Первый, второй, тре...
Два выстрела снова отбросили его к стене. На этот раз он захрипел,
начал сползать... а потом снова встал.
Третья пуля попала точно меж глаз.
Валентин Зорин
- Эй, ты!
Спину мне обожгло, словно плетью. Но я даже не сбился с шага.
- Ты, ты, сопля!
- Валя, Валя, не надо! - шептала мне в ухо Галина. - Не связывайся!
Легко сказать - не связывайся. И кто я после этого буду? Тварь
дрожащая? Ты мне это сама будешь поминать один Бог знает, сколько.
- Валя!
А так все хорошо начиналось! Такой прекрасный южный вечер:
бездонно-синее небо, теплый ветерок с моря, стрекочут эти... кузнечики
здешние. Птица какая-то орет, словно оглашенная. Отдыхающие шляются
туда-сюда по набережной - от центра до Рабочего уголка и обратно. Вот и мы
с Галей (хорошая парочка - Валя и Галя, да? Все смеются, а мы улыбаемся,
как два идиота) шляемся.
И всегда найдется какой-нибудь паразит, готовый нарушить идиллию. Вот
и сейчас - вывернули из-за щита с дебильной аббревиатурой "УКООПСПИЛКА"
двое мордоворотов. И взялись куролесить. На всю набережную.
- Ты, сопля, ты че, гордый, да? А баба твоя че - тоже гордая?
- Валя! - Это уже тихое бессильное шипение, точно капля стекает по
горячей печке.
- Я не гордый, - в голос заявил я, скидывая рубашку. - Я брезгливый.
Может, умом мои мордовороты и не отличались, но вызов поняли сразу.
- Брязгливый, значит, - повторил тот, что пошире в плечах, должно
быть, заводила. - Так ты, эта, землицы-то поешь, помогает.
- Тебе, паря, и врач не поможет, - сообщил я. - Тебе гробовщик сразу
нужен.
- А баба у тебя, блин, ничего. - Заводила, верно, не уловил
серьезности момента. - Красивая баба. Только гордая. Ну ничего, обломаем.
Сначала вот тебя обломаем...
- Вот что, - оборвал я его. - Пошли отсюда вон. Оба.
- Ты че? - изумился второй. - Самый крутой, да?
- Да, - ответил я, делая шаг.
Громила замахнулся. Я ушел из-под удара, и отвесил ему оплеуху.
Несильно, но обидно. Не хотелось их калечить. Подлые твари, конечно, но
пусть их... пока знают - свое - место!
Здоровяк попытался треснуть меня снова. И еще раз. Ему это почти
удалось. Кулачище с добрую дыньку задел мой нос по касательной, но все
равно было больно. И обидно. Закапала кровь; несколько капель упало на
брюки.
И тут меня повело. Как всегда - без предупреждения.
Вкус крови на губах пробудил мою вторую сторону. На протяжении
следующей минуты я мучительно выворачивался наизнанку. До сих пор не знаю,
как это выглядит со стороны, потому что глаза заволакивает мутной пеленой,
и когда я промаргиваюсь, мир передо мной уже размытый, черно-белый,
воспринимаемый не столько на взгляд, сколько на запах.
Мыслить здраво я не в силах, но человеческая память подсказывает мне
то, о чем не догадывается волк. Вокруг много двуногих, но они не опасны,
это не враг. Враг впереди, он пахнет страхом и тем страшен, потому что
непредсказуем. Реакция на угрозу - нападение.
Потом несколько секунд выпадают из памяти, и следующая картина -
улепетывающие во все лопатки мордовороты. Я не столько догоняю, сколько
играю с ними, лязгаю зубами у самых пяток. И снова затмение.
Мордоворот лежит на земле, глаза его стекленеют от ужаса. Я осторожно
сдавливаю зубами его глотку, и медленно отпускаю. Мой нюх улавливает острый
запах мочи.
И только теперь - от стыда - оборачиваюсь назад, в человека.
Вокруг уже собралась небольшая толпа. Громилы после пережитого не в
силах были даже подняться - так и валялись в лужах, судорожно поскуливая. Я
оглянулся - ну конечно, брюки остались под дурацким транспарантом. В трех
сотнях локтей. Которые мне предстояло пройти в костюме Адама, под взглядами
отдыхающих со всей Стройки. К счастью, останавливать меня в голову никому
не взбрело.
Когда я добежал до плаката, Гали уже не было. Я поискал ее взглядом,
потом опомнился и зло сплюнул. Тварь зашевелилась во мне, приглашая завыть,
но я пнул проклятую псину в морду. Черт, почему в Крыму столько народу
всегда? Так здорово было бы побегать лунной ночью по горам, вдыхая
многообразные ароматы, источаемые нагревшейся за день травой и землей...
- Восемь защитных диаграмм, - пробормотал я себе под нос. - В качестве
дисциплинарной меры.
Зверь тоскливо рыкнул и унялся.
Глава 8, в которой происходит самое интересное
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
На улице нас ждали шестеро. Трое парней в армейском камуфляже разной
степени потрепанности. Здоровенный гоблин-полукровка картинно оперся на
ручную картечницу. Синеглазый эльф в строгом деловом костюме выглядел
чертовски неуместно на фоне дымящихся воронок. И молодая женщина,
немедленно нацелившая на меня наконечник тяжелого посоха.
- Спокойно, Тайша, - предостерегающе произнес Серов. - Он со мной.
- Ну и во что ты умудрился вляпаться, а, Серый? - насмешливо спросил
один из парней, задумчиво покручивая в руках точную копию подобранного
Серовым жезла. - Вроде бы самый тихий был, и - на тебе...
- Да уж, - поддержал его сосед справа. - Вляпался ты, Серый, с
размахом. Столько жмуриков даже после меня не оставалось.
- И что, все ваши? - спросил Серов.
- Господь с тобой, Сева, мы ж не звери! - с обидой отозвался гоблин. -
Это все черные ребятишки накрошили... хваткие такие ребятишки. Зачистили
территорию по всем правилам.
- Ну а мы - их, - улыбнулся парень с трофейным жезлом. - Тоже...
зачистили.
- Угу, - кивнул Серов. - Слышал. А не стукнуло, что я тоже мог под
вашу "зачистку" угодить?
- Обижаешь, Серый, - оскалился гоблин. - Тайша нас клятвенно заверила,
что ты обретаешься в надежно запертом помещении, с хорошими, крепкими
стенами. Ну и мы... церемониться не стали.
- Слышал, - повторил Серов.
- Кстати, Сева, - сказал один из молчавших доселе парней. - Представил
бы ты нам своего товарища? А то неудобно как-то.
- И в каком месте тебе неудобно? - усмехнулся Серов. - Ладно, господа
хорошие... и дамы. Честь имею представить вам моего нового друга: Зорин
Валентин Арсеньевич, бывший "вихряк", ныне сле... ныне лицо с
неопределенным пока социальным статусом.
- Социальным страусом, - хихикнул парень с трофейным жезлом. - Вечно
ты, Сева, загнешь чего-нибудь.
Он шагнул вперед и протянул мне руку.
- Марвин Алексей. Двадцать седьмой отборно-десантный полк. Первый.
- Саньковский Николай, - стал рядом с ним парень, попросивший назвать
меня. - Четыреста второй отдельный транспортный батальон. Второй.
- Грымальчич Йох, - гоблин сжал мою ладонь так осторожно, словно она
была из хрупкого стекла. - Пятьдесят вторая бронестрелковая бригада.
Третий.
- Тирдарион ап Тение ыд Феанолдо Аоэллин. - Синие глаза эльфа на миг
потеряли цепкость. - Сто сорок седьмой егерский полк. Пятый.
- Тайша Загорская, - голос у девушки, к моему удивлению, оказался
очень звонким... и почти детским, чего я, судя по её грозному виду,
предположить никак не мог. - Триста двадцать третья эскадрилья ступ
поддержки. Шестая.
- Нагеров Руслан. Двадцать седьмой отборно-десантный полк. Седьмой.
- Ну и чтобы вы не вертели головой по сторонам, - усмехнулся мой
напарник. - Серов Всеволод, сто сорок седьмой егерский полк. Четвертый.
Он нервно окинул взглядом усеянный звездами небосвод, будто ожидая,
что по нему проплывает зловещий силуэт душманского "хоттабыча".
- Как вы нашли нас? - спросил он.
В руке девушки блеснуло что-то наподобие компаса.
- Я же ведьма, Серый, - напомнила она. - У меня поисковик настроен на
каждого из вас.
- Мы как только увидали, что осталось от мастерской Топора... -
пробасил гоблин.
- Что - осталось? - хором просипели мы.
- Ну что? - Марвин пожал плечами. - Забор лежит, окна выбиты, в доме -
никого. Один Македонский, - поправился он, когда увесистая лапа шлепнула
его по голени. Кот предупреждающе распушил хвост и покосился на хозяина -
мол, водишься с невежами, бескультурье. - Мы сразу по арсеналу пошарили, и
за вами.
- Девушки где? - На этот раз Серов обогнал меня.
- Какие девушки? - Тайша подняла брови.
- Ладно - Шар где? Макс - где?
Невидимка стиснул жезл так, что я испугался - переломит.
- Сейчас найдем, - уверенно заявил Саньковский. - Что здесь вообще
случилось? Какого рожна тебя кровососы пытаются отбить у местных бандюков?
Покуда мой товарищ поспешно вводил друзей в курс дела, я отступил в
тень. Судя по всему, нападавшие постарались на славу - бетонные плиты
забора, которыми был обнесен участок, пьяно покосились. Во двор с
любопытством заглядывал фонарный столб, освещая разбросанные тела и
дымящиеся рассеянным колдовством воронки.
- Нужен транспорт, - веско промолвил гоблин, когда Серов закончил
рассказ.
- "Мерс" на вешалке? - предположил я.
- Попробую его завести, - вызвалась Тайша.
- Лучше я, - осадил ее Аоэллин. - Тебе бы следовало тем временем
отлоцировать местонахождение пленных... и моих сородичей, - добавил он с
безмерным отвращением.
- Держи, Невидимка, - молчаливый Нагеров сунул товарищу винтовку. -
Для тебя прихватили.
Киллер ухватился за приклад, как за соломинку. Черный с золотом жезл
он перебросил мне. Я пригляделся колдовским зрением - "ледяной кулак", но
какой-то особенный... Меня передернуло. Кристалл заряжали не на фабрике. В
нем ждала своего часа сила, вычерпнутая из живого человека. Я перекрестился
и покрепче стиснул увесистую палку.
Всеволод Серов, воскресенье, 20 июня
Домик на противоположной окраине спящего Коврова ничем не походил на
безвкусно-массивные хоромы Горбатого. И на приземистую максову хибару -
тоже. Это был старинный эльфийский дом, с обычными ни для чего не гожими
башенками, непременным флюгером и кружевно-резными ставнями. Видно, община
перворожденных в городе была невелика, судя по тому, что дом стоял одиноко;
старенькие людские хибарки масонской эпохи окружали его, однако вплотную не
вставали - словно расступились почтительно. Вместо забора вокруг участка
рос, особенно густо сплетаясь ветвями, колючий барбарис вперемешку с
боярышником. Пустырь вокруг порос лопухами, репеем, злой козельской
травой - до самой канавы, что отсекала его от редкой березовой рощицы, со
стороны которой мы и зашли на посадку.
Чтобы разглядеть часового, мне пришлось прищуриться - наложенное
Тайшей заклятье так и норовило сползти, так что бывшей женщ.-яге (называть
ступолетчиц "бабами" уже в мои времена считалось некорректным), а ныне
начальнику волшезащитной группы Сургутлесхоза приходилось поминутно его
подновлять. Что поделаешь, издержки магической ориентации...
Эльф пряднул ухом, и я напрягся. Но все было тихо. Наверное,
перворожденного просто донимали комары.
- Итак, еще раз, - повторил я. - Наша пятерка начинает представление
перед парадным. Как только Тайша удостовериться, что основные силы
противника отвлеклись на нас, она вместе с Зориным и Аоэллином проникает
внутрь здания и освобождает заложников.
- Серый, - проникновенно сказал Лешка Марвин. - Твой план исходит из
того, что наши противники - лохи перворазрядные. Фронтальный отвлекающий
удар и атака с тыла - это ж аксиома.
- Аксиома для военных, - согласно кивнул я. - Но нам-то противостоит
даже не орочья банда, где каждый третий успел в рядах отметится, а кучка
террористов-самоучек.
- Эльфов.
- Сопляки они, - с неожиданной злостью произнес Аоэллин. - Их бы
розгами, да к гномам в забой... лет на пятнадцать, пока вся дурь не
выветриться. Детишки балованные... а нам теперь этих детей, - не закончив
фразу, он отвернулся и принялся пристально всматриваться в одному ему
видимую точку на белесом горизонте.
- Корме всего прочего, - продолжил я, убедившись, что договаривать
Аоэллин не собирается. - Они - фанатики, а у этой породы отношения с
логикой обычно обстоят неважно.
- Лично я, - сказал Руслан, до этого казавшийся целиком поглощенный
жеванием травинки и разглядыванием проплывающих над нами облаков,
подсвеченных неглубоко закатившимся под окоем солнцем. - Вижу в твоем плане
только одно слабое место. Допустим, часового позади дома снимет Аоэллин. А
кто снимет часового спереди? Шуметь прежде времени не хотелось бы, так?
- Да есть тут у нас один... специалист.
- И кто же? - с интересом спросил Нагеров, приподнявшись на локте. -
Кто считает себя способным подобраться к эльфу?
- Вот он, - показал я.
Все, кроме меня и Аоэллина дружно развернулись и посмотрели на
сидящего в двух саженях Македонского. Кот, ничуть не смущенный оказанным
ему вниманием, сел и принялся старательно вылизывать лапу.
- Справишься, мон шер? - поинтересовался я.
- Мря, - безразлично ответил кот. Прозвучало это как: "Делов-то".
- Еще вопросы будут? - осведомился я. - Нет? Тогда пошли.
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
- Хочу сразу предупредить, - сказал я. - Когда мы войдем в дом -
первым буду идти я.
- Позвольте полюбопытствовать, с какой стати? - нарочито вежливым
тоном произнес Аоэллин.
Признаться, эта эльфийская вежливость за последние дни меня начал
немного доставать. Сначала Шарапов, теперь вот этот... ну почему они так
упорно стараются изобразить, что русский язык изучали веке так в
девятнадцатом?
- Я - "вихряк", - коротко сказал я. - Хоть и бывший. И меня специально
натаскивали на бой в зданиях. А посему, при всем уважении к вашему
афганскому опыту.
- Уважаемый господин Зорин, - перебил меня эльф. - Вне зависимости от
вашего отношения к моему афганскому опыту, я могу обрадовать вас
сообщением, что за последние годы я, как вы изволили выразится,
натаскивался на бой в зданиях никак не меньше, а, скорее всего, больше
вашего. Дело, видите ли, в том, что я являюсь сотрудником службы
безопасности банка... банка, название которого вы слышите достаточно часто.
- Короче, - вздохнула Тайша. - Он справа, ты слева. Довольны?
Колдунья поерзала, пытаясь не изгваздать блузку о бурьяны. Занятие
вполне бесполезное - репейник уже обсыпал нас с головы до ног цепкими
семечками. Всех, кроме Аоэллина.
- Петухи бойцовые, - пожаловалась она. - Я лично согласна идти
замыкающей.
Я покосился на нее - волосы растрепаны, цепочка из оправленных в
серебро камней-талисманов зацепилась за сухой стебель пустырника - и вдруг
остро позавидовал Серову, что у него есть такие друзья. Готовые сорваться в
любой день и час, хоть из Сибири, чтобы прийти на помощь. Почему у меня
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг