- Прекратить страдания калеки.
Это был именно тот ответ, которого Фарисей ожидал от графа Парижского.
Снег, хоть и позадержавшийся в этом году, все же выпал. Пока что не
очень щедро, но белая крупа уже припорошила землю и сыпалась с хмурых небес,
при порывах ветра залепляя глаза. Правда, в лесу ветер не слишком ощущался.
Было тихо, и ноги, ступавшие по тонкому белому покрову, оставляли на нем
четкие следы. Монах и мальчик довольно сноровисто двигались по лесу,
согреваясь ходьбой.
Авель думал, как необычайно повезло им с Винифридом. На протяжении
всего их пути от Лаона единственными их врагами были холод и голод -
ощущавшийся, правда, теперь весьма сильно, ибо их заплечные мешки почти
опустели. Но ведь они, в силу обстоятельств вынужденные держаться в стороне
от торных дорог, могли столкнуться с гораздо худшими противниками.
Разумеется, помимо ножа, которым снабдил его Фарисей, Авель вооружился также
здоровой суковатой дубиной, выломав ее себе сразу же, как только они вошли в
лес. И все же против волчьих стай и шаек озверевших мародеров это было вовсе
не надежное оружие. Но - видно, Господь хранил в пути смиренных своих слуг,
никаких хищников ни в человеческом образе, ни в зверовидном им не
встретилось, хотя волчий вой слышали они не раз. Правда, путешествие их еще
не кончилось, и всякое могло случиться, и замерзнуть они еще могли, и
сбиться с пути... Авелю в прежние года дважды приходилось бывать в Веррине
вместе с королевской свитой. Но тогда он ехал по дороге, верхом на крепком
муле, под защитой надежной охраны. Так что нынешнее путешествие напоминало
не те поездки, а давнюю пору, когда Авеля сорвало с места и понесло по
городам и весям в компании Нануса и Крокодавла. Тогда-то он и узнал кое-что
о тайных тропах через леса. И теперь эти воспоминания пробуждались, вытесняя
страхи и тревоги последних месяцев, и Авель размашисто шагал, забросив на
плечо свою дубину, и, несмотря на то, что мороз кусал нос и щеки, а желудок
прилипал к позвоночнику, на душе у него было легко. Не видя опасности прямо
перед собой и не ощущая ее, он не мог бояться.
Из этого состояния Авеля вывел голос Винифрида:
- Отец Горнульф, могу я спросить...
Авель кивнул. Он ожидал, что мальчик спросит о еде, или о том, далеко
ли еще до Веррина, или что-то подобное, однако вопрос, заданный Винифридом,
оказался совсем другого рода:
- Королева, моя крестная мать, и король - они в раю?
Авель остановился в недоумении. Причем в недоумение его повергло вовсе
не то обстоятельство, что юный отрок задает подобный вопрос. Возрастая в
монастыре и с малолетства привыкши подчинять жизнь его уставам, а также
ежедневно слыша слова Святого Писания, Винифрид более склонен был помышлять
о чудесах Господних и спасении души, чем об играх и драках, как прочие его
сверстники. В будущем это предвещало в нем прилежного монаха, и Авель был
чрезвычайно этому рад. Монашеская жизнь представлялась ему наилучшим
жребием, дарованным человеку, хотя сам он в юности бегал от этого жребия,
как черт от ладана. Нет, он вовсе не удивился, услышав от мальчика этот
вопрос. Он просто не знал, что ему ответить. Королева, их с Винифридом
благодетельница, разумеется, достойна была райского блаженства. Но, строго
говоря, она скончалась без исповеди и покаяния, без отпущения грехов, не
приняв святых даров - пусть и не по собственной воле, но именно так. А Эд...
он-то умер как истинный христианин... однако то, что узнал Авель о делах
покойного короля и его нраве, заставляло его смутно усомниться в том, что
перед Эдом распахнутся небесные врата.
Но, если они не в раю, значит...
Нет, с этим он тоже не в состоянии примириться.
- Не знаю, - растерянно пробормотал Авель. - Не знаю... - А затем,
неожиданно для себя, произнес слова, за которые, услышь он их еще совсем
недавно от кого-нибудь из своей братии, наложил бы на виновника жестокую
епитимью, а не то приказал бы и высечь, как за явную ересь. - Мне кажется,
они не в раю и в аду... что они по-прежнему где-то на этой земле, и будут
бродить по ней до тех пор, пока Предвечный судия не явится судить всех нас,
грешных, по делам нашим...
Винифрид же, со свойственным всем детям - неважно, где они обитают - в
хижине, дворце или монастыре - стремлением тут же применять услышанное к
окружающим обстоятельствам, сразу задал следующий вопрос:
- А если так, то, может, они сейчас где-нибудь здесь?
- Может быть, - ответил Авель, и от этого предположения ему стало
крепко не по себе, хотя бояться ему в данном случае вроде было нечего. Он
поежился под своим теплым плащом, инстинктивно оглядевшись кругом, точно
ожидая встретить потусторонний взгляд. И увидел за вершинами деревьев холм,
а на холме - замок.
- Винифрид... похоже, мы добрались!
Они подошли к замку еще засветло. Веррин ничем не напоминал уже то
поместье, которое Эд с Азарикой посетили когда-то по пути от святого
Эриберта к Парижу. Он рос и перестраивался по мере того, как Альберик из
нищего владетеля разоренного дома становился одним из самых могущественный
сеньеров Западно-Франкского государства. Обширная цитадель с приземистыми
квадратными башнями, крытыми черепицей, а не дранкой, и соединенными мощными
стенами, сложенными из необработанных валунов, способна была внушить
пришлецу скорее страх, однако Авелю, только сейчас в полной мере
восчувствовавшему, насколько он голоден и устал с дороги, она представлялась
едва ли не землей обетованной. Замковый мост был поднят, но ров, окружающий
Веррин, успел замерзнуть, и путники перебрались к воротам по льду. Часовые
на башне не могли не заметить их приближения, но Авель не услышал ни звука
рога, ни удара о щит - очевидно, они с Винифридом не показались привратникам
достойными того, чтобы поднимать тревогу среди замковой стражи. Задрав
голову так, что капюшон рясы съехал на спину, Авель закричал:
- Эй, там, наверху!
Из бойницы высунулась голова в кожаной шапке, окованной железными
полосами, и сиплый голос вопросил:
- Кто голосит?
- Горнульф, приор обители святого Медарда, и Винифрид, королевин
крестник, просят приюта и заступничества у сеньера Верринского!
Голова в шапке скрылась, и настала томительная тишина. Авель и Винифрид
терпеливо ждали, переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться - с тех пор,
как они вышли из леса, холодный ветер стал гораздо ощутимее. Наконец внутри
что-то заскрипело и заскрежетало, и ворота - нет, не открылись, слегка
приотворились, но достаточно, чтобы два человека могли протиснуться внутрь.
Во дворе замка Веррин царила суета, но это была обычная повседневная
суета богатого поместья, а не готовящейся к обороне крепости. И это радовало
сердце Авеля после лаонского запустения. Домашние рабы, выстроившись в ряд,
сгружали с телег тяжелые мешки и заносили их в амбары. Служанки носились
между поварнями, кладовыми и прачечной. Караульные с францисками на плечах
лениво прохаживались по стенам. Стайка белобрысых детей гоняла по двору
хромую собаку. Все это напоминало Компендий в лучшие времена. В сердце всей
этой суматохи, прикрикивая, урезонивая, отвешивая оплеухи и гладя и по
головам, располагалась хозяйка поместья. Поверх платья на ней была накидка
из лисьего меха, а небрежно наброшенное шерстяное покрывало удерживала
чеканная серебряная фибула. Женщина эта сильно раздалась после
многочисленных родов, но еще сохраняла былую привлекательность - слишком
велика была жизненная сила, игравшая в каждом ее движении, зажигавшая,
вместе с морозом, румянец на щеках.
Авель подошел к ней и поклонился. Сообразно его сану, именно ей
подобало бы склоняться перед ним, но она была здесь хозяйкой, а он -
смиренным просителем.
- Мир дому сему, госпожа Гисла.
- Здравствуй, отец Горнульф. Здравствуй и ты, малыш! Подойди сюда, я
тебя обниму! И не стесняйся - ведь это я тебя выкормила!
Винифрид приблизился, хотя и взаправду со смущением - за годы в
монастыре он отвык от общения с женщинами.
- Ты дашь нам приют, госпожа?
- Конечно! А то как я посмею взглянуть в глаза мужу, когда он вернется?
- А разве Альберик... я хочу сказать, сеньер Верринский не в замке? Где
он?
Гисла как-то странно посмотрела на Авеля.
- Разве ты не узнал этого по пути?
- Мы старались держаться в стороне от дорог, госпожа.
Гисла выпрямилась, уперев руки в бока. Ледяной ветер трепал ее светлые
волосы, выбившиеся из-под покрывала. И мрачное торжество прозвучало в ее
голосе, когда она произнесла:
- Он ведет на Париж войска законного короля нашего Карла.
КОНЕЦ
7 марта 1994 года
Первый день Масленицы
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 29.03.2005 15:51
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг