Олав упрямо повторил:
- Незачем тебе к нему ездить. Халльгрим улыбнулся, что бывало нечасто.
- Рунольву не удастся назвать меня трусом. Кто со мной?
Вокруг стояли почти все его люди: сбежались кто откуда, прослышав о
гонце.
- Я, хевдинг! Возьми меня!
Счастлив вождь, за которым одинаково охотно идут на пир и на смерть.
Он выбрал двоих... Гудреда, среднего сына Олава кормщика. И еще парня по
имени Гисли. Оба были рослые и крепкие и вдобавок хороши собой. Для воина
тоже не последнее дело.
Потом велел седлать своего коня.
Осень уже разбрасывала по берегам фиорда яркие краски... Так
заботливая хозяйка, ожидая гостей, готовит наряды и завешивает цветными
покрывалами простые бревенчатые стены. Но вот чем кончится пир?
Воздух был почти совсем тих. Только откуда-то из глубины фиорда
понемногу начинало тянуть ледяным сквознячком. Стылый ветерок проникал под
одежду, заставлял поеживаться в седле. Вот потому-то Халльгрим всю жизнь
предпочитал ходить пешком, а еще лучше - грести на корабле. Пеший и тем
более у весла не замерзнешь. Да и доберешься, пожалуй, быстрее, чем на
лошади по этой тропе... Другое дело, пешком в гости мало кто ходит. И тем
более вождь к вождю!
А ветерок - Халльгрим знал, что предвещал этот ветерок. Может быть,
даже нынче к вечеру разразится свирепая буря. Такая, что не хуже вражеских
мечей оборвет с воинов леса вышитые нарядные плащи... А иные деревья и
вовсе лягут корнями наружу, сраженные в неравном бою...
Халльгрим ехал и думал о том, не придется ли лежать между этими
бойцами и ему самому. Премудрый Олав разглядел волчий волос, вплетенный в
кольцо, и не было причины ему не поверить...
А не поедешь - уж Рунольв позаботится, чтобы смеялась вся
округа-фюльк...
Опавшие листья шуршали под копытами коней.
Гисли и Гудред молча ехали за вождем. И, верно, тоже прикидывали, чем
мог кончиться для них этот день. Если пиром у Рунольва - не захмелеть бы.
Закон гостеприимства свят, нарушить его - преступление. И добро, если
Рунольв вправду образумился на старости лет, говорят же люди, что лучше
поздний ум, чем вовсе никакого! Но знают люди и другое. Хоть редко, а
бывает, что среди ночи вспыхивает дом с гостями, упившимися за столом... И
копья встречают выскочивших из огня!
Несколько раз Халльгриму мерещились крадущиеся шаги... И не заметил бы
вовсе, если бы поневоле не ждал из-за каждого дерева стрелы. Он не
поворачивал головы, только всякий раз подбирался в седле, готовясь к
отпору. Но шедший лесом не показывался и не нападал...
И все оставалось спокойно.
Из Сэхейма в Терехов ездили редко... Только в святилище, и то обычно
на корабле. Дом Эрлинга стоял примерно посередине дороги, и Халльгрим
привык считать, что брат жил поблизости. Но береговая тропа петляла,
взбираясь на кручи и снова спускаясь к воде. И когда фиорд открылся в
очередной раз и Халльгрим увидел на той стороне дом Приемыша, он слегка
удивился тому, как мало, оказывается, они проехали.
***
Еще он заметил длинную лодку, лежавшую под скалами, в зеленой воде.
Над бортом лодки торчали две светловолосые головы. Халльгрим мимолетно
подумал, что это, наверное, рабы ловили рыбу на ужин. Подумал - и сразу же
забыл...
До Терехова они добирались и вправду еще долго. Но наконец лес
расступился - стал виден частокол и заросшие травой крыши построек. И
боевой корабль Рунольва Скальда, который был вытащен из сарая и стоял у
берега на якорях; Халльгрим сразу же это отметил. Зачем?
Даже мачта уже возвышалась на своих расчалках, и свернутый парус
багровым червем прижимался к опущенной рее. Так, будто Рунольв готовился не
к пиру, а к дальней дороге. Если не к боевому походу.
И не намеревался медлить с отплытием.
Может быть, он хотел проводить гостя со всем почетом и тем закрепить
мир между ним и собой? Халльгрим в свое время поступил именно так. Ну что
же, добрый корабль у Рунольва Скальда...
Рунольв сын Рауда Раскалывателя Шлемов стоял в воротах, глядя на
подъезжавших. Увидев, Халльгрим более не спускал с него глаз. Не только
смешную гардскую девчонку мог перепугать при встрече этот боец! Сам
Халльгрим уж сколько раз видел его и даже дома у себя принимал, а всякий
раз поневоле вспоминал тот утес над Торсфиордом... Исполинский угрюмый
утес, обросший ржавым лишайником, и никому не удавалось обобрать птичьи
гнезда на его уступах.
Скольких молодых храбрецов еще искалечит и швырнет в зеленую бездну у
ног? И когда наконец упадет сам, и чья рука его свалит?
Халльгрим спешился, радуясь твердой земле вместо надоевших стремян. И
пошел навстречу Рунольву - Гисли и Гудред за ним, плечо в плечо, шаг в шаг.
Рослые, крепкие, красивые парни...
- Здравствуй, Рунольв Скальд, - поздоровался Халльгрим. - Я приехал к
тебе, ведь ты, как рассказывают, меня приглашал.
- И ты здравствуй, сын Фрейдис, - прогудел в ответ Рунольв вождь. И
Халльгриму захотелось увидеть в этом еще один белый щит, поднятый на мачту.
Даже вопреки тому, что Рунольвовы люди понемногу брали их в кольцо и
безоружных среди них не было. А ворота поскрипывали, закрываясь... Рунольв
сказал:
- Не будет у Одина недостатка в героях, если два наши корабля станут
ходить вместе, а не врозь. Халльгрим отозвался, кивнув:
- Это так.
И пронеслось: неужели, пока жива была Фрейдис, только старая ревность
подогревала в Рунольве вражду? Халльгрима бы это, пожалуй, не удивило... Но
тут Рунольв подался на шаг назад и окинул взглядом своих людей. И Халльгрим
похолодел. Старый вождь проверял, все ли было готово. И даже не очень это
скрывал.
- Будут ходить в море два корабля, - сказал он, глядя Халльгриму в
глаза, и в улыбке была насмешка. - Но только мой пойдет первым, потому что
оба будут зваться моими, слышишь ты, сосунок! - И рявкнул своим:
- Хватай!
Однако приказать, как водится, было легче, чем выполнить. Осеннее
солнце, уже подернутое багровой дымкой подходившего шторма, вспыхнуло на
трех длинных клинках. Халльгрим, Гисли и Гудред уже стояли спиной к спине.
И каждый держал в правой руке меч, а в левой - тяжелый боевой нож. Не зря
же Халльгрим увидел свой первый поход в неполных одиннадцать зим! Он знал и
умел все. И его не зря называли вождем...
Ну что же, и Рунольв хевдинг недаром учил своих молодцов... Однако
требовалось немалое мужество, чтобы первым подойти к тем троим. На верную
смерть... Какое-то время все было тихо, и Рунольв сказал:
- Не завязал ты ножен ремешком, Халльгрим Виглафссон. А жаль.
Он не собирался участвовать в схватке. Халльгрим в ответ ощерился
по-волчьи:
- Олав Можжевельник сказал мне, что надо быть настороже, когда едешь к
трусу. И это был хороший совет!
Оскорбление попало в цель. Рунольв сгреб в кулак свою рыжую бороду и
зарычал:
- Я сам поговорю с этим Олавом, когда стану грабить твой двор!
Халльгрим сказал ему:
- Этого не будет...
Он хорошо видел тех шестерых, которых судьбе было угодно поставить
против него. Каждого и всех сразу. Наверняка сильные бойцы, Рунольв не
станет кормить у себя неумех. И храбрые: малодушному нечего делать здесь, в
Терехове... Халльгрим видел побелевшие, стиснутые челюсти и внимательные
глаза под клепаными шлемами. А что видели они? Свою погибель. Шагнувший
первым первым же и упадет. Потому что противником был Халльгрим сын Виглафа
Хравна.
Но мгновение минуло, и кто-то все же прыгнул вперед. У многих тут были
в руках длинные копья наподобие знаменитой Рунольвовой Гадюки, убивавшей
даже сквозь щит. Широкий наконечник устремился в живот... Отточенное лезвие
и втулка, выложенная серебром. Халльгрим не стал уворачиваться, ведь позади
были две живые спины. Не стал и рубить окованное древко: толку не будет, а
лишние зазубрины на мече теперь ни к чему. Наконечник, отбитый скользящим
ударом, хищно блеснул перед лицом, уходя вверх. Воин, которому уже
казалось, будто он всадил свое копье - даже воздуху в грудь набрал для
победного крика, - потерял равновесие. Халльгрим поймал его на боевой нож:
- Ха!
И отшвырнул прочь, под ноги оставшимся пятерым... Они потом станут
рассказывать, будто он улыбался. Может, так оно и было. Халльгрим знал, что
не выберется отсюда живым. Что останется лежать на этом утоптанном дворе -
и Гисли будет лежать справа от него, а Гудред слева. Где и стояли. Но
прежде, чем это случится, бой будет славный... Страшный последний бой,
который бывает однажды в жизни и в котором не считают ни ударов, ни ран -
только убитых врагов!
Те крадущиеся шаги на лесной тропе Халльгриму не померещились... За
ним действительно шли. Хотя он и приказывал этого не делать:
- Случится что-нибудь, узнаете и так.
Но стоило ему сесть в седло-и выехать за ворота, как его сын Видга
незаметно перемахнул ограду с той стороны двора. Стремглав пересек поляну и
скрылся в лесу...
Видга был уверен, что никто не успел за ним проследить. И заскользил к
тропе привычным охотничьим шагом, которого не слышали звери, не то что
человек.
Как вдруг сзади громко хрустнули ветки, и Видга крутанулся, выхватывая
нож. Но сразу же его опустил: в десятке шагов, съежившись от страха, стоял
Скегги.
Видга живо оказался после него и зашипел:
- Убирайся!
С подобного спутника толку никакого, а мороки с ним не оберешься. Для
острастки Видга занес над ним кулак - но Скегги не побежал, только еще
больше вобрал голову в плечи:
- Я с тобой...
В другое время Видга попросту расквасил бы ему нос и оставил в кустах
скулить от обиды. Но тут на тропе звякнули стремена, потом фыркнула лошадь.
Видга сгреб Скегги за плечи и жесткой ладонью закрыл ему рот. Оба
застыли...
Потом всадники начали удаляться, и тогда-то Видга понял: возиться
здесь со Скегги или догонять, что-нибудь одно. Он выпустил малыша и со
злостью бросил сквозь зубы:
- Отстанешь, ждать не буду!
Скегги поспешно закивал, не смея ответить вслух. Видга повернулся к
нему спиной и зашагал. И Скегги поспешил следом, стараясь не думать о том,
что же будет, если придется отстать, а ведь отстанет он наверняка... Еще он
старался не думать о Рунольве и о том, чем могла кончиться вся эта затея.
Было страшно, Скегги боялся все больше - и не отставал от сына вождя.
Он так и пришел следом за ним к самому Рунольвову двору, и чего это
ему стоило, знал только он сам. Когда Халльгрим спешился и пошел внутрь,
Видга выбрал высоченную сосну и велел Скегги хорошенько поглядывать по
сторонам, сам же с ловкостью куницы взобрался наверх. Только легкие чешуйки
коры посыпались вниз, в лесную траву. Позавидовав ему, Скегги встал у
подножия сосны и принялся сторожить. Деревья над ним понемногу начинали
гудеть - ветер усиливался. Ровный гул баюкал измотанного Скегги, тянуло
сесть возле ствола, прислониться к нему и закрыть глаза. Ненадолго. Совсем
ненадолго...
Поддаваться было нельзя. Скегги ущипнул себя за ногу-не помогло. Тогда
он принялся ходить вокруг дерева: раз, другой, еще и еще. - В одну сторону,
потом в другую.
Совершенно неожиданно сверху снова посыпалась кора. А следом не то
спрыгнул, не то свалился и Видга. Он молча ринулся мимо отшатнувшегося
Скегги к воротам - бешеные глаза, обнаженный нож у кулаке, щека разодрана
острым сучком... Таким Скегги его еще не видал. Что-то случилось там, во
дворе, с Халльгримом Виглафссоном.
Скегги успел броситься внуку Ворона в ноги, и оба покатились по земле.
Видга вскочил и рванулся, едва не сломав вцепившуюся руку. Но Скегги
повис на нем как клещ:
- Не ходи туда!
Жестокий удар пришелся в лицо, из носу мгновенно хлынула кровь. Однако
оторвать Скегги могла разве что смерть.
- Не ходи туда! Только раб мстит сразу, а трус никогда!
Видга снова ударил его - так, что потемнело в глазах. Скегги повторил,
слабея:
- Только раб мстит сразу, а трус никогда...
Гисли лежал лицом вверх, и его глаза были раскрыты. В горле торчала
стрела. Ладонь по-прежнему стискивала меч. А дух уже шагал к воротам
Вальхаллы, чтобы подождать перед ними вождя и вместе с ним войти в обитель
Богов. И видел с небесных гор, что долго ждать не придется.
По лицу сына Ворона текла кровь. Она заливала глаза, и не было времени
смахнуть ее рукавом. Халльгрим рубился молча и от этого выглядел еще
страшнее, чем был. Хотя куда уж страшнее: Виглафссон!
Еще трое попали под его меч и умерли, даже не простонав. Наверное, дух
Гисли теперь сражался с ними на небесной дороге, веселя могучего Бога
войны.
Новый противник метнул в Халльгрима нож. Бросок был искусный, сын
Ворона еле успел повернуться на пятках. Лезвие вспороло куртку, обожгло
бок. Новая рана - которая по счету? Он не знал. Только то, что не было
здесь бойца, способного уложить его смертельным ударом. Его измотают раны,
но это будет потом. Еще нескоро...
У того, бросившего нож, висел на руке красиво разрисованный щит.
Халльгрим обманул парня, заставив прикрыть голову, и ударил по ногам.
Тяжелый меч вошел в тело, и парня словно бы переломило пополам. Халльгрим
близко увидел молодое лицо и то, как разом схлынула с него вся краска.
Увидел рот, открывшийся сперва беззвучно. Воин выронил щит, судорожно
стиснул руками бедро, начал медленно падать - и тут-то закричал от боли,
какой его крепкое тело не ведало отродясь.
Добить бы его - но не было времени. Нападали и справа, и слева, и
спереди. Перепрыгивали через корчившееся тело. Халльгрим отгонял их
страшными и спокойными ударами, не давая, оттащить себя от Гудреда, тяжело
дышавшего за спиной. Он не ошибся, взяв с собой Олавссона. И Гисли. Добрая
свита - не стыдно будет предстать с ними перед Отцом Побед.
Несколько раз, расшвыряв нападавших, Халльгрим улучал мгновение
посмотрел на фиорд. Все-таки надежда живет до последнего, чуть ли не дольше
самого человека. Не случится ли чуда, не явится ли из-за мыса черный
корабль под полосатым парусом, спешащий на помощь?.. Но нет, видно, этого
не было суждено.
Только далеко-далеко, в ущельях каменных гор, клубились, ползли через
заснеженные перевалы, падали в чашу фиорда тяжелые штормовые облака.
А потом Гудред охнул и привалился к его спине, оседая на землю, и
Халльгрим понял, что остался один.
Скегги сидел под деревом, размазывая по щекам кровь. Видга стоял рядом
и, дрожа, смотрел на ворота, за которыми продолжались крики и шум. Просто
смотрел, и такая мука была на его лице, что собственные болячки казались
Скегги безделицей. И ведь он все-таки удержал сына вождя... спас ему жизнь.
Видгу убили бы еще перед воротами, и теперь это было ясно обоим. Невелика
плата - разбитый нос.
- Видга, - сказал Скегги тихо. - Беги домой. Ты добежишь. Ты
сильный...
Видга даже вздрогнул.
- Что?
Он не оторвал глаз от забора. Скегги упрямо продолжал:
- Ты скажешь Эрлингу, и он пошлет корабль. Тогда ты отомстишь за отца.
Заморыш говорил дело. На носу черного корабля, с мечом в руках, и
пусть Рунольв прощается со своей рыжей бородой и с головой заодно! А за
забором еще длилась борьба.
- А ты? - спросил Видга хрипло.
Скегги отозвался:
- Они же не знают, что мы здесь. Беги... И тогда Видга побежал.
Выбрался на тропу - и деревья поплыли назад, покачиваясь в такт его шагам.
Два шага - выдох, два шага - выдох. Видга бежал привычно и ровно - как
молодой волк.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг