под ними.
Вдалеке, на окраине, увиделись ажурные стрелы и башни строительных
кранов.
- Стройка! - воскликнул Алексей Кузьмич. - Должны быть люди.
- Почему непременно люди!
- По-вашему и в строительном тресте сидят автоматы! - обиженно спросил
редактор многотиражки.
Пожалуй, он прав.
Мы наскоро пообедали в первом встречном доме, где все решительно было
таким же, как и в том городе, откуда мы прибыли, и начали пробираться на
окраину.
До боли родное и знакомое было в этой картине: горы свежей земли,
навороченные возле котлованов, беспорядочные кучи строительного хлама,
доски, бочки, ящики, пыль - точь-в-точь такой же вид открывался из окна моей
квартиры, такой же мусор и грязь приходилось одолевать мне, пробираясь к
подъезду. Вокруг нашего дома будто оборонительные рвы.
Словом, решительно все здесь говорило об участии человека: одни
автоматы не смогли бы создать столько беспорядка на таком небольшом клочке
земли.
Подъехал грузовик с прицепом-платформой, на нем была готовая квартирная
секция, даже внутренняя отделка закончена и в нише стоял пучеглазый
автомат-слуга. Сверху опустилась лебедка и крюк с четырьмя захватами.
Появился робот и начал вставлять крючья в специальные пазы. Готовая секция
поплыла по воздуху кверху - уже возводили шестнадцатый этаж.
Мы опять попытались обратить на себя внимание свистом и криками, Роботы
не замечали нас.
Дикое несуразное желание овладело мной. Я подобрал тяжеленный болт и
тихонько подкрался к роботу.
- Что вы делаете!! - пыталась образумить меня Мария Антоновна.
Напрасно: страсть ломать и крушить во мне ничто уже не могло
остановить. Ребристая шишка болта обрушилась на гладкий затылок робота.
Глухо лязгнуло - на черепке осталась крохотная вмятина. Я до боли отшиб
ладони и рассвирепел окончательно. Робот и не пытался защищаться. Одним
ударом своей металлической пятерни он мог бы размозжить мне голову. Однако
все три его длани болтались на шарнирах, как плети. В башке треснул разряд
молнии, меня через болт кольнуло ударом тока - железный истукан безжизненно
рухнул наземь.
Тотчас взвыла сирена. Жуткий трагический рев вырывался из самой утробы
поверженного робота. Я похолодел. Теперь уже пятнадцатью сутками не
отделаться.
Бежать было поздно - из-за угла улицы, беспрерывно сигналя, в
направлении к нам мчалась небольшая крытая машина. Мне представились
крохотные зарешеченные окошки, и даже лязг наручников, с которыми я до сих
пор никогда не имел дела, явственно послышался в ушах,
- Мы здесь ни при чем! - поторопился сообщить Виталий Андреевич,
выбежавшим из машины роботам.
Я стиснул болт, решив дорого продать свою жизнь.
Роботы пробежали мимо нас, будто и не видели. Двое - за неги, за
плечи - подхватили своего изуродованного товарища и небрежно зашвырнули в
кузов, третий остался на трудовом посту взамен погибшего. Машина трижды
победно просигналила и вильнула за угол.
У нового робота точно так же, как и у первого, тупо поблескивал
затылок. Теперь я уже знал уязвимое место автомата, и раскроил ему черепок с
одного удара.
Все повторилось. Потом еще и еще... Уже все трое моих партнеров по
преферансу помогали мне расправляться с роботами.
Скоро вместо небольшой аварийной машины прибыл грузовик с прицепом, на
котором навалом были нагружены сотни роботов. Против этой механической армии
мы были бессильны. И без того мы совсем упарились, набили синяков.
Между громадами корпусов теснились старые развалюхи, до них еще не
дошла очередь. Мы заглянули в один из домов. В нем было запустение, но
въедливый запах человеческого жилья еще не выветрился.
Позади строительной площадки осталось немало кварталов сплошь из старых
домов. Возможно, не все они брошены.
Мы направились в глубь старого города.
Миновали несколько улиц, но примечательного ничего не увидели. По обеим
сторонам впритык один к другому лепились старинные казематы. Они в самом
деле мало удобны для жилья, к тому же в колодцы- дворы никогда не
заглядывает солнце. И все же совсем недавно здесь жили: в беспорядке
раскиданная мебель, пыльные гардины, сквозняки и запахи, запахи... Мы ходили
по этажам, грохоча железными ступенями лестниц и орали во всю глотку. Всего
лишь несколько одичавших кошек встретилось нам.
И вдруг далеко в конце квартала - человек. Поднятый воротник,
растрепанные ветром волосы, шелестящие попы пыльника...
- Эй! Гражданин! Эй, подождите!! - завопили мы и кинулись к нему.
Застигнутый врасплох, он стоял у обочины тротуара и смотрел на нас.
Сухощавое лицо пожилого человека, изрядно потрепанного жизнью, будто провел
он ее не на этой благоустроенной планете, а в каком-нибудь из приморских
городов Земли, полных вертепов и игорных домов. Он вприщур удивленно
разглядывал нас. Когда оставалось - совсем близко, внезапно кинулся бежать -
припустил со всех ног. Расстегнутый плащ, словно спущенный парус, трепался
за его плечами. Человек отчаянно вопил, призывая на помощь.
Мы не успели догнать его. Он скрылся в одном из подъездов и запер дверь
изнутри на засов.
В азарте погони мы готовы были высадить дверь, но это оказалось нам не
по силам. В глубине здания слышались встревоженные голоса, суетня, на
верхних этажах хлопали оконные створки.
Наш агрессивный порыв остыл, мы уже отдавали отчет, что ведем себя
крайне неразумно. Если они приняли нас за бандитов, им ничего не стоит
разделаться с нами. Озираясь по сторонам, мы начали отступление.
Мы еще не допятились до ближнего угла, когда дверь, за которой укрылся
человек, отворилась - небольшая толпа организованно вывалила на середину
улицы. Похоже, что это был не карательный отряд, а мирная делегация. Впереди
других находились трое почтенных граждан в парадных мундирах со множеством
знаков отличия. Позади несколькими рядами выстроились знаменосцы. Все они
держали древка опущенными книзу...
Медленным и торжественным маршем процессия направилась в нашу сторону.
По всей улице на верхних этажах хлопали форточки. Мельком мы замечали
любопытные лица, выглядывающие из окон, и громадные белые полотнища,
поспешно вывешиваемые во всех домах. Можно было посчитать, что город
капитулировал перед нами. Но мы еще не успели позабыть про частокол ракетных
установок, опоясывающих подступы к нему, чтобы поверить в это. Да и улыбки,
какими светились лица горожан, были скорее победными. Точно для них не было
большего счастья, как признать себя побежденными.
Посреди тесной улочки - она не была даже заасфальтирована, а вымощена
булыжником - состоялась церемония. Один из почтенных граждан произнес
краткую, но выразительную речь. Другой выступал толмачом. Сияя неприкрытой
лысиной, он с подобострастною улыбкой ожидал, когда оратор закончит фразу, и
начинал переводить. Только старался он напрасно: язык, на который он
переводил, тоже не был понятен нам.
Ответную речь держал Виталий Андреевич. Ему было совершенно
безразлично, перед какою аудиторией и по какому поводу говорить, было бы
кому слушать.
Юрисконсульт заверил марсиан, что мы уважали и впредь намерены уважать
обычаи чужой планеты. Затем вскользь затронул историю гражданского и
государственного права в античное время, нелестно отозвался о произволе
церковной инквизиции в средние века, заклеймил позором испанских и
португальских конквистадоров, а также работорговцев всех национальностей, и
сразу перешел к насущным заботам нашего треста.
Марсианин-переводчик хлопал глазами. Впрочем, речь Виталия Андреевича и
для Нас во многом осталась непонятной: он любил щеголять цитатами из римских
авторов. Конец его выступления марсиане встретили дружными аплодисментами.
Нам тоже пришлось аплодировать из вежливости. После этого вперед вышли
знаменосцы. Десятки ярких полотнищ были брошены к нашим ногам. Марсиане
жестами пригласили нас следовать в здание.
- Заманивают в ловушку, - высказал опасение наш бдительный редактор.
Возможно. Но что мы могли поделать.
Поднялись на второй этаж по широкой лестнице. По обеим сторонам
выстроились рослые гвардейцы, держа опущенные книзу знамена. Прошли в
громадный зал, середину которого занимал длинный стол. Нас четверых усадили
по одну сторону, сами расселись напротив. Давешний переводчик и еще
несколько второстепенных лиц стояли позади стульев.
Опять начались речи. Потом мы по очереди подписывали какой-то документ.
Свою подпись я на всякий случай поставил неразборчиво.
Затем нас проводили в отведенные нам покои. Десятки слуг - роботов
здесь не было в помине - обслуживали нас.
- Что все это означает! - насели мы на Виталия Андреевича: как-никак
все-таки именно он вел переговоры с марсианами.
Говорить Виталий Андреевич мог сколько угодно, объяснить же ничего не
был в состоянии.
Нам ничего другого не оставалось, как ждать. Вначале чрезмерные заботы
челяди, приставленной к нам, утомляли - потом мы вжились в свою роль и
перестали замечать лакеев. Никто не стеснял наших действий, куда бы мы ни
направились, нам везде уступали дорогу, всюду рады были приветствовать нас.
Казалось, н они чего-то ждали от нас.
По старым тесным улочкам ползали дребезжащие трамваи, которыми
управляли обыкновенные люди. Город был разделен на две неравные части: новый
и старый. В новом по широким проспектам двигались шустрые автобусы, в
благоустроенных домах обитали роботы-слуги, в старом - текла обыкновенная
жизнь. Граница пролегала по строительным площадкам. Мало-помалу башенные
краны и грохочущие бульдозеры наступали на старый город, и люди безропотно
отступали в тесноту трущоб. Днем жители города были заняты: почти все
взрослое население стекалось на службу, вечера проводили в развлечениях.
Вблизи нашего квартала мы разыскали несколько уютных подвальчиков-кафе.
Там всегда можно было заказать сосиски и пиво. За другими столиками
устраивались марсиане. Они тоже пили пиво, жевали пухлые сосиски, вели
разговоры. Расходились далеко за полночь, трогательно прощались па углу и
разбредались по домам. В одном из подвалов нам посчастливилось обнаружить
игорный зал.
Игральные карты марсиан немногим отличались от наших: также было четыре
масти и примерно сходное старшинство фигур; туз, король, дама, валет.,
Первый вечер мы провели, наблюдая чужую игру со стороны. У всех у нас
остался неприятный осадок: порядок и правила игры поразительным образом
напоминали знакомый каждому преферанс и вместе с тем чем-то неуловимо были
совершенно отличны.
Догадка родилась внезапно.
- Мы - в антимире! - побледневшими губами прошептал Алексей Кузьмич.
От этого страшного шепота мороз пошел по спине.
- С чего вы взяли! - едва смог выговорить я.
- У них старшая масть не черви, а пики, - объяснил прозорливый редактор
многотиражки.
В самом деле: как только я мысленно поставил масти наоборот, все стало
понятно.
- Недаром мне все время не по себе здесь, - проговорила Мария
Антоновна.
Действительно. Я тоже все время испытывал гнетущее чувство. Теперь,
когда мы открыли, где находимся, - все прояснилось. Положение наше стало еще
трагичнее.
Напитавшись сосисками и пивом, мы попросили колоду карт.
- Будем играть по их правилам: Старшая масть - пики, - предупредил
Виталий Андреевич, тасуя новые карты. - Иначе они могут раскрыть, кто мы.
Это было резонно.
В первый вечер с непривычки мы часто путались.
Этот человек оказался нашим добрым гением. Каюсь, вначале мы отнеслись
к нему настороженно. Каждый вечер он неизменно появлялся возле нашего
столика, приносил стул и усаживался за чьей-нибудь спиною. При нем мы
чувствовали себя скованно, старались не говорить лишнего. Но вскоре
перестали замечать его, тем более, что, не в пример роботу, он не совался с
подсказками. Мало ли на свете чудаков. Если ему это интересно, пусть
смотрит, как мы играем.
Только о подлинных его намерениях мы и не подозревали. Сам же он, не
владея нашим языком, до поры не мог открыться.
Мы собирались расписывать пульку, когда он впервые заговорил с нами.
- Мне обязательно необходимо иметь беседу наедине, - с ужасным акцентом
произнес он, наклоняясь к нашему столу. - Не удивляйтесь. Я долго слушал
ваши разговоры и научился понимать язык, - объяснил он. - Пока я один
догадался кто вы. Нет, нет, не пугайтесь. Вам ничто не будет угрожать, если
даже мои сограждане откроют тайну. Знать правду опасно для них, а не для
вас. Только ради их блага я готов помочь вам добраться к себе.
Этот человек сдержал обещание, помог нам возвратиться на Землю. Он
рассказал нам, какзя участь постигла народы, населяющие его родную планету.
Мы только не догадались спросить у него, как она называется, эта планета.
Прошло больше ста лет с тех пор, как люди вверили свою судьбу умным и
заботливым электронным машинам. Цель, поставленная им, была предельно ясна:
добиться единения всех племен и народов, населяющих планету, создать
наилучшие условия для полнейшего расцвета творческих сил человека, навсегда
освободив его от унизительной заботы о собственном пропитании и
благополучии. Задача была вполне достижимой. Между различными государствами
существовали, правда, кое-какие разногласия, но - полагали люди - логически
мыслящим машинам проще будет найти общий язык.
Три всемирных войны, развязанных способными автоматами по безупречно
разработанным стратегическим планам, опустошили планету. Едва ли не асе
города начисто были сметены - кое-где, лишь по недосмотру, уцелело по
нескольку кварталов. Умные машины не печалились; едва умолкали залпы,
начиналось строительство: вместо прежних неуютных и тесных домов примитивной
архитектуры, возводились просторные и светлые жилища со всеми мыслимыми
удобствами, наиболее рационально спланированные. Скорее всего, войны даже
способствовали техническому прогрессу, а вместе с прогрессом улучшались
условия быта. Если бы при этом удалось еще и сохранить население, на планете
давно бы наступила счастливая эра.
Странно, но люди, уцелевшие после третьей войны, панически бежали из
новых городов и все сбились в старых кварталах. Благо, численность
оставшихся в живых, была невелика, и места хватало всем. Каждый цеплялся
даже за мнимую видимость прежней жизни. Давно могли бы не работать - жить на
всем готовом, - но они, напротив, ревностно продолжали ходить на службу в
главтрест. Считалось, что трест занимается планированием работ по
перестройке старого города. Но вряд ли так было на самом деле: роботы,
которые одни ведали строительством, и не подозревали о существовании этих
планов.
По ночам люди с опаской прислушивались к надвигающемуся скрежету
бульдозеров, благотворительную деятельность которых никто не мог остановить.
Что произойдет раньше: начнется новая война или будет снесен последний
квартал старого города! Куда тогда деваться! Отступать некуда. Останется
одно: бежать в пещеры. Если они где-нибудь сохранились.
О том, что происходит в других государствах, никто не знал: всякое
общение давно было прекращено для сохранения военной тайны и секретов
производства. Скорее всего положение там было точно таким же.
Запущенную машину невозможно остановить раньше, чем будет выполнена
поставленная перед нею задача: уничтожить врага и создать наилучшие условия
жизни на всей территории.
Вот почему так обрадовались, увидав нас.
- Ура! Поражение!! Нас победили!!! - кричал первый человек, которого мы
встретили, а вовсе не звал на помощь, как мы решили.
Победа или поражение, для всех было равнозначно: никто уже не мог
разобраться, в чем собственно состояли разногласия. Если какая-то сторона
победила, значит между машинами достигнуто соглашение и вскоре автоматам
можно будет дать новое задание. Оно было сформулировано весьма кратко:
"Немедленно прекратить всякую деятельность!"
Нас приняли за парламентеров победившей стороны и устроили
торжественную церемонию. Собственно, ради этого часа и сохраняли еще
знамена - чтобы в случае поражения было что бросить к стопам победителей.
- Ничто не может изменить нашей участи, - сказал он. - Но пусть мои
сограждане хотя бы последние свои дни проведут в надежде на лучшее. По всем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг