он и скакал серым волком. Даже к нам в Ладогу приезжал. Видел я его и
больше не хочу. Туча тучей, а на роже ребятки лесные в свайку играли...
Звениславка закинула голову, и счастливые теплые слезы затопили глаза
- весь мир заняло огромное весеннее солнце.
- Расскажи еще, Улебушко, - попросила она тихо.
- Про кого?
- Да про Чурилу Мстиславича...
Этельстану не понравилась Бирка...
Бесцельно бродил он по торгу и не собирался растрачивать свое скромное
достояние. Все, что действительно нужно морскому воину, у него имелось в
избытке. А лишнее - зачем?
Но однажды, разглядывая выставленное на продажу, он приметил занятную
бронзовую фигурку, весело блестевшую на солнышке... Фигурка изображала
шестирукого танцующего человека.
Любопытство заставило Этельстана нагнуться, чтобы получше рассмотреть
это диво. Потом он решил спросить о цене.
- Только не думай, что возьмешь его дешево, - ответил ему хмурый
веснушчатый торговец. - Эта вещица издалека, и в стране, где ее сделали, у
всех жителей по шесть рук. А у иных и по двадцать!
Его выговор показался Этельстану очень знакомым.
- Послушай, любезный... - сказал он ему, начисто позабыв о многоруком
бронзовом плясуне. - Ты откуда?
Это он произнес уже на своем родном языке. И сразу понял, что не
ошибся, - его собеседник так и просветлел лицом:
- Я ирландец, а зовут меня Лойгайре сын Скибура.
- А ты сам кто такой и откуда приехал?
Суровый англ едва не кинулся ему на шею.
- Я Этельстан сын Вульфхеда из Эофорвика... Не откажись побеседовать
со мной, друг! Но Лойгайре только развел руками:
- Я-то с тобой побеседую, но что ты от меня сможешь узнать? Я сам
забыл, когда в последний раз видел наши зеленые берега... А твои места и
подавно!
Однако постой! Тут в городе есть один человек, который будет тебе
полезен. А найдешь ты его легко, он каждый день проезжает мимо церкви
святого отца Ансгара... Он как раз из твоей страны, и люди зовут его
Годвином Эдрикссоном.
Вот только сумеешь ли ты с ним заговорить, уж больно большой это
вельможа...
- Смогу! - обернулся Этельстан уже на бегу. - Спасибо, брат!
В этот день были на берегу и Хельги Виглафссон с Торгейром Левшой. У
Торгейра скулы еще торчали углами, да и болезнь, глубоко засевшая в
простуженной груди, продолжала мучить его кашлем... Но теперь он был одет и
тепло и нарядно, а на бедре - справа - висел длинный меч. Торгейр время от
времени поглаживал его рукоять, точно проверяя - на месте ли...
- А что ты станешь делать, - спросил его Виглафссон, - если вдруг
увидишь того служителя бога... Как там его звали? К которому ехали те
монахи на корабле...
Торгейр пожал плечами:
- Спроси лучше, что сделает он... Он однажды видел меня. И если правда
хоть половина того, что о нем рассказывают, то почему бы ему меня и не
узнать!
- Конунг ему благоволит, но сейчас конунга в городе нет, - сказал
Хельги. - Только ярл. Торгейр улыбнулся.
- Не для того же ты отнимал меня у хозяина, чтобы теперь отдать лысому
Херогару ярлу?
Они долго ходили по улицам, разминая ноги. И люди с уважением
провожали глазами этих двоих и воинов, следовавших за ними.
Но внезапно Хельги почувствовал, как сжались на его локте пальцы
Торгейра.
- Смотри, - сказал ему сын херсира. - Это он. Ансгар...
Хельги глянул вперед и без труда отличил в толпе того, о ком говорил
калека. В дверях одного из домов - а крышу того дома венчал деревянный
крест - стоял маленький толстый старик. И был на нем точно такой балахон,
какие носили монахи с разгромленного корабля. И сандалии на босу ногу.
Лукавыми молодыми глазами смотрел он на проходивших мимо людей. Шустрый
весенний ветерок почтительно приглаживал на его висках остатки седых волос.
- Это Ансгар, - повторил Торгейр.
Святой отец между тем присмотрелся к викингам, остановившимся
напротив.
Приметил взгляд Виглафссона и вызывающую улыбку, с которой Торгейр
поправлял волосы на лбу... Ансгар покинул свое место и пошел прямо к ним.
Он был на полголовы меньше Торгейра, а Виглафссону не доставал
макушкой даже до плеча. Тем не менее он приблизился к ним безо всякого
страха.
- Сын мой, - ласково обратился он к Хельги. - Скажи мне, где ты
встретил корабль, на котором ехал твой друг? Я вижу, ты его выкупил. Я
давно жду брата Ульфберта и хотел бы знать, скоро ли он прибудет сюда?
Хельги смотрел на Ансгара сверху вниз:
- Твоя правда, я выкупил этого парня... Вот только заплатил я за него
не совсем так, как ты, наверное, думаешь. Что же до твоих людей, то они
теперь дальше отсюда, чем были тогда!
Торгейр добавил:
- Они раздумали плыть к тебе и отправились крестить исландцев. Добрый
человек вызвался проводить их туда...
Они издевались над стариком и даже не пытались этого скрыть. Ансгару
стало ясно, какая судьба постигла Ульфберта и братьев... Так ясно, как
будто он все это видел собственными глазами! Он давным-давно жил в Северных
странах, сам был раз ограблен викингами и добирался до берега вплавь. И
смолоду понял, что земная жизнь весьма походила на весы. То одна чашка
плыла вверх, то другая, и каждая лишь на краткое время задерживалась
наверху! Что же - сегодня счастье было на стороне клейменого язычника и его
свирепого друга... И Бирка - не Бремен, стражу здесь не позовешь. И
конунг-благодетель, как назло, в отъезде.
Святой отец только перекрестился и уже открыл рот, чтобы спросить хоть
о том, жив ли остался несчастный брат Ульфберт.
Однако тут на улице появились люди, перед которыми толпа немедленно
раздалась. Роскошно одетый, сопровождаемый вооруженными слугами, ехал на
серебристом коне иноземный вельможа. Короткое копье покачивалось в его
руке, на левом кулаке, на кожаной рукавице, беспокойно топтался злой
охотничий сокол...
Лорд Годвин Эдрикссон смотрел поверх голов: торговый город иного не
заслуживал. Только это и можно было прочесть на худом лице лорда Годвина -
и более ничего. Впрочем, отца Ансгара он разглядел и приготовился уже
склонить голову перед святым человеком. Но заметил рядом с ним викингов и
пригляделся внимательнее - не нужна ли защита? И в это время сильная рука
схватила серебристого коня под уздцы!
Испуганный сокол вслепую ринулся с хозяйской руки и жалобно закричал,
подхваченный путами. Верные слуги без приказа устремились вперед - проучить
наглеца. Не получилось. Рослый малый расшвырял их, как соломенные чучела. И
встал перед вельможей:
- Надо мне поговорить с тобой, лорд Годвин Эдрикссон!..
Слуги поднялись, но повелительный жест хозяина их остановил.
- Что тебе нужно, викинг? - спросил Годвин сурово, не давая пятиться
храпевшему жеребцу.
- Этельстан сын Вульфхеда приветствует тебя, Годвин!
Вельможа вздрогнул от неожиданности и наклонился в седле, впиваясь
взглядом в обветренное, бородатое лицо.
- Я знавал человека, носившего это имя... - с угро<-зой проговорил он
наконец. - И ты, пожалуй, даже похож на него, хоть он и был помоложе. Не
тревожь его памяти, этот человек давно погиб!
- Он не погиб, лорд Годвин, - сказал Этельстан тихо. Годвин смотрел на
него по-прежнему сурово, но что-то в нем уже дрогнуло. Этельстан не опускал
перед ним глаз.
- Здесь есть люди, - сказал он, - которые подтвердят тебе, что я - это
я. А если ты уже и не помнишь, как разламывал хлеб в доме моего отца, а я
подавал тебе вино, так я сбрею бороду и покажу тебе знак на моем горле,
его-то ты, я думаю, узнаешь!
И с чувством перекрестился, обратясь к церкви. Хельги не понял ни
того, что говорил Этельстан, ни того, что отвечал ему Годвин. Но потом он
увидел, как Торд англов спрыгнул с седла и подошел к Этельстану, неглядя
бросив слугам поводья. Они обменялись еще несколькими словами. А потом
Годвин положил руки ему на плечи и долго молча смотрел на него, забыв о
доброй сотне направленных на него глаз... И когда они вместе двинулись по
улице, их проводил растерянный ропот. Как видно, всякие чудеса бывают на
свете!
- Твоя мать все еще льет слезы по сыну, - говорил Этельстану лорд
Годвин Эдрикссон. - А жена твоя Гита прогнала уже троих женихов, и,
по-моему, собирается в монастырь...
Этельстан так и остановился, лицо его посерело:
- Моя Гита?
- Твоя Гита, - ответил лорд Годвин. - Я вижу, вы оба плакали друг о
друге, и оба напрасно. Она все молится о мире для твоей души, но теперь,
мне кажется, я порасскажу ей немало интересного, когда вернусь домой...
Или, быть может, ты обрадуешь ее сам?
В тот же вечер, когда Хельги шел по берегу со своими людьми и
Торгейром, его окликнул незнакомый голос:
- Виглафссон... постой, Виглафссон.
Поистине это был день неожиданных встреч! Хельги остановился. У воды
на гнилом бревне сидел человек, закутанный в плащ, и капюшон плаща спадал
ему на лицо.
Хельги сказал:
- Не велика ли честь для бродяги, чтобы я останавливался? Может быть,
я еще должен что-нибудь тебе по-дарить?
Человек не смутился.
- Это вовсе не помешало бы мне, ибо я небогат, - отвечал он спокойно.
- Но я пришел сюда не попрошайничать. Мне ведено кое-что сказать тебе,
Виглафссон.
- По твоей речи ты не так прост, как кажешься с виду, - сказал ему
Хельги. - Если не боишься меня, пойдем ко мне на корабль!
Человек не спеша разогнул колени и откинул капюшон. Лицо у него
оказалось умное и острое; испещренное морщинами, белевшими на загорелой
коже.
- У меня припасено для тебя всего несколько слов, и я могу сказать их
и здесь... Я только хотел предупредить тебя, сын Ворона, чтобы ты почаще
оглядывался через плечо. Рыжая волчица идет по твоему следу!
Хельги очень захотелось немедленно оглянуться, но он удержался.
Кто ты такой? - спросил он незнакомца:
- И кто тебя прислал?
- Люди зовут меня Альвиром Хнувой, скальдом Харальда конунга и другом
дочери Рунольва, - бесстрашно ответил человек. - Дроттнинг Вигдис послала
меня, сказав, что сыновья Виглафа должны знать, откуда обрушится на них
смерть.
- А не сказала тебе твоя Вигдис, - спросил Хельги, - что ты навряд ли
еще раз увидишь ее, после того что ты мне тут наговорил?
Но Альвир скальд и на это ответил не моргнув глазом:
- Рунольвдоттир говорила о Виглафссонах с уважением. И она обещала,
что меня здесь не тронут!
Помолчал и добавил с хитрой улыбкой:
- А еще она говорила, что вы, пожалуй, решите меня наградить, так
чтобы я не отказывался.
Услышав такие слова, Хельги засмеялся. Потом стащил с руки серебряное
обручье и бросил его Альвиру:
- Держи! И передай своей дроттнинг, что я при случае подарю ей такое
же.
Но только сделанное из ремня, и надену ей на шею, а не на руку. А
теперь убирайся отсюда и не вздумай еще раз попасться мне на глаза!
- Погоди, - вмешался Торгейр. - Дай и мне кое-что ему сказать... Ты не
припоминаешь меня, Альвир скальд? Скальд помолчал и проговорил
нерешительно:
- Я все смотрел на тебя... и ты очень напоминал мне Торгейра
Гудмундссона. Правда, я знаю, что у старика был только один сын, да и
тот...
- Если ты возвратишься к Харальду конунгу, - сказал ему Левша, - будь
добр, передай ему, что я жив. Но только ты сам видишь, что теперь я навряд
ли смогу послужить ему так, как служил раньше.
Хельги отвернулся: такие речи были ему не по душе. А Торгейр
продолжал:
- Скажи ему еще, что меня выручил из неволи Хельги сын Виглафа Хравна,
и многие говорят, что это достойнейший муж. И что лучше бы конунгу назвать
своими Друзьями троих братьев Виглафссонов, чем одного Рунольва...
Хельги не выдержал:
- Я никого еще не просил мирить меня с конунгом!
А скальд ответил, поклонившись Торгейру:
- Я передам, Гудмундссон.
Холодный предрассветный ветер тормошил озерную воду, и во всю ширь, от
края до края, бежали по ней злые быстрые волны.
Эрлинг Виглафссон прохаживался по палубе кнарра, наблюдая за работой
своих людей. Одни натягивали канаты, устанавливая мачту, другие разбирали
снасти, третьи вытягивали из трюма свернутое полотнище паруса... И прощай,
торговый город на озере Лег!
Работал вместе со всеми и Этельстан. Англ был внешне спокоен, но
двигался, точно во сне. Так, словно накануне его жестоко избили и теперь
ему больно было двигать руками. Сын Ворона долго приглядывался к
Этельстану, потом подошел.
- Что с тобой? - спросил он, тронув его за плечо.
- Ты похож на пьяного, Адальстейн, но ты не пьян.
Этельстан поднял на него глаза и опустил их опять. И ничего не
ответил.
Эрлинг подтолкнул его:
- Я слыхал, ты вчера встретил знакомца...
- Это был лорд Годвин Эдрикссон, - угрюмо сказал Этельстан. - Он и мой
отец ходили под знаменем славного короля Хейма... там, дома.
Эрлинг кивнул. Дело было сделано: Этельстан заговорил.
- Он рассказал мне, что дома жива моя мать. И жена, а ведь я все время
думал, что ее замучил Рунольв... А еще он сказал, что наш король Элла, сын
Хейма, пленил Рагнара Кожаные Штаны, когда тот грабил в Ирландии. Он велел
посадить викинга в яму, и там его закусали гадюки.
- Вот как! - сказал Эрлинг. - Великим вождем был Рагнар Лодброк, и
люди думают, что его сыновья удались в отца. Гроза идет на твоего Эллу
конунга, Адальстейн.
Этельстан мучительно вздохнул.
- Рагнар спел в яме песню, в которой перечислил свои деяния, а перед
самой смертью сказал так: отчего бы и не зарезать старого кабана, но пусть
мясник опасается поросят. Лорд Годвин мне сказал, что его сыновья теперь
собирают войско и...
Эрлинг его перебил:
- Так, значит, твой... Гудини ярл предлагал тебе поехать домой вместе
с ним, а ты отказался. Я угадал? Этельстан внезапно рассвирепел:
- Чего ты от меня хочешь, Эрлинг Виглафссон?..
Эрлинг покачал головой:
- Не дело тебе кричать на меня, Адальстейн. Просто я теперь вижу, что
ты больше принадлежишь своему Энкланду, чем мне. Так что иди-ка ты на
берег, Адальстейн, покуда мы еще не снялись с якорей. Я так тебе велю!
- Отсылаешь? - спросил Этельстан. - Мне что-то не кажется, что я
заслуживаю бесчестья, Виглафссон!
Но маленький Эрлинг расправил плечи и, кажется, даже вырос.
- Я хочу, чтобы ты был счастлив, Адальстейн, и не я виноват, если ты
увидел в этом обиду! Иди! Или мне приказать, чтобы тебя выкинули за борт?
- Я никуда не пойду, - сказал Этельстан. - Ты дал мне свободу, и я
буду идти за тобой, пока жив.
- Пойдешь! - отрезал Эрлинг, и оказалось, что это у него получалось не
хуже, чем у самого Халльгрима. - Я дал тебе свободу, а твоя Страна Англов
дала жизнь!
И кивнул Скегги, пробегавшему мимо:
- Принеси-ка сюда его котомку... Да, его! Скегги убежал, оглядываясь.
Принес пожитки англа и отдал их хозяину.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг