крик жены или же самому выкопать из земли деревянных богов, спустить на
воду корабль и отправиться за тридевять враждебных земель и морей... куда?
Многим в то лето выпала судьба вроде той, что развернула зловещие
крылья над двором Халльгрима Виглафссона. Многие, как он, оставили
насиженные места.
Одни пустились на запад - вить новые гнезда на островах вдоль берега
страны англов. И долго тревожили набегами ненавистного конунга, пока
наконец он не собрал новую рать и не выбил их и оттуда. И тогда они снова
подняли паруса и отправились еще дальше, чтобы назвать своей большую и
никем еще не заселенную землю посреди океана - Исландию...
Другие вовсе нигде так и не бросили якорей. И море год за годом носило
на себе их корабли. Кормило, укрывало от врага. Давало когда добычу и
славу, когда - последний приют... Сэконунги, хозяева моря! Они хвастались,
что никогда не спали под закопченной крышей и не пили у очага. Горькое
хвастовство.
А третьи - третьи поворачивали на восток.
Туда, где за датскими, свейскими, вендскими, финскими землями лежала
под широким северным небом необъятная Страна Городов. Гардарики... Страна,
равно прославленная богатствами, прекрасными женщинами - и страшными
воинами, которым не было равных в пешем бою!
- Если и вправду для этого я стал видеть, - сказал Хельги Виглафссон,
- так я бы, пожалуй, уж лучше снова ослеп.
Проводив Гудмунда, Халльгрим немедля послал Видгу за Эрлингом в
Терехов.
- Расскажешь ему, что случилось, - напутствовал он сына. - Пусть
собирается и приводит сюда кнарр. Чтобы завтра же отплыть. И пускай возьмет
с собой рабов, какие пригодятся в пути.
Вот так: сколько зим прожито здесь, не один десяток и не два, и все
рушится в течение одного дня...
Видга кликнул Скегги и потащил лодку к воде. Разрисованный парус
заполоскался, потом, обтянутый, принял в себя ветер и мелькнул за сваями
бухты.
Халльгрим проследил за ним взглядом и окончательно решил про себя:
маленького сынишку рабыни надо будет взять. Все-таки отцом Скегги был
викинг. И наконец-то это стало заметно. И Видга рассказывал, будто заморыш
складывал песни.
А Видга сын хевдинга прислушивался к знакомому журчанию под килем, и
оно впервые заставляло его хмуриться, сумрачно глядя вперед. А ведь сперва
он даже обрадовался предстоявшему великому походу. И рассказал об этом
отцу: сколько всего повествуют о подвигах былого, и всегда смельчаку
приходится оставить свой дом! Халльгрим хевдинг выслушал его, не перебивая.
А потом так же молча отвесил подзатыльник, от которого посейчас звенело в
ушах.
Видга тогда обиделся на него, отошел. Теперь он гнал свою лодку
знакомым путем в Терехов, и обида понемногу его оставляла. Он вдруг подумал
о том, что, даже если лодочку привяжут к корме корабля и возьмут ее в путь,
- ему, Видге, придется разворачивать над ней парус совсем у других
берегов... По Торсфиорду ему больше на ней уже не ходить. Никогда.
Никогда!
Внук Ворона повторял про себя это слово и, как мог, пытался постичь
его смысл. Выходило нечто похожее на бездонный колодец, наполненный густой
темнотой...
Видга смотрел на залитые солнцем утесы - в последний раз! И что-то в
нем сопротивлялось пониманию, хотело проснуться и настойчиво шептало, что
все это пройдет.
Когда судьба встает перед дверью, от нее не закроешься на засов...
Эрлинг Приемыш явился в Сэхейм еще до вечера; его пузатый,
вместительный кнарр сидел в воде низко. Поздоровался с братьями, и они
увели его в дружинный дом, на совет.
Звениславка уже знала, что на этом кнарре, где было много места под
палубой, предстояло ехать и ей. Женщинам да малым ребятам не место на
боевых кораблях. А те, черный да пестрый, уже тяжко покачивались рядом с
кнарром, вытащенные из корабельных сараев. Тоже навсегда! Звениславка
смотрела на них и казалась сама себе малым листком, сдунутым с ветки,
унесенным неведомо куда...
Ветер злой, в какую сторону теперь подуешь?
Она складывала свое добро - и, правду сказать, не так-то много его
было.
Все больше подарки Хельги Виглавича: застежки-фибулы и к ним плащ
меховой, да сапожки, да шапочка кунья, любимая. Да еще самое драгоценное:
ровные берестяные листки, исчерченные острым писалом. Случись спасаться, их
схватит, остальное хоть гори.
Жаль мастера Иллуги: умер зимой...
Потом подошел Видга и сказал, чтобы она шла в дружинный дом. Дескать,
ждут. Да велел поспешать.
И зачем бы?
Проходя по двору, она еще раз посмотрела на бухту. Кораблики,
кораблики, куда побежите! Видга толкнул дверь дружинного дома, пустил ее
внутрь. Женщины сюда нечасто входили.
Звениславка вошла и увидела, что этот просторный дом впервые не мог
удобно вместить всех собравшихся под его крышей. Люди стояли и сидели прямо
на полу, забирались, поджимая ноги, на лавки, к бревенчатым стенам. Только
трое Виглафссонов сидели, как обычно, на хозяйской скамье.
И на стене над их головами висело, как прежде, оружие и щиты.
Все были здесь. И жившие в Сэхейме, и Эрлинговы люди, и старый Олав с
троими сыновьями-кормщиками, и Рагнар с Этельстаном - бок о бок, словно
никогда и не дрались... И даже вольноотпущенники, только что принявшие из
хозяйских рук рог с пивом и свободу. Эти крепкие молодые парни, все еще
плохо верившие в случившееся, сидели тише всех - по углам, возле двери...
Видга поставил Звениславку против хозяйского места и сел. Хельги
поднял глаза, посмотрел на нее и отвел взгляд... И Звениславка вдруг
почувствовала, что начинает , дрожать. Ей стало страшно - отчего? ; -
Ас-стейнн-ки! - сказал ей Халльгрим, и люди в доме притихли. - Те купцы,
что украли тебя из дому, шли все время водой?
Она ответила растерянно:
- Да... почти... там один волок был, в весской земле. Сын Ворона
кивнул, а длинный дом слегка загудел, так, словно она сказала что-то очень
важное. Но Халльгрим заговорил снова, и все разговоры мгновенно умолкли.
- Ты говорила еще, будто тебя любит какой-то конунг, владеющий землей
в Гардарики. Это так или ты это придумала для Хельги?
Крепкие стены покачнулись у нее перед глазами... Ох, стоял же над
светлой Медведицей, на крутом бережке, родной Кременец! И будто бы уже
прямо к нему, к деревянным стенам-забралу, подходил по широкой реке - рукой
подать - драконоголовый морской корабль! И вот, вот он - сейчас отзовется -
черный всадник в плаще, вылинявшем от солнца и дождей... Сказка ли метится,
или вправду не зря на что-то надеялась, не зря плакала о нем мало не всякую
ночь?!
- Это так, - ответила она тихо.
Тут Халльгрим незаметно покосился на брата. Хельги сплел пальцы и сжал
их, и побелели суставы. Он сидел неподвижно и молчал...
- Думается мне, - сказал Халльгрим, - у этого конунга нам повезет
больше, чем в других местах. Если, конечно, он еще сидит в своем дворе. И
если нас самих не перебьют по дороге какие-нибудь венды... - Помолчал и
добавил:
- Иди, Ас-стейнн-ки.
В самую ночь перед отплытием случился переполох: маленькая смуглая Унн
родила Сигурду долгожданного первенца... Женщины быстро подоспели на
помощь.
Зеленоокая Гуннхильд и Звениславка, которой нынче было не до сна.
Они-то и приняли крепкого беленького мальчишку, явившегося начать жизнь в
пути.
Сигурд, выставленный за дверь, страдал едва ли не больше жены.
- Это Олав! - сказал он, когда в доме закричал младенец. - Я назову
его Олавом...
Он не поверил бы, если бы ему показали дочь.
Отец и братья пришли взглянуть на новую родню...
- У нас еще никогда не приказывали вынести младенца - сказал
Можжевельник. - Славно, что у меня есть внук... Хотя и нелегко тебе будет,
Сигурд, сохранить его в пути!
Но счастливый Сигурд не желал думать ни о чем худом.
- Я ведь пойду кормщиком на кнарре, - сказал он отцу. - Я все время
буду поблизости. И если случалось, чтобы сыновья рождались не вовремя, то я
о таком не слыхал!
Он взял малыша на руки и окропил его водой из чаши, которую подал ему
Бьерн. Так он признавал сына своим по закону и облекал его всеми правами и
тяготами наследия... Ибо придет срок, и укроет старших прощальное пламя
погребальных костров. Тебе, мальчишке, достанется отцовское добро и его
место подле вождя - не осрами! И отцовская земля, если только она будет,
эта земля. И меч отцовский: продолжать старые распри.
Потому что у врагов твоего отца тоже вырастут сыновья...
Сигурд принес свой меч, показал его малышу. Раскрыл крохотную ладошку
и прижал ее к рукояти:
- Рад бы оставить тебе имущество, да у самого ничего нет. Только этот
острый меч: что добудешь им себе, то и твое...
Подошедший Халльгрим наблюдал за ним с одобрением.
- Я надеюсь, - сказал он, - к этому мальчику придут добрые норны.
Хорошенько угости духов рода, Сигурд, и если они дадут ему удачу деда,
это будет совсем не плохой дар!
Тут Унн пробормотала несколько слов на своем языке, который понимала
одна Звениславка.
- Что она сказала? - спросил ее Виглафссон.
- Она призывает на тебя милость своего бога.
- Какого бога?...
- Она называет его - Аллах...
И будет у сына Унн сразу два имени: Олав и еще одно, то, что даст ему
смуглолицая мать. И станет он на оба откликаться одинаково охотно. Так
всегда бывает, если мать и отец народились от разных народов и верят в
разных богов.
А перед самым рассветом во двор явились сторожа. Те, что стояли возле
устья фиорда, - предупредить о кораблях конунга, если враги вдруг решат
подойти в темноте.
Сторожа привели с собой человека, пытавшегося пробраться к Сэхейму на
лодке; Парня узнали: это был рыбак с одного острова в шхерах, лежавших на
юге, между землями Гудмунда и Торсфиордом. Года два назад он угодил в шторм
во время лова трески - и плохо бы ему пришлось, если бы не Эрлинг на своем
кнарре...
- Это хорошо, что я не опоздал! - сказал рыбак, когда Халльгрим вышел
вместе с братьями к нему во двор. - Я ведь приехал сюда потому, что вы
убили Рунольва. А то он сильно нам досаждал. Вот мы и подумали, что неплохо
оно было бы вас предупредить, ведь Харальд конунг идет в здешние места, и
мы уже видели его корабли. Другое дело, люди конунга не знают шхер и оттого
не могут идти по ночам. А мы не очень-то спешим их проводить...
Халльгрим снял с плеча застежку и протянул ее рыбаку. Он сказал:
- Я собирался сегодня отплыть и без твоего предупреждения!
Обернулся к людям, понемногу выходившим из дома, и крикнул, стискивая
кулаки, и на той стороне бухты в утесах отозвалось эхо:
- Грузить корабли!
Халльгрим Виглафссон дал свободу всем своим рабам. И тем, кого
намеревался взять с собой в плавание, и тем, кто оставался хозяйничать в
покинутом доме. Вольноотпущенники помогали таскать на корабли оружие и
одеяла, и дом на глазах приобретал нежилой вид.
- Был Фиорд Тора, теперь станет Трэлле - Фиорд Рабов! - сказал Хельги.
И усмехнулся углом рта. Навряд ли устоял бы Харальд конунг, случись ему
сойтись с Хельги один на один. Хотя и он, как рассказывали, был добрым
бойцом...
Отплывавшие поднимались на палубы кораблей... И неохотно же
поднимались!
Каждого словно бы тащил обратно крепкий канат.
Навсегда!
И уже не будет больше ни этих серых камней, ни далекого водопада,
поющего на тысячу голосов, ни гор под снежными шлемами, ни солнца,
встающего из-за гор...
Навсегда!
И они молчали. Так молчали, что даже у Звениславки, глядевшей на них,
плакала душа.
И вот наконец корабли приняли всех. И кормщики грели ладонями рукояти
правил. Олав - на черном корабле. Бьерн Олавссон - на пестром. На корме
кнарра плечо в плечо стояли Гуннар и Сигурд.
Только сыновья Ворона, трое, оставались на берегу. Не все было
совершено, что следовало совершить.
Халльгрим повел братьев к дружинному дому... Никто из бывших рабов еще
не посмел войти туда как хозяин:холодная зола лежала в погасшем очаге, и
непривычно гулко звучали голоса и шаги между пустых, оголенных стен...
А ведь эти стены помнили и Виглафа, и Фрейдис - совсем молодых. И их,
Виглафссонов. Хранили в себе их голоса... их первые крики. Слова ненависти
и любви. Под этими насквозь прокопченными стропилами Виглаф Ворон
протягивал новорожденным сыновьям свой боевой меч, обещая оставить его в
наследство. И все это видел и слышал огонь в очаге, и стены, и крыша, и
потемневшие от древности деревянные боги, охранявшие хозяйское место...
Богов увез из Вестфольда еще отец Виглафа Хравна. А сам Виглаф утвердил их
здесь после долгих скитаний. И пообещал Богам, что навсегда.
Навсегда!
И мерещилась братьям на деревянных ликах безгласная укоризна.
- Простите, хранители предки, за то, что тревожу, - проговорил
Халльгрим негромко. - Ты, прадед Видга, дарующий мужество мужам... И ты,
Альвгерд прабабка, помогающая женщинам рожать мужей. Пока живы мы, стоящие
перед вами, жив род. Ваш род, и не видать вам бесчестья. Я еще построю для
вас дом!
Деревянные божества не ответили. Только слышалось за спиной дыхание
братьев...
Они подняли вросшие в землю резные столбы, и дом умер.
И перестал быть их домом.
Пустой, холодный дом с погасшим очагом и тишиной, затаившейся в
углах...
Вечером здесь поселятся другие люди, и начнется совсем другая жизнь.
То, что было раньше, уже не вернется.
Никогда!
- Пускай последует за ними удача предков, - сказал Халльрим совсем
тихо.
И двинулся наружу. Он не оглядывался. Зачем?
Братья вышли, по очереди ударив правой ногой о порог.
Там, во дворе, взрывал землю копытами большой рыжий бык,
приготовленный в жертву. А над фиордом вились и кричали чайки. Говорят,
есть люди, умеющие по птичьему крику предсказывать судьбы. Не нужно было
большого умения, чтобы распознать предвещание дальней дороги...
- Давайте положим Богов ко мне, - сказал Эрлинг. - На кнарр. Там
большой трюм...
- Нет! - отрезал Халлырим. - Их место - на боевых кораблях! А не в
трюмах с женщинами!
Крепко привязанный бык злобно ревел, мотая курчавой головой. Халлырим
подошел к нему и вытащил из ножен меч.
- Велика удача конунга! - сказал он, и одноглазый Один у себя в
Вальхалле слышал каждое его слово. Ибо даже Боги внимательно слушают, когда
говорят вожди. - Велика удача конунга, и не мне ее переломить. Но и моя
удача не до конца меня оставила. А если она сама так решила, я заставлю ее
передумать! - И кивнул вольноотпущенникам, стоявшим наготове:
- Режь веревки!
Почуявший свободу зверь ринулся на него, склоняя рога. У Халльгрима
хватило бы силы схватить эти рога и опрокинуть быка, но нынче не время было
для забавы. Он занес меч и ударил. Летел бы на него всадник - оба умерли
бы, и всадник, и конь. Бык рухнул. Окровавленная морда уткнулась Халльгриму
в сапоги.
Халлырим не двинулся с места.
Люди на кораблях начали тихо переговариваться, убирая с берега сходни.
Халлырим подошел к воде, и с черного корабля ему протянули весло. Он
вступил на него и перебрался через борт. Прошел на корму, и Олав передал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг