яга дышать перестала.
Великаны испуганно прикрыли руками обретенные очи.
Меч-кладенец алел равнодушно и был он волшебное орудие для убийства!
Муромец протянул руку к мечу.
- Для того, чтобы меч поднять,- сказала за спиной его Яга,- богатырь
обязательно живой воды испить должен.
- Эх, мать! - усмехнулся Илья.- Я ее столько за жизнь испил!
Взмахнул Илья волшебным мечом.
Великаны испуганно попятились.
- Остерегись! - сказал старший.- Заденешь кого ненароком!
Муромец освободил ножны и примерил к ним меч-кладенец.
Ножны мечу впору пришлись. Богатырь оглядел великанов, щербато
улыбающуюся Ягу, вспомнил верных друзей и вздохнул:
- Где вы Добрыня с Алешею?
- Здесь я, Илья Иваныч! - послышался знакомый голос.
На двух конях подъезжали к нему всадники. На вороном коне ехал Добрыня
Никитич. По левую сторону от него на гнедом жеребце ехал странный старец в
белой холщевой рубахе. У старца были длинные, свисающие до пояса тяжелые
веки, прикрывающие глаза. За лошадью Добрыни на аркане тащилось хорошо
знакомое Муромцу по прошлым набегам Лихо Одноглазое. Выглядело Лихо крайне
предосудительно. Крепко оттузил его Добрыня в справедливой обиде своей!
Добрыня спрыгнул с коня, обнялся крест-накрест с Муромцем.
- Кто это с тобой? - спросил Илья.
- На аркане-то? - Добрыня оглянулся.- Да Лихо Одноглазое!
- Сам вижу, что Лихо! С тобой-то кто?
- А этот... Вий это,- Добрыня улыбнулся.- Спас я его. Из самого
пожарища вытянул. Аж у самого халат обгорел.
Муромец непонимающе глянул на побратима.
- В засаде он меня ждал,- объяснил Добрыня.- Соглядатаи Кащеевы
отлучились на разведку, а ему, понимаешь, скучно стало. Ну и поднял он веки.
А там вокруг бурелом. Заполыхало, понимаешь, взялось все сразу. Спасибо я
подоспел...
- Обманул меня Кащей,- сказал густым голосом страшный истребитель.-
Сказал, что северные народы напали, страну в раззор ввести хотят, народ
поморозить. Взялся помочь, да сам в беду угодил. Спасибо Добрыне Никитичу,
не дал мне лютой смертью пропасть. А с вами кто, Илья Иваныч? Никак,
великаны?
- Это побратимы мои,- объяснил Муромец.- Вы, что - закрытыми глазами
видите?
- Кожей,- пояснил Вий.- Только плоховато, расплывчато. Исполать вам,
побратимы богатырские!
Связанное Лихо Одноглазое жалобно воззвало к Муромцу.
- Дозволь, Илья Иваныч, слово молвить!
- Хватит, наговорилось! - буркнул Добрыня.- Я твой язык поганый вырву!
Подобная перспектива Лихо не прельстила.
Пало Лихо Одноглазое на колени перед богатырями.
- Пощадите, защитнички! Службу вам сослужу великую!
- Замолчи, шкура продажная! - рявкнул медведем Добрыня.- Пользы от тебя
никакой, подлость одна!
Муромец положил руку на плечо побратима.
- Пусть скажет, Никитыч!
- Двинул Кащей на Русь войско свое,- торопливо зачастило Лихо.- Думал,
что справился с вами. Ликует, что Защитников и стен киевских нет...-
подумало Лихо и польстило неуклюже: - АН нет, не так легко с богатырями
русскими справиться!
- Поговори! - проворчал Добрыня, ощутив боль под лопаткой, куда стрела
треклятого Лиха впилась.
- Пощадите меня,- вкрадчиво сказало Лихо,- я вам тайну открою Кащееву.
- Рискнем? - спросил Муромец побратима.
Добрыня отрицательно покачал головой.
- Не верю я Лиху. Оно меня уже раз тайно жизни лишило!
- По глупости! - завопило Лихо.- По недоразумению и жадности своей!
Степями клянусь, что такого больше не будет! Добрыня, ты же у меня мешок
злата забрал! Выходит, что рисковало я напрасно! Нет сейчас таких: задарма
жизнью своей рисковать! Да я, как с тобой ближе познакомилось, Кащея лютой
ненавистью ненавижу. Дай меч, я одно против войска его выступлю! Ладно,-
уступило Лихо.- Торговаться не буду. Хочешь - бей меня, хочешь - милуй.
Только меч-кладенец Кащея не возьмет. Не про него он. Ему голову отруби, так
новая вырастет. У него их много, это только у меня единственная. Знаю я, где
смерть Кащеева спрятана! - и хитрое Лихо замолчало.
- Говори! - приказал Муромец.
- Казнишь или милуешь? - глянуло заплывшим глазом Лихо.
- Милую-милую, не выдержал Добрыня.- Говори, не тяни жилы!
Лихо Одноглазое повеселело насколько это было возможно в его плачевном
состоянии. Боясь, что богатыри передумают, Лихо заторопилось.
- Известно мне, что есть на море-окияне остров Буян. На острове том
есть дуб, на дубе зверь, арангутангой именуемый, в нем утка сидит, в той
утке - яйцо, а в яйце игла хранится. В той игле смерть Кашеева покоится...
Только никто не знает, где тот остров, потому-то Кащей Бессмертный и
непобедим!
- Был непобедим! - весело сказал сверху молодой голос и рядом с
богатырями опустился диковинный ковер, на котором сидел улыбающийся Алеша
Попович.- Конец Кащею пришел, потому что смерть его в суме моей дорожной!
Яга заулыбалась. Не прогадала она, правильный выбор сделала. На душе
Бабы-Яги стало спокойно- Даже помолодела она, сбросив с души тяжкий груз
сомнений.
Великаны переглянулись. Нелегко расстаться с мыслью, что богатырь этот
улыбчивый - твой главный враг.
Муромец друзей обнял.
- Вот и снова мы вместе!
И тут, тяжело отдуваясь, подошел к ним чернец, одетый попоходному. При
виде его глаза Алеши Поповича заискрились: - Где ж ты так задержался?
Чернец неопределенно махнул рукой.
- Сапоги-скороходы испортились. Полдороги бежать пришлось.
Все засмеялись и в это время Лихо Одноглазое, уже освобожденное
Добрыней от пут, нетерпеливо сказало:
- Рано радуетесь! Поспешать надо. Крушит Кащей стены киевские.
Стих смех.
- Лететь надо! - решительно заявил Попович.- Садись, Илья, на
ковер-самолет!
- А выдержит ли? - сомнился Муромец.
- А вот я вас всех поуменьшу,- сказал Попович, потянувшись за дареным
куском хрусталя.
Сзади кашлянули.
- Погоди уменьшать,- сказал подошедший корабельщик Симеон.- Волшебство,
оно всегда ненадежно. Мы тут Летучий Корабль починили. На нем места всем
хватит!
21. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
Неспокойно было во граде Киеве.
Подступили ко граду черные орды враждуров, заполонили холмы по Днепру.
На расстоянии полета стрелы от стен киевских разбил огромный черный шатер
Кащей Бессмертный. Глядел он в трубу волшебную на город и слал на приступ
воинство свое.
Дважды уже сбрасывали защитники Киева со стен ворвавшихся враждуров. Но
враги все прибывали, а защитников города становилось все меньше, и чем мог
помочь людям впавший в малолетство от молодильных яблок князь Владимир?
Не было среди защитников ни Ильи Муромца, ни Добрыни Никитича, ни даже
молодого да удалого Поповича. Жалел воевода, что послал их на поиски
меча-кладенца. И без меча того, верно, справились бы богатыри!
А в шатре Кащея уже делились земля и богатства русские.
Прихлебатели кащеевы услужничали наперебой в надежде на скорые милости.
Главный Советник Хныга настаивал брать Киев приступом немедленно и враждуров
при этом не жалеть. В том и доля их славная - умереть во славу своего
повелителя! Бессмертный соглашался с Советником в том, что враждуров жалеть
ни к чему, но полагал, что без разницы - падет Киев сегодня или сдастся на
черную милость победителя через несколько недель.
В стане кащеева воинства царило пьяное ликование. Открывались бочки с
пьяным южным вином, жарились целиком на вертелах захваченные на пастбищах
быки, и бросался жребий кому назавтра умирать на стенах киевских.
Ближе к закату от далекой Поклон-горы протянулся дымный след и над
бесчисленными ордами кащеевыми тяжело пролетел зеленый змей с перепончатыми
крыльями. Змей покружил над шатром Бессмертного и сбросил свернутый в трубку
пергамент, который тут же подобрали и доставили повелителю.
Кащей трапезначал, налегая на крепкое южное вино. Он не пьянел, а
только делался бледнее и костистее.
Развернув свиток, Кащей прочел доставленное письмо:
"Великий господин мой, Кащей!
Ваше всемогущее Бессмертие!
Доношу Вам, что стакнулись на Поклон-горе в полном здравии все три
Защитника.
Попович был неизвестно где и подвигами ратными похвастаться не может.
Добрыня Никитич дважды дрался с Лихом Одноглазым. В первый раз был
сражен, во второй раз побил Лихо и в полон его взял. Вия-истребителя Добрыня
из пожарища спас и теперь Вий с богатырями русскими в товарищах ходит.
Меч-кладенец захватил Илья Муромец, при этом меня жестоко побив и
головы лишив любимой. Слышно было, что богатыри стакнулись с братом моим и
договор заключили со всеми сразу головами его.
Что касается трех великанов, то оказались они предателями, как и ваша
незабвенная родственница Баба-Яга, которая не только зрение им возвратила,
но и рассказала коим они в свое время зрение утратили.
Ждите Защитников под Киевом.
По причине жесточайших ранений не могу оказать вашему Бессмертию помощь
в овладении Киев-градом и в битве с Защитниками. Весточку передаю через
брата моего троюродного, прилетевшего ко мне погостить из багдадских жарких
краев.
Уповаю на Вашу милость. Много раз раненый и ужасно страдающий трех...
теперь уже двухголовый, но преданный вам Огнедышащий Змей."
Кащей дочитал письмо и разорвал его. А обрывки сжег на пламени
светильника. Приближенные молчали, уловив настроение повелителя.
- Прав ты был, Хныга. Чего откладывать? - Бессмертный выпил еще кубок
вина, огдел присутствующих и им стало зябко и неуютно от взгляда
повелителя.- Киев должен пасть на заре! Враждуров не жалеть! Всех, абсолютно
всех на приступ!
Всю ночь в лагере вязали штурмовые лестницы. Мучались враждуры с
похмелья, тайно ругали повелителя, но вязали - приказ был голов не жалеть, а
кто же пожалеет твою голову, если не ты сам?
Когда же настало утро...
- Повелитель! В лагере смятение! Враги напали на нас! - сразу несколько
гонцов влетело в черный шатер.
Кащей допил кофе, приказал отрубить паникерам головы и приказал:
- Все на приступ! Запомни, Хныга, Киев должен пасть!
Он встал - худой, черный, угрюмый,- затянул пояс с мечом и добавил
загадочно: - Что мне, бессмертному, век - другой в русском плену просидеть?
Один миг... Действуй, Хныга, твори черное зло!
Кащей вышел из шатра.
Крик стоял над кащеевым войском.
На левом фланге у обозов занималось пожарище.
Шатер стоял на возвышении и Бессмертный окинул взглядом расположение
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг