Не напал ли в его, Алеши, отсутствие на город ворог злобный?
Вздохнул богатырь, глотнул из фляжечки полным глотком, глянул тоскливо
на красные языки костра и принялся на ночь устраиваться.
- Погреться не пустишь, соколик? - спросили из-за спины и богатырь
очнулся от своих невеселых дум.
Голос был старческим.
- У костра места много,- отозвался Попович.- Присаживайся, бабушка.
Послышались шаги и богатыря обдало ледянящим холодом.
Из мрака выступило белое пятно и медленно опустилось по другую сторону
костра. Попович подбросил сучьев в огонь и пламя костра взвилось выше. При
свете костра увидел Алеша худую костлявую старуху в белом рубище. От взгляда
на нее богатырю стало еще холоднее Он глотнул из фляжечки, но теплее от
браги пенной не стало.
- Что ж ты, мать, бродишь по такой стуже в худой одеже? - спросил
Попович.
Встал он, подошел к коню, а конь хрипит, скалится и прочь пятится.
- Тпррру, ты, волчья сыть, травяной мешок! - достал Попович из сумы
полушубок дубленый, вернулся к костру, развернул полушубок, бросил его на
колени старухе.
- Накинь, старая, обогрейся!
Старуха завозилась по ту сторону костра, засмеялась странным лязгающим
смехом - словно клинок о клинок ударился.
- Спасибо, соколик, пожалел старую!
- Зовут-то тебя как? Из краев каких будешь, далеко ли путь свой
держишь? - продолжал Попович расспросы. Не то, чтобы интерес особый был,-
вежливость требовала. Коли сидишь у ночного костра с человеком, не худо бы
имя его знать.
За языками пламени опять лязгающе засмеялись и от смеха этого холодок
пробежал по богатырской спине.
- Худо не станет? - спросила ночная гостья.
Попович пожал плечами.
- Куда уж хуже! - сказал он в сердцах.- С друзьями расстался. Замерз
так, что зуб на зуб не попадает. Дома уж сколько не был...
- Знаю,- сказала старуха, вытягивая над огнем костлявые пальцы.- Ну,
коли страха нет, так давай знакомиться, Попович.. Смерть я.
- Кто? - Попович сначала не понял сказанного старухой, а когда понял,
прошиб богатыря липкий трусливый пот.
- Смерть? Это чья же смерть?
- А ничья,- отозвалась спокойно старуха.- Просто Смерть. Та самая, что
всех уравнивает. Бедный ли, богатый ли, сильный лн, - слабый - все мне
едины.
- За мной пришла, значит? - с ужасом догадался Алеша.
- Пришла,- отозвались из-за костра.
- Время пришло? - спросил богатырь, голоса своего не узнавая.
- А это мне неподвластно,- сказала старуха.- Гляди, молодец.
Пещера открылась в глубину и Попович увидел в необозримых рядах тысячи
и тысячи свечей: и большие, и маленькие, и наполовину сгоревшие, и совсем
уже малые чадящие огарочки.
- Видишь, как горят жизни человеческие? - глухо вопросила смерть.-
Большие свечи принадлежат детям, наполовину сгоревшие- людям средних лет,
малые же принадлежат старикам да больным. Но бывает, что случай наделяет
детей с рождения малыми свечами.
- А моя свеча где? - богатырь не мог отвести взгляда от горящих свечей.
- Не испугаешься? - прищурилась Смерть.
- Чему быть, того не миновать,- сказал Попович с горьким волнением в
груди.
- Хорошо сказал,- согласилась Смерть и повела рукой.
Исчезли все свечи кроме одной, крохотной - почти догоревшей.
- Вот, значит, как? - вскипевшее на миг отчаяние уступило место
холодному спокойствию.
Смерть усмехнулась.
- Люб ты мне,- сказала Смерть.- Уж так люб, что и расставаться с тобой
неохота. Проси чего хочешь, Алешка?
Попович лишь, глаза прищурил.
- Известно, пожить бы хотел,- сказал он.- Друзей повидать, детей
потетешкать, с женою слюбиться.
- Раз в столетие дается мне такое право,- сказала смерть.- Твой это
день. Возьми новую свечу, да постать на нее огарочек, что бы когда догорел
новая свеча занялась. Да гляди, не урони рочек-то!
Попович поднялся, подошел к чадящему огарку, наклонился, ставя новую
свечу. От движения воздуха маленький язычок пламени затрепетал, зачадил
гаснуще, и богатырь застыл, завороженно глядя на мечущееся пламя. Огонек
удержался.
Богатырь укрепил новую свечу и твердой рукой поставил на нее свой
догорающий огарочек.
Переставил и вернулся к костру.
- Крепок ты, Алеша! - одобрительно сказала Смерть.- Такому не жалко еще
одну жизнь дать. Многое сумеешь, молодец, коли таким, как я тебя вижу,
останешься.
- А чего мне меняться?
- Не только беда да лишения испытывают человека. Сытость его на
прочность тоже проверяет. Редко кому я вторую жизнь дарую. Гляди, богатырь,
не сломайся.
Смерть поднялась и от костлявого ее тела в белом саване вновь повеяло
леденящим холодом.
- До свидания, Алеша! - попрощалась с богатырем Смерть.
- Прощай,- отозвался Попович.
Смерть засмеялась беззлобно.
- Чего уж, прощай! - сказала она.- До свидания!
- А так хотелось, чтобы - прощай!
- За полушубок спасибо,- сказала страшная старуха. - Отдам, когда снова
свидеться придется.
Белая костлявая тень ее растаяла во тьме пещеры.
Попович долго сидел у огня, завороженный страшной ночной беседой.
Постепенно тепло костра взяло свое и богатырь уснул, закутавшись в походную
кошму.
А разбудил его пронзительный утренний холод.
5. ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ
Добрыня слез с коня, тронул скрипучую дверь и вошел в избушку. Видно
было, что в избушке давно никто не живет - по полу серел пыльный налет,
утварь была разбросана в беспорядке, а посреди избушки лежала рассохшаяся от
времени дубовая бадья. Но для путника и брошенная изба - место для ночлега.
Сбросил Добрыня пояс с мечом, вышел и привязал коня, корма ему дал,
вернулся в избу, стянул опостылевшую кольчугу, раскинул на столе
скатерть-гамобоанку, подкрепился и лег переждать непогоду в отдыхе. Шум
дождя убаюкивал и Добрыня совсем уж было задремал, но тут послышался скрип
двери. Богатырь поднял голову. На пороге никого не было и в раскрытую дверь
видны были тугие струи дождя. Дверь снова заскрипела, закрываясь. Добрыня
сел и потянул к себе свой меч. Знал он такие штучки - наденет кто-то шапку
невидимку, подкрадется тайком - вспоминай, как звали тебя, богатырь: У
порога послышался шепот.
- А говорил, что сам себе хозяин!
- Говорил! отозвался спрашивающему тонкий раздраженный голосок, -Что он
мне - указчик? Я и вижу-то его в первый аз! Понять не могу, каким ветром его
в мою избу занесло!
- Надо же! В родной дом носа показать не смеешь. Что делать-то будем?
- Вестимо что - изгонять!
-Кого изгонять-то собрался?
-Должен? - взбеленился невидимый собеседник.- В кои-то времена хоромами
обзавелся не для того, чтобы человека обиходить!
Добрыня Никитич слушал разговор с недоумением и совсем уж было собрался
позвать хозяина в избу, да сообразил вовремя, что лешие это безобразничают.
Рассказывали ему, что в больших лесах по три, а тo и по четыре леших
колобродят. Днем они по лесу блуждают, покачиваются, да над заблудившимся в
лесу потешаются. Любят лешие народ попугать на спор. Однажды Добрыня сам
видел в Шaфaнавинских дремучих лесах, как проигравшийся леший стадо белок
перегонял.
Знающий да умелый может тайным заклинанием позвать себе лешего на
помощь и тогда леший пригоняет волков в капканы, белок да зайцев в западни,
птицу лесную в сети. А на ночь леший любит расположиться в брошенной избе.
Если человек нежданный избу займет, то леший старается его выжить и тут
уж безобразничает, пока своего не добьется.
Товнорыв ветра пронесся над избой. За стенами загромыхало и рядом с
избушкой кто-то завизжал, захохотал, заулюлюкал на разные голоса.
Дрогнула соломенная крыша избушки, покачнулась и замерла. Рука Добрыни
сама к мечу потянулась. Да какой защитой может быть меч от нечистой силы?
Сел Добрыня, по сторонам тревожно озирается, а из избушки не выходит.
Заманивает треклятый леший в чащобу, чтоб в лесу запутать или, что еще хуже,
в болото. Захочет, чтобы человек в лесу заплутал, так дорожные знаки
переставит или сам обратится в примету дорожную и станет в стороне от
настоящей дороги.
Сверху на Добрыню посыпалась соломенная труха, за стенами завыли,
подражая ветру, но не непогода то была, леший Добрыню испытывал, зазывал в
лес статью молодецкой да удалью богатырской похвастаться. Загукало,
зашумело, послышались у входа тяжелые шаги и натужно со злобой заревел
медведь. Любят лешие косолапого! Сами охотники до вина, а вина не выпьют без
того, чтобы не попотчевать зауряд и медведя. Никого кроме мишки леший не
берет к себе в услужение! Испуганно заржал конь. Добрыня усмехнулся и
придвинул к себе меч. С медведем бороться полегче, чем с его хозяином. Но
рев прекратился и вновь стал слышен раздраженный шепот:
- Кто ж его ждал, гостя незванного?
- Сначала в доме порядок наведи, а уж потом и зови домового!
- Куда ждать-то было,- объяснялся хозяин.- Сам знаешь, свадьба у меня
завтра!
- .Эй, леший! - не выдержал богатырь.- Не волнуйся, утром уеду и сели
свою лешачиху!
За стеной затихли. Некоторое время царила тишина, потом у избы
царапающе завозились.
- Может коня угоним? - предложил домовой.- Я могу. Бывало в деревне...
Добрыня опять не выдержал.
- Не тронь коня,- сказал он в темноту.- Я за коня из тебя варежку
сделаю. На правую руку,- подумав добавил он.
Снаружи снова затихли.
- Права такого нет,- тоскливо сказал домовому леший.- В нашей стороне
он коня не теряет. Жизнь потерять может, а коня - нет.
- А кто узнает-то? - рассудительно спросил домовой. - Коня лишим, а с
жизнью пусть сам прощается. Вон намедни в соседнем лесу Горыныча видели.
Авось Горыныч с пешим быстрее справится.
- Не нами судьба на камне выбита, не нам и менять предназначенное,-
печально вздохнул леший.- Да ну его! Видно, что странник. Утром уберется и
вселимся, а?
- Что ж нам до утра под дождем мокнуть? - не унимался домовой.- Сам же
кричал, что гнать его надо!
- Надо,- леший снова вздохнул.- Да видишь какой несговорчивый попался!
А мокнуть мы с тобой, сват, не будем. Забьемся в соломку, тепло там, вот и
будет ночлег до утра... А я тебе сказочку, хочешь?
Нечистая сила невнятно зашепталась, потом в соломенной крыше кто-то
завозился, посыпая богатыря трухой, и прямо над головой Добрыни кто-то
громко с оттяжечкой зевнул.
Леший тоненько начал сказку.
- Как пришел Белун в тридесятое царство, видит - по небу птицы железные
летят, по железам змеи огнедышащие носятся. Свет над царством стоит
неземной, разноцветный, а по улицам каменным коробки железные носятся...
Смрад над царством стоит неописуемый и воздухом ядовитым дышать
невозможно...
Леший завозился, потом затих и спросил домового:
- Спишь что ли?
Ответом на его вопрос был мощный раскат храпа. Леший снова завозился,
пробормотал облегченно:
- Вот и славненько... Вот и баиньки...
Он помолчал и стыдливым шепотом окликнул Добрыню:
- Слышь, богатырь, ты уж не подведи, а? Свадьба у меня завтра. А в доме
нетоплено, неприбрано... Слышь?
- Я своему слову хозяин,- сказал Добрыня в потолок. - Но и ты без
подлостей. В лесу не путлять, в топь не заманивать, ясно?
- Это уж как водится,- хитро отозвался леший.- Не нам природу ломать.
Лешачиха от меня откажется, когда узнает, что я тебя из лесу без обмана
выпустил.
- Избу спалю,- пообещал Добрыня.
Леший затих.
- Слушай, богатырь,- сказал он через некоторое время. - А может
договоримся? Я тебя для вида попутляю. И тебе спокойно будет со сговором-то,
и лешачихе моей приятно. А я же тебя и выведу. Окажи услугу, богатырь? Я уж
тебе отслужу. А? Договорились?
- Только без обману,- сдался Добрыня.
Леший обрадовался.
- А я уж тебе отслужу...- бормотал он.- Доволен останешься. Эх,
богатырь ты мой! Хочешь я тебе колыбельную спою?
Не дожидаясь ответа, леший тоненьким голосом затянул что-то грустное и
протяжное, отчего богатыря неудержимо повлекло в сон. Добрыня засыпал под
колыбельную лешего и мощный храп разоспавшегося домового, и глазам его
представало зеленое чистое поле, синее небо и бегущая по полю женщина с
русыми волосами и в белом до пят сарафане. А тоненький голосок лешего
выводил печально: "Сон идет по сеням, дрема на терему; Сон говорит: Усыплю
да усыплю! Дрема-то говорит: Удремлю, да удремлю!"и слышался нежный шелест
дождя, медленно стекающего с широких дубовых листьев на пока еще тайные
грибницы...
6. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
Муромец проехал по Калинову мосту, перебрался на другую сторону реки и
увидел Соловья Разбойника. Соловей Одихмантьевич сидел в своем гнезде и
выглядел крайне предосудительно.
Узкоглазое лицо его заплыло от ушиба, рука была на свежей перевязи.
Весь вид Соловья Разбойника говорил о том, что накануне его не только
потузил кто-то дерзкий, но и еще волок его по земле за тройкой лошадей не
менее двух верст. На голове Соловья Одихмантьевича белела повязка, сквозь
которую проступала кровь.
- Что с тобой, Соловушка? - участливо спросил Илья, останавливая коня у
дерева.
Соловей Разбойник замер и на лице его появилось выражение обреченной
покорности.
- Все нормально, Илья Иваныч... Все хорошо.
- Кто ж тебя так? - продолжал свои расспросы богатырь.
Разбойник глянул на богатыря здоровым глазом и махнул здоровой рукой.
- Все нормально, Илья Иваныч. Ерунда это все...
- Ты смотри! - строго сказал Муромец.- Если кто тебя обижать станет, мы
мне лишь свистни. Я ему, твоему обидчику, все ребра пересчитаю!
Он проехал мимо.
Соловей Разбойник долго смотрел ему вслед с бессильной злобой и
восхищением, а когда Илья Муромец отъехал так далеко, что не мог его
услышать, Соловей горько посетовал:
- Трезвый ведь золотой человек! А как выпьет - ничего не помнит!
А виновник соловьиного горя уже отправлялся в далекий и опасный путь к
неведомо где находящейся Поклон-горе.
Был Илья родом из села Карачарова, что близ Мурома. От рождения был он
немощным и по причине болезни тридцать лет просидел дома сиднем. На
тридцатом году в один день отец ушел в поле пахать, а Илья дома остался.
Постучали в дом двое нищих калик.
- Аи, Илья, пусти калик в дом!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг