крейсера.
Вероятнее всего, автоматика неправильно информировала пилота о
повреждениях именно потому, что осколки камня задели провода. А пробоина в
обшивке столь мала, что затянется сама. Хоус вернулся в коридор, к ящику с
ремонтным набором, достал переходную насадку.
- Всего-то и делов! - весело сказал пилот. - Перекачать воздух в другую
емкость, а потом заварить пробоину в баке. Или так оставить? В общем,
ерунда!
Он присоединил штуцер, открыл вентили на свободном от газа резервуаре,
включил автомат перекачки и поплелся обратно, за сварочным аппаратом. "В
общем-то, - подумал он, - если перекачать кислород в другую емкость, то
этот бак будет уже не нужен. Но лучше его заварить. Просто чтобы на борту
был порядок..."
Такие слова бормотал он, волоча сварочный аппарат из мастерской вниз,
по горизонтам. На самом деле все было совсем не так просто. Ему очень не
хотелось разбирать джамп-двигатель. Даже подходить к нему не хотелось.
Тест-пилот очень хорошо знал, почему: с такими вещами лучше не торопиться.
Особенно когда есть время, а ты ничего не понимаешь...
"Когда решаются серьезные вопросы - лучше не спешить". Такое правило он
вывел для себя уже давно. Заваривая бак, Хоус думал о том, надо ли будет в
рапорте написать о странном поведении планеты, приложить ли данные
видеозаписи посадки, сделанные бортовым компьютером? Пусть сюда вернутся
люди из косморазведки.
Пляшущие планеты и нелепые системы - их профиль. Их забота. А у него
свои проблемы - он должен тестировать новые корабли. Договариваться с
ними, и приводить их, непослушных, обратно к причалу.
Покончив с перекачкой газа и ремонтом баллона, он отправился
разыскивать каюту в жилом горизонте, в которую попал второй метеорит. В
помещении было черным-черно: при движении через атмосферу обшивка
раскалилась, здесь, в месте пробоя, температура поднялась настолько, что
никаких предметов в каюте не осталось.
"Надежная все-таки машина - крейсер! - подумал Хоус, включая мобильную
систему охлаждения. - Здесь бушевал пожар, температура внутри была почти
такой же, как на обшивке. А за пределами каюты все в порядке. Ничего не
пострадало". Пилот наложил термопластырь изнутри. Потом подумал, что лучше
бы и с внешней стороны наварить новый лист... Поразмышляв немного, он
неожиданно вспомнил о джамп-двигателе, тут же поморщился и бодро
направился наружу, чинить броню.
- Вот ведь странно! - сказал он сам себе. - Когда-то говорили:
"Романтик".
Старею. Даже не выглянул после посадки наружу, что там? Глаза б мои ее
не видели, эту планету. Какая уж тут романтика?
Зашипел воздух, покидая шлюзовую камеру. Хоус проверил оборудование
скафандра и опустил маску-фильтр на лицо. Вскоре загорелся зеленый сигнал
- "декомпрессия закончена". Створка, потрескивая, медленно поползла в
сторону. Она еще не успела остыть после такой жесткой посадки. Пилот
выбросил наружу автоматический трап-подъемник и залез в его корзину. Лифт
не спеша тронулся вниз.
Не дожидаясь, пока "сиденье" опустится до земли, Хоус ловко перебросил
ноги через борт, спрыгнул на грунт. Ему показалось, что легкая волна
пробежала при этом по поверхности. Унылое, клочковато-туманное небо над
ним на миг расцвело красками - всей палитрой, утратив свою привычную
однотонную серость. Легкий ветер ласково коснулся его лица, и он
почувствовал это мягкое прикосновение даже сквозь маску. Но все длилось
лишь неуловимое мгновение, пока он только коснулся стопами поверхности
планеты, так быстро, что в следующую секунду он уже твердо знал: все это
ему почудилось. Ибо над головой снова было грязно-серое небо с чернеющими
пылевыми облаками, а под ногами - растрескавшаяся почва. Ничто не радовало
глаз. Мертвый пейзаж расстилался вокруг, вдали нечетко виднелась линия
горизонта, дул порывистый колючий ветер. Панорама освещалась каким-то
тускло-замогильным светом, исходившим с небес, непонятно откуда.
Хоус зябко передернул плечами, оглядывая этот унылый мир. "Здравствуй,
красавица!" - иронично бросил он планете, стараясь взять себя в руки.
Повернулся к своему крейсеру, похлопал кистью в толстой перчатке по
обшивке: "Ничего, дружище. Здесь, конечно, не очень весело, но мы с тобой
выберемся отсюда.
Обязательно. Не бойся..." Он еще раз оглянулся, окидывая взглядом дикий
хаос на земле и в небе, покачал головой.
В этот миг человек услышал плач... Никого рядом не было, он точно знал.
Вокруг - только мертвый пустынный пейзаж... Мог ли так стонать ветер? Хоус
стоял некоторое время, наклонив голову набок, неуклюже замерев с поднятой
для шага ногой. Слушал. Ему стало казаться, что плачет сама планета. Пилот
несколько раз ударил кулаком по корабельной обшивке, слушая ее
металлический звон. Ему были хорошо знакомы такие ситуации - много лет он
провел в дальнем космосе, иногда один, на разведкорабле, бесконечно далеко
от людей, в пустоте, где можно сойти с ума от одиночества. Там Хоус
придумал себе сказку, что корабли могут разговаривать. Что они живые.
Поэтому он мог договориться с ними, поэтому приводил их обратно к причалу.
Только никогда не рассказывал об этом другим людям. Но здесь... С
планетой... Она ведь не корабль?
Он помотал головой и потащил плазменную горелку к зиявшей в обшивке
пробоине.
Прикинул высоту, на которую придется поднимать установку, и поплелся
обратно, за переносным подъемником. Повозившись с упрямой мачтой, пилот,
наконец, установил стойки крепления, затем подключил электропитание. Пора
было тащить бронелист.
Хоус поплелся в сторону шлюза, невольно наклоняя голову, прислушиваясь.
Со второй попытки ему удалось выбросить тяжелую плиту вниз и он поволок
ее, оставляя глубокую борозду в почве. Пилот продолжал прислушиваться на
ходу.
Казалось, планета тихо всхлипывала. Тогда он остановился. Он ведь сам
ее обидел - насмешкой. Своими злыми словами, своим ехидным "привет,
красавица". Хоус опустил стальной лист на грунт и выпрямился.
- Прости! - сказал человек, обращаясь к мертвому пейзажу. - Я не хотел
обидеть... Просто я зол, понимаешь...
Краснея от собственной глупости, он потащился с плитой дальше. Однако
ему почудилось, что воздух наполнился тончайшими нежными ароматами, от
которых у него закружилась голова. Как это можно почувствовать сквозь
маску?!
Вдруг у него в ушах прозвучал пронзительный крик, наваждение разом
исчезло.
Нечто неосязаемое, большое, корчилось в муках... Хоус моментально
обернулся, выхватывая ствол, но позади него было только до боли знакомое
мертвое пространство.
- Бред! - прошептал он сам себе. - Бред!
Ни холмика. Ни деревца. Ровная, гладкая как стол, мертвая пустыня.
Черный грунт. Противный колючий ветер. Низкое косматое небо. Никого. Хоус
рассердился, сам на себя, и принялся поднимать плиту к нужному месту.
Жаль, что самозатягивающаяся броня не сможет поглотить такое большое
отверстие.
Он довольно долго пыхтел и корячился, прилаживая закругленную плиту к
почти вертикальной боковой стенке, и все это время у него было чувство,
что за его спиной стоит некто и внимательно наблюдает. Неоднократно пилот
резко оборачивался, но всякий раз скулы сводило от тошнотворно-серого
пустынного пейзажа. Хоть бы кто-нибудь... Пусть даже пришлось бы стрелять.
Лишь бы выпустить очередь в этого "кого-то", чтоб отыграться за все. Пилот
решил ни на что не обращать внимания. Если планета может кричать, как
живое существо, как женщина, почему она не может смотреть?
Он должен выбраться отсюда. Странная планета. Планета-женщина. Он
замер, пораженный сходством. "Точно... Такая же хаотическая и
непредсказуемая. Только уж очень неухоженная".
Стальная конструкция подъемника ушла из-под ног, и Хоус сорвался с
обшивки.
Удар получился чувствительным, следом за человеком вниз прилетел
сварочный аппарат. Хорошо, что плита была почти целиком приварена, не
упала, не раздавила, не прихлопнула, как муху...
- Нельзя ли полегче?! - нервно выкрикнул он, обращаясь неизвестно к
кому.
Пилот машинально ощупал себя - кости были целы. Несколько минут человек
просидел, прислонившись спиной к почти остывшему корпусу звездолета. Очень
тянуло закурить, хотя курить он давно бросил... Таких планет он еще не
встречал.
Или это была случайность? Проверять ему не хотелось.
Волна еще не угасла, продолжая, виток за витком, обходить планету.
Несколько раз почва проседала, но с каждым разом все слабее и слабее.
Потом все стихло.
Даже ветер. Полная, абсолютно глубокая тишина. Как черное небо без
единой звезды. Когда успело почернеть небо?
Хоус включил прожектор и упрямо, но очень осторожно полез на обшивку
снова.
Надо доварить лист.
Изрядно намучившись, он потащился в рубку, к этому моменту чувство
голода и усталость притупили все остальные рефлексы и желания. Хоус вяло
достал "консервы". "Что это будет? - подумал он. - Завтрак или обед? Пусть
обед..." Его мысли быстро переключились на другие проблемы. Часть
намеченного плана была выполнена - он все-таки посадил корабль и сумел
устранить мелкие повреждения.
Надо будет лишь еще разок прогнать базовые проверочные тесты перед
стартом...
Пилот устроил обеденный стол прямо на управляющих панелях, недовольно
искрящихся разноцветными огоньками. Предварительно он вывел на экраны
панораму общего обзора. Уселся в кресло, закусывая. Странный мир! Он
просто обязан выбраться отсюда. И привести потом на эту планету других,
чтобы они объяснили ему: то ли он сошел с ума, то ли все случившееся -
правда. Кажется ему это или не кажется? Действительно ли происходит то,
что происходит? Обязательно нужно выбраться. Пилот доел скудный обед и
аккуратно убрал упаковку с пульта. Ему по-прежнему не хотелось заниматься
джамп-двигателем. Да и усталость брала свое.
Возня с обшивкой отняла у него много сил, все-таки нелегко ворочать
стальную плиту после десяти дней в космосе, с пониженно-комфортным уровнем
гравитации.
Хоус еще раз бросил взгляд на экран, поморщился как от зубной боли и,
вместо того, чтобы идти заниматься двигателем, направился в каюту отдыха.
Понятие "своя каюта" было для него сущей условностью, он менял корабли так
часто, что не успевал толком обжить их. Поэтому в каждом случае выбирал то
помещение, что было поближе к рубке, если оно ему нравилось. Это и был его
дом.
Тяжело без своего места, обжитого, привычного... Где-то неведомо далеко
родная планета, один большой дом. И космос вокруг - его привычная жизнь,
как второй дом. Этот корабль, маленький кусочек Земли. И каюта... Хоус
устало зевнул, забираясь в койку, закрыл глаза.
* * *
- Бежим! - умоляла Мирца. - Ну скорее же, любимый! Скорее.
Молодой воин впервые в жизни не знал, как поступить. Вбитые в
подсознание уроки брали верх.
- Нет! - хмуро ответил он. ("Прочь колебания!") - Я воин! Я останусь
верен своему Повелителю. Он всегда был справедлив. Я не покину когорту...
- Господи, - девушка с плачем упала на колени, в отчаянии воздевая к
небу руки. - Спаси нас, Господи...
Дверь с треском слетела с петель, в комнату гурьбой вломились воины.
Они тут же тренированно растеклись по сторонам, не выпуская из рук оружия.
Образовали широкий коридор, в конце которого стоял Повелитель.
Хоус опустился на одно колено и склонил голову в знак уважения к
доблести своего военачальника. Но Великого Харонта не интересовал молодой
воин.
Повелитель быстро приблизился к дрожащей девушке, прижимавшейся к Хоусу.
Нетерпеливо поднял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть в свои
наполненные похотливой страстью глаза:
- Каков твой ответ, о прекраснейшая из всех женщин...
- Это моя женщина, Повелитель, - Хоус сделал шаг вперед, пытаясь
заслонить собой испуганную девушку. Воины обнажили оружие.
Великий с нескрываемым интересом посмотрел на него:
- Твоя, говоришь? Ты забыл, кто твой господин, солдат?
- Нет, повелитель!
- Здесь все принадлежит мне, и ты тоже! Помнит ли об этом мой слуга?
- О да, мой повелитель!
- Следовательно, этот небесный цветок также принадлежит мне, и я всего
лишь устраняю несправедливость. Забираю, наконец, то, что по праву давно
уже мое, - он снова повернулся к девушке:
- Отвечай!
- Я не смогу принять твое предложение, - еле слышно прошептала Мирца.
Казалось, еще миг - и девушка потеряет сознание.
- Прекрасно! - лицо Великого расплылось довольной улыбкой. Глаза хищно
горели, бесцеремонно ощупывая, раздевая взглядом девушку, сжимавшуюся в
маленький комочек. - Я люблю непокорных. Ты забыла, что я могу не только
предлагать, но и принуждать?
- Я в твоей власти, Повелитель...
- Конечно, - расхохотался Харонт. - Еще бы. Ты девственница?
- Да, мой Повелитель.
- Очень хорошо, - он снова рассмеялся, уже добродушно. - Ты будешь моей
любимой наложницей. Это очень почетно. Многие дамы, гораздо более знатные,
чем ты, мечтают о такой чести. Но я выбрал в этом году тебя.
Хоус рванулся вперед, сверкнуло лезвие, острие уперлось ему в горло.
Другой клинок, сзади, ткнулся в спину, разрывая кожу там, где часто-часто
билось сердце.
- Я предпочитаю умереть вместе с ним, мой Повелитель, - негромко, но
очень твердо выдохнула девушка. Она уже все для себя решила.
Лицо Харонта почернело от гнева:
- Ты хорошо подумала? Я не люблю слишком долго упрашивать!
- Да, Повелитель! - девушка подняла голову, с вызовом глядя прямо в
узкие от бешенства глаза.
В зрачках Великого сверкнули молнии, секунду он молчал, думая. Затем
поднял руки, украшенные драгоценными камнями, и хлопнул в ладоши. Воины
тут же окружили влюбленную пару.
- Отведите их в нижний зал, - отворачиваясь, приказал Харонт. Среди
воинов прокатилась легкая волна ропота. Хоус был одним из них. Наказание
казалось слишком жестоким... Харонт замер. За спиной снова была тишина.
- То-то! - произнес он, покидая комнату.
Воины потащили приговоренных по сырым и мрачным лестницам дворца вниз.
- Упирается! - в досаде прошептал Харонт, поднявшись на смотровую
площадку. - Я отучу ИХ перечить мне, навсегда отучу!
Девушка видела сквозь пелену, как руки ее возлюбленного продели в
ржавые массивные кольца, укрепленные в стене глубоко забитыми стальными
клиньями.
Щелкнули оковы, застучал молоток, намертво склепывая браслеты. Хоус
больше не мог двигаться - он стоял, воссоединенный с гранитной плитой.
Воины быстро покинули подземный зал, закрывая за собой стальную решетку и
запирая огромный замок. Потом опустились глухие кованые ворота. На миг
наступила тишина.
- Мирца, у тебя остался последний шанс, - крикнул сверху Повелитель. -
Подумай!
Девушка подняла глаза, полные отчаяния, к смотровой площадке.
- Скажи, Повелитель, если я уступлю тебе, ты отпустишь моего Хоуса?
- Я подумаю... Но тебе придется очень постараться, чтобы искупить свою
вину.
- Нет!! - голос молодого воина прокатился по подземной камере. - Лучше
смерть!
С башни раздался довольный смех.
- Ты очень красива, Мирца, - веселясь, прокричал со стены Харонт. -
Посмотри, сколько здесь собралось моих гостей! Давай, покажи нам, как ты
умеешь быть послушной, покажи прямо сейчас! Все желают взглянуть на тебя!
Покажи им свою небесную красоту! Покажи!
Мирца замерла.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг